Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Рассадин С., Сарнов. В стране литературных героев 1-2 -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  -
Захлопнув книгу, он победно взглянул на меня: - Ну?.. И по-вашему, у него есть что-то общее с отцом Обломова? Да ведь тот - просто дурачок! И скупердяй к тому же. А этот... - Ты прав, - согласился я. - Здесь Пушкин про Таниного отца говорит с искренним сочувствием, даже с симпатией: "Он был простой и добрый барин". Однако, если мы с тобой заглянем в пушкинские черновики, выяснится, что там портрет отца Татьяны был набросан несколько иначе. - При чем тут черновики? - возмутился Тугодум. - Ведь черновики - это то, от чего Пушкин отказался. Разве не так? - Так, - согласился я. - Но черновики крайне важны для каждого, кто хочет глубже проникнуть в замысел автора. Вот, прочти-ка, как Пушкин сперва характеризовал отца своей любимой героини. Достав с полки том полного, академического собрания сочинений Пушкина, я полистал его и, найдя нужное место, протянул книгу Тугодуму. Тот прочел: Супруг - он звался Дмитрий Ларин, Невежда, толстый хлебосол, Был настоящий русский барин... - Не такая уж большая разница, - сказал Тугодум. - Одно только словечко, которого там не было: "Невежда" Вот и все. - А ты дальше, дальше прочти! - сказал я. - Вот отсюда... Ну?.. Видишь? Тут прямо сказано, что он был... - "... Довольно скуп, отменно добр и очень глуп", - прочел Тугодум. - А спустя еще несколько строк, - сказал я, - коротко охарактеризовав супругу этого простого и доброго русского барина, Пушкин так дорисовывает его портрет. Взяв из рук Тугодума книгу, я прочел: Но он любил ее сердечно, В ее затеи не входил, Во всем ей веровал беспечно, А сам в халате ел и пил. И тихо жизнь его катилась - Под вечер у него сходилась Соседей милая семья: Исправник, поп и попадья - И потужить, и позлословить, И посмеяться кой о чем. Проходит время между тем - Прикажут Ольге чай готовить. Потом - прощайте - спать пора. И гости едут со двора. - Да-а, - протянул Тугодум. - Ну как? Убедился? - спросил я. - Все точь-в-точь, как в Обломовке. День прошел - и слава Богу. И завтра то же, что вчера. Как видишь, друг мой, портрет Дмитрия Ларина, отца Татьяны, даже в деталях совпадает с портретом Ильи Ивановича Обломова, отца Илюши... А теперь перейдем к его супруге. Сперва прочти, что про нее говорится в основном тексте романа. Тугодум взял из моих рук книгу и прочел: Она меж делом и досугом Открыла тайну, как супругом Самодержавно управлять, И все тогда пошло на стать. Она езжала по работам, Солила на зиму грибы, Вела расходы, брила лбы, Ходила в баню по субботам, Служанок била осердясь - Все это мужа не спросясь. - Ну? Что скажешь? - спросил я, когда Тугодум дочитал этот отрывок до конца. - Скажу, что вы сильно преувеличили, - сказал Тугодум. - Весь сыр-бор из-за одной строчки: "Служанок била осердясь". Это, конечно, ее не украшает. Но нельзя же все таки из-за одной-единственной строчки сделать вывод, что мать Татьяны ничем не отличается от госпожи Простаковой. - Почему же нельзя? - возразил я. - Даже сам Пушкин не удержался от такого уподобления. В первом издании "Онегина" было сказано: Она меж делом и досугом Узнала тайну, как супругом, Как Простакова, управлять. - Так ведь то супругом! - находчиво возразил Тугодум. - А Простакова не только супругом управляет, а всеми. И довольно круто. - Ну, знаешь, - сказал я. - Матушка Татьяны тоже мягкостью нрава не отличалась. Даже в основном тексте романа она ведет себя, как Простакова. "Брила лбы..." Это ведь значит - сдавала в солдаты. А ты знаешь, какой каторгой в ту пору была солдатчина?.. Это в беловом варианте. А уж в черновиках... Взгляни! Вот первоначальный набросок этих строк. Тугодум послушно прочел: Она езжала по работам, Солила на зиму грибы, Секала... Тут он запнулся: - Не разберу, какое слово тут дальше. Кого секала? - Да не все ли тебе равно, кого она секала? - сказал я. - Важно, что секала! Но и это еще не все. В конце концов дело не столько даже в сходстве родителей Татьяны с родителями Обломова, сколько в поразительном сходстве их быта, всего уклада их повседневной жизни с тем стоячим болотом, которое мы с тобой только что наблюдали в Обломовке. Давай сперва опять прочтем основной текст. Я вновь протянул Тугодуму томик "Онегина", раскрыв его на заранее заложенной странице. Тугодум прочел отмеченную мною строфу: Они хранили в жизни мирной Привычки милой старины; У них на масленице жирной Водились русские блины; Два раза в год они говели; Любили круглые качели, Подблюдны песни, хоровод; В день Троицын, когда народ, Зевая, слушает молебен, Умильно на пучок зари Они роняли слезки три; Им квас как воздух был потребен, И за столом у них гостям Носили блюда по чинам. - Ну? Чем тебе не Обломовка? - спросил я. - Сходство есть, - нехотя согласился Тугодум. - Но и разница тоже большая. И даже огромная. - В самом деле? - Будто сами не видите. Пушкин все это без всякой злости описывает. Не то что Гончаров. И без насмешки. Если хотите, даже с любовью. - Ты прав, - согласился я. - У Пушкина в изображении этой картины гораздо больше добродушия, чем у Гончарова. Но это в основном тексте. А в черновике... Взгляни! Я снова протянул Тугодуму раскрытый том полного собрания сочинений Пушкина. И Тугодум опять послушно прочел отмеченные мною строки: Они привыкли вместе кушать, Соседей вместе навещать, По праздникам обедню слушать, Всю ночь храпеть, а днем зевать... - Ну как? Что ты теперь скажешь? - спросил я. - Да, - вынужден был признать Тугодум. - Это уж настоящая Обломовка. - Вот именно! - подтвердил я. - В самом, что называется, неприкрашенном виде. - И все-таки я не понимаю, - упрямо наморщил лоб Тугодум. - Что вы хотели всем этим вашим розыгрышем доказать? - Тем, что нарочно перепутал сны? - Ну да... Я, конечно, понимаю; вы хотели показать, как похожа была жизнь родителей Татьяны на жизнь родителей Обломова. И это, спорить не буду, вам удалось. Но какой смысл в этом сходстве? И уж совсем непонятно, какой смысл в сходстве матери Тани с госпожой Простаковой? За чем оно понадобилось Пушкину, это сходство? - Пушкин был верен натуре, - ответил я. - Он рисовал то, что видели его глаза. Однако этот мой ответ Тугодума не удовлетворил. - Это-то я понимаю, - протянул он. - Но ведь я совсем про другое вас спрашиваю. Сон Обломова, я думаю, понадобился Гончарову, чтобы показать нам детство Ильи Ильича. Чтобы ясно было, откуда он взялся, этот тип, почему он вырос именно таким. То же и с Митрофанушкой... А Татьяна!.. Она же совсем другая! Тут только удивляться можно, что в такой вот Обломовке и вдруг этакое чудо выросло... - Это ты очень тонко подметил, - признался я. - Вот именно: только удивляться можно. И не исключено, что Пушкин как раз для того-то и описал так натурально всю обстановку Татьяниного детства, ее родителей, ее среду, чтобы как можно резче оттенить необыкновенность Татьяны! Вспомни! Я прочел: Дика, печальна, молчалива, Как лань лесная боязлива, Она в семье своей родной Казалась девочкой чужой. - Так я же и говорю! - обрадовался Тугодум. - Даже непонятно, откуда она там такая взялась. Знаете, какая мысль мне сейчас в голову пришла? - вдруг спросил он. - Ну, ну? - подбодрил его я. - Может быть, Пушкин потому и подправил свое описание семьи Лариных в сравнении с черновыми вариантами, чтобы появление Татьяны в этом медвежьем углу, в этом стоячем болоте, не казалось таким уж чудом. - Чтобы ее своеобразие, ее особенность не казались такими уж неправдоподобными? - уточнил я. - Вот-вот! - Ну что ж, - согласился я. - В этом есть известный резон. И тем не менее Пушкин все-таки считает нужным несколько раз подчеркнуть, что Татьяна с самого раннего детства резко отличалась и от сестры, и от подруг... Тут мне даже и не пришлось напоминать Тугодуму эти пушкинские строки. Он сам их вспомнил и процитировал: Она ласкаться не умела К отцу и матери своей; Дитя сама, в толпе детей Играть и прыгать не хотела И часто целый день одна Сидела молча у окна. - Ну, а кроме того, - сказал Тугодум, - какой бы там ни был, как вы говорите, медвежий угол, но книги-то там у них были! Я точно помню, что Татьяна с детства любила читать... Там, кажется, у Пушкина даже прямо сказано, какие книги ей особенно нравились. - Верно, - подтвердил я. И прочел: Ей рано нравились романы; Они ей заменяли все. Она влюблялася в обманы И Ричардсона, и Руссо. - Вот видите! - обрадовался Тугодум. - Шутка сказать! Руссо!.. Начитанная, культурная, образованная девушка. Вот поэтому-то я и говорил, что нет ничего удивительного в том, что она так легко вошла в свою новую роль. - Иными словами, тебя ничуть не поражает, что Татьяна, выросшая в глуши сельского уединения, эта, как говорит Пушкин, "лесная лань", вдруг, словно по мановению волшебного жезла, превратилась в великолепную светскую даму? - Ничуть! - подтвердил Тугодум. - Я даже не понимаю, почему это вас так поражает. - На этот вопрос я не могу ответить тебе коротко. Если это тебя и впрямь интересует, придется нам провести еще одно небольшое расследование. А пока вот тебе задание: перечитай внимательно соответствующие главы "Евгения Онегина". Чем лучше мы с тобой подготовимся к предстоящему расследованию, тем вернее достигнем цели. НОВОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ, в ходе которого ЗАГОРЕЦКИЙ И МОЛЧАЛИН СУДАЧАТ О ТАТЬЯНЕ ЛАРИНОЙ - Ну как? - обратился я к Тугодуму. - Выполнил мое задание? - Выполнил, - хмуро ответил Тугодум. - И все еще держишься своего прежнего мнения? Тугодум потупился. Мой вопрос его явно смутил. - Ну, что же ты? - подбодрил его я. - Если ты переменил свое мнение, так и скажи. Ничего стыдного в этом нет. Лев Николаевич Толстой заметил однажды, что вовсе не стыдно менять свои убеждения. Напротив, - сказал он, - стыдно их не менять. - Это вы серьезно? - удивился Тугодум. - Совершенно серьезно. - Ну что ж, - вздохнул он. - Тогда скажу. Перечитал я внимательно, как вы сказали, седьмую и восьмую главу "Онегина". И пришел к выводу, что Пушкин... как бы это сказать... - Ну, ну? Смелее! - снова подбодрил его я. - Ошибся, что ли? - Во всяком случае, чего-то он тут недодумал. - Значит, ты согласился с тем, что неправдоподобно быстро у него Татьяна из скромной провинциальной барышни превратилась в знатную даму, сразу затмившую всех своей красотой? - Ну, красота - это еще туда-сюда, - сказал Тугодум. - Красота, она, как говорится, от Бога. Но то-то и дело, что Татьяна вовсе даже и не красотой всех поражает. Погодите, я вам сейчас прочту... Раскрыв томик "Онегина", Тугодум прочел: Никто б не мог ее прекрасной Назвать... Многозначительно подняв кверху указательный палец, он спросил: - Слышите?!. И несмотря на это... Уткнувшись в книгу, он продолжал читать: К ней дамы придвигались ближе; Старушки улыбались ей; Мужчины кланялися ниже, Ловили взор ее очей; Девицы проходили тише Пред ней по зале... - Ну, и так далее, - сказал Тугодум, захлопнув книгу. - Вы чувствуете? Как будто королева вошла! - И это теперь тебе кажется неправдоподобным? - уточнил я. - Ну да! Прямо как превращение Золушки в принцессу. Но то - сказка. А "Евгений Онегин" это ведь не сказка! - Да уж, конечно, - подтвердил я. - Издеваетесь? - поднял на меня глаза Тугодум. - И не думаю. Ты совершенно прав. "Евгений Онегин" действительно не сказка, а роман. Хоть и в стихах. А в романе такое внезапное преображение героини должно быть как-то подготовлено. Во всяком случае, мотивировано, объяснено. - А у Пушкина оно, выходит, не мотивировано! Вы правда так считаете? - спросил Тугодум. - Прежде чем ответить на этот твой вопрос, - сказал я, - давай-ка сперва припомним, какое впечатление произвела Татьяна в свете, когда матушка привезла ее из сельской глуши в столицу. У тебя получается, что она чуть ли не сразу поразила всех своей внешностью. Чуть ли не при первом же ее появлении на нее сразу обратились все взоры... - А разве это не так? - обиженно вскинулся Тугодум. - По-моему, это было не совсем так. Впрочем, может быть, я ошибаюсь. Давай проверим. Ты помнишь, каков был первый ее выход в свет? Куда они отправились? - Кажется, в театр, - неуверенно сказал Тугодум. - Ну, положим, не сразу в театр. Сперва Татьяну возили по родственным обедам, чтобы, как говорит Пушкин, "представить бабушкам и дедам ее рассеянную лень". Но потом дело действительно дошло и до театра. Так что, если ты хочешь, чтобы мы начали с театра, - изволь! И в тот же миг мы с Тугодумом очутились в шумной театральной толпе, среди разодетых декольтированных дам и сверкающих белыми фрачными манишками мужчин. - Какие люстры! - восторженно вымолвил Тугодум. - Ты восторгаешься так, словно никогда не бывал в театре. - Да нет, - смутился Тугодум. - Просто я не думал, что без электричества, при одних только свечах можно добиться такого потрясающего освещения. - Как видишь... А-а, вот и они! - Кто? - спросил Тугодум, ослепленный великолепными люстрами и успевший, как видно, уже забыть о цели нашего приезда в оперу. - Татьяна со своей маменькой, с тетушкой, княжной Еленой, да с кузинами, - ответил я. - Вон, справа, в четвертой ложе. - Верно! - обрадовался Тугодум. - Так мы сейчас к ним? - Нет, мы пройдем в четвертую ложу слева. Чтобы лучше видеть Татьяну, нам лучше занять место прямо напротив нее. А кроме того, там, в четвертой ложе слева, если не ошибаюсь, сидят люди, хорошо нам знакомые. - Кто такие? - Я думал, ты их сразу узнаешь. Это же Антон Антоныч Загорецкий! Помнишь такого? А с ним Молчалин. - Смотрите-ка! - удивился Тугодум. - И в самом деле Молчалин! - А почему это тебя удивило? - Да ведь он такой тихоня. Всегда тише воды, ниже травы. А тут... Вы только поглядите на него! - Ну, это как раз понятно, - улыбнулся я. - Здесь ведь нет ни Фамусова, ни Софьи, ни Хлестовой... Он здесь в компании сверстников, таких же молодых людей, как он сам. Лебезить особенно не перед кем. Вот он и держится не так, как обычно. Не вполне по-молчалински. Улыбается, острит... Совсем как Онегин в свои юные годы - "двойной лорнет скосясь наводит на ложи незнакомых дам". - Точно! - обрадовался Тугодум. - Вон он как раз и навел его на ту ложу, где сидит Татьяна. - Прекрасно! - сказал я - Это нам с тобой очень кстати. Давай-ка послушаем, как они с Загорецким будут судачить на ее счет. Войдя в ложу, где сидели Молчалин и Загорецкий, мы с Тугодумом скромно пристроились на креслах, расположенных за их спинами. Молчалин же и Загорецкий, нимало не смущаясь присутствием посторонних людей, довольно громко перемывали косточки бедной Татьяне. Первую скрипку в этом диалоге двух сплетников играл Загорецкий. Молчалин же сперва только подыгрывал. Загорецкий Кто это с правой стороны В четвертой ложе? Молчалин Незнакомка. Загорецкий Вы оценить ее должны Обычно судите вы тонко И очень метко. Молчалин Недурна. Загорецкий По мне, так несколько бледна. Вы не находите? Молчалин Конечно. Загорецкий И сложена не безупречно. Но отчего умолкли вы? Зачем так скоро замолчали? Ужель боитесь суетной молвы? Молю вас, продолжайте дале! Я мненье ваше знать хочу. Молчалин Уж лучше я, пожалуй, промолчу... А впрочем, для чего таиться? Извольте, так и быть, я правду вам скажу Унылые вот эдакие лица Отвратными я нахожу. По мне уж лучше уксус и горчица... Вы правы: словно смерть она бледна, Как ночь безлунная печальна, И, верно уж, как льдышка холодна... Загорецкий К тому же так провинциальна! Молчалин Банальна и ненатуральна! Пряма как палка, словно жердь худа. В ней женственности нету и следа! Да и одета как-то странно, - Претенциозно и жеманно... К тому ж... Загорецкий Довольно, друг мой! Тсс! Молчок! Я и не знал, что вы так с Чацким стали схожи. Одно могу сказать: избави, Боже, Попасться к вам на язычок! - Вот подлец! - сказал Тугодум, когда мы с ним остались одни. - Ты это про кого? - невинно спросил я. - Ну, конечно, про Загорецкого!.. Хорош гусь! Сам же подбил Молчалина на этот разговор, а потом ему еще и мораль стал читать! - Как это - подбил? - спросил я. - Неужели вы ничего не поняли? - кипятился Тугодум. - Да ведь если бы Загорецкий не стал его подначивать, Молчалин, может быть, совсем и не так о Татьяне отозвался бы. - Ты думаешь, он был не вполне искренен? - Да вы что! - возмутился Тугодум. - "Не вполне искренен", - передразнил он меня. - Когда это Молчалин был искренен! Неужели вы не поняли, что все это было сплошное лицемерие? Нет, уж если вы хотели узнать, какое впечатление произвела Татьяна, когда первый раз появилась в театре, вам надо было кого угодно послушать, но только не Молчалина! - Ну, нет, - возразил я. - Как раз в этом случае у меня нет никаких оснований сожалеть, что я остановил свой выбор именно на Молчалине. То, что он сейчас говорил о Татьяне, в общем-то, довольно точно совпадает с тем, что сказано по этому поводу у Пушкина. - Не может быть! - возмутился Тугодум. - Представь себе, - сказал я. - Позволь, я напомню тебе соответствующие пушкинские строки. Взяв со стола томик "Онегина", я быстро отыскал нужное место: Ее находят что-то странной, Провинциальной и жеманной, И что-то бледной и худой, А впрочем очень недурной. - Это сказано о барышнях, московских сверстницах Татьяны, - пояснил я. - А вот что Пушкин говорит о том, как реагировали на ее появление в свете московские франты, представители так называемой золотой молодежи. Перелистнув страницу, я прочел: Архивны юноши толпою На Таню чопорно глядят И про нее между собою Неблагосклонно говорят. - Значит, сперва Татьяна им не понравилась? - сказал Тугодум. - Во всяком случае, она не показалась им особенно привлекательной. - Так, может, как раз в этом и состоит ошибка Пушкина? - предположил Тугодум. - Может быть, если бы она сразу поразила их своей красотой... - Ты думаешь, в этом случае ее последующее появление в облике знатной дамы выглядело бы более правдоподобно? - спросил я. - Ну конечно! - обрадовался Тугодум. - Что ж, - сказал я. - Это мы с тобой легко можем проверить. Давай вернемся туда и сами расспросим Молчалина. Поскольку ты высказал предположение, что его суждения о Татьяне были спровоцированы Загорецким, на этот раз мы постараемся побеседовать с ним без лишних свидетелей. И вот мы с Тугодумом снова в той же ложе. На сей раз здесь

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору