ними.
   Лось оглянул небо. Свет красноватой звезды-земли бледнел, она прибли-
жалась к зениту, лучик от нее шел в самое сердце.
   Бессонной ночью, стоя в воротах сарая, Лось, точно так же, с холодной
печалью глядел на восходивший Марс. Это было позапрошлой ночью. Лишь од-
на ночь отделяла его от земли, от мучительных теней. Но какая ночь!
   Земля, земля, зеленая, то в облаках, то  в  прорывах  света,  пышная,
многоводная, так расточительно жестокая к своим детям,  политая  горячей
кровью, и - все же любимая, - родина...
   Ледяным ужасом сжало мозг: Лось ясно увидел себя, сидящего среди  чу-
жой пустыни на железной коробке, как дьявол одинокого, покинутого  Духом
земли. Тысячелетия прошлого и тысячелетия грядущего -  не  одна  ли  это
непрерывная жизнь одного тела, освобождающегося от  хаоса?  Быть  может,
этот красноватый шарик земли, плывущий в звездной пустыне, - лишь живое,
плотское сердце великого Духа, раскинутого в тысячелетиях? Человек, эфе-
мерида, пробуждающийся на мгновение к жизни, он - Лось, один, своей  бе-
зумной волей оторвался от великого Духа, и вот, как унылый бес, презрен-
ный и проклятый, один сидит на пустыре.
   Было от чего замерзнуть сердцу. Вот оно, вот оно - одиночество.  Лось
соскочил с аппарата и влез в люк, лег  рядом  с  похрапывающим  Гусевым.
Так, стало легче. Этот простой человек не  предал  родины,  прилетел  за
тридевять земель, на девятое небо, и только и смотрит, что бы ему захва-
тить, привезти домой, Маше. Спит покойно, совесть чиста.
   От тепла, от усталости Лось понемногу задремал. Во сне сошло на  него
утешение. Он увидел берег земной реки, березы, шумящие от ветра, облака,
искры солнца и воде, и на той стороне кто-то в белом машет  ему,  зовет,
манит.
   Лося и Гусева разбудил сильный шум воздушных винтов.

   МАРСИАНЕ

   Ослепительно розовые гряды облаков, как жгуты пряжи, висевшей с  вос-
тока на запад, покрывали утреннее небо. То появляясь в густо синих прос-
ветах, то исчезая за розовыми грядами, опускался, залитый солнцем, лету-
чий корабль. Очертание его трехмачтового остова напоминало  карфагенскую
галеру. Три пары острых, гибких крыльев простирались с боков его.
   Корабль прорезал облака, и, весь  влажный,  серебристый,  сверкающий,
повис над кактусами. На крайних его коротких мачтах мощно ревели  верти-
кальные винты, не давая ему опуститься. С бортов откинулись  лесенки,  и
корабль сел на них. Винты остановились.
   По лесенкам вниз побежали щуплые фигуры марсиан. Они были в  одинако-
вых, яйцевидных шлемах, в серебристых, широких куртках, с  толстыми  во-
ротниками, закрывающими шею и низ лица. В руках у каждого было оружие, в
виде короткого, с диском посредине, автоматического ружья.
   Гусев, насупившись, стоял около аппарата. Держа руку на маузере, пог-
лядывал, как марсиане выстроились в два ряда. Их ружья лежали  дулом  на
согнутой руке.
   - Оружие, сволочи, как бабы держат, - проворчал он. Лось стоял,  сло-
жив руки на груди, улыбаясь. Последним с  корабля  спустился  марсианин,
одетый в черный, падающий большими складками, халат. Открытая голова его
была лысая, в шишках. Безбородое, узкое лицо - голубоватого цвета.
   Увязая в рыхлой почве, он прошел мимо двойного ряда солдат. Выпуклые,
светлые, ледяные глаза его остановились  на  Гусеве.  Затем,  он  глядел
только на Лося. Приблизился к людям, поднял крошечную руку в широком ру-
каве, и сказал тонким, стеклянным, медленным голосом птичье слово:
   - Талцетл.
   Еще более расширились его глаза, осветились холодным возбуждением. Он
повторил птичье слово и повелительно указал на небо. Лось сказал:
   - Земля.
   - Земля, - с трудом повторил марсианин, поднял кожу на лбу. Шишки его
потемнели. Гусев выставил ногу, кашлянул и сказал сердито:
   - Из России, мы - русские. Мы, значит, к вам, здрасте, - он дотронул-
ся до козырька, - мы вас не обижаем, вы нас не обижайте... Он,  Мстислав
Сергеевич, ни чорта по-нашему не понимает.
   Голубоватое, умное лицо марсианина было неподвижно, лишь  на  покатом
лбу его, между бровей, стало вздуваться от напряжения красноватое пятно.
Легким движением руки он указал на солнце и  проговорил  знакомый  звук,
прозвучавший странно:
   - Соацр.
   Он указал на почву, развел руками, как бы обхватывая шар:
   - Тума
   Указал на одного из солдат, стоявших полукругом позади  него,  указал
на Гусева, на себя, на Лося:
   - Шохо.
   Так, он назвал словами несколько предметов, выслушал их  значение  на
языке земли. Приблизился к Лосю и важно коснулся безымянным пальцем  его
лба, впадины между бровями. Лось нагнул голову в знак  приветствия.  Гу-
сев, после того, как его коснулись, дернул на лоб козырек:
   - Как с дикарями обращаются.
   Марсианин подошел к аппарату и долго, со сдержанным  удивлением,  за-
тем, поняв, видимо, его принцип, - с восхищением рассматривал  огромное,
стальное яйцо, покрытое коркой нагара. Вдруг, всплеснул руками, обернул-
ся к солдатам и быстро, быстро стал говорить им, подняв к небу стиснутые
руки.
   - Аиу, - ответили солдаты завывающими голосами.
   Он же положил ладонь на лоб, вздохнул глубоко, - овладел волнением и,
повернувшись к Лосю, уже без холода, потемневшими,  увлаженными  глазами
взглянул ему в глаза:
   - Аиу, - сказал он, - аиу утара шохо, дациа тума ра гео талцетл.
   Вслед за этим он рукою закрыл глаза и поклонился  низко.  Выпрямился,
подозвал солдата, взял у него узкий нож и стал царапать по обшивке аппа-
рата: начертил яйцо, над ним крышу,  сбоку  -  фигурку  солдата.  Гусев,
смотревший ему через плечо, сказал:
   - Предлагает кругом аппарата  палатку  поставить  и  охрану,  только,
Мстислав Сергеевич, как бы они у нас вещи  не  растаскали,  люки-то  без
замков.
   - Бросьте, в самом деле, дурака валять, Алексей Иванович.
   - Так ведь там золото. А я с одним, вот с тем,  солдатешком  перегля-
нулся, - рожа у него самая ненадежная.
   Марсианин слушал этот разговор с вниманием и почтением. Лось  знаками
показал ему, что согласен оставить аппарат под охраной. Марсианин поднес
к большому, тонкому рту свисток, свистнул. С корабля ответили  таким  же
пронзительным свистом. Тогда марсианин стал высвистывать какие-то сигна-
лы. На верхушке средней, более высокой, мачты поднялись, как волосы, от-
резки тонких проволок, раздалось потрескиванье искр.
   Марсианин указал Лосю и Гусеву на корабль. Солдаты придвинулись, ста-
ли кругом. Гусев оглянулся на них, усмехнулся криво, пошел  к  аппарату,
вынул из него два мешка с бельишком и мелочами, крепко завинтил люк,  и,
указывая на него солдатам, - хлопнул по маузеру, погрозил пальцем,  ско-
соротился ужасно. Марсиане с изумлением наблюдали за этими движениями.
   - Ну, Алексей Иванович, пленники мы, или гости - податься нам некуда,
- сказал Лось, засмеялся, вскинул мешок на плечо, и они пошли к кораблю.

   На мачтах его с сильным шумом закрутились вертикальные винты.  Крылья
опустились. Завыли пропеллеры. Гости, быть  может  пленники,  взошли  по
хрупкой лесенке на борт.

   ПО ТУ СТОРОНУ ЗУБЧАТЫХ ГОР

   Корабль летел невысоко над Марсом в северо-западном направлении. Лось
и лысый марсианин остались на палубе. Гусев сошел во  внутрь  корабля  к
солдатам.
   В светлой, соломенного цвета, рубке, он сел в плетеное кресло и неко-
торое время глядел на востроносых, щуплых солдатиков, помаргивающих, как
птицы,  рыжими  глазами.  Затем  вынул  жестяной,  с  тисненной  на  нем
царь-пушкой, заветный портсигар, - с ним он семь лет не  расставался  на
всех фронтах, - хлопнул по царь-пушке, - "покурим, товарищи", - и  пред-
ложил папирос.
   Марсиане с испугом затрясли головами. Один, все-таки, взял папироску,
рассмотрел, понюхал и спрятал в карман белых штанов. Когда же Гусев  за-
курил,  солдаты  в  величайшем  страхе  попятились  от  него,  зашептали
птичьими голосами:
   - Шохо тао хавра, шохо-ом.
   Красноватые, востренькие лица их с ужасом следили, как "шохо" глотает
дым. Но понемногу они принюхались и успокоились, и снова подсели к чело-
веку.
   Гусев, не особенно затрудняясь  незнанием  марсианского  языка,  стал
рассказывать новым приятелям про Россию, про войну, революцию, про  свои
подвиги, - хвастался чрезвычайно:
   - Гусев - это моя фамилия. Гусев - от гусей: здоровенные у нас  такие
птицы на земле, вы таких птиц сроду и не видали. А зовут меня -  Алексей
Иваныч. Я не только полком - я конной дивизией командовал. Страшный  ге-
рой, ужасный. У меня тактика: пулеметы, не пулеметы, - птиц сроду  и  не
видали. А зовут меня - Алексей Иваныч. Я не только полком - я конной ди-
визией командовал. Страшный герой, ужасный. У меня тактика: пулеметы, не
пулеметы, - шашки на голо, - "даешь, сукин сын, позицию". - И рубить.  И
я весь сам изрубленный, мне наплевать. У нас  в  военной  академии  даже
особый курс читают: "Рубка Алексея Гусева", ей-Богу, - не верите? Корпус
мне предлагали. - Гусев ногтем сдвинул картуз, почесал за ухом. - Надое-
ло, нет, изв
   Марсиане слушали, дивились. Один принес фляжку с коричневой,  мускат-
ного цвета, жидкостью. Другой открыл консервы. Гусев вынул из мешка пол-
бутылки спирту, захваченному с земли. Марсиане выпили и залопотали.  Гу-
сев стал целоваться, хлопал их по спинам, шумел. Потом начал вытаскивать
из карманов разную дребедень, - предлагал меняться. Марсиане с  радостью
отдавали ему золотые вещицы за перочинный ножик, за  огрызок  карандаша,
за удивительную, сделанную из ружейного патрона, зажигалку. Со всеми Гу-
сев уж был на ты.
   Тем временем Лось, облокотившись о решетчатый борт корабля, глядел на
уплывающую внизу, унылую, холмистую равнину. Он узнал дом, где  побывали
вчера. Повсюду лежали такие же развалины,  островки  деревьев,  тянулись
высохшие каналы.
   Указывая на эту пустыню, Лось изобразил недоумение,  -  почему  целый
край покинут и мертв? Выпуклые глаза лысого марсианина вдруг стали  злы-
ми. Он подал знак, и корабль поднялся, описал дугу и летел теперь к вер-
шинам зубчатых гор.
   Солнце взошло высоко, облака исчезли. Ревели пропеллеры, при  поворо-
тах и подъемах поскрипывали,  двигались  гибкие  крылья,  шумели  верти-
кальные винты. Лось заметил, что кроме шума винтов и посвистыванья ветра
в крыльях и прорезных мачтах - не было слышно иных звуков: машины  рабо-
тали бесшумно. Не было видно и самих машин. Лишь на  оси  каждого  винта
крутилась круглая коробка, подобная кожуху динамы, да на  верхушках  пе-
редней и задней мачт потрескивали две элиптические корзины из  серебрис-
той проволоки.
   Лось спрашивал у марсианина название предметов и записывал их.  Затем
вынул из кармана давешнюю книжку с чертежами, прося указать  звуки  гео-
метрических букв. Марсианин с изумлением смотрел  на  эту  книгу.  Снова
глаза его похолодели, тонкие губы  скривились  брезгливо.  Он  осторожно
взял книгу из рук Лося и швырнул за борт.
   От высоты, разреженного воздуха у Лося начало ломить  грудь,  слезами
застилало глаза. Заметив это, марсианин дал знак снизиться. Корабль  ле-
тел теперь над кроваво-красными, пустынными скалами. Извилистый и  широ-
кий горный хребет тянулся с юго-востока на северо-запад. Тень от корабля
летела внизу по рваным обрывам, искрящимся жилами  руд  и  металлов,  по
крутым склонам, поросшим лишаями, срывалась в туманные пропасти,  покры-
вала тучкой сверкающие, как алмазы, ледяные пики,  зеркальные  глетчеры.
Край был дик и безлюден.
   - Лизиазира, - кивнув на горы, сказал марсианин,  -  оскалил  мелкие,
блеснувшие золотом, зубы.
   Глядя вниз на эти скалы, так печально напомнившие ему мертвый  пейзаж
разбитой планеты, Лось увидел в пропасти  на  камнях  опрокинутый  кора-
бельный остов, обломки серебристого металла были раскиданы кругом  него.
Далее, из-за гребня скалы поднималось сломанное крыло  второго  корабля.
Направо, пронзенный гранитным пиком, висел третий,  весь  изуродованный,
корабль. Повсюду, в этих местах,  виднелись  остатки  огромных  крыльев,
разбитых остовов, торчащих ребер. Это было место битвы, казалось, демоны
были повержены на эти бесплодные скалы.
   Лось покосился на соседа. Марсианин сидел, придерживая халат у шеи, и
спокойно глядел на небо. Навстречу кораблю  летели  длиннокрылые  птицы,
вытянувшись в линию. Вот, они взмыли, сверкнув желтыми крыльями в темной
синеве, и повернули. Следя за их снижающимся полетом, Лось увидел черную
воду круглого озера, глубоко лежащего между скал. Кудрявые  кусты  лепи-
лись по его берегам. Желтые птицы  сели  у  воды.  Озеро  начало  ходить
зыбью, закипело и из средины его поднялась сильная струя воды,  раскину-
лась и опала.
   - Соам, - проговорил марсианин торжественно.
   Горный хребет кончался. На северо-западе  сквозь  прозрачные,  зыбкие
волны зноя виднелась канареечно-желтая равнина, блестели  большие  воды.
Марсианин протянул руку в направлении туманной, чудесной дали и с  длин-
ной улыбкой сказал:
   - Азора.
   Корабль слегка поднялся. Влажный, сладкий воздух шел в лицо, шумел  в
ушах. Азора расстилалась широкой, сияющей равниной.  Прорезанная  полно-
водными каналами, покрытая оранжевыми кущами  растительности,  веселыми,
канареечными лугами, Азора, что означало - радость, походила на те  цып-
лячьи, весенние луга, которые вспоминаются во сне, в далеком детстве.
   По каналам плыли лодки и барки. По берегам разбросаны  белые  домики,
узорные дорожки садов. Повсюду ползали фигурки марсиан. Иные снимались с
плоской крыши и летучей мышью летели через воду, или за рощу.  Крутились
ветряные диски на прозрачных башенках. Повсюду, в лугах, блестели  лужи,
сверкали ручьи. Чудесный был край Азора.
   В конце равнины  играла  солнечная  зыбь  огромного,  водного  прост-
ранства, куда уходили извилистые линии всех каналов. Корабль летел в  ту
сторону, и Лось увидел, наконец, большой, прямой  канал.  Дальний  берег
его тонул во влажной мгле. Желтоватые, мутные воды  его  медленно  текли
вдоль каменного откоса.
   Летели долго. И вот, в конце канала начал подниматься из воды  ровный
край стены, уходящей концами за горизонт. Стена вырастала.  Теперь  были
видны огромные глыбы кладки, поросшей кустами и деревьями между  щелями.
Они подлетали к гигантскому цирку. Он был полон воды. Над  поверхностью,
во многих местах, поднимались пенными шапками фонтаны...
   - Ро, - сказал марсианин, важно подняв палец.
   Лось вытащил из кармана записную книжку, отыскал в ней, наспех, вчера
набросанный, чертеж линий и точек на диске Марса.  Рисунок  он  протянул
соседу и указал вниз, на цирк. Марсианин всмотрелся, сморщившись, понял,
радостно закивал и ногтем мизинца отчеркнул одну из точек на чертеже.
   Перегнувшись через борт, Лось увидел расходящиеся от цирка две прямые
и одну изогнутую линии наполненных водою каналов. Так вот она  -  тайна:
круглые пятна на диске Марса были цирками - водными  хранилищами,  линии
треугольников и полукружий - каналами. Но какие существа могли построить
эти циклопические стены? Лось оглянулся на  своего  спутника.  Марсианин
выпятил нижнюю губу, поднял разведенные руки к небу:
   - Тао хацха уталицитл.
   Корабль пересекал теперь  выжженную  равнину.  На  ней  лежало  розо-
во-красной, весьма широкой, цветущей полосой безводное русло  четвертого
канала, покрытое, словно посевом, правильными рядами растительности. Ви-
димо, - это была одна из линий второй сети каналов - бледного рисунка на
диске Марса.
   Равнина переходила в невысокие, мягкие холмы. За ними  стали  просту-
пать голубоватые очертания решетчатых башен. На  средней  мачте  корабля
поднялись и защелкали искрами отрезки проволок. За холмами вставали  все
новые и новые очертания решетчатых башен,  уступчатых  зданий.  Огромный
город выступал серебристыми тенями из солнечной мглы. Марсианин сказал:
   - Соацера.

   СОАЦЕРА

   Голубоватые очертания Соацеры, уступы плоских крыш, решетчатые стены,
покрытые зеленью, овальные зеркала прудов, прозрачные  башни,  -  выходя
из-за холмов, занимали все большее пространство, тонули за мглистым  го-
ризонтом. Множество черных точек летело над городом навстречу кораблю.

   Цветущий канал ушел к северу. На восток от города  расстилалось  пус-
тынное, покрытое кучами щебня, изрытое поле. У края этой пустыни, бросая
резкую, длинную тень, возвышалась гигантская статуя человека, -  потрес-
кавшаяся, покрытая лишаями.
   Каменный, обнаженный человек стоял во весь рост, ноги его были  сдви-
нуты, руки прижаты к  узким  бедрам,  рубчатый  пояс  подпирал  выпуклую
грудь, на солнце тускло мерцал его ушастый шлем, увенчанный острым греб-
нем, как рыбий хребет. Скуластое лицо с закрытыми глазами улыбалось  лу-
нообразным ртом.
   - Магацитл, - сказал марсианин и указал на небо.
   Вдали за статуей виднелись огромные развалины цирка, унылые очертания
рухнувших арок акведука. Всматриваясь, Лось понял,  что  кучи  щебня  на
равнине, ямы, холмы - были остатками древнейшего  города.  Новый  город,
Соацера, начинался за сверкающим озером, на запад от этих развалин.
   Черные точки в небе приближались, увеличивались. Это были сотни  мар-
сиан, летевших навстречу в крылатых лодках и седлах, на парусиновых пти-
цах, в корзинах с парашютами. Первой домчалась, описала крутой заворот и
повисла над кораблем сияющая, золотая, четырехкрылая, как стрекоза,  уз-
кая сигара. С нее посыпались цветы, разноцветные бумажки на  палубу  ко-
рабля, - свешивались молодые, взволнованные лица.
   Лось встал, держась за тросс, снял шлем, - ветер поднял его белые во-
лосы. Из рубки вылез Гусев и стал рядом. Охапки цветов полетели  на  них
из лодок. На голубоватых, то смуглых, то  кирпичных,  лицах  подлетающих
марсиан было неистовое возбуждение, восторг, ужас.
   Теперь, над головой, спереди, с боков, вдогонку за медленно  плывущим
кораблем, летели сотни воздушных экипажей. Вот, скользнул, сверху  вниз,
в корзине под парашютом размахивающий руками толстяк в полосатом  колпа-
ке. Вот, мелькнуло бородатое лицо, глядящее в трубку. Вот,  озабоченный,
с развевающимися волосами, востроносый марсианин, вертясь перед кораблем
на крылатом седле, наводил какой-то крутящийся ящичек на Лося. Вот, про-
неслась, вся в цветах, плетеная лодка, - три женских, большеглазых,  ху-
деньких лица, голубые чепцы, голубые, летящие рукава, белые шарфы.
   Пение винтов, шум ветра в крыльях, тонкие свистки, сверкание  золота,
пестрота одежд в воздушной синеве, внизу - пурпуровая,  то  серебристая,
то канареечная листва парков, сверкающие отблесками солнца окна уступча-
тых домов, - все было, как сон. Кружилась голова. Гусев озирался, повто-
рял шопотом:
   - Гляди, гляди, эх ты...
   Корабль проплыл над висячими садами и плавно  опустился  на  большую,
круглую площадь. Тотчас, посыпались, горохом с неба, сотни  лодок,  кор-
зин, птичищ, - садились, шлепались на белые  плиты  площади.  В  улицах,
расходящихся от нее звездою, шумели толпы народа, бежали, кидали  цветы,
бумажки, махали платочками.
   Корабль сел у высокого и тяжелого, как пирамида, мрачного  здания  из
черно-красного камня. На широкой лестнице его, между квадратных, суженых
кверху, колонн, доходивших только до трети  высоты  дома,  стояла  кучка
марсиан. Они были все в черных халатах, в круглых шапочках. Это был, как
Лось узнал впоследствии, Верховный Совет Инженеров, - высший  орган  уп-
равления всеми странами Марса.
   Марсианин-спутник указал Лосю - ждать. Солдаты сбежали по лесенкам на
площадь и окружили корабль, сдерживая напиравшие толпы. Гусев с восхище-
нием глядел на пеструю от одежд, волнующуюся  площадь,  на  вздымающееся
над головами множество крыльев, на громады сероватых, или  черно-красных
зданий, на прозрачные, за крышами, очертания башен.
   - Ну, город, вот это - город, - повторял он, притоптывая.
   На лестнице марсиане в черных халатах раздвинулись. Появился высокий,
сутулый марсианин, также одетый в черное, с длинным,  мрачным  лицом,  с
длинной, узкой, черной бородой. На круглой шапочке  его  дрожал  золотой
гребень,