Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Райт Ричард. Сын Америки -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -
проблемы, которая тут затронута. Этот мальчик принадлежит к угнетенному народу. Об этом нельзя забывать, даже если он совершил преступление. - Имейте в виду, что я ни к кому не питаю злобы, - сказал мистер Долтон. - То, что сделал этот юноша, не должно отразиться на моем отношении к негритянскому народу. Только сегодня я отправил партию столов для пинг-понга в дар Клубу молодежи Южной стороны. - Мистер Долтон! - вскричал Макс, стремительно подаваясь вперед. - Подумайте только, что вы говорите! Неужели, по-вашему, пинг-понгом можно удержать человека от преступления? Значит, вы все еще не понимаете. Даже гибель дочери ничему вас не научила. Почему вы не допускаете, что у других людей могут быть такие же чувства, как у вас? Разве вам пинг-понг мог бы помешать нажить состояние? Поймите, этому мальчику и миллионам таких, как он, нужна цель в жизни, а не пинг-понг... - Чего же вы от меня хотите? - холодно спросил мистер Долтон. - Может быть, я должен умереть и своей смертью искупить страдания, в которых не я повинен? Я не несу ответственности за несовершенство мира! Все, что может сделать один человек, я делаю. Может быть, вы хотите, чтобы я роздал все свои деньги миллионам неимущих? - Нет, нет, нет... Это ни к чему, - сказал Макс. - Если б вы поняли, что эти миллионы чувствуют жизнь так же глубоко, как и вы, хотя и по-иному, вам бы самому стало ясно, что все ваши благие начинания ничего не стоят. Тут нужно коренное... - Коммунистические бредни, - перебил Бэкли, опустив углы губ. - Джентльмены, не будем ребячиться! Этот парень совершил преступление, и его ждет суд. Мой долг - блюсти законы штата. Бэкли прервал свою речь, видя, что дверь открылась и в камеру заглянул полисмен. - Что там еще? - спросил Бэкли. - Пришли родные негра. Биггер содрогнулся. Только не это! Не здесь, не _сейчас_! Он не хотел, чтобы его мать входила в камеру сейчас, при всех этих людях. Он посмотрел вокруг себя растерянным, умоляющим взглядом. Бэкли следил за ним, потом обернулся к полисмену. - Мы не имеем права отказать им, - сказал Бэкли. - Пусть войдут. Даже сидя, Биггер чувствовал, как у него дрожат ноги. Все в нем было так напряжено, и мышцы, и мысли, что, когда дверь отворилась, он дернулся и вскочил на ноги. Он увидел лицо матери; ему захотелось броситься к ней и вытолкнуть ее назад, за дверь. Она остановилась, не выпуская ручку двери; другой рукой она сжимала ветхий кошелек, который тут же выронила, и бросилась к Биггеру, обнимая его и плача. - Сыночек мой... Биггер стоял неподвижно, скованный страхом и нерешительностью. Он чувствовал руки матери, крепко обхватившие его, а заглянув через ее плечо, он увидел Веру и Бэдди, которые медленно переступили порог и остановились, робко озираясь по сторонам. У Веры дрожали губы, а у Бэдди были сжаты кулаки. Бэкли, проповедник, Джан, Макс, мистер и миссис Долтон стояли у стены, позади Биггера, и молча смотрели на всю эту сцену. Биггера томило желание обернуться и как-нибудь прогнать их отсюда. Ласковые слова Джана и Макса были забыты. Он чувствовал, что все белые люди, находящиеся в комнате, с меркой в руках ловят каждую йоту его слабости. Он был теперь заодно со своими и мучительно переживал их неприкрытый позор на глазах у белых людей. Глядя на брата и сестру, чувствуя руки матери, охватившие его шею, зная, что Джек и Джо и Гэс стоят на пороге и смотрят на него с недоверчивым любопытством, - помня и сознавая все это, Биггер чувствовал в то же время, как нарастает в нем нелепая и безумная уверенность: _они должны бы радоваться_. Это было странное, но сильное чувство, возникшее из самых глубин его существа. Разве не взял он на себя всю тяжесть преступления - быть черным? Разве он не сделал того, что всем им казалось самым страшным? Не жалеть его, не плакать над ним они должны, а взглянуть на него и уйти домой, радуясь, чувствуя, что их позор смыт навсегда. - Биггер, сыночек! - простонала мать. - Если б ты знал, как мы измучились... Ни одной ночи не спали! Полиция от нас не отходит. Днем и ночью стоят под дверьми... Шагу не дают ступить без надзора! Ох, сыночек, сыночек... Биггер слушал, как она плачет; но что он мог сделать? Не надо было ей приходить сюда. Бэдди подошел поближе, теребя в руках кепку. - Слушай, Биггер, если ты не виноват, ты только скажи мне, а я уж с ними разделаюсь! Достану револьвер и перестреляю их всех... Сзади ахнули. Биггер быстро повернул голову и увидел испуг и негодование на белых лицах у стены. - Замолчи сейчас же, Бэдди, - вскрикнула мать. - Хочешь, чтоб я умерла тут на месте? Не могу я больше. Сейчас же замолчи... С нас и без того довольно... - Пусть только попробуют плохо с тобой обращаться, - упрямо сказал Бэдди. Биггер хотел их утешить, но не знал, как это сделать на глазах у белых людей. Он напряженно искал, что бы сказать. Стыд и ненависть к людям, стоявшим позади, кипели в нем; ему хотелось придумать такие слова, в которых прозвучал бы вызов им, которые дали бы им понять, что вопреки их усилиям у него есть свой мир и своя жизнь. Но этими же словами он хотел остановить слезы матери и сестры, умерить и остудить гнев брата, он хотел этого потому, что знал, что и слезы и этот гнев напрасны: все равно участь его и его семьи в руках этих людей, выстроившихся у стены позади него. - Нечего вам всем огорчаться, мать, - сказал он, сам удивляясь своим словам; странная, повелительная нервная сила овладела им. - Я выпутаюсь из этого, и очень скоро. Мать недоверчиво посмотрела на него. Биггер опять повернул голову и лихорадочным, вызывающим взглядом обвел белые лица у стены. Все глядели на него с недоумением. У Бэкли губы растянулись в сдержанной усмешке. Джан и Макс нахмурились. Миссис Долтон, белая, как стена, у которой она стояла, вслушивалась, полуоткрыв рот. Проповедник и мистер Долтон сокрушенно качали головой. Биггер знал, что никто в комнате, кроме Бэдди, не поверил ему. Мать плакала, отвернув лицо. Вера опустилась на колени и закрыла глаза руками. - Биггер... - Голос матери был совсем слабый и тихий; она выпрямилась и взяла его лицо в свои дрожащие ладони. - Биггер, - повторила она, - скажи мне... Может, мы хоть чем-нибудь можем тебе помочь. Он понимал: его слова о том, что он выпутается, вызвали этот вопрос. Он знал, что у них нет ничего; они так бедны, что только общественная благотворительность дает им возможность существовать. Ему стало стыдно того, что он только что сделал; с ними надо было говорить по-честному. Выставлять себя перед ними невинным и полным сил было бессмысленно и дико. Может быть, потом, когда его уже убьют, они будут вспоминать его именно по этим словам. Мать смотрела грустно и недоверчиво, но вместе с тем ласково и терпеливо, ожидая его ответа. Да, нужно как-нибудь загладить эту ложь: и не только так, чтобы дать им понять истину, но и так, чтобы оправдать сказанное в глазах тех, чьи лица белеют сзади у стены. Он погиб, но он не будет подлаживаться, не будет лгать, по крайней мере пока сзади высится эта белая глыба. - Нет, мать, ничего мне не нужно. Но ты не беспокойся за меня, - пробормотал он. Наступила тишина. Бэдди опустил глаза. Вера заплакала громче. Она казалась такой маленькой и беспомощной. Не надо было ей приходить сюда. Ее горе усугубляло его вину. Если б можно было заставить ее уйти. Ведь только для того, чтобы не чувствовать этой ненависти, стыда и отчаяния, он всегда был так груб и холоден с ними; а теперь ему некуда спастись. Блуждая взглядом по комнате, он увидел Гэса, Джо и Джека. Они заметили, что он смотрит на них, и подошли ближе. - Вот ведь дело какое, - сказал Джек, глядя в пол. - Знаешь, Биггер, нас тоже взяли, - стал рассказывать Джо, словно желая подбодрить Биггера этим обстоятельством. - Но мистер Эрлон и мистер Макс добились, чтобы нас отпустили. Там к нам все приставали, чтоб мы сознались в таких делах, которых вовсе не было, но только мы не поддались. - Мы тебе ничем не можем помочь, Биггер? - спросил Гэс. - Мне ничего не нужно, - сказал Биггер. - Вот только что: проводите мать домой, когда пойдете, ладно? - Проводим, проводим, будь спокоен, - сказали они. Опять наступила тишина, и натянутые нервы Биггера требовали чем-то заполнить ее. - Ну как т-твои курсы кройки и шитья, Вера? - спросил он. Вера крепче прижала ладони к лицу. - Биггер, - всхлипнула мать, с трудом выговаривая слова сквозь слезы, - Биггер, голубчик, она больше не ходит на курсы. Она говорит, другие девочки косятся на нее, и ей стыдно... Он жил и действовал всегда, считая, что он один, и вот теперь оказывается, что это не так. Из-за того, что сделал он, страдают другие. Они не могут забыть его, как бы ему ни хотелось. Его семья - часть его самого, не только по крови, но и по духу. Он сел на койку, и мать опустилась на колени у его ног. Ее лицо было обращено к нему, пустота была в ее глазах, устремившихся ввысь сейчас, когда рушилась последняя земная надежда. - Я молюсь за тебя, сынок. Больше я теперь ничего не могу сделать, - сказала она. - Видит бог, я делала все, что могла, для тебя и для твоего брата и сестры. Скребла, гладила, стирала с утра до ночи, пока меня носили мои старые ноги. Все делала, как умела, сынок, и если вышло плохо, так это потому, что я не умела лучше. Просто потому, сынок, что твоя бедная старая мать не все понимала, что надо. Когда я услышала про то, что случилось, я встала на колени и обратилась к господу и спросила его - может быть, я плохо воспитала тебя? И я просила его, пусть он даст мне понести твое бремя, если это я виновата. Голубчик, твоя бедная старая мать никуда уж больше не годится. Стара я стала, сил не хватает. Видно, скоро мне конец придет. Послушай меня, сыпок, обещай ты мне одно: твоя старая бедная мать просит... Когда все уйдут и ты останешься один, встань на колени, голубчик мой, и расскажи правду богу. Попроси у него совета. Это все, что тебе теперь осталось. Пообещай мне, сыночек, пообещай, что ты обратишься к господу... - Аминь! - горячо возгласил проповедник. - Забудь меня, мать, - сказал Биггер. - Сынок, как же я могу забыть тебя? Ты ведь мое дитя. Я родила тебя на свет. - Забудь меня, мать, - повторил Биггер. - Сынок, я вся изболелась за тебя. Не могу иначе. Подумай о своей душе. Мне покоя не будет на земле, если я буду знать, что ты ушел от нас, не обратив свое сердце к богу. Нелегка была паша жизнь, но все-таки мы всегда все были вместе, правда ведь, Биггер? - Да, ма, - пробормотал он. - И есть такое место, сынок, где мы опять, может быть, будем вместе во веки веков. Господь так устроил, сынок. Он создал место, где все мы встретимся опять и где нам можно жить, не зная страха. Что бы с нами ни стряслось здесь на земле, в царстве божьем мы опять будем вместе. Биггер, твоя старая мать просит тебя, обещай мне, что будешь молиться. - Это добрый совет, сын мой, - сказал проповедник. - Забудь меня, мать, - сказал Биггер. - Разве ты не хочешь опять свидеться со своей старой матерью, сынок? Он медленно встал и протянул руки, чтобы коснуться лица матери и сказать ей "да"; и в эту самую минуту что-то глубоко внутри его закричало, что это ложь, что никогда им не свидеться после того, как его убьют. Но мать верила, это была ее последняя опора; это было то, что долгие годы давало ей силу жить. А сейчас, в своем горе, в горе, которое он ей причинил, она верила особенно страстно. Его руки наконец нашли ее лицо, и он сказал со вздохом (зная, что никогда этому не бывать, зная, что в его душе нет веры, зная, что, когда он умрет, все будет кончено навсегда): - Я помолюсь, мать. - Иди сюда, Вера, - позвала она дрожащим от слез голосом. Вера подошла. - Иди сюда, Бэдди. Бэдди подошел. - Обнимите вашего брата, - сказала она. Они стояли все трое посреди комнаты, обняв Биггера, и плакали. Биггер стоял с каменным лицом, ненавидя их и себя, чувствуя на себе внимательные взгляды белых людей у стены. Мать забормотала молитву, а проповедник вторил ей. - Господи, вот мы здесь перед тобою вместе, может быть, в последний раз. Ты дал мне этих детей, господи, и велел растить их. Может быть, я не все сумела, господи, но я старалась, как могла. _Аминь_! Эти бедные дети всегда были при мне, господи, и, кроме них, у меня ничего нет на свете. Дай же мне, господи, опять свидеться с ними, когда я избавлюсь от муки и горестей этого мира! _Услышь ее, господи_! Дай мне свидеться с ними там, где ничто не помешает мне любить их. Дай мне свидеться с ними после смерти! _Смилуйся, господи_! Именем сына твоего прошу тебя, господи, ведь ты обещал внять молитвам нашим. - Аминь, и да благословит вас бог, сестра Томас, - сказал проповедник. Они отпустили Биггера, медленно, безмолвно разомкнув руки, потом отвернулись, словно устыдясь своей слабости перед лицом тех, кто был сильнее их. - Ну, оставайся с богом, Биггер, - сказала мать. - Смотри же, помолись, сынок. Они поцеловали его. Бэкли вышел вперед. - Вам пора идти, миссис Томас, - сказал он. Потом он обернулся к мистеру и миссис Долтон. - Простите, миссис Долтон. Я не рассчитывал вас так долго продержать здесь. По вы сами видите, как это все получилось... Биггер вдруг увидел, что его мать выпрямилась и пристально смотрит на слепую. - Вы миссис Долтон? - спросила она. Миссис Долтон нервно задвигалась на месте, протянула вперед тонкие белые руки, приподняла лицо и слегка отклонила его вбок. Губы ее раскрылись; мистер Долтон обнял ее одной рукой. - Да, - шепнула она. - Миссис Долтон, прошу вас, пройдите сюда, - поспешно вмешался Бэкли. - Нет, зачем? - сказала миссис Долтон. - Вам что-нибудь нужно, миссис Томас? Мать Биггера бросилась к ней и упала на колени. - Ради господа бога, мэм, - заплакала она. - Ради господа бога не позволяйте им убивать моего мальчика! Ведь вы сами мать... Пожалейте, мэм... Мы живем в вашем доме... Нам велели освободить квартиру... У нас ничего нет... Биггер окаменел от стыда: его словно по лицу ударили. - Мать! - закричал он, больше пристыженный, чем возмущенный. Макс и Джан подбежали к старой негритянке и хотели поднять ее. - Успокойтесь, миссис Томас, - сказал Макс. - Идемте с нами. - Подождите, - сказала миссис Долтон. - Ради бога, мэм! Не позволяйте им убивать моего мальчика! У него никогда не было случая выйти на дорогу в жизни! Он просто бедный, несчастный мальчик! Не позволяйте им убивать его! Я буду на вас работать до конца дней моих! Я все сделаю, что вы только скажете, мэм! - рыдала мать. Миссис Долтон слегка наклонилась, шевеля в воздухе дрожащими руками. Она прикоснулась к голове матери. - Я теперь ничего не могу поделать, - сказала миссис Долтон твердым голосом. - Это не в моей власти. Я сделала все, что могла, дала вашему сыну случай выйти на дорогу. Но вашей вины тут нет. Мужайтесь, миссис Томас. Может быть, это к лучшему... - Если вы скажете, мэм, они вас послушают, - рыдала мать. - Скажите им, пусть пожалеют моего мальчика... - Поздно, миссис Томас, теперь уже я не могу ничего сделать, - сказала миссис Долтон. - Но вы не должны так убиваться. У вас ведь есть еще дети... - Я знаю, мэм, вы нас всех ненавидите. Вы потеряли дочку... - Нет, нет... я не ненавижу вас, - сказала миссис Долтон. Мать отползла от миссис Долтон к мистеру Долтону. - Вы такой богатый, вы все можете, - рыдала она. - Не отнимайте у меня сына... Максу наконец удалось силой заставить ее встать. Стыд Биггера перешел почти в ненависть к матери. Он сжал кулаки, глаза его горели. Он чувствовал, что еще минута, и он на нее бросится. - Успокойтесь, миссис Томас, - сказал Макс. Мистер Долтон выступил вперед. - Миссис Томас, мы тут ничего не можем поделать, - сказал он. - Это уже не в нашей власти. Известную помощь мы вам можем оказать, но больше... Охрана общественной безопасности превыше всего. А квартиру вам освобождать не нужно. Я скажу, чтобы вас не трогали. Старая негритянка зарыдала еще сильнее. Наконец она немного успокоилась и сказала: - Спасибо, сэр. Благослови вас бог за вашу доброту... Она снова было повернулась к Биггеру, но Макс повел ее из камеры. Джан взял под руку Веру и пошел за ними, на пороге он остановился и посмотрел на Джека, Джо и Гэса: - Вы куда, ребята, на Южную сторону? - Да, сэр, - ответили они. - Идемте. У меня машина, я вас подвезу. - Да, сэр. Бэдди медлил, нерешительно поглядывая на Биггера. - До свидания, Биггер, - сказал он. - До свидания, Бэдди, - пробормотал Биггер. Проповедник, проходя мимо Биггера, положил ему руку на плечо: - Благослови тебя господь, сын мой. Все, кроме Бэкли, вышли из камеры. Биггер снова сел на койку, усталый и обессиленный. Бэкли подошел и встал рядом. - Вот видишь, Биггер, сколько ты бед натворил. Имен в виду, я хочу как можно скорей покончить с этим делом. Чем дольше ты будешь сидеть в тюрьме, том больше будет разводиться агитации и за тебя и против. А это тебе не поможет, что бы тут ни говорилось. Ты теперь можешь сделать только одно: чистосердечно во всем сознаться. Я знаю, эти красные, Макс и Эрлон, наобещали тебе целые горы. Не верь ты им. Они только за рекламой гонятся, понятно? Хотят на тебе заработать популярность. Помочь тебе они ничем не могут. Ты теперь имеешь дело с законом! А если ты будешь слушать весь вздор, которым красные забивают тебе голову, помни - ты играешь с жизнью! Бэкли сделал паузу, чтобы разжечь погасшую сигару. Вдруг он наклонил голову набок, прислушиваясь. - Слышишь? - спросил он негромко. Биггер в недоумении посмотрел на него. Потом он тоже прислушался и услышал отдаленный гул. - Иди-ка. Я хочу тебе кое-что показать, - сказал он и ухватил Биггера за локоть. Биггер не двигался, ему не хотелось идти за Бэкли. - Идем. Никто тебя не тронет. Биггер следом за ним вышел из камеры; в коридоре дежурило несколько полисменов. Бэкли подвел Биггера к окну, и он выглянул и увидел, что улица во всех направлениях забита народом. - Видишь? Эти люди хотят тебя линчевать. Вот почему я и говорю: доверься мне и расскажи всю правду. Чем скорей мы с этим делом покончим, тем лучше для тебя. Мы не дадим им тебя мучить. Но ведь ты сам должен понять: чем дольше они будут торчать здесь под окнами, тем труднее нам будет справиться с ними. Бэкли выпустил локоть Биггера и распахнул окно; холодный ветер ворвался, и Биггер услышал многоголосый рев. Он невольно попятился. Вдруг они вломятся в тюрьму? Бэкли закрыл окно и повел его в камеру. Биггер сел на койку, и Бэкли тоже сел, напротив него. - Ты как будто парень неглупый. Видишь, что делается. Расскажи мне все по порядку. Не слушай этих красных, которые подговаривают тебя запираться. Я с тобой говорю открыто, как говорил бы с родным сыном. Подпиши признание, и все будет кончено. Биггер ничего не ответил; он сидел и смотрел в пол. - Джан причастен к этому делу? Биггер слышал невнятный грозный гул голосов, доносившийся сквозь бетонные стены здания. - Он доказал свое алиби, он на свободе. Скажи правду. Он смылся и оставил тебя расплачиваться за обоих? Биггер слышал где-то вдалеке дребезжанье трамвая. - Если это так, подай заявление на н

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору