Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Художественная литература
   Драма
      Пинчон Томас. В. -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  -
ника боцмана семи футов ростом, вообразившего себя знаменитым Кинг-Конгом. - Аййе! - кричал он, - Я - Кинг-Конг, не вздумайте тут меня трахать. - Ну-ну, - сказал патрульный, - Кинг-Конг не говорит. Он рычит. Тогда помощник боцмана зарычал и, подпрыгнув, уцепился за свисавший с потолка старый вентилятор. Он закружился, крича по-обезьяньи и молотя себя кулаком в грудь. Патрульные с полицейскими в замешательстве топтались внизу, самые храбрые пытались схватить его за ноги. - И что теперь? - сказал один из полицейских. Ему ответил оторвавшийся вентилятор, уронивший помощника в самую гущу блюстителей порядка. Они набросились на него и связали тремя или четырьмя ремнями. Полицейский прикатил из гаража небольшую тележку, погрузил на нее помощника боцмана и куда-то повез. - Эй! - крикнул патрульный, - смотрите-ка, кто в аквариуме. Это Свин Бодайн, его разыскивают в Норфолке за дезертирство. Свин открыл один глаз. - А, ладно, - сказал он, закрыл глаз и стал спать дальше. Пришли полицейские и сказали Профейну, что он может идти. - Пока, Свин, - сказал Профейн. - Трахни там за меня Паолу, - сквозь сон проурчал босой Свин. В ночлежке Стенсил играл в покер, но партия вот-вот должна была закончиться, поскольку заступала следующая смена. - Как раз вовремя, - сказал Стенсил, - а то Стенсил остался бы без штанов. - Ты нарочно им поддавался, - сказал Профейн. - Нет, - возразил Стенсил, - деньги потребуются для путешествия. - Решено? - Решено. Профейн почувствовал, что дело никогда еще не заходило так далеко. III Недели через две состоялась приватная отвальная - только для Профейна и Рэйчел. После того, как он сфотографировался на паспорт, сделал последние прививки и все остальное, Стенсил стал его личным слугой, сметая неким волшебством все бюрократические рогатки. Айгенвэлью ничего не предпринимал. Стенсил даже зашел к нему - возможно, дабы испытать себя перед встречей с тем, что осталось от В. на Мальте. Они обсудили концепцию собственности и сошлись на том, что истинному собственнику не требуется физическое владение. Если дантист по душам знал (Стенсил почти не сомневался, что знал), то "владельцем", с точки зрения Айгенвэлью, был Айгенвэлью, а с точки зрения Стенсила - В. Коллизия мнений. Они расстались друзьями. Воскресный вечер Профейн провел у Рэйчел за сентиментальной бутылкой шампанского. Руни спал в комнате Эстер. Последние две недели это было его основным занятием. Потом Профейн лежал, устроившись головой на коленях Рэйчел, а ее длинные волосы укрывали и согревали его. Наступил сентябрь, но владелец дома не спешил с отоплением. Оба были раздеты. Профейн прижался ухом к ее большим половым губам, словно они могли заговорить с ним. Рэйчел рассеянно прислушивалась к бутылке шампанского. - Послушай, - прошептала она, поднося отверстие бутылки к его свободному уху. Он услышал звук выделявшейся из раствора двуокиси углерода, усиленный стеклянным резонатором над поверхностью шампанского. - Счастливый звук. - Да. - Стоило ли рассказывать ей, что на самом деле напоминал этот звук? В Ассоциации антроисследований были как счетчики радиации, так и собственно радиация в количестве, достаточном для имитации нашествия саранчи в лабораторных условиях. На следующий день они отчаливали. У лееров "Сюзанны Сквадуччи" столпились типы, тянувшие на фуллбрайтовских стипендиатов. Молнии серпантина, дождь конфетти и оркестр (все взято напрокат) создавали праздничную обстановку. - Чао! - кричала команда. - Чао! - Sahha, - сказала Паола. - Sahha, - эхом отозвался Профейн. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Валетта I Над Валеттой шел слепой дождь, даже показалась радуга. Подперев голову руками, пьяный сигнальщик Хови Серд лежал на животе под артустановкой 52 и смотрел на пыхтевшую под дождем в Гавани британскую десантную баржу. Жирный Клайд из Ши (6 футов 1 дюйм, 142 фунта, родом из Виннетки, в миру - Харви) стоял у лееров и сонно поплевывал в сухой док. - Клайд! - крикнул Хови. - Нет, - сказал Жирный Клайд. - В любом случае - нет. Должно быть, расстроен. Ведь с сигнальщиками так не разговаривают. - Вечером буду в городе, - мягко сказал Хови, - и мне нужен плащ. На улице дождь, как ты, наверно, заметил. Жирный Клайд вынул из заднего кармана бескозырку и натянул ее, как чепчик, на голову. - У меня тоже увольнительная, - сказал он. Сверху заорал динамик: - Кисти и краску - на место! - Самое время, - проворчал Хови. Он выполз из-под артустановки на палубе 01 и присел на корточки. Дождь затекал в уши и за воротник; Хови смотрел на солнце, вымазавшее небо над Валеттой в красный. - Эй, Жирный, что стряслось? - Э-эх, - ответил Жирный Клайд и плюнул за борт, провожая глазами белую каплю слюны. Промолчав минут пять, Хови сдался. Он прошел по правому борту к трапу и спустился вниз, оторвав от работы Тигренка - коротышку-рулевого, который, примостившись на нижней ступеньке рядом с камбузом, резал огурцы. Жирный Клайд зевнул. Капли падали в рот, но он, казалось, не замечал. Перед ним встала проблема. Будучи эктоморфом, он имел склонность к размышлениям. Клайда как старшину-артиллериста третьего класса это не касалось, просто его ячейка в стеллаже находилась как раз над ячейкой Папаши Хода, а с приходом в Валетту Папаша стал разговаривать сам с собой. Тихо. Так тихо, что никто, кроме Жирного Клайда, не слышал. Пошли слухи - слухи как слухи, но свиноподобные, с виду сентиментальные моряки и в самом деле были сентиментальными свиньями. Клайд знал, почему приход на Мальту так беспокоит Папашу. Тот ничего не ел. Любитель увольнений, в этот раз он еще ни разу не сходил на берег. Это портило Жирному Клайду всю малину, поскольку бухал он в увольнениях именно с Папашей. Палубный матрос Лазар, уже две недели испытывавший терпение радарной команды, вышел со шваброй и стал сгонять воду в шпигаты левого борта. - Не понимаю, почему я должен этим заниматься? - громко ныл он. - Это не моя обязанность. - Надо было тебе оставаться в первом дивизионе, - мрачно заметил Жирный Клайд и, увернувшись от швабры Лазара, спустился по трапу правого борта. Коротышке-рулевому: - Эй, Тигр, дай огурца! - Огурца захотелось! - отозвался Тигр, резавший лук. - А такого огурца не хочешь? - Его глаза слезились так сильно, что делали его похожим на грустного мальчика, каким он, в сущности, и был. - Нарежь его и положи в тарелку, - сказал Жирный Клайд, - тогда, может, я... - Я здесь. - Из камбузного иллюминатора, размахивая куском дыни, высунулся Папаша Ход. Он плюнул семечком в Тигра. Прежний Папаша Ход! - подумал Жирный Клайд. - И на нем снова парадная форма и шейный платок. - Прикрой свою задницу, Клайд, чем-нибудь поприличнее, - сказал Папаша. - С минуты на минуту объявят увольнение. Нужно ли говорить, что Клайд молнией бросился в кубрик и через пять минут вернулся чистый и аккуратно одетый - как обычно перед увольнением. - Восемьсот тридцать два дня, - рыкнул Тигренок вслед Папаше и Клайду, шедшим на квартердек. - Я не доживу. "Эшафот" покоился на кильблоках, подпертый с обеих сторон дюжиной футовых деревянных брусьев, которые упирались в стенки сухого дока. Сверху он, должно быть, казался гигантской каракатицей с древесного цвета щупальцами. На сходнях Папаша и Клайд, бросив взгляд на корабль, на секунду задержались под дождем. Локатор сонара зачехлен брезентом. На топе мачты развивается американский флаг - самый большой, какой только смог достать капитан Лич. Вечером флаг не спускали, с наступлением темноты на него направляли лучи переносных прожекторов. Находка для потенциальных египетских бомбардировщиков, поскольку "Эшафот" был единственным американским кораблем в Валетте. По правому борту возвышалась школа или семинария с высокой башней, торчавшей из бастиона, словно локатор поиска надводных целей. - Засели, - сказал Клайд. - Говорят, лайми собираются нас похитить, - сказал Папаша. - И бросить тут нашу задницу, пока все не кончится. - В любом случае это может затянуться и дольше. Дай сигарету. Генератор, винт... - И чинуши. - В голосе Папаши чувствовалось отвращение. - Им, наверное, захочется отпескоструить корпус, пока корабль в доке. Хотя, как только мы вернемся в Филли, начнется доковый период. Найдут нам, Клайд, работенку. Они шли через Доки. Вокруг них кучками и шеренгами шла увольнительная команда "Эшафота". Подлодки тоже были зачехлены - то ли военная тайна, то ли дождь. Раздался гудок окончания работы, и Папаша с Клайдом тут же очутились в потоке докеров, поваливших к воротам - из-под земли, с кораблей, от писсуаров. - Докеры везде одинаковы, - сказал Папаша. Они с Клайдом не спешили. Задевая их, рабочие проходили мимо - оборванные, серые. Когда Папаша с Клайдом добрались до ворот, докеры уже скрылись из виду. Их поджидали лишь две старушки, сидевшие под черными зонтиками по обе стороны дороги с соломенными корзинками на коленях. Донышки корзинок были едва прикрыты шестипенсовиками и шиллингами. Клайд положил крону, а Папаша не успел поменять деньги и поэтому бросил в другую корзинку доллар. Улыбнувшись, старушки продолжили свое бдение. - Что это? - спросил Папаша, улыбаясь самому себе. - Входная плата? Дорога шла в гору мимо высившихся вокруг руин, круто поворачивала и ныряла в тоннель. На другом его конце находилась остановка автобуса; в Валетту до отеля "Финикия" - три пенса. В подъехавший автобус вместе с ними сели несколько отставших докеров и толпа "эшафотовцев". Последние расположились на задних сиденьях и запели. - Слушай, Папаша, - начал Жирный Клайд, - это, конечно, не мое дело... - Водитель! - раздался крик сзади.- Эй, водитель, останови! Отлить надо. Папаша съехал ниже и надвинул бескозырку на глаза. - Теледу, - пробормотал он. - Это Теледу из машинной команды. - Водитель! - сказал Теледу. - Если ты не остановишься, мне придется ссать из окна. - Переборов себя, Папаша обернулся. Группа машинистов пыталась удержать Теледу. Водитель вел автобус с угрюмым упрямством. Докеры молчали, но внимательно следили за происходящим. "Эшафотовцы" пели: Пойдем поссым на "Форрестал", Чтобы проклятый умотал, на мотив "Старой серой клячи" - слова придумали в заливе Джитмо в пятьдесят пятом. - Если ему стукнуло в голову, - сказал Папаша, - он не уймется. Так что, если ему не дадут поссать из окна, он скорей всего... - Смотри, смотри, - сказал Жирный Клайд. В проходе появился желтый ручеек мочи. Теледу застегивал ширинку. - Хулиганский посланец доброй воли, - заметил кто-то, - вот кто такой Теледу. - Пока ручеек полз вперед, моряки и докеры торопливо прикрыли его забытыми на сиденьях утренними газетами. Друзья Теледу аплодировали. - Папаша, - спросил Жирный Клайд, - ты, случаем, не собираешься сегодня забухать? - Собираюсь, - ответил Папаша. - Этого-то я и боюсь. Смотри. Я понимаю, что вмешиваюсь... Его прервал взрыв хохота на задних сиденьях. Приятель Теледу Лазар, которого Жирный Клайд последний раз видел сгонявшим воду с палубы 01, поджег лежавшие на полу автобуса газеты. Повалил зловонный дым. Докеры стали переговариваться. - Следовало немного оставить, - загоготал Теледу, - было бы чем потушить. - О Боже! - сказал Папаша. Пара-тройка коллег Теледу затаптывали пламя. Из кабины водителя неслись проклятия. Наконец они подъехали к отелю "Финикия", дым все еще сочился из окон. Близилась ночь. Охрипшие от пения моряки "Эшафота" ступили на землю Валетты. Папаша и Клайд выходили последними. Они извинились перед водителем. Перед отелем на ветру шуршали листья пальм. Казалось, Папаша робел. - Почему бы не сходить в кино? - предложил отчаявшийся Клайд. Папаша не слушал. Они прошли под арку и оказались на Кингсвэе. - Завтра День Всех Святых, - сказал Папаша, - неплохо было бы закутать этих идиотов в смирительные рубашки. - Еще не сшили такой рубахи, которая смирила бы старину Лазара. Черт, да здесь полно народу! Кингсвэй бурлил. Ощущалась замкнутость пространства, как в звуковых кинопавильонах. По улице разлилось рябое море зеленых беретов коммандо, разбавленных сине-белой морской формой - свидетельство наращивания на Мальте военного присутствия в связи с Суэцким кризисом. В порту отшвартовался "Королевский ковчег" и с ним несколько корветов и военных транспортов, на которых морские пехотинцы отправятся в Египет. - В войну я служил на торпедном транспортере, - Папаша осматривался, пока они проталкивались по Кингсвэю, - и перед высадкой все выглядело точно так же. - И в Йоко, в Корее, все перепились,- ершисто отозвался Клайд. - На самом деле все не так. Лайми умеют напиваться перед боем. Не то что мы. Мы умеем лишь блевать или ломать мебель. А лайми подходят к делу с воображением. Слышишь? У входа в магазин мужской одежды краснолицый английский моряк с мальтийской девушкой рассматривали шелковые шарфы -- только и всего. Но они пели "Люди скажут, что у нас роман" из "Оклахомы". Над их головами проревели летящие в Египет бомбардировщики. На некоторых углах стояли лотки, с которых бойко торговали талисманами и мальтийскими кружевами. - Кружева, - сказал Жирный Клайд. - При чем здесь кружева? - Чтобы напомнить тебе о девушке. Даже если у тебя ее нет, лучше, если ты... - Папаша не договорил. Жирный Клайд не стал продолжать эту тему. Слева в радиомагазине "Филипс" включили на полную громкость выпуск новостей. Кучки гражданских стояли вокруг и напряженно слушали. Из ближайшего газетного киоска красные пугающие заголовки объявляли: АНГЛИЧАНЕ ВХОДЯТ В СУЭЦ! - Парламент, - сказал диктор, - на внеочередной сессии принял резолюцию задействовать в Суэцком кризисе десантные войска. Парашютисты, базирующиеся на Кипре и Мальте, находятся в состоянии часовой готовности. - Да-а, - устало произнес Жирный Клайд. - На мели, - сказал Папша, - на всем Шестом флоте только у нас есть увольнения. Остальные на восточной Средиземке эвакуируют американцев из Египта. Папаша резко свернул за угол. Сделав шагов десять по спускавшейся вниз улочке, он заметил, что идет один. - Куда ты? - крикнул Жирный Клайд, стоя на углу. - В Кишку, куда же еще? - Ох! - Жирный Клайд подошел, спотыкаясь. - Я думал прогуляться по главной улице. Широко улыбаясь, Папаша похлопал Клайда по брюшку. - Спокойно, спокойно, мамаша Клайд, - сказал он. - Старина Ход знает что делает. Я просто пытался помочь, - подумал Клайд. Вслух: - Знаешь, по-моему у нас с тобой получился слоненок. Хочешь взглянуть на его хобот? Папаша загоготал, и они побежали под гору. Ничто не сравнится с бородатыми шутками. В них есть некоторое постоянство - знакомая почва. Улица Тесная по прозвищу Кишка, как и Кингсвэй, кишела людьми, чего нельзя сказать о фонарях. Первым из знакомых они встретили вылетевшего из дверей "Четырех тузов" красномордого шлюпочного старшину Лемана, на котором не доставало бескозырки. Он был сильно пьян, поэтому Папаша с Клайдом нырнули за кадку с пальмой перед входом посмотреть, что будет дальше. Леман конечно же согнулся под углом 90o и принялся рыться в сточной канаве. - Камень, - прошептал Клайд. - Он всегда хватается за камень. - Старшина нашел камень и замахнулся, дабы нанести удар по окну "Четырех тузов". Американская Кавалерия в лице некого ТурнЕра, судового парикмахера, выскочила через те же двери и перехватила занесенную руку. Они повалились в пыль и сцепились в борцовской схватке. Проходившие мимо британские пехотинцы на миг задержались, с любопытством посмотрели на них и рассмеялись, чувствуя себя немного неловко. - Смотри, - сказал Папаша, которого потянуло на философию. - Живем в богатейшей стране, но, в отличие от лайми, так и не научились устраивать отвальные. - Но для нас это не отвальная, - возразил Клайд. - Кто знает? В Венгрии и Польше - революции, в Египте - война. - Пауза. - А Джейн Мэнсфилд собралась замуж. - Этого не может быть! Просто не может. Джейн обещала дождаться. Они зашли в "Четыре туза". Было еще рано, и никто не бузил, кроме парочки слабаков вроде Лемана. Сели за столик. - "Гиннес-стаут", - сказал Папаша, и эти слова оглушили Клайда ностальгическим обухом. Ему захотелось спросить: "Что бы тебе, Папаша, не остаться на "Эшафоте", ведь сейчас уже не старые деньки? По мне лучше скучать в увольнении, чем провести его с человеком, который постоянно страдает, ведь всякий раз начинаешь сострадать." Пиво принесла новенькая официантка - по крайней мере, с последнего похода Клайд ее не запомнил. Но та, что танцевала джиттербаг с одним из помощников Папаши в другом конце зала, была здесь и тогда. И хотя Паола работала в "Метро" - баре на той же улице, эта девушка - кажется, Элиза? - знала от других официанток, что Папаша женат на одной из них. Только бы Клайд смог помешать ему пойти в "Метрополь"! Только бы Элиза их не засекла! Но музыка кончилась, и она подошла. Клайд сосредоточился на пиве. Папаша улыбнулся. - Как жена? - спросила, разумеется, Элиза. - Надеюсь, хорошо. Элиза, благослови Господи ее душу, сменила тему. - Хочешь потанцевать? Никто еще не побил твой рекорд. Двадцать два танца подряд. Папаша проворно вскочил на ноги. - Что ж, поставим новый! Отлично, - думал Клайд, - отлично! - Через некоторое время появился ни кто иной, как младший лейтенант Джонни Контанго в гражданском - помощник по борьбе за живучесть на "Эшафоте". - Джонни, когда починят винт? Джонни, в прошлом простого матроса, послали на офицерские курсы, и он, встав впоследствии перед дилеммой - гонять своих бывших корефанов или послать к черту каюткомпанию, - выбрал последнее. Возможно, Джонни зашел потом слишком далеко, по крайней мере, он никак не мог поладить с уставом - угнал мотоцикл в Барселоне и еще ни с того, ни с сего устроил массовое ночное купание у военного пирса в Пирее. Ему удалось избежать трибунала - возможно, из-за любви капитана Лича к неисправимым. - Да я и так уже ночами не сплю из-за этого винта, - сказал Джонни Контанго. - Я только что смылся с душной вечеринки в Британском офицерском клубе. Знаете последнюю шутку? "Выпьем еще по одной, дружище, пока не стали врагами!" - Не понимаю, - сказал Жирный Клайд. - Америка проголосовала в Совете безопасности по поводу Суэца - мы вместе с Россией против Англии и Франции. - Папаша говорит, что лайми собираются нас похитить. - Не знаю, не знаю: - Что с винтом? - Пей, Жирный, свое пиво. - Джонни Контанго чувствовал себя виноватым за изуродованный винт отнюдь не в смысле мировой политики. Это - его личная вина, и она, по подозрениям Клайда, волновала Джонни сильнее, чем могло показаться на первый взгляд. Он стоял на вахте, когда "Эшафот" в Мессинском проливе на что-то напоролся - вероятно, на топляк или бочку. Радарная команда была поглощена слежением за шедшей тем же курсом ночной рыболовецкой флотилие

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору