будни нефтяника. 
Спустя двадцать лет я как-то сразу вспомнил о том, что я боевой офицер. 20 
августа я уже находился на баррикадах у Белого дома со стороны Москва реки. Наш 
сине-желтый флаг почему-то вызывал неподдельный восторг у кацапов. Запомнился 
случай. Мы пребывали в бездействии, сидя не своих "укреплениях", как вдруг 
обратили внимание на буксир, тянувший невыразимо ржавую баржу.
- Хлопцы, посмотрите, до чего москали "Аврору" довели!
Действительно, при так называемом ремонте броненосный корпус крейсера был 
попросту выброшен. Останки настоящей "Авроры" завершили свой путь на свалке 
Балтийского завода или, где ее там "реставрировали". А на Неве мирно 
покачивается макет в натуральную величину. Все-таки, русские так и остались 
сухопутным народом. 
Перед лицом такого варварства, что еще оставалось мне, офицеру флота, как 
вступить в УНСО. Потом в своей вербовочной литературе мы рекомендовали этот шаг, 
как универсальный. В УНСО, действительно, брали всех. Даже к моему заявлению на 
предмет того, что я "боевой офицер" отнеслись спокойно, я бы даже сказал, 
снисходительно. Тогда все выдумывали себе прошлое. Обычная биография украинца 
"гнал самогон и людям помогал" казалась стыдной на волне патриотического угара. 
На Украине события ГКЧП протекали вполне провинциально. Не скажу, что мы все 
тогда извлекли должные уроки из первых московских или, скажем, вильнюсских 
событий. То, что формула вооруженного восстания "вокзал, почта, телефон, 
телеграф, мосты" изменилась, стало очевидным позднее. Говорят, что к Белому дому 
тогда собралось сто пятьдесят тысяч народа (включительно с зеваками), но где 
были остальные? Времена массовой политики остались в прошлом. Неосознание этого 
большинством участников событий, предопределило дальнейшие победы УНСО.

СЛАВКО
Прибивались к УНСО и дети. Вообще, пятнадцатилетние являются лучшими солдатами, 
организм их достаточно развит, в этом возрасте физические нагрузки переносятся 
легче, чем взрослыми. Интеллектуально это еще дети, для них не существует многих 
"взрослых" барьеров, они еще играют в жизнь, даже деньги, необходимость их 
добычи, на что уже "сдерживающий фактор", это тоже игра .
Первым "сыном полка" стал "Виталик". Учащийся интерната с математическим 
уклоном, он вырос в УНСО с 15 до 21 года. За шесть лет он превратился в одного 
из лучших боевиков, с чисто организационным, не связанным с армией военным 
опытом и опытом командования. К сожалению, "Виталик" пропал без вести во время 
штурма боевиками Грозного. 
Военные способности женщин и детей должным образом, еще до Пол Пота, оценили 
палестинцы. "Кровавый шабат" 11.3.78 (37 убитых, 76 раненых) устроила группа 
боевиков ООП в возрасте от 15 до 18 лет. А командовала ими семнадцатилетняя 
девушка. Именно женщины являются самыми последовательными, убежденными и 
беспощадными террористами. Быть таковыми им помогает убежденность в том, что 
жертвы на самом деле они сами. Одним из признаков, свидетельствующим о 
жизнеспособности той или иной идеологии, организации является число 
женщин-сторонниц. Впервые "группа сексуальной поддержки военнослужащих" 
объявилась еще до создания УНСО летом 1991 г. Составляли ее, в основном 
гражданки США - студентки различных вузов, изучавшие политические науки и 
прибывшие в Украину, к месту предполагавшегося кризиса, на практику. Дети 
украинских эмигрантов, они носили вполне фольклорные имена: Мотря, Хивря, 
Христина... Мы именовали их "слониками" за непроходимую наивность и габариты. 
Как ни странно "слоники" хорошо проявили себя в дни ГКЧП. Тогда буквально в 
последний момент, Д.Корчинский и его окружение съехали во Львов. Были ли они 
хоть как-то предупреждены - не знаю. Но и оборудование пресс-центра в Киеве так 
же перевезли на конспиративные адреса. Львов, утром 19 августа представлял собой 
жалкое зрелище. Исчезли сине-желтые знамена, до тех пор вывешенные, буквально, 
на каждом общественном сортире. В Львовском "Гайд-Парке" на "стометровке" у 
оперного театра, сиротливо горбились под дожем человек 150 самых непримиримых. В 
эти дни, благодаря лихорадочной активности Д. Корчинского и родилась УНСО. 
"Слоники" исполняли всю техническую работу. Тогда я впервые убедился, что 
русский не такой понятный язык, даже для тех, кто говорит по-украински. Все 
материалы для военнослужащих шли по-русски. Активность "слоников", когда у всех 
местных было только одно желание - свалить, объяснима. Они рассчитывали на 
кризис, к участию в нем их готовили, кроме всего прочего, у них были 
американские паспорта. Есть что-то от религиозной веры в чудо в том, как 
американцы в кризисных зонах, от Чечни до Эфиопии уповают на свой паспорт. 
Невольно испытываешь уважение и зависть к стране, способной выслать для защиты 
своих граждан морскую пехоту и авианосцы. А тогда, в редкие минуты отдыха, 
Корчинский, сидя на столе, занимался со "слониками" изучением советских уставов. 
В годы срочной службы он был заместителем командира мотострелкового взвода и 
одно время старшиной роты.
- Услышав команду: "Мотря!", - военнослужащий должен четко ответить: "Ай эм!"
- Услышав лай караульной собаки, часовой должен немедленно сообщить о нем в 
караульное помещение.
К сожалению, античная ясность этих фраз до "слоников" не доходила. В плане 
личном от общения с ними осталось светлое воспоминание о том, что безопасный 
секс все же не обременительная предосторожность, а приятное для обоих, 
времяпровождение. Как сложились их судьбы, не знаю.
Нашим успехам способствовало смятение, царившее в органах КГБ, милиции и 
юстиции. В обстановке der Shturm und Drang - массовых мероприятий - после 
провалов в Тбилиси и Вильнюсе ни начальство, ни подчиненные не были готовы взять 
на себя какую-либо ответственность: каждый ожидал указаний от еще более 
вышестоящего руководства. Чтобы не возбуждать толпу, "организаторов" и 
"участников" если и брали, то, обычно, на обратном пути. По этому, чтобы в 
послемитинговой эйфории не "забыть" кого-либо из бойцов, попавших под статью 
кодекса об административных правонарушениях, все должны были из дому сообщать 
руководству о своем благополучном прибытии. Правило это постоянно нарушалось. 
Сразу же после ГКЧП состояние неопределенности в органах перешло в явную 
растерянность и панику. Милиция вообще длительное время была занята 
"сращиванием" с "новой" преступностью. Только после превращения Украины в 
полицейское государство, противодействие со стороны МВД стало ощутимым. Органы 
КГБ долгое время находились под угрозой расформирования, что определяло их 
позицию. Уже во времена ГКЧП, когда личный состав киевского управления к обеду 
19 августа был собран в актовом зале, все объяснения со стороны руководства 
свелись к прочтению известного постановления. Не была дана ни одна команда 
ввести в действие какой-либо из составлявшихся на подобный предмет планов. Позже 
в тернопольском управлении, где состояние организационного распада и, 
соответственно, общественного контроля было относительно наибольшим, удалось 
ознакомиться со списком лиц, подлежавших задержанию. Первые места в нем занимали 
наши. Тогда они еще были революционерами. 
Когда начальник киевского управления обратился к Председателю, как быть с 
сотрудниками, находившимися в отпуске, тот ответил -- не вызывать. Вместе с тем, 
очевидно, для того, чтобы предотвратить массовое бегство сотрудников, выдача 
отпусков была прекращена. Так все и просидели на рабочих местах первый день, 
слушая новости. В это время функционеры различных политических организаций 
лихорадочно перетаскивали имущество на "конспиративные квартиры". Им казалось, 
что за ними следят. Последующие события показали, что спешной перевозкой всего 
этого добра сумели воспользоваться лишь наиболее предприимчивые. Масса народа 
уповает на всяческого рода беспорядки, почему-то куда реже - на стихийные 
бедствия, как на повод для того, чтобы свести счеты или обогатиться. Чушь 
собачья! Как показали события в Москве, а в пределах Садового Кольца находятся 
самые тучные пастбища, мародерские инстинкты просыпаются у массы с опозданием. 
Для успеха любого преступного мероприятия необходим даже не умысел - можно всю 
жизнь строить планы, а психологическая готовность взять или ударить по первой 
возможности. Реальные преступления в массе своей совершаются спонтанно, как 
только обстоятельства позволяют, или человек приобретает, наконец, достаточную 
решимость. В моменты мятежей и внезапных "револьт" подобная решимость у людей 
активных направляется, в первую очередь, на достижение целей, кажущихся им 
основными, то есть политических и военных. Один, заслуживающий доверия источник, 
участвовавший в обороне Белого дома в 1993 г., рассказывал...
Когда я спросил у него, почему не открыли мешки и не рассовали по карманам по 
несколько пачек, он ответил: "Думали забрать все". Рискну ему не поверить: это 
он потом думал, что думал потом забрать все.
Смена ориентиров в деятельности КГБ после событий ГКЧП была столь стремительной 
и полной, что вызывала замешательство у многих сотрудников. Как-то, накануне 7 
ноября 1991 г., мой знакомый Е. К. с жаром упомянул о необходимости выведать 
планы коммунистов на предмет демонстрации, мол, они же "гекачеписты", они за 
Союз. Потом опомнился:
- Твою мать! Кого мы ловим...
Как честный человек, он впоследствии выхлопотал себе пенсию и погрузился в 
частную жизнь. Уходило поколение. Только наиболее зубастые сумели 
воспользоваться открывшимися перед ними карьерными возможностями. Один даже 
вступил в контакт со спецслужбами США и получил генеральское звание. Второй, 
рангом пониже, вступил в должность начальника райотдела и приобрел тем самым 
известную хозяйственную самостоятельность.
Период замешательства и последующей "социальной реабилитации" органов был 
использован Корчинским для установления некоторых пробных контактов с высшим 
руководством КГБ и УКГБ по Киеву и области. Надо сказать, что унаследованная от 
КГБ структура СБУ первоначально значительно затрудняла проникновение новых 
людей. "Как это? Он ко мне придет и будет у меня в сейфе читать все, что я на 
него собрал?" Окончательно, основная бумажная масса "сведений из оперативных 
источников" была уничтожена в преддверии первых выборов в Верховный Совет 
независимой Украины. 
После первых же контактов Корчинский был явно разочарован открывшейся ему 
картиной, начиная с интерьера в киевском управлении - "Я ожидал чего-то 
большего...". Он и прежде презирал КГБ за "коммунально-кухонные методы борьбы".
"Проникновение" в структуру, подобную КГБ и СБУ, как оно видится любителями 
приключенческого жанра, с тем, чтобы работать там "изнутри", лишено для 
политических организаций смысла. Переходя из одной сложившейся структуры в 
другую, чтобы не быть отторгнутым, человек вынужден принимать предлагаемые ему 
нравственные приоритеты. Я долго не мог понять, почему китайцы так 
последовательно истребляли собственных агентов, работавших на ответственных 
постах в Гоминьдане, даже если это и были "старые, проверенные товарищи". Потом 
понял, что с момента, когда они стали гоминьдановцами, эти люди перестали быть 
коммунистами. Использовать их в качестве источников информации - это одно, а 
терпеть их дальнейшее существование, когда оно не вызвано оперативной 
потребностью - другое.
В период "перестройки" со стороны КГБ предпринимались неоднократные попытки 
воплотить миф о финансировании контрразведывательной (нелегальной) деятельности 
из легальных источников частного предпринимательства. Такие "дочерние" фирмы, 
открытые и функционировавшие с помощью КГБ, если оказывались прибыльными, очень 
быстро теряли связь с ведомством. Может кто-то в руководстве и получал с них 
деньги, но то, что до финансирования не дошло, так это точно. Вообще, те, кто 
занимался борьбой с "идеологическими диверсиями", впоследствии оказались в 
проигрыше, о чем свидетельствует такой, теперь общепринятый, критерий 
определения "престижности", как количество выделенных на отдел "иномарок". Под 
нас выделили всего одну - белый "Пежо". В то время в милиции этих иномарок... 
Президент Кучма в своей внутренней политике явно поставил на ментов.

Дмитро Корчинский
Мы переименовали Межпартийную Ассамблею в Украинскую Национальную Ассамблею 
(УНА). В этом названии для меня реализовывалась ассоциация с французской 
революцией. Считалось, что УНА и УНСО имеют совместное руководство. 
Главнокомандующим считался Юрий Шухевич. На деле он ничем никогда не руководил и 
за всю историю УНА-УНСО не принял ни одного решения. Он был символом 
наследственности поколений.
Фактически, в то время в организации окончательно установилась моя единоличная 
диктатура.
Можно сказать, что нация -- это универсальное сообщество, которое определяется 
национальным сознанием и волею членов нации принадлежать ей. Это тяжело 
сформулировать и тяжело уловить. Но эта трудноуловимая вещь существует и по 
масштабам последствий, по количеству жертв превосходит все человеческие 
творения, кроме, разве что, социальной справедливости. Если она убивает - значит 
она существует.
Нация -- это парадокс. Возникновение наций парадоксально. Вероятно, первым 
носителем украинского национального сознания был палач украинского народа Ярема 
Вишневецкий. Он строил украинскую нацию на левом берегу Днепра - там, где ее 
только и можно было построить. Его противники догадались о своей национальности 
разве что под Берестечком, за два дня до того, как их утопили в болоте.
Ключевое событие в плане нациогенеза - хмельниччина - первоочередным своим 
заданием имело уничтожение зародыша украинской нации - Вишневеччины. В польской 
историографии война 1648-54 гг. трактуется как гражданская. Гражданской она была 
также для украинцев. С обеих сторон воевало приблизительно равное количество 
украинцев (это стало национальной традицией во всех дальнейших войнах, до Второй 
Мировой включительно). Освободительной эта война была только для татар. По 
крайней мере, татары воевали тоько на одной стороне. Татары создали несколько 
наций, в т. ч. украинскую. За все, что есть у нас сильного, офензивного, 
перспективного мы должны быть благодарны татарам и большевикам. Они уничтожали 
наше тело и творили нашу душу. Хмельницький платил татарскому мурзе вдвое больше 
чем козацкому полковнику. И все же он первый национальный герой. Разрушение 
конструктивнее чем строительство. Для того, чтобы родиться, нации необходимо 
кого-то убить. Чаще всего - своих родителей. Все нации построены негодяями, нет 
ни одной, построенной святыми.

Осенью 1991 г. в Киеве активизировались пророссийские кружки. Мне казалась 
опасной возможность политического возрождения булгаковщины. В Киеве всегда было 
значительным российское интеллигентское ядро. В начале столетия здесь имел 
неплохую социальную базу Шульгин со своим "Киевлянином". После революции сюда 
бежала бело-офицерская сволочь со всей России и чувствовала себя как дома, пока 
петлюровцы с одной стороны, а большевики - с другой, не нормализировали здесь 
духовную атмосферу. Однако дело было бы довольно тяжелым, если бы не 
строительный бум шестидесятых-семидесятих лет, когда население города возросло 
вдесятеро, преимущественно за счет притока из украинского села.
Я решил пресечь деятельность русофилов на самом начале. Первая акция была 
намечена в подземном переходе на выходе из метро под площадью Дзержинского. Там 
постоянно торговали распространители российской патриотической прессы.
В шесть вечера, в час пик, к милиционеру, который дежурил на выходе из метро и 
мог видеть ту часть подземного перехода, которая нас интересовала, подошел 
заплаканный подросток и пожаловался на хулиганов, которые бесчинствовали на 
платформе внизу. Когда милиционер ушел вниз, несколько ребят подбежали к 
распространителям прессы и начали молча бить их. Это продолжалось около двух 
минут. Мимо них проходила толпа, однако, как и ожидалось, никто из прохожих не 
остановился, чтобы вмешаться в драку.
Когда дело было закончено, унсовцы ушли, прихватив, в качестве трофея весь 
товар. Время пик было выбрано потому, что в толпе легко убежать. Наблюдатель, 
которого оставили недалеко от места события, позднее рассказывал, что милиция 
появилась только минут через двадцать.
Такие упражнения очень полезны для молодежи, поэтому они были продолжены.
Также нами было разогнано собрание русофилов в политехническом институте. С тех 
пор мы получили монополию на защиту общеславянских интересов.
Несколькими годами позже я познакомился с Олегом Бахтияровым - одним из вождей 
партии Славянского Единства. Он рассказал мне, что тогда, после всех этих 
художеств, они планировали хлопнуть меня. Но ему в руки попал сборник моих 
стихов и он решил, что этого не нужно делать. Впрочем, я думаю, до дела у них не 
дошло бы.
В день октябрьской революции 1991 г. Произошел первый выход в люди УНСО. Мы 
противодействовали коммунистической демонстрации, возглавляемой будущим 
Председателем Верховного Совета Александром Морозом. Демонстрация должна была 
закончиться митингом возле республиканского стадиона. Там и возникла драка. 
Перепало и Морозу, но наиболее буйных повязали менты. В райотделе и наши, и их 
оказались в одной камере. Интересно было наблюдать за тем, как кто-то из наших 
чернявых татарковатых львовян (таких много в Галиции) доказывал какому-то 
россиянину, что россияне вообще не славяне и не арийцы, что они происходят от 
смеси татар с угрофинами и самоедами. Как на грех россиянин оказался вполне 
нордической внешности: высокого роста, блондин, голубоглазый, с твердым как у 
скандинава лицом. Все зло в мире от объективной реальности.
Распад Советского Союза еще больше заострил проблему сепаратизма внутри 
республик. В 1991 и 1992 гг. все ожидали антиукраинского восстания в Крыму. 
Черноморский флот в своей массе отказался присягнуть украинскому государству, 
особенно зловещей фигурой считался командующий Ч.Ф. контр-адмирал Касатонов.
Я считал, что для укрощения Крыма и флота достаточно только погромче топнуть 
ногой. Для того, чтобы доказать это, я решил осуществить вояж на юг.
Один буржуй закупил для нас целый поезд. Я загрузил туда около полутысячи наших 
бойцов, фольклорный хор и несколько православных священников (все это должно 
было выглядеть как поездка на молебен на могилы украинских моряков в 
Севастополе). Еще я взял с собой для прикрытия депутата Хмару. Сразу же после 
провала путча его выпустили из Лукьяновской тюрьмы.
Власть все еще была дезориентирована. Никто не знал: или препятствовать нам, или 
наоборот - способствовать. Наконец к нам подсадили руководство железнодорожной 
милиции и мы отправились.
Сначала мы посетили Одессу. За несколько дней перед этим, там прошли обыски на 
квартирах наших ребят, санкционированные городской прокуратурой. Наш поезд не 
пустили на железнодорожный вокзал, а загнали на сортировочную. Мы выгрузились, 
поспорили о чем-то с руководством местной милиции и двинулись в город.
Мы выстроились возле городской прокуратуры, я взял десяток ребят, депутата Хмару 
и зашел во внуть. Там было тревожно и пусто. В кабинете городского прокурора я 
поставил бойцов возле окон и дверей. Прокурор пребывал на грани нервного срыва. 
Он стоял возле стола и руки у него дрожали. Мы развалились в креслах и по 
очереди начали вычитывать ему мораль. Я наслаждался ситуацией. Тогда я не 
догадывался, насколько быстро менты опомнятся и построят государство под себя. В 
том, что им это удалось, совместная вина всех активных людей. Нужно было 
адекватней реагировать на все попытки поднять голову. Судья вынес несправедливое 
постановление - огонь! Прокурор возбудил дело - огонь! Милиционер высунулся - 
огонь! Недоглядели .
Покуражившись над одесским прокурором, мы провели митинг на Дерибасовской, 
погрузились на поезд и отправились далее. По дороге мы остановились в Херсоне. 
Там двое наших бойцов позволили себе немн