Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Прус Бореслав. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  -
. Мог ли он предвидеть, что это слабое движение инстинкта, тяготеющего к гладкой дороге, окажется для него тем страшным ударом судьбы, которому еще сегодня предназначено размозжить ему череп? Дойдя до угла, он столкнулся с дворником в синей блузе, который с редкостным усердием подметал лестницу убогого кабака. - Эге-ге!.. - закричал дворник. - Хорошая, значит, будет погода, если уж пан Якуб вышел! Как поживаете?.. - Спасибо, пан Валентий, - пробормотал Якуб, должно быть впервые за много дней вымолвив слово. - Что это вы целую неделю не показывались? Люди говорят, у вас беда дома? - И верно беда, - ответил Якуб, - работы у меня нет. - Работы?.. А у кого она есть? То же самое и деньги. Они только и водятся у важных господ да у жидов... Ну, идем в чайную. С этими словами он повел Якуба в кабак, где, кроме владельца, - еврея с хитрым лицом, - сидел, вернее дремал, прислонившись к большой бочке, какой-то мужчина в помятой шляпе и линялом сюртуке, совсем светлом у воротника, но постепенно темневшем до горчичного цвета к спине и густо табачного к карманам. - Ай-яй... наш пан Якуб! - воскликнул хозяин. - Такой гость! Надо бы углем на печке записать... Что это с вами стряслось? - Ну, Янкель, поставьте-ка водочки, живо! - скомандовал Валентий. - А вы еще работаете каменщиком, пан Якуб? - Ну как же, работает он!.. Свалился с лесов оземь башкой и теперь вышел на пенсию... Ну, живо, водки! - крикнул Валентий. - А деньги? - спросил еврей и, расставив ноги, стал покачиваться, заложив руки назад. - Какие там деньги! А без денег нельзя?.. Я угощаю! - рявкнул Валентий. - Вы угощаете?.. Ну, так сколько муки - столько и хлеба... Ничего... - заключил Янкель. - А-а-а! Наше вам... Пан Валентий!.. - неожиданно очнулся линялый мужчина у бочки. - А-а-а, мое почтение! Разрешите узнать, что это за оборванец пришел с вами? - Это мой приятель! - ответил дворник. - Пан Якуб работал каменщиком, да вот разбился, ищет теперь работу. - Ха-ха! Работу в кабаке?.. Работа - ерунда! Во всей Европе теперь не найдешь работы, одну только водку и найдешь... если есть у тебя деньги. Янкель, мышонок мой, дай-ка мне рюмочку... - Опять в долг? - плаксиво спросил еврей. - Вы столько уже задолжали мне с утра и еще хотите? - Что я тебе с утра задолжал, собачья ты требуха? Это я?.. тебе?.. задолжал?.. - А может, нет?.. С самого утра вы съели баранку, потом выпили водки, потом опять выпили, и опять поели, и опять два раза выпили, и опять хотите пить?.. - Пан Игнаций, - начал Валентий, - не сочините ли вы для пана Якуба прошение к каким-нибудь важным господам, чтобы хоть немного помогли человеку? - Прошение?.. Этому оборванцу? - удивился пан Игнаций, хотя к погрешностям собственного костюма был, видимо, весьма снисходителен. - На черта оно сдалось?.. Чего стоят все эти прошения, вы меня спросите... Я сам ходил с письмом, в котором было написано... Водки, старый пес!.. - Водки нет! - решительно заявил еврей. - В этом письме, - продолжал пан Игнаций, - было черным по белому написано, что я, Игнац, глухонемой от рождения и к тому же разорившийся мастер... п-п-покорнейше прошу покровительства... я-ясновельможных и вельможных господ... И что же вы думаете? Может, думаете, они кому-нибудь помогают? Тысяча чертей! Они только и умеют обругать пьяницей. Меня... меня самою обозвали пьяницей... Водки, коровий хвост!.. Не то убью тебя... сожгу... по судам затаскаю... Ну!.. В эту минуту в кабак ворвалась какая-то бабенка с криком: - Опять ты в кабаке, лодырь этакий! Опять! Вот я тебя... - Магдзя, Магдуся... - залепетал оторопевший Валентий. - Я ничего... Я только с Якубом... - С Якубом? - взвизгнула жена. - И не стыдно тебе ходить с Якубом? Да ведь он хуже всякого нищего; мало того, что самому жрать нечего, так он еще у детей хлеб отнимает! Выпалив это, она схватила мужа за шиворот. - Валюсь... Не сдавайся, говядина ты! - ободрял его пан Игнац. - И ты туда же, пьянчужка, и ты!.. Вот я вас обоих сейчас! И, приведя угрозу в исполнение, она спустила с лестницы мужа и пана Игнаца, весьма искусно надавав обоим пинков ногой, которая оставила на сюртуке пана Игнаца очень заметный след. Якуб вышел за ними. - Фью-ю-ю! Вот это ведьма!.. - заметил, обращаясь к Якубу, Игнац, когда супруги скрылись из виду. - Слава господу спасителю, что она не мне досталась. Фью-ю-ю! Посвистывая и пошатываясь, он схватил Якуба под руку и потащил за собой. - Как бишь тебя, мой пряничек?.. - начал он. - Якуб, - ответил ошеломленный бедняк. - Вот видишь ли, дорогой. Я-Ясь... скажу тебе одно... дурак ты, если ищешь работу. Работа не для таких, как ты. Работа - сущий вздор, и все вообще вздор... При этих словах бледное опухшее лицо пьяницы стало печальным. - Говорю тебе, - продолжал он, - как тебя там?.. - Якуб. - Говорю тебе, дорогой Яцусь, все на свете вздор. И это солнце... апчхи!.. Я всегда чихаю, когда смотрю на солнце... И солнце вздор, и земля, и дома, и богатство... Такой, говорю тебе, человек с образованием, как я, и тот не может себя прокормить, а уж куда тебе?.. О, слепота людская! Но... да как же тебя?.. Никак не запомню! - Якуб. - Так вот, дорогой Ендрусь, если бы мне, с моим благородным сердцем, пришлось отнимать хлеб у своих детей и оказаться лишним на свете, я бы, говорю тебе, я пошел бы на мост и... и, честное слово... бултых в воду... бултых в воду... чтоб не мешать никому... дорогой Юзек... А может, тебе жалко покинуть этот мир? - прибавил пан Игнац, бросая на Якуба блуждающий взгляд. - Ендрусь, горлинка ты моя, не будь дураком. Все, что ты видишь кругом, - тлен и суета. Плевка не стоит, говорю тебе... Вдруг он умолк и остановился с поднятым кверху пальцем, как бы желая сдержать лавину презрения, слишком поспешно обрушиваемую им на окружающую его действительность, и как бы сознавая, что место, где они сейчас находились, отнюдь не оправдывало, может быть и справедливого, но слишком уж бурного отвращения к миру. Вон водопровод, вот кабак, в подвале харчевня, рядом ларек с овощами, дальше другой - с хлебом, и третий - с колбасными изделиями, где в котелках, похожих на ванночки, кипят рубцы и сосиски... При виде этого изобилия сердце пана Игнаца смягчилось, и он снова заговорил, но уже другим тоном: - Знаешь что, дорогой Фра... Да как же тебя?.. - Якуб, - ответил его несчастный спутник. - Ага! Так знаешь что, дорогой Ясек... Я, ей-богу, с охотой угостил бы тебя. Может, мы чего-нибудь... того... ну, рубцов с булочкой?.. Я даже запах слышу, говорю тебе. - Если будет на то ваша милость... - А может, послушай, сперва водочки, а уж потом рубцов, а? Видишь ли... есть рубцы у ларька уж очень вульгар-р-р... - Э-э... чего там... - ответил Якуб. - Ну, а если бы... послушай-ка меня... сначала водочки, а потом сосисок, а-а-а?.. Гм! видишь, дорогой Петрусь... я угощаю... только я, никто другой. Ну, дай твою мордашку, дай клювик... чтоб тебя... С этими словами он наклонился направо и поцеловал воротник, затем наклонился налево и задел носом ухо Якуба. - Ну, вот что, дай мне взаймы полтинничек, не больше, сохрани бог... Я, видишь ли... с собой не захватил. - Что вы? Откуда у меня деньги?.. - грустно ответил Якуб. - У тебя нет?.. Полтинника? Фью!.. А еще хотел, чтобы тебе прошение написали?.. Фью!.. И хочешь с порядочными людьми под руку ходить?.. Бог ты мой! И этот негодяй Валек знакомит меня с таким босяком! Будь здоров, Яцусь. Мне нужно вон в ту чайную. Может, увижу там кого-нибудь из знакомых... Ну, адью... Не оборачиваясь, пан Игнац вбежал в другой кабак и сразу повалился на скамью, оставив на улице Якуба, обернувшегося лицом к Висле, от которой его отделяло не более сотни шагов. "x x x" Как сюда попал Якуб, когда заснул, и сколько времени проспал - трудно угадать, но только незадолго до захода солнца он проснулся на какой-то свалке; его лихорадило, но он был спокойнее и яснее сознавал окружающее, чем обычно. Спал он прямо на мусоре; тут же рядом рылись куры и поросенок, не обращая на него никакого внимания, словно это был неодушевленный предмет. Но Якубу это было безразлично. В нескольких шагах от себя он заметил старую, грязную, но еще не очень рваную шапку, которая могла бы пригодиться для совсем славного подарка сыну; однако не поднял ее, как не поднял бы в эту минуту и мешок с золотом. Чуть пониже своего омерзительного ложа он обнаружил двух мальчиков, видимо незнакомых между собой; меньшой бросал камешки в воду, а другой, повыше ростом, раздумывал, казалось, как бы завязать с ним знакомство. Якуб почувствовал необыкновенную симпатию к этим подросткам, охотно даже заговорил бы с ними, но не решался сказать первое слово; поэтому он молчал и слушал. - Эй, ты! - вдруг закричал высокий мальчик. - Перестанешь ты бросать или нет? - А что? - откликнулся меньшой. - А то, что получишь в морду, если будешь бросать. - О, а за что? - Нельзя бросать камни в воду. Не знаешь ты, что ли?.. Пока Якуб тщетно силился вспомнить, существует ли на самом деле такое странное запрещение, младший мальчик подошел к старшему. - А видишь ты, щенок, этого шута наверху?.. - указал старший на Якуба. - Может, в него разок-другой?.. - нерешительно спросил младший. - Огонь! - крикнул старший. Тотчас по команде несколько камней засвистело вокруг Якуба, - один упал возле его головы, второй угодил в больную ногу. Якуб застонал от боли и присел на мусоре; увидев это, мальчики сразу удрали. - Чего они хотят от меня?.. Что я им сделал?.. - пробормотал несчастный. Не успел он еще найти ответ на этот вопрос, как услышал позади грубый голос: - Ого! Опять ты здесь, пташка? Давно тебя не видали! Якуб обернулся: перед ним стоял сильный и высокий человек, по виду дворник. - Еще что-нибудь хочешь стащить? - продолжал незнакомец. - Недавно ты доски украл, а теперь опять появился, каналья? - Я не крал досок, - прошептал Якуб. - Ну как же, не крал, твой брат за тебя крал... Ишь ты, хитрая бестия!.. Вон отсюда! Бедняга встал. - Господи, чего вы от меня хотите?.. - Вон отсюда! - еще громче закричал дворник и, схватив Якуба за плечо, свирепо толкнул его на дорогу. Только сейчас несчастный почувствовал, что нога у нею страшно болит, горит голова, а язык пересох от жажды. Ему хотелось есть, хотелось пить, хотелось прилечь и отдохнуть, но негде было. На углу пустынной немощеной улицы он увидел за грудой балок рыжего нищего в старой военной шинели, с перекинутой через плечо холщовой сумой. Сидя на земле, он что-то раскладывал на коленях и бормотал: - Краюшка хлеба... за души Петра и Агаты. Хлеб совсем сухой... Три огурца - это чтоб бог дождик послал... Может, и пошлет?.. Три копейки за упокой усопших... Вечная память... Якуб подошел ближе. - Милостивый господин, пожалейте убого; о сироту... - затянул нищий, скорее по привычке, чем в надежде, что ему подадут. Якуб остановился. - Э-эх, дедушка... - промолвил он, - мне бы от вас что-нибудь получить. - Вам? От меня?! - с изумлением вскричал нищий. - Да вот же... Вы-то сегодня ели, а я нет. - Вот тебе раз, не ели?.. Ну, так ешьте! Кто вам не велит? - проворчал нищий, торопливо пряча свои запасы. - А если мне нечего есть? - Заработайте. Вы думаете, теперь нищие такие же богачи, как бывало. - Да уж конечно, хотел бы я заработать, только негде. - Ого!.. Негде!.. Ну, так удавитесь. - У меня и веревки нет. - Так украдите, - сердито оборвал разговор нищий. - Я вам не брат и не сват, чего вы ко мне пристали?.. Все физические и моральные страдания, перенесенные несчастным Якубом, с новой силой ожили в нем. Ему казалось, что со всех сторон его подстерегают какие-то невидимые сети, какие-то орудия пытки, от которых ему хотелось бежать. Хотелось бежать от собственной кровоточащей, распухшей ноги, от головы, в которой стучали тысячи молотов, от вонзавшихся в сердце острыми гвоздями взглядов голодных детей, от попреков жены, падавших на него, как расплавленное олово, от всего, от всего на свете... От этих мрачных видений его оторвал внезапный звон разбитого стекла и крики: - Караул!.. Форточку разбили... Лови его... держи!.. Это он разбил форточку, это его велят ловить! Якуб оглянулся: отсюда было уже недалеко до дому; он повернул в свою улицу и, смешавшись с толпой прохожих, исчез в воротах. Во дворе его остановил бондарь Мартин: - Нечего вам торопиться домой. Манька куда-то пропала, так жена ваша пошла с мальчиком ее искать, а остальных детей заперла в комнате. Якуб, не отвечая, бросился на лестницу, а с лестницы в чуланчик под крышей, где была протянута веревка для белья и лежала охапка соломы, на которой он обычно спал. Задыхаясь и дрожа от возбуждения, Якуб оперся о балку и в сильнейшей тревоге высунулся в слуховое окно, видимо чего-то ожидая. Ждал он недолго; через несколько минут во двор вошел какой-то еврей в сопровождении женщины. - Мартин, - окликнула женщина бондаря, - где тут у вас Якуб живет? - А зачем он вам? - Как зачем? - вмешался еврей. - Затем, чтобы заплатить за разбитое стекло... - И это вы, Катажина, показали к нему дорогу? - спросил бондарь. - Так это же не даром, - объяснил еврей, - она за это водку получит... - А вы, Катажина, видать, и родного отца за рюмку водки продадите, - презрительно буркнул бондарь. - Ну, что тут разговаривать, - прервал еврей, - показывайте дорогу, Катажина, мне некогда. Пристыженная женщина молчала, украдкой поглядывая на слуховое окно, где в полумраке белело изможденное лицо Якуба. - Ну, где он, Катажина?.. - не отставал еврей. В эту минуту рука Якуба вскинулась над головой. - Отвяжитесь вы от меня, - огрызнулась женщина. Голова в слуховом окне резко закачалась, лицо исказилось судорогой. - Убирайся прочь! - крикнул Мартин, подвигаясь к еврею. - Ты чего в чужом доме разошелся?.. Лицо Якуба, выглядывавшее из окна, посинело. - Как это - убирайся?.. Что значит - убирайся?.. Караул!.. - орал обозлившийся еврей, и во дворе поднялся шум, утихший лишь с приходом Лейзера Сковронека. Старый хозяин возместил убыток потерпевшему и велел ему уходить. - Награди вас за это господь, - проговорил бондарь, снимая шапку. - Столько уж на них навалилось бед, что вчуже страшно делается. А теперь еще ребенок у них пропал. - И ребенок найдется, - возразил хозяин, - и еще все будет хорошо. Я сегодня говорил про них одной монахине, так она сказала, что старика заберут в больницу, а детей в приют, и Якубовой дадут работу... Гут будет! - Якуб! - закричал бондарь, подняв голову. - Спуститесь-ка вниз! - Он внезапно замолчал и с испугом добавил: - Что это с ним? - Что это с ним? - сразу побледнев, повторил хозяин, глядя в слуховое окно. В эту минуту в воротах показалась прачка с найденной девочкой, от усталости уснувшей у нее на руках; рядом бежал старший мальчик, усердно обкусывая внушительный ломоть хлеба, который быстро уменьшался. Увидев хозяина, Якубова принялась его благодарить; но он нетерпеливо махнул рукой и пошел наверх; за ним последовали бондарь и прачка с детьми, а позади несколько зевак со двора. У двери чуланчика хозяин остановился. - Идите вы вперед, - сказал он бондарю. Но и Мартин не решался войти; он заглянул в щель между досками - и в ужасе отшатнулся. Якубова, ничего не подозревая, первая вошла в дверь, за ней потянулись зеваки. - О, матерь божия! - вдруг вскрикнула женщина. - Да что же ты наделал, Якуб?! - Дайте знать в полицию, - сказал кто-то. - Якуб удавился. - Обрежьте веревку: может, он еще жив! - Не трогайте, за это тюрьма! Поднялся шум, суетня; в толпе, мгновенно нахлынувшей в коридор и на лестницу, слышались самые противоречивые суждения. - Ай-яй... ай-яй... - причитал хозяин, дрожа всем телом. - Такой ужас, такой грех, такой срам! Почему он это сделал?.. Зачем он это сделал?.. Денег я с него за квартиру не брал... детям его помогал, к монахиням ради него пошел... а он повесился!.. Вот и делай людям добро... а они так тебе за это заплатят... - Не сердитесь, пан Лейзер, - сказал не менее его взволнованный бондарь. - Не со зла он это сделал, а в уме повредился. Его и сам бог простит. Так сетовали и скорбели добрые люди. А перед ними на веревке, привязанной к стропилам, висел труп Якуба. Бедная голова его поникла, но на посиневшем лице, искаженном безумием, ужасом и страданием, уже разливалось величавое спокойствие смерти. "ПРИМЕЧАНИЯ" "ЖИЛЕЦ С ЧЕРДАКА" Рассказ впервые опубликован в декабре 1875 года в журнале "Нива". Болеслав Прус. Жилет --------------------------------------------------------------------- Книга: Б.Прус. Сочинения в семи томах. Том 2 Перевод с польского В.Арцимовича. Примечания E.Цыбенко Государственное издательство художественной литературы, Москва, 1962 OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 5 октября 2002 года --------------------------------------------------------------------- Существуют люди, питающие страсть к собиранию редкостей - более или менее ценных, в зависимости от их средств. У меня тоже имеется такая коллекция, но скромная, как это обычно бывает вначале. В нее входит моя первая драма, написанная в гимназии на уроках латыни... затем несколько засушенных цветочков, которые придется заменить новыми, затем... Кажется, больше ничего и нет, кроме одного очень старого и ветхого жилета. Вот он. Перед у него выцвел, а спина протерлась. Он весь в пятнах, на нем недостает пуговиц, а на одной поле у него дырочка - по всем признакам, прожженная папиросой. Но всего любопытнее в нем - хлястики. Тот, к которому прикреплена пряжка, укорочен и пришит к жилету совсем не по-портновски, а второй чуть не по всей длине исколот зубчиками пряжки. Едва взглянув на них, догадываешься, что владелец этого одеяния день ото дня худел и, наконец, достиг той степени худобы, когда жилет становится ненужен, зато появляется настоятельная необходимость в застегивающемся под самую шею фраке из магазина похоронных принадлежностей. Признаться, сейчас я охотно уступил бы любому эту суконную тряпку, которая мне даже немножко мешает. Шкафов для коллекции у меня пока еще нет, а держать этот многострадальный жилет вместе со своими вещами мне не хочется. Однако было время, когда я отдал за него значительно больше, чем он стоил, и, пожалуй, заплатил бы еще дороже, если бы со мной поторговались. В жизни человека бывают минуты, когда ему хочется видеть вокруг себя вещи, навевающие печальные воспоминания. Печаль свила себе гнездо не у меня, а в квартире моих ближайших соседей. Из своего окна я мог изо дня в день наблюдать за тем, что происходило у них в комнате. Еще в апреле их было трое: муж, жена и девочка-служанка, спавшая, насколько мне известно, на сунд

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору