Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
осто
прикидывалась, чтоб свалить на него часть своей работы. Ладно, там видно
будет. Если она станет нахальничать, он поговорит об этом с мистером
Долтоном. Запахло жареной ветчиной, и он вдруг почувствовал, что очень
голоден. Он забыл купить себе сандвичей на деньги, которые мать дала ему,
и с самого утра ничего не ел. Пегги поставила перед ним тарелку, сахар,
сливки, хлеб, положила нож и вилку, потом принесла яичницу с ветчиной.
- Захотите, можно еще поджарить.
Яичница была вкусная. Нет, тут, верно, будет неплохо. Пока что ему все
нравилось - кроме только этой сумасшедшей. Он жевал яичницу с ветчиной и
каким-то отдаленным уголком сознания удивлялся тому, как эта дочка богача
непохожа на дочек и жен богачей из кинофильмов. В женщине, которую он
сегодня видел на экране, ничего не было пугающего, она отлично
укладывалась в его мысли и представления, тогда как эта все переворачивала
вверх дном, вмешивалась, куда не следовало, и, что самое странное,
говорила и держалась так просто и непосредственно, что окончательно сбила
его с толку. Он совсем позабыл про Пегги и, когда от яичницы ничего не
осталось, взял ломоть мягкого хлеба и принялся вытирать им тарелку,
откусывая большие куски.
- Хотите еще?
Он перестал жевать и отложил хлеб. Ему неприятно было, что она это
видела, обычно он делал так только дома.
- Нет, мэм, - сказал он. - Я сыт.
- Ну как вам тут, нравится? - спросила Пегги.
- Да, мэм, нравится.
- Здесь место хорошее, - сказала Пегги. - Лучше и искать не надо.
Раньше у нас тоже был шофер-негр, так тот десять лет прослужил.
Биггер удивился, почему она сказала "у нас". Верно, она уж тут своя в
доме, подумал он.
- Десять лет? - переспросил он.
- Да, ровно десять. Его фамилия Грин. Очень хороший шофер.
- А почему он ушел?
- О, он молодец, этот Грин. Поступил на службу в учреждение. Он тут
посещал вечерние курсы, миссис Долтон его устроила. Миссис Долтон всегда
обо всех печется.
Это Биггер уже знал. По ему никаких вечерних курсов не надо. Он
посмотрел на Пегги; она мыла посуду, наклонясь над раковиной. Ее слова
задели его, и он чувствовал необходимость сказать что-нибудь.
- Да, видно, он молодец, мэм, - сказал он. - Но десять лет - долгий
срок.
- Ну, не такой уж долгий, - сказала Пегги. - Я вот тут уже двадцать
лет. Я никогда не любила менять места. И всегда говорю: попал на хорошее
место, так и держись за него.
Биггер ничего не ответил.
- У нас тут попросту, - сказала Пегги. - Хозяева хоть и миллионеры, а
живут без затей. Не ломаются и не важничают. Миссис Долтон считает, что
люди должны быть прежде всего людьми.
- Да, мэм.
- Они добрые христиане и считают, что все должны работать и жить
честно. Многие удивляются, что у нас так мало прислуги, а нам больше не
надо. Мы живем одной семьей.
- Да, мэм.
- Мистер Долтон - добрый человек, - сказала Пегги.
- О да, мэм. Очень.
- И он очень много добра делает вашим.
- Моим? - удивился Биггер.
- Ну да, неграм. Он целых пять миллионов пожертвовал на негритянские
школы.
- Пять миллионов!
- А уж миссис Долтон - сама доброта. Если б не она, он, может, и не был
бы таким. Это ведь через нее он разбогател. Когда он женился на ней, она
принесла ему миллион в приданое. Ну понятно, потом он и сам немало нажил
на недвижимости. Но большая часть денег - ее. Она ведь слепая, бедняжка.
Уже десять лет, как ослепла. Вы ее видели?
- Да, мэм.
- Она была одна?
- Да, мэм.
- Бедненькая! Миссис Паттерсон, ее компаньонка, уехала до понедельника,
вот она и ходит одна. Вот ведь несчастье, верно?
- О да, мэм, - сказал он, стараясь выразить своим голосом сострадание к
миссис Долтон, которого, видимо, ждала от него Пегги.
- Здесь, знаете, не просто хорошее место, - сказала Пегги. - Здесь
прямо дом родной. Я миссис Долтон так и говорю всегда: здесь мой дом и
другого у меня нет. Когда я поступила к ним, я тогда только два года как
приехала в Америку.
- А! - сказал Биггер и посмотрел на нее.
- Я ведь сама ирландка, - продолжала она. - Для моих земляков Англия
все равно что для вас, негров, Америка. Так что я вас хорошо понимаю. Нет,
хорошие, хорошие люди, и дочка такая же. Вы уже ее видели?
- Да, мэм.
- Сегодня?
- Да, мэм.
Пегги повернулась и внимательно посмотрела на него.
- Это золото, а не девушка, - сказала она. - Она у меня на руках
выросла. Для меня она и сейчас ребенок и всегда будет ребенком. Но только
она с причудами, это есть. Своенравная. Родители из-за нее вечно как на
иголках. Выдумала путаться с этими красными...
- С красными! - воскликнул Биггер.
- Да. Но это она только так, - сказала Пегги. - Она тоже, как и
родители, всегда всех жалеет, вот ей и кажется, что красные могут сделать
людям добро. Бог знает где она набралась этих глупостей, но они у нее
крепко засели в голове. Будете жить тут, так узнаете ее поближе. А на ее
приятелей-красных лучше не обращайте внимания. С ними хлопот не оберешься.
Биггеру хотелось порасспросить ее еще о девушке, но он подумал, что
сейчас не время.
- Ну, если вы поели, так пойдемте, я вам покажу котельную, гараж и вашу
комнату, - сказала она и убавила огонь под кастрюлями.
- Да, мэм.
Он встал, следом за ней вышел из кухни и спустился по узкой лестнице в
подвал. Там было темно, он услышал щелчок выключателя, и на потолке
вспыхнула лампочка.
- Вот сюда... Как, вы сказали, вас зовут?
- Биггер, мэм.
- Как, как?
- Биггер.
Запахло золой и гарью, и послышался шум пламени. Он увидел красную
груду угля, дотлевавшую в открытой топке.
- Вот это котельная, - сказала она. - Каждое утро вы будете находить
здесь ящик с мусором: мусор сожжете в топке, а ящик поставите вот сюда,
это грузовой лифт.
- Да, мэм.
- Уголь вам не придется подкладывать лопатой. Он подается
автоматически. Вот, смотрите.
Пегги повернула рычаг, и тотчас же послышалось тарахтенье угля,
скатывающегося по металлическому желобу. Биггер нагнулся и увидел, как
ровные бруски угля раскидываются веером по красному ложу огня.
- Здорово, - пробормотал он с восхищением.
- О воде вам тоже не надо беспокоиться. Котел наполняется сам.
Биггеру это понравилось; тут не было ничего трудного, даже приятно.
- Единственная ваша забота - выгребать золу и подметать пол в
котельной. Ну и, понятно, следить, чтобы всегда был уголь в запасе; когда
увидите, что остается немного, скажите мне или мистеру Долтону, и мы
закажем еще.
- Да, мэм. Я понял.
- Ну вот, теперь по этой лестнице вы попадаете прямо в свою комнату.
Идемте.
Он вместе с ней поднялся по ступенькам. Она толкнула какую-то дверь,
повернула выключатель, и Биггер увидел просторную комнату, стены которой
были увешаны фотографиями женщин и боксеров.
- Здесь раньше жил Грин. Очень он любил картинки. Но у него всегда был
порядок и чистота. Комната очень теплая. Ах да, чтоб не забыть. Вот вам
ключи от комнаты, от гаража и от машины. Теперь пойдемте, я вам покажу,
где гараж. Это надо пройти через двор.
Он спустился за ней с лестницы и вышел на крыльцо. Стало гораздо
теплее.
- Верно, снег пойдет, - сказала Пегги.
- Да, мэм.
- Вот это гараж, - сказала она, отпирая замок и толкая широкие двери.
Как только двери распахнулись, в гараже автоматически зажегся свет. - Вы
выводите машину отсюда и подаете к боковому крыльцу. Постойте. Вам сегодня
надо ехать с мисс Долтон?
- Да, мэм.
- Она выезжает в половине девятого. Так что пока вы свободны. Можете
пойти посидеть в своей комнате.
- Да, мэм. Я так и сделаю.
Биггер вошел за Пегги в дом и спустился по лестнице в подвал. Она
вернулась на кухню, а он пошел к себе. Он остановился посреди комнаты,
рассматривая фотографии на стенах. Тут были Джекки Джонсон, Джо Луис, Джек
Демпси, Генри Армстронг и прочие боксерские знаменитости, а на других
фотографиях - киноактрисы Джинджер Роджерс, Джин Харлоу и Джэнет Гэйнор.
Комната была большая, и в ней были две батареи. Он присел на кровать:
постель была мягкая. Фу ты, черт! Как-нибудь вечерком он приведет сюда
Бесси. Не сразу, понятно, раньше надо будет хорошенько узнать все порядки.
Отдельная комната! Можно выпить здесь целую пинту виски, и никто мешать не
будет. Не надо больше тайком прокрадываться вечером домой. Не надо спать в
одной кровати с Бэдди, который всю ночь брыкается и не дает ему покоя. Он
закурил сигарету и вытянулся во весь рост на кровати. Ухх... Ловко это все
получается, честное слово. Он посмотрел на свои дешевенькие часы, стоившие
всего один доллар: было ровно семь. Еще немножко он полежит, а потом
пойдет займется машиной. Часы тоже надо будет купить новые. Шоферу в таком
доме неудобно обходиться долларовыми часами; он купит себе золотые. И
вообще, чего только он теперь себе не купит! Ух и здорово! Вот это жизнь!
Все тут хорошо, если б только не эта девушка. Мысль о девушке беспокоила
его. Из-за нее он может потерять место, если она будет приставать со
своими разговорами о профсоюзах. Чудачка какая-то, честное слово. Он
первый раз в жизни видел такую девушку. Она ставила его в тупик. Она была
дочка богача, но вела себя совсем не как дочка богача. Она вела себя
как... Он не мог придумать сравнения. Все белые женщины, которых ему
приходилось встречать - в Бюро помощи или в тех местах, где он работал
раньше, - держались высокомерно и холодно; они всегда давали ему
почувствовать его место и разговаривали как будто издалека. А эта сразу
пошла напролом и совсем сбила его с толку своими словами и выходками. А,
ну ладно! Кой черт ломать себе из-за нее голову? Может быть, ничего в ней
особенного и нет. Может быть, к ней просто надо привыкнуть, вот и все.
Зато уж, верно, деньги она не считает, подумал он. А старик подарил пять
миллионов неграм. Кто так легко может отдать пять миллионов, для того,
верно, миллион все равно что десять центов. Он приподнялся и сел на
кровати.
Какой марки у них машина? Он не догадался посмотреть, когда Пегги
открывала дверь гаража. Хорошо, если бы "линкольн", или "паккард", или
"роллс-ройс". Ух ты! Дайте ему только сесть за руль. Уж он себя покажет!
Понятно, когда сзади будут сидеть мисс или мистер Долтон, придется править
осторожно. Но когда он останется один - земля будет гореть у него под
колесами, от шин дым пойдет!
Он облизнул губы: ему захотелось пить. Он посмотрел на часы: было
десять минут девятого; он пойдет на кухню, напьется воды, а потом выведет
машину из гаража. Он спустился вниз, прошел через весь подвал и поднялся
по другой лестнице, ведущей на кухню. Сам того не замечая, он шел на
цыпочках. Он слегка толкнул дверь и заглянул. От того, что он увидел, у
него перехватило дух: миссис Долтон, в свободно ниспадающем белом платье,
стояла неподвижно, как изваяние, посреди кухни. Было тихо, только на белой
стене тикали большие часы. С минуту он колебался, войти или убежать назад
в подвал, он забыл про свою жажду. По лицу миссис Долтон видно было, что
она напряженно вслушивается; руки ее безжизненно висели вдоль тела.
Биггеру казалось, что она слышит не только ушами, но и всеми порами лица и
всегда прислушивается к какому-то тихому голосу. У ее ног на полу сидела
белая кошка, уставив на него свои большие темные глаза. От одного вида
миссис Долтон и этой белой кошки ему сделалось не по себе, он уже хотел
притворить дверь и на цыпочках спуститься вниз, но тут она заговорила:
- Кто это? Новый шофер?
- Да, мэм.
- Вам что-нибудь нужно?
- Простите, мэм. Мне... я... я хотел напиться.
- Так вы войдите. Здесь, вероятно, найдется стакан.
Он подошел к раковине, не спуская с миссис Долтон глаз, чувствуя, что
она, хоть и слепая, видит его. Кожа у него горела. Он достал стакан с
полки, отвернул кран и налил воды. Когда он пил, он снова взглянул на нее
поверх стакана. У нее было все то же спокойное, внимательное, выжидающее
выражение глаз. Оно напомнило ему лицо мертвеца, которого он видел
однажды. Потом он вдруг заметил, что миссис Долтон переменила положение, и
понял, что она повернулась на звук его шагов. Она в точности знает, где я
стою, подумал он.
- Понравилась вам ваша комната? - спросила она. И когда она заговорила,
он понял, что все это время она ждала, когда звякнет поставленный на место
стакан.
- Да, мэм.
- Я думаю, вы достаточно осторожны, когда правите машиной?
- Да, мэм. Я буду править очень осторожно.
- Вы когда-нибудь уже работали шофером?
- Да, мэм. Но только на грузовике.
Когда он говорил с ней, у него было такое чувство, будто и он ее почти
не видит.
- Как вы сказали, Биггер, сколько классов вы прошли в школе?
- Четыре, мэм.
- А вы не думаете продолжать учение?
- Как же, мэм? Ведь надо работать.
- Ну а если б вам дали такую возможность?
- Не знаю, мэм.
- Шофер, который у нас раньше работал, посещал вечерние курсы.
- Да, мэм.
- Кем бы вы хотели стать, если б у вас было образование?
- Не знаю, мэм.
- Вы никогда об этом не думали?
- Нет, мэм.
- Вы предпочитаете работать?
- Пожалуй, да, мэм.
- Ну хорошо, мы об этом в другой раз поговорим. Вам, пожалуй, пора уже
подавать машину для мисс Долтон.
- Да, мэм.
Он вышел, а она все стояла посреди кухни, на том же месте, где он ее
застал. Он не знал, как ему думать о ней: ему казалось, что каждый его
поступок она будет судить дружелюбно, но без снисхождения. Она внушала ему
чувство, сходное с тем, которое он испытывал к своей матери. Разница была
в том, что мать всегда заставляла его делать то, что она хотела, а миссис
Долтон собиралась заставить его делать то, что, по ее мнению, должен был
бы хотеть он сам. Но он не хотел посещать вечерние курсы. Вечерние курсы -
это все очень хорошо, но у него другие планы. Собственно, он еще и сам не
знал, какие именно, но уже начал обдумывать их.
На улице стало совсем тепло. Поднялся ветер. Он закурил сигарету и
отпер гараж; двери широко распахнулись, и опять он вздрогнул от
неожиданности и удовольствия, когда в гараже автоматически зажегся свет.
Все у них есть, у этих людей, подумал он. Он осмотрел машину: это был
темно-синий "бьюик", последняя модель, со стальными спицами. Он отошел на
несколько шагов и полюбовался им издали, потом открыл дверцу и провел
рукой по щитку. - Он был немножко разочарован, что машина оказалась не
такая дорогая, как он воображал, но цвет и модная форма вполне возмещали
этот недостаток. "Хороша", - сказал он себе вполголоса. Он сел за руль,
выехал из гаража, развернулся и затормозил у бокового крыльца.
- Это вы, Биггер?
Девушка стояла на ступеньках.
- Да, мэм.
Он вышел и распахнул перед ней дверцу.
- Спасибо.
Он дотронулся до кепки и сейчас же подумал, надо ли было.
- Университет - это на Мидвэе, мэм?
В переднее зеркальце ему видно было, что она замялась, прежде чем
ответить.
- Да, да. На Мидвэе.
Он выехал за ворота и повернул к югу. Он вел машину уверенно, набирая
скорость после перекрестка и слегка замедляя при приближении к следующему.
- Вы хорошо правите, - сказала она.
- Да, мэм, - ответил он с гордостью.
Поворачивая руль, он наблюдал за ней в переднее зеркальце: она была
хорошенькая, но очень маленькая. Такими бывают куклы в магазинных
витринах: белое лицо, черные глаза, красные губы. И она теперь держалась
совсем не так, как в первый раз, когда он ее увидел. Взгляд у нее был
какой-то рассеянный. У Сорок седьмой улицы он остановился перед
светофором; потом ему удалось без задержек проехать до Пятьдесят первой,
где скопилась длинная вереница автомобилей. Он слегка придерживал рукой
баранку, дожидаясь, когда двинутся передние машины. Когда он вел машину, у
него всегда возникало волнующее ощущение власти: за рулем он как бы
вырастал. Он любил нажать ногой на педаль и пронестись мимо других,
неподвижных машин, глядя, как разворачивается перед ним асфальтовая лепта
дороги. Красный свет сменился зеленым, и он плавно тронул с места.
- Биггер!
- Да, мэм.
- Сейчас сверните налево и остановитесь в переулке.
- Здесь, мэм?
- Да, здесь.
Это еще что такое? Он свернул с Коттедж Гроув-авеню и затормозил,
подъехав к тротуару. Он обернулся к ней и вздрогнул: она соскользнула на
самый край сиденья, и ее лицо было теперь совсем близко от него.
- Я вас испугала? - спросила она негромко и с улыбкой.
- Нет, мэм, что вы, - растерянно пробормотал он.
Он взглянул на нее в зеркало. Ее маленькие белые руки опирались на
спинку переднего сиденья, глаза смотрели в пространство.
- Мне нужно сказать вам кое-что, а я не знаю как, - сказала она.
Он ничего не ответил. Наступило долгое молчание. Какого черта ей от
него надо? Прогрохотал трамвай. Он увидел в зеркальце, как зеленый огонь
светофора позади сменился красным, потом опять зеленым. Ну, что бы там она
ни хотела ему сказать, а только говорила бы уж скорей, и дело с концом.
Чудная какая-то девушка. Никогда не знаешь, чего от нее ждать. Он молчал,
ожидая, когда она заговорит. Она сняла руки с переднего сиденья и
принялась рыться в своей сумочке.
- У вас спички есть?
- Да, мэм.
Он вытащил из жилетного кармана коробку спичек.
- Зажгите, - сказала она.
Он чиркнул спичкой и поднес ей огонь. Она с минуту курила молча.
- Вы умеете держать язык за зубами? - спросила она улыбаясь.
Он открыл рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал. По смыслу ее
вопроса и по самому тону, которым он был задан, он чувствовал, что
ответить нужно; но что?
- Я в университет не поеду, - сказала она наконец. - Только вы об этом
забудьте. Я хочу, чтоб вы повезли меня на Петлю [центральные кварталы
Чикаго, отделенные от остальной части города рекой и железной дорогой]. Но
если кто-нибудь вас спросит, то я была в университете, понятно, Биггер?
- Да, мэм, это не мое дело, мэм, - пробормотал он.
- Мне кажется, что вам можно доверять.
- Да, мэм.
- В конце концов, ведь я на вашей стороне.
Вот еще новость. Она на его стороне. А что это за его сторона? Может
быть, она хочет сказать, что любит негров? Так ведь у них вся семья такая,
если верить людям. Может, она в самом деле сумасшедшая? Знают ли родные
про все ее проделки? Но если она в самом деде сумасшедшая, как же мистер
Долтон отпустил ее с ним?
- Я должна встретиться с одним моим другом. Он и ваш друг тоже, -
прибавила она.
- _Мой_ друг?! - Он не мог удержаться от восклицания.
- Да, но вы его пока не знаете, - сказала она смеясь.
- О!
- Поезжайте на Лейк-стрит, номер шестнадцать.
- Да, мэм.
Уж не о красных ли она говорит? Ну понятно! _Так оно и есть_. Но у него
нет друзей среди красных. Что ж теперь делать? Если мистер Долтон спросит,
возил ли он ее в университет, ему придется сказать "да", и еще хорошо,
если она его не выдаст. А вдруг мистер Долтон поручил кому-нибудь следить
за ним и этот кто-нибудь расскажет, куда он ее возил на самом деле? Он
слыхал, что многие богатые люди держат частных сыщиков. Хоть бы знать, что
все это значит, все-таки было бы легче. Она сказала, что должна
встретиться с кем-то, кто и ему, Биггеру, друг. А он вовсе не желает
встречаться с коммунистами. У них денег нет. Попасть в тюрьму за грабеж
казалось ему в порядке вещей, но угодить туда за связи с красными - это
уже глупо. Ладно, п