Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Классика
      Паустовский К.. Блистающие облака -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  -
ите поймать в западню на лакомую приманку - на меня. Ради чего это делается, я не могу понять. Вы входите с ч„рного хода тпм, где есть пути прямые и верные. - Например? - Пойдите к нему, скажите кто вы, и потребуйте дневник. Кажется просто. Батурин улыбнулся. - Зря улыбаетесь. Это совсем не глупо. Вы вбили себе в голову, что охотитесь за опасным преступником, шпионом. Может быть, вы даже носите револьвер в кармане. Конечно, - это очень романтично. У пионеров от этих историй разгорелись бы глаза, - но вы-то не пионер. Пиррисон - опасный преступник! - Она засмеялась. - Пиррисон - ничтожество из ничтожеств. Разве такие бывают шпионы! Вы наивные мальчики вместе со своим капитаном. Вы забываете, что я человек, а не манок для птицы. Нелидова замолчала. - Это вс„? - Вс„. - Хорошо. Мы действуем глупо, мы фантаз„ры и мальчишки. Но почему же вы согласились искать его вместе с нами? - Вы этого не знаете? - Нет. - Тогда мне вам нечего и говорить. Она отвернулась и пошла в глубь сада. Батурин поколебался и пош„л за ней. В густой аллее она села на скамейку и, не глядя на него, сказала резко: - Ну, договаривайте. Давайте кончать. - Давайте. Конечно, нельзя бы втягивать вас в это дело. Это план капитана. Капитан спросил меня, согласитесь ли вы сегодня вечером пойти к Пиррисону, взять дневник и передать его нам. Я ответил - да, безусловно согласится. Во вс„м виноват только я, - ни капитан, ни Берг, ни Глан - никто не давал за вас никаких обещаний. Я неправильно понял вас в Керчи. Я вообще не понимаю половинчатого отношения к людям. Если я считаю человека заслуживающего уничтожения, то не буду охранять его от опасностей. Это - азбука. Я приписал свои свойства авм, - конечно, этл глупо. Но я плохо соображаю последнее время, - вы должны меня понять. Помимо дневника, у меня есть свои сч„ты с Пиррисоном. Я сведу их сегодня же. Батурин замолчал. - Ну, дальше. - Дальше ничего. - Вы опять говорить об убийстве? Батурин пожал плечами. - Я считаю, что наш разговор бесцелен. - Ну, идите, - сказала Нелидова вяло, не подымая глаз. - Вы - неистовый человек. Вы неистово ненавидите и неистово любите. Его смерть - ваша смерть. Мне вс„ равно. Делайте как знаете. Пусть не ждут меня там, в Сололаках. Вечером я приду за вещами. Батурин медленно вышел из сада. Снова, как в Москве, в голову лезли дурацкие мысли. - Жарок день тифлисский, жарок день тифлисский, - повторял он, спускаясь по каменным лестницам в город. День, бледный и серый - с гор негнало густые лбдака, - был неуютен и вызывал апатию. Дома Батурин сказал капитану: - Я ошибся. Она отказалась. Я беру вс„ на себя. Сигнал только будет другой., - если вы понадобитесь, я погашу свет не у себя, а в комнате Пиррисона. - А что с ней? - Не выдержала. Уезжает. Он ждал сердитых вопросов и ругани, но капитан был спокоен: - Куда ей, - совсем девчонка. Конечно, страшно. Берга история с Пиррисоном, видимо, мало интересовала. Глан погрыз ногти и пробормотал: - Да, жаль, жаль... Ну что же, в конце концов это не наше дело. К вечеру Батурин приш„л в гостиницу. В номере стояла духота, сдобренная запахом застоявшегося табачного дыма. Батурин открыл окно и выглянул: в садике уже сидели, покуривая, капитан и Заремба. Батурин осторожно отодвинул комод, прислушался, - Пиррисона ещ„ не было. Он л„г на кровать, закурил. В садах рыдали певцы - ашуги. Над Курой загорались зв„зды, - их пламя было как бы новым, ослепительным. Кура несла обрывки этого пламени в мутной воде. Батурин лежал и думал, что вот через час-два случится неизбежное; отступать теперь поздно. - Слава богу, конец, - прошептал он. Жизнь в Пушкине, Миссури, ж„лтое солнце на снегу казались замысловатым детством. "Если бы он убил меня", - подумал Батурин. Душно, противно дуло из окон. Валя умерла , прошлые дни шумели штормом, давили тоской по всему, что, конечно, никогда не верн„тся. Сегодняшний разговор с Нелидовой показал Батурину, как плохо он вдумывался в жизнь, как мертвы его мысли. Как плоско он отвечал ей, - совсем не то, что нужно. Он понял, что как и все, он боится говорить о главном. В ней, в этой невысказанности, в трусливости перед самим собой - главное несчастье его жизни. - Пустой болтун, - сказал он громко и покраснел. - Ну, вс„ равно. Сегодня вс„ решится. От волнения, от множества тугих и запутанных мыслей он задремал. Проснулся он внезапно, как от яркого света, и похолодел? за окном густо синела ночь. Он подн„с к глазам часы, - было половина одиннадцатого. Он проспал более двух часов. За дверью были слышны голоса. Батурин сел на кровати и прислушался. Судорога д„ргала его лицо. Сердце стучало гулко, на всю гостиницу, - казалось, бой его н„сся по пустым коридорам. За стеной была Нелидова и "он". Пиррисона Батурин в мыслях теперь называл "он". Батурин осторожно встал с кровати, подош„л к двери, нащурал в кармане револьвер, - сталь была т„плая. Он прислушался. - Редкая случайность, - говорил мужской голос с л„гким смешком. Голос был ровный, без интонаций, - так говорят люди, глудоко уверенные в себе. - Я очень рад, что это случайность. Нелидова отвечала тихо. Батурин придвинулся к самой двери. Говорила она запинаясь, казалось, что она жд„т, прислушивается. - Об этом нечего говорить. Совершенно неожиданно я узнала, что вы здесь, в Тифлисе. Я не искала вас... Я знаю вас слишком хорошо, чтобы делать такие глупости. Я ещ„ не сошла с ума... - Вот как! Но зачем же вы вс„-таки пришли сюда? От кого вы узнали, что я живу здесь? Нелидова молчала. Послышались шаги, потом в двери щ„лкнул замок. - Говорите, не бойтесь. Это меня интересует больше всего. Голос Нелидовой прозвучал тихо и страстно: - Это не важно. Я нашла вас. Я пришла задать вам несколько вопросов. - Пожалуйста. Мужчина остановился и насвистывал. Очевидно, он засунул руки в карманы брюк и насмешливо глядел на Нелидову. - Вы жили в Ростове с проституткой? Е„ имя Валя. Свист за дверью стал громче. - Ну и что же? Что с ней? - Она умерла. В комнате что-то упало. - Сядьте, - сказал приглушенно мужской голос, - сядьте и слушайте. Вы - моя жена. До сих пор мы формально не развелись. Вы, я вижу знаете многое. Я сопоставляю два факта, - вы знаете о смерти этой уличной девки и о том, что я в Тифлисе. Вы разыскали меня здесь. Говорите дальше, - что вы ещ„ хотите? - При ч„м тут жена? - Сначала спрашивайте, я отвечу сразу на все вопросы. - У вас тетради моего брата? В комнате было тихо. - Где Ли Ван? Батурин услышал как бы новый мужской голос, - он хрипло сказал: - Достаточно! Тетради вашего брата здесь, в портфеле. Это интереснейший документ. Насколько я помню, вы его не читали. Теперь, оказывается, вы им сильно заинтересованы. Ваше любопытство подозрительно. Слушайте. Но... спокойно. Да, я жил с проституткой, и е„ убил Ли Ван. Ли Ван здесь. Надеюсь, что для вас этого довольно. Повторяю, что вы вс„ ещ„ - моя жена. За каждый мой шаг вы ответите вместе со мной. Я играю ва-банк. Ваше появление говорит, что игра моя может сорваться. Я не знаю, кто вас подослал, но я догадываюсь. Вы пришли как враг. Было бы глупо выпустить вас, не получив никаких гарантий, что вы будете молчать. Какие же вы можете дать мне гарантии? Я жду. - Отдайте мне тетради и выпустите меня. Я не сделаю вам зла. Мужчина засмеялся и опять начал насвистывать. Батурин вынул револьвер и перев„л кнопку на "огонь". - Я жду... После минутного молчания Батурин услышал звенящую и ясную фразу: - Вы - подлец, Пиррисон! Вы убили эту девушку! - Не кричите. Всегда убивают тех, кто слишком догадлив. Бросьте глупости. Девушка много знала. Пиррисон говорил теперь горячо и неосторожно. - Боюсь, что вы тоже слишком догадливы. Я - солдат, я каждый день рискую головой. Это чудовищное сплетение обстоятельств, не больше, что вам удалось узнать так много. Я согласен отдать вам часть тетради. Вам нужна память о вашем брате, - он был храбрый и умный человек. Вот, берите ( стол что-то упало ). Уходите сейчас же. Завтра вас не должно быть в Тифлисе. Каждый ваш шаг я прослежу и в случае... - Пиррисон остановился, - но вы понимаете сами. Я сказал, что Ли Ван здесь. Даже больше, я ждал вас к себе в ближайшие дни, - дом в Сололаках вот-вот развалится. Здесь вы могли бы устроиться с большим комфортом. Можете передать этому дураку в морской фуражке, что он кончит плохо. За это я ручаюсь. А теперь вон! Пиррисон, видимо, волновался. Т„мна кровь ударила Батурину в голову, - на секунду ему показалось, что он ослеп. - Так вот что... - Нелидова говорила громко. - Ну ладно же... Батурин услышал л„гкий крик, возню. Пиррисон быстро прошептал: - Тише ты, дрянь! Упал стул. Батурин услышал тяж„лый стон и сильно ударил плечом в дверь. Она распахнулась легко и бесшумно. Полутьма комнаты ослепила его. Пиррисон стоял спиной к нему, навалившись на стол и зажимая Нелидовой рот, - с пальцкв его стекала кровь. Нелидова полулежала на столе, упираясь в его грудь руками, глаза е„ были закрыты. Первое, что ясно заметил Батурин, - шнур от настольной лампы. Он наклонидся и рванул его, - лампа с грохотом упала и погасла. - Кто там? - крикнул Пиррисон и голос его сорвался. - Стоп! - Батурин до боли сжал в руке рукоятку револьвера. - Тихо... или я буду стрелять. Пиррисон повернулся и медленно отступал к окну. Круглые и взбеш„нные глаза его перебегали с раскрытой двери на Батурина, - из комнаты Батурина падал ж„лтый свет. Батурин поднял револьвер. Первый раз в жизни он так близко целился в человека. Не спуская с Пиррисона глаз, он осторожно ш„л к столу. На столе лежал ж„лтый, тугой портфель. Нелидова сидела на столе, глаза е„ были широко открыты, она что-то беззвучно шептала, глядя на Батурина, губы е„ были в крови. В зеркало Батурин заметил, что Пиррисон тянет руку к заднему карману брюк. - Ну, где же Ли Ван? - Батурин не узнал своего голоса. - Вернул он вам вашу простыню? Пиррисон молчал, - было слышно его хриплое и прерывистое дыханье. Батурин потянул к себе портфель и в ту же минуту в дверь громко и требовательно застучали. Пиррисон присел. Батурин выстрелил, - в руке Пиррисона он заметил крошечный ч„рный револьвер, похожий издали на дамский портсигар. "Стоп, не уйд„шь!" - подумал Батурин. Кто-то сильно толкнул его в плечо. Глухо хлопнул дамский браунинг, в четыр„хугольнике открытой в соседний номер метнулась квадратная спина Пиррисона. Батурин увидел вдруг исполинские зв„зды, ему показадось, что на плече у него переломили толстую бамбуковую палку. Он споткнулся и упал лицом вниз. Последнее, что он помнил, - сильный ветер и женский крик. Потом его долго и мутно качало, и лампочки, множество лампочек слепило глаза. - Вс„ кончилось, - прошептал он и вздохнул. - Нет, ничего, вс„ кончилось... Не сердитесь... Очнулся он через сутки в больнице не Цхнетской улице. В белой палате стоял синеватый вечерний свет, - ещ„ не зажигали ламп. Батурин хотел повернуться к стене, - сл„зы подступили к горлу: левое печо хрустнуло и горячо заныло. Он искоса взглянул на него, - оно было забинтовано, и рука накрепко прибинтована к туловищу полотняными бинтами. Пахло йодом, больничной чистотой. Тишина была прекрасна. Батурин прислушался и не услышал ничего - ни мягкого шарканья туфель, ни хлопанья дверей, ни отдал„нных голосов. Казалось, что он покинут в этой белизне и пустынности, что капитан, Берг и Глан ушли в небытие, их нет... Нет беспорядочной жизни и не надо думать о чужих и загромождающих душу вещах. Правой рукой он осторожно пров„л по лбу, - испарина выступила на н„м. Невесомая пустая усталость лежала в теле; хотелось горячего крепкого вина. "Лежать бы месяц-два, - подумал Батурин. - Лежать, засыпать, просыпаться и думать о Вале, о старинном портовом городе, откуда уехала Нелидова, может быть, так и умереть в этом белом молчании". -Не хочу никого, даже е„, Нелидову. Девочка запуталась в жизни. Она любит этого негодяя. Ну и пусть. Пусть он душит е„, бь„т, пусть она дрожит перед ним, как собачонка. Он мстил за Валю, за мучительные мысли о счастье, о чистоте человеческих помыслов. Новую свою веру в человека, в вечнюю его молодость он как бы закрепил своей кровью. Он догадывался, что Пиррисон усколзнул, но думал, что дни его можно пересчитать по пальцам. "Жаль, что он уш„л, - подумал он о Пиррисоне. - Как это я промахнулся!" Он вспомнил о Ли Ване, забеспокоился, дотянулся до кнопки на столике и позвонил. Звонка его не было слышно, - он потонул в глубине вечернего безмолвия. Пришла молоденькая грузинка-сестра и сказала ласково: - А... вы очнулись. Хотите горячего? - Да... - Батурин задыхался от слабости. - Да... Мне нужно срочно видеть капитана Кравченко. Запишите адрес и вызовите его ко мне. До конца при„много времени оставалось больше часа. Батурин тревожился, смотрел на дверь. Ему казалось, что сестра забыла послать за капитаном. Вместо капитана приш„л Берг. Он боялся громко говорить, поглядывал на Батурина и мял в руках кепку. - Ну, слава богу, - сказал он ш„потом. - Наконец вы очнулись. У вас прострелено плечо, рана несерь„зная. Обморок у вас был из-за нервного потрясения. Лежите, не двигайтесь. Я сам расскажу вам вс„ по порядку. - Погодите... - Батурин поднял голову и поглядел в глубь блестящего линолеумом коридора. - Погодите... Сейчас очень опасно... С ним в Тифлисе его слуга, китаец, ну... тот самый, о котором я говорил на пароходе... помните, конечно... Они из одной шайки. Ли Ван убил Валю за то, что она слишком много знала. Понимаете, Берг, она слишком много знала. Берг положил холодную руку на его локоть и попросил: - Потом расскажите, лежите тихо. - Нет... постойте... Ли Ван здесь... Он страшнее Пиррисона. Вы не знаете сами, под какой опасность. ходите. Бросьте дом в Сололаках, уезжайте... Скажите капитану, - нужна крайняя осторожность, особенно на улицах... - Успокойтесь, Батурин. Сегодня ночью арестовали и Пиррисона, и этого самого китайца. Их захватили в Мцхете. Вс„ в порядке. Батурин закрыл глаза, лоб его покрылся испариной. - Как?! - Очень просто. Капитан сообщил властям. Они уже сидят, и, конечно, не вырвуться. Разговор с ними будет короткий. Вчера было паршиво. Мы ждали с семи до одиннадцати часов, пока потух свет. Первыми бросились в гостиницу капитан и Заремба. В коридоре они столкнулись с Пиррисоном, - он выскочил из соседнего, вашего номера. Он был без пиджака, с дамским браунингом в руке. Капитан понял, что случилось неладное. Он дал ему подножку - совершенно детский при„м - выбил револьверр, но Пиррисону удалось бежать. Он вскочил в трамвай на ходу, трамвай ш„л к Муштаиду. Я приш„л в номер, когда там уже была милиция. Первое, что я увидел, - это вас. Вы лежали ничком, в крови; у вас с трудом разжали руку и вынули револьвер. Нелидова была там. Это было так неожиданно, что капитан до сих пор ходит как чумной. Как, почему она там оказалась! Она сейчас в Сололаках, но е„ стращно расспаршивать. Она всю ночь проплакала, - мы не спали, ходили кругом е„, а чем помочь - не знаем. Даже капитан с ней нежен. Вы представляете капитанскую нежность - нужны железные нервы, чтобы выдержать его заботу. Она сказала капитану только одно :"Я пришла к Пиррисону, чтобы помочь вам, - довольно вам этого?" Капитан ответил: "Ещ„ бы..." - и спасовал. Кажется, это первая женщина, с которой он считается всерь„з. Дневник у нас. Я кое-что проч„л, есть поразительные вещи. Насч„т моторов, конечно, я ни черта не понял. дело сделано. Вы поправитемь, и тогда мы двинем в Москву. Вот только за не„ страшновато. Уж очень она ходит чудная. Берг помолчал. - Да... вот... Нелидова просила узнать, - ничего, если она прид„т сюда завтра вечером? Батурин молчал. От слабости у него кружилась голова. Берг добавил, глядя в пол: - Когда Пиррисон выхватил револьвер, она толкнула вас в плечо, иначе кончилось бы хуже: он целил вам в голову. Вы должны повидаться с ней. - Берг, - голос Батурина звучал глухо и печально. - Берг, я не скау ей, что ненавижу е„. И вы теперь не сказали бы этого Вале, если бы можно было вернуть прошлое. Правда? Берг наклонил голову. - Мы друзья, - сказал он тихо. - Жизнь переплела мою судьбу с вашей. Я думаю, что мне осталось жить совсем не долго: сердце свистит, как дрянной паровоз. Сейчас не будем говорить об этом, но потом, когда вы поправитесь, вы расскажите мне вс„ о Вале. Она не могла простить мнея. Такие вещи не прощают. Она любили вас, - скрыть этого вы не можете. Ну, что ж. Одним дано, чтобы их много любили, другим... Но не в этом дело. Жизнь раздвигается. Никогда я так не тянулся к жизни, как вот теперь. Мне нужно вс„, понимаете, вс„. Из этой жизни я создам хорошую повесть, и в этом будете виноваты вы. Берг слегка потрепал руку Батурина. - Ну, что же ей сказать? - Можете сказать вс„, что прид„т вам в голову. Ода должна прийти, - поняли? И капитан, и Глан, и Заремба - все! Берг уш„л, насвистывая. Сестра сделала ему замечание, - в больнице не свистят. Берг покраснел и извинился. На Головинском он купил жареных каштанов. По улицам бродил ветер и перебирал сухими пальцами дрожащие яркие огни. Ночь, стиснутая горами, казалась гуще и непроглядней, чем была на самом деле. Батурин смотрел за окно, считая зв„зды, насчитал тридцать и бросил. Мысли его разбегались. Тонкий свет ложился квадратом на пол у самой кровати, - в коридоре горела слабая матовая лампочка. Батурин дремал, множество снов сменялось ежеминутно. Тело тупо ныло, хотелось повернуться на бок, но мешала забинтованная рука. Утром ему делали перевязку. Он стиснул зубы, побледнел, но промолчал. Утро пришло пасмурное. Сестра сказала, что на улице холодно. Около кровати потрескивало отопление. Батурин уснул, его булили два раза - давали чай и мерили температуру. Батурин покорно позволял делать с собой вс„, - сестра даже пригладила его волосы, он только устало улыбнулся. Врач, перевязывая его, удивлялся его сложению, говорил ассистенту: "Смотрите, какое хорошее тело!" Батурин краснел. Ему казалось, что тело его налить жаром и болезнью, каждый нерв дрожал и отзывался на прикосновенье холодных рук врача. В сумерки он задремал и не заметил, как вошла Нелидова. Он дышал неслышно. Нелидова наклонилась к его лицу, - ей показалось, что он не дышит совсем, у не„ замерло сердце. Потом она ощутила на своей щеке горячее его дыханье, села на маленький табурет и долго смотрела за окно. Ветер качал деревья. Сумерки казались уютными от освещ„нных окон. Батурин открыл глаза, туманные от множества снов, увидел Нелидову и спросил тихо: - Что же вы не разбудили меня? Нелидова резко повернулась, тревожные е„ глаза остановились на его лице. Она молчала, потом с ресниц е„ сползла тяж„лая слеза. - Не надо плакать. - Батурин говорил очень тихо, задыхаясь. - Я причинил вам много горя. Если бы я мог, я давал бы таким людям, как вы, только радость... много радости, столько радости, что е„ хватило бы на весь мир. - Нет, нет, - Нелидова схватила его здоровую руку, щ„ки е„ залил румянец. - Вы должны простить меня за Керчь, за разговор в Ботаническом саду. - Я знаю вс„, что было там... в сорок девятом номере. Он улыбнулся. Казалось, эта улыбка решила вс„, - годы тревоги, тоски, одиночества были позади. Она улыбнулась в ответ. - Зачем вы пришли к Пиррисону? Нелидова помолчала, потом нервно рассмеялась: - Затем, чтобы оберечь вас от смерти. Батурин закрыл глаза, - голова опять сильно кружилась. - Вот вы спрашивали, почему я уехала на юг. Бежала. Бежала от кинорежисс„ров, от сотрудников киножурналов, от операторов, от всех этих кинолюдей. Они носят толстые чулки, ыерепаховые очки, "работают" под американцев, в большинстве - они наглы и самомнительны. В провинции люди проще и человечнее. В провинции можно читать и гораздо острее чувствуешь. Даже заботы приятны: принести из колодца в

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору