Родион Белецкий.
Рассказы

После армии
Свободное телевидение (С.Т.В.)
Соня
Роман романа
Молодые люди



   Родион Белецкий.
   После армии

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Родион Белецкий
     Email: rodion@ns.cnt.ru
     Date: 08 Aug 2000
     Охраняется законом об Авторском праве РФ
     Постановка пьесы невозможна без письменного согласия автора.
---------------------------------------------------------------


     (Комедия в двух действиях)




     ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:


     ИЛЬЯ

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА - мать Ильи

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ - отец Ильи

     ВОВКА - друг Ильи

     АЛЁНА

     АЛЬБИНА

     СВЕТА

     КАПИТАН МИЛИЦИИ




        ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

     КВАРТИРА  CКУЧЕНКОВЫХ.  Все события будут происходить  в трех местах: в
прихожей, на кухне, в комнате Ильи.

     Комната   ИЛЬИ.   ИЛЬЯ   и   ГАЛИНА   ВАСИЛЬЕВНА.   Илья   день   назад
демобилизовался. Он коротко стрижен  и мрачен. ИЛЬЯ сидит на диване,  ГАЛИНА
ВАСИЛЬЕВНА стоит над ним.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Плевать на  нее! И не спорь со мной,  сынок.  Я этих
(ГАЛИНА   ВАСИЛЬЕВНА  выпускает  слово)  прости  Господи,   знаешь,  сколько
насмотрелась у себя  в  отделении! Приходит  такая,  тихая, глазки  потупит,
прямо, ангел божий! Начинаешь ее обследовать, а у нее  целый букет.... Ну ты
понимаешь, сынок, о каком "букете" я говорю.
     ИЛЬЯ: Понимаю, мама, понимаю.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Спрашиваю ее, связи  были? Она  сперва,  сю-сю-сю,
меньжуется, а потом, были, говорит.
     ИЛЬЯ: Ты меня всем этим хочешь утешить?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: И  не расстраивайся, сынок, не дождалась, ну и леший
бы с  ней!  Была у тебя  Танька, будет Любка, или Клавка. У моей  подруги...
Надежда, с бельмом такая, помнишь?
     ИЛЬЯ: Нет.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Так  вот  у  нее  дочка  есть. Золото!  Красавица!
Скромница непорочная.
     ИЛЬЯ: Мама, не надо мне твоих девушек. Я знаю, что это такое.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Не  хочешь, сынок, как  хочешь.  Ты  теперь у меня
мальчик  взрослый. Должен сам  все  решать.  Тебе  теперь  главное,  в жизни
определиться.  А  то меня уже отец замучил,  что  он собирается делать,  чем
заниматься,  всю ночь спать не давал, спрашивал. У  меня одна знакомая есть.
Прекрасная женщина. У  меня  лечится. Проректором в институте работает. Я  с
ней говорила насчет тебя. Она мне, кровь из носу, обещала тебя без экзаменов
принять. На инженера морозильных установок будешь учиться. Профессия  на всю
жизнь!
     ИЛЬЯ: Я в театральный хочу поступать.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА: Опять  он  за свое! Хорошо,  не хочешь учиться, иди
работай.
     ИЛЬЯ: Я хочу учиться. На актера.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Мы же с тобой обо всем уже договорились.
     ИЛЬЯ: Ни о чем мы не договорились.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ну ходил ты в эту театральную школу, ну и что? Ходил
для общего воспитания.  Ты  на своих одноклассников посмотри, кто-нибудь  из
них в артисты пошел?
     ИЛЬЯ: Пошел. Вовка пошел. В ГИТИСе учится.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Вовка всегда  был дурак-дураком.  Не пришей кобыле
хвост. Таким и остался. А посмотри, остальные? Серьезными делами занимаются.
Деньги зарабатывают.  А  ты  что,  опять собираешься у  матери родной на шее
сидеть?
     ИЛЬЯ: Не собираюсь.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ты же ходил до армии,  на  все эти  туры-перетуры  и
ничего из этого не вышло. И хорошо. Тем более тебе уже поздно поступать.
     ИЛЬЯ:  Ты  во всем  виновата!  Ты  меня  сколько  лет от  армии  бегать
заставляла. Все равно забрали.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА:  Я хотела как лучше. А  теперь, конечно,  легко мать
родную обвинять, которая жизнь за тебя положила!

     На глазах у ГАЛИНЫ ВАСИЛЬЕВНЫ появляются слезы.

     ИЛЬЯ:(раздраженно) Хватит тебе, мам. Знаю я все твои штучки!
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Кого я вырастила-выкормила! Грубияна неблагодарного!
Даже сердце заболело. Вот помру, жалеть будешь, но будет уже поздно!
     ИЛЬЯ:  Ну хорошо, мам,  прости. Прости  меня,  пожалуйста. Ну  что  мне
теперь, на колени встать?
     Но тут ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА резко перестает рыдать.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Вроде, в дверь звонили.
     ИЛЬЯ: Я не слышал.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Неудивительно! Отцу еще рано.
     ИЛЬЯ: Это Вовка. Я с ним по телефону говорил.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА:  Я тебе ничего такого не  внушаю,  но  твой  Вовка -
поганец из поганцев! За два года  ни разу не написал. А прошлым летом, перед
тем, как к  тебе ехать,  зашла к нему, черкни говорю, другу,  а он  говорит,
привет ему передайте. Одно слово, поганец.
     ИЛЬЯ: Может, он чем-то занят был.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Занятой поганец.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА  идет в прихожую и  открывает дверь.  На пороге стоит
ВОВКА - друг ИЛЬИ.

     ВОВКА: Здравствуйте.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Здравствуй, Вовочка!  Здравствуй, милый. А я  только
что у Илюши спрашиваю, что забыли тебя друзья твои верные,  пока ты в  армии
был? Вот, Вова что-то  не заходит. А как  дружили, как  дружили!  С детского
сада еще. Помню, ты Илюшке автомат сломал, а он тебя так и не выдал.
     ВОВКА: Мы и сейчас дружим.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА:  Вижу,  вижу, молодцы!  Ну вы  развлекайтесь  здесь,
мальчики, курите сигареты.... Небось и выпить с собой принес?
     ВОВКА: Нет, честное слово. Здорово!

     ВОВКА бросается к ИЛЬЕ, который тоже вышел из комнаты, и обнимает его.

     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА: А если  и принес,  то  не беда, если по рюмочке, за
встречу. Илюшке после армии расслабиться надо.  А я пойду в магазин. Мне еще
отца кормить надо.

     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА  уходит.  ВОВКА  сразу  направляется  на кухню, ИЛЬЯ
следует за ним.

     ВОВКА: Как дела? Чего кислый такой?
     ИЛЬЯ: А что, веселится мне прикажешь?
     ВОВКА: Да! Да! Ты же из армии пришел! Два года отпахал! Теперь свобода!
Воля! Девки!
     ИЛЬЯ: Неопределенность. Неприкаянность. Отсутствие гражданской одежды и
денег.
     ВОВКА: Ладно  прибеднятся.  Мама тебе все купит.  Ты лучше расскажи как
армейка? Ты портянки носил?
     ИЛЬЯ: Да.
     ВОВКА: А из автомата стрелял?
     ИЛЬЯ: Да.
     ВОВКА: А "деды" у вас были?
     ИЛЬЯ: Да.
     ВОВКА: Спасибо за интересный рассказ.
     ИЛЬЯ: Танька мне вчера сказала, что все эти два года с хоккеистом жила.
     ВОВКА: Вот стерва-то.
     ИЛЬЯ: Ты же все знал.
     ВОВКА: Знал.
     ИЛЬЯ: Чего ж не написал?
     ВОВКА: Огорчать тебя не хотел.
     ИЛЬЯ: Спасибо тебе.
     ВОВКА: Страдаешь. Да хрен с ней, забудь. Знаешь сколько девиц на свете?
Миллионы.  И  все не  против. У  меня в  институте,  знаешь, сколько  бродит
голодных, как волчицы. Хочешь тебе приведу какую-нибудь?
     ИЛЬЯ: Ты не понимаешь.
     ВОВКА: Что?
     ИЛЬЯ: Я жениться хотел. Я любил ее, я ей верил.
     ВОВКА:  Ты  странный  человек, всем  веришь.  Как  ребенок, ей-богу.  А
Танька, с таким же успехом можно было верить телевизору!

     ВОВКА открыл холодильник.

     ВОВКА: Где у тебя селедка.
     ИЛЬЯ: Нету.
     ВОВКА: Странно. Что ж, придется есть колбасу.
     ИЛЬЯ: Вов, я решил все-таки  попытаться  в театральный. Ты  меня можешь
послушать?
     ВОВКА: Могу, конечно. Ты серьезно?
     ИЛЬЯ: А что?
     ВОВКА: Ничего.
     ИЛЬЯ: И что ты этим "ничего" хочешь сказать?
     ВОВКА: Ничего.
     ИЛЬЯ: Ты -то хоть меня не отговаривай! Не хочешь помочь, так и скажи!
     ВОВКА: Почему, я хочу.
     ИЛЬЯ: Тогда, помогай.
     ВОВКА: Прямо сейчас?
     ИЛЬЯ: Да.
     ВОВКА: Хорошо. Что ты собираешься читать?
     ИЛЬЯ: То что до армии читал. Тютчева.
     ВОВКА: А других стихов ты не знаешь, что-нибудь веселенькое?
     ИЛЬЯ: Знаю. Но хочу это. Оно мне близко.
     ВОВКА: Ладно.

     ВОВКА садится на табурет, напротив стоящего ИЛЬИ.

     ВОВКА:  Давай,  читай.  Представь, что  я  приемная  комиссия.  Из  ста
двадцати членов.
     ИЛЬЯ: Так много не бывает.
     ВОВКА: Бывает. Давай.

     ИЛЬЯ  сразу зажимается, становится деревянным, еле выдавливает  из себя
слова.

     ИЛЬЯ: Федор  Иванович Тютчев. Кораблекрушение. "Надежда и  любовь - все
все погибло. А сам я бедный обнаженный труп..."

     Неожиданно  ВОВКА  начинает смеяться. Он  пробует остановиться, но смех
душит его.

     ИЛЬЯ: Что такое?
     ВОВКА: Ничего.

     Еще один приступ смеха, который ВОВКА с трудом подавляет.

     ИЛЬЯ: Если ты пришел издеваться надо мной, тогда уходи.
     ВОВКА: Прости меня. Я не сдержался.
     ИЛЬЯ: Что значит, не сдержался?

     ВОВКА опять хохочет, затем подавляет смех.

     ИЛЬЯ: Я не собирался тебя веселить.
     ВОВКА: Конечно-конечно. Это я виноват.

     ВОВКА прыскает от смеха.

     ИЛЬЯ: Ну все...
     ВОВКА: Прости, извини. Больше не повторится. А проза у тебя какая?
     ИЛЬЯ: Достоевский, "Записки из подполья", отрывок.
     ВОВКА: А что, хорошо. И совсем не мрачно.
     ИЛЬЯ: Читать?
     ВОВКА:   Слушай,  давай  завтра  начнем.  С  утра.   Я  сегодня  что-то
легкомысленно  настроен. Нет, программу я тебе  обязательно  помогу сделать.
Будешь читать как Юрский.
     ИЛЬЯ: Опять издеваешься?
     ВОВКА: А сейчас пойдем  прошвырнемся. К нам в  общагу.  Там  перец один
есть. Каждый день свой день рожденья справляет.
     ИЛЬЯ: Зачем это?
     ВОВКА:  Плохо что ли, каждый день праздник? Пойдем. Там клево. Девки на
столах танцевать будут.
     ИЛЬЯ: Не пойду.
     ВОВКА: Да перестань. Дома что ли будешь сидеть?
     ИЛЬЯ: У меня дела есть.
     ВОВКА: Знаю я все твои дела.
     ИЛЬЯ: Только не надо пошлить.
     ВОВКА:  Уговорил.  А  можно  я  тогда бутылку  коньяку  у  тебя возьму.
Неудобно без подарка идти.
     ИЛЬЯ: Бери.

     ВОВКА берет из холодильника бутылку, а заодно и батон сухой колбасы.

     ВОВКА: Ну, бывай. Я пошел.
     ИЛЬЯ: Пока.

     ВОВКА выходит из квартиры. Илья закрывает за ним дверь и слышит, как он
прыскает  на лестнице. ИЛЬЯ идет  в свою комнату, подходит  к своей кровати,
засовывает руку под подушку  и достает  оттуда  "еженедельник",  садится  на
кровать и раскрывает его.


     ЗАТЕМНЕНИЕ.

     КВАРТИРА СКУЧЕНКОВЫХ

     Раздается дверной звонок.  ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА выходит из кухни, подходит
к входной двери и впускает в квартиру ИЛЬЮ. Целует его.

     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Как измоталась,  как  измоталась сегодня за  день.
Прямо как  тряпка. Отожми и брось. До обеда УЗИ. А в обед и крошки в  рот не
положила. Успела только котлет несчастных купить.
     ИЛЬЯ: Мне никто не звонил?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Не звонила твоя Танька-шманька!
     ИЛЬЯ: При чем здесь она?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: А что я такого сказала, чтобы сразу мать оскорблять?
     ИЛЬЯ: Все, я молчу.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Куда ходил, сыночек?
     ИЛЬЯ: Во Щепкинское училище про первый тур узнавал.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Сегодня же я отцу скажу про твои щепки. На меня тебе
наплевать, так его послушаешься. У него разговор короткий, ты знаешь.
     ИЛЬЯ: Знаю, знаю. Дай поесть.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Погоди на кухню идти. Ты Веру Исаковну помнишь?
     ИЛЬЯ: Нет.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Жизнь  нашу  приходила  страховать.  У нее еще  на
макушке лысинка.
     ИЛЬЯ: Не помню.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Так у нас сейчас дочка ее на кухне сидит.
     ИЛЬЯ: Какая дочка?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Замечательная девушка. Натуральная блондинка.  Очень
много про тебя слышала и хочет с тобой познакомиться. (кричит) Альбиночка.
     ИЛЬЯ: Да ты что?! Какая Альбиночка? Зачем ты ее привела?! Я ухожу!
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: И не думай об этом. Человек ждет. Все. Я в гости. Вы
должны друг другу понравиться!
     ИЛЬЯ: Мама, ты чудовище.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Шампанское в холодильнике.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА закрывает за собой дверь. ИЛЬЯ остается стоять. Затем
поворачивается и  идет на  кухню.  Встает в дверях. За кухонным столом сидит
девушка.

     ИЛЬЯ: Здравствуйте. Меня зовут Илья.
     АЛЬБИНА: Альбина.
     ИЛЬЯ: Очень приятно. Может быть пойдемте посидим в мою комнату.
     АЛЬБИНА: На что вы намекаете?
     ИЛЬЯ: Там удобнее.
     АЛЬБИНА: Не надо.

     ИЛЬЯ  пожимает  плечами, проходит и садится за  стол напротив  девушки.
Молчанье.

     ИЛЬЯ: Какое у вас необычное имя. Альбина. Очень редкое.
     АЛЬБИНА: У меня и отчество редкое.
     ИЛЬЯ: Какое, простите.
     АЛЬБИНА: Эрастовна.
     ИЛЬЯ: Да, действительно.
     АЛЬБИНА: А фамилия обычная - Попова.
     ИЛЬЯ:  А у  меня  в  армии был  сослуживец,  так  у него  фамилия  была
американская  -  Джонсон.  Серьезно.  Я  сперва  не  верил,  так  он  мне  в
доказательство военный билет показал. А там прямо так и написано - Джонсон.
     АЛЬБИНА: А вы почему усы не носите?
     ИЛЬЯ: Не знаю. Но вообще они у меня густые растут. Я пробовал. А еще  у
одного парня из пятой роты фамилия была Четыре.
     АЛЬБИНА: Это же цифра.
     ИЛЬЯ: Правильно, цифра. А у него это была фамилия. Выпить не хотите?
     АЛЬБИНА: Хочу. Только с закуской.

     ИЛЬЯ   встает,   открывает   холодильник  и  достает   оттуда   бутылку
шампанского, бокалы и коробку.

     ИЛЬЯ: Шампанское и конфеты!

     ИЛЬЯ открывает шампанское.

     АЛЬБИНА: Вы специально бутылку на меня направили?
     ИЛЬЯ: Нет. Простите.

     ИЛЬЯ разливает шампанское, открывает конфеты.

     ИЛЬЯ: Давайте перейдем на "ты".
     АЛЬБИНА: Вы переходите, а мне еще рано.
     ИЛЬЯ: Хорошо. Давайте выпьем просто так. За любовь.
     АЛЬБИНА: Что вы имеете в виду?
     ИЛЬЯ: За дружбу.
     АЛЬБИНА: Согласна.

     Чокаются, выпивают, закусывают.

     ИЛЬЯ:  Еще  была  одна история. Стоял один узбек  на посту, а мимо него
проходил генерал. И он этого генерала, представляете, генерала, на  взлетную
полосу положил и заставил его плашмя лежать до прихода разводящего.
     АЛЬБИНА: Мамочки.
     ИЛЬЯ: Представляете. И ничего этому узбеку потом не сделали, потому что
он точно по уставу действовал.
     АЛЬБИНА: Мама.
     ИЛЬЯ: Что с вами?
     АЛЬБИНА: Мне плохо. Мне спиртного совсем нельзя.
     ИЛЬЯ: А зачем же вы пить стали?
     АЛЬБИНА: Потому что вы мне предложили.
     ИЛЬЯ: Я?
     АЛЬБИНА: Боже, какие же все мужчины лживые. Ненавижу вас.
     ИЛЬЯ: За что?
     АЛЬБИНА: Отвратительные,  мерзкие предатели.  Сколько вам  хорошего  не
делай, вы  все  равно гадость в  ответ. Подлые негодяи. Пять лет обещал жену
бросить, а я ждала его, как дура.
     ИЛЬЯ: Кого ждали?
     АЛЬБИНА: Вы его не знаете. Ой, мне совсем плохо. Где у вас?
     ИЛЬЯ: В коридоре.

     АЛЬБИНА быстро снимает сережки.

     АЛЬБИНА: Подержите, а то они всегда падают. Ненавижу вас.

     АЛЬБИНА выбегает из кухни..

     ИЛЬЯ: Дурак я, дурак. Ведь предлагали на сверхсрочную остаться.


     ЗАТЕМНЕНИЕ

     Кухня. ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА и ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ - папа ИЛЬИ.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Я тебе утром дала сто тысяч.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Ну я пообедал.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Двадцать тысяч.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Газету купил.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Тысяча.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Две.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Не нужна тебе такая газета! Пойдем дальше.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Туда-сюда, осталось какая-то мелочь.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Двадцать две тысячи ты истратил. Где остальное?
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Галя, можешь мне не верить, но я их потерял.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Опять?!

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ молчит.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Опять себе журналов с бабами накупил?

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ молчит.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Какой пример ты подаешь своему сыну.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Он уже взрослый. И потом я их прячу.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Плохо прячешь. Он их нашел вчера.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Это те которые в духовке?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Да.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: А обратно положил?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА:  Мальчику сейчас трудно. Он узнал,  что  эта девка с
которой он переписывался все два года встречалась с другим.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Это которая, Татьяна?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Да. Татьяна.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: А что ты кричишь, я все слышу.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА:  Он переживает. Мало кушает и  много курит. Ко всему
этому он решил опять поступать в театральное.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Ну и что?
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ты  думаешь, ну и что,  а я думаю, это для мужика не
профессия, как  проститутка,  ей Богу, рожи корчить. Тем более в наше время.
Если б ты был  артист, я бы за тебя ни за что не пошла. Вру ребенку, вот ужо
папа с тобой  поговорит, а  папе  хоть  бы  хрен  по  деревне. Он негритянок
голозадых в сортире разглядывает. Ты должен поговорить с ним.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Нет, ты уж сама.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ты должен!

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ мотает головой.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ты отец!

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ мотает головой.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Двадцать.

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ опять мотает головой.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Тридцать.
     ЭДУАРД ВАСИЛЬЕВИЧ: Мало. Восемьдесят и пирог в воскресенье.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Пятьдесят и обойдешься без пирога.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Хорошо. Не кипятись только.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА расплачивается с мужем.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Сегодня он на прослушивание ходил и не отобрали его.
Даже,  говорит, стихотворение докончить  не дали. Сидит теперь расстроенный.
Нашел  из-за чего. Иди. Внуши ему, чтобы бросал он это  искусство к чертовой
матери. И про личную  жизнь расспроси, чего у него  там.  А то он со мной со
вчерашнего дня не разговаривает. И  это  за все мои труды. Какую девушку ему
нашла. Клад. Не понравилась ему. Обиделся. Думала хоть мужиком станет за два
года-то, куда  там.  Такой же  тюфяк, прости меня  Господи,  грешную! Давай,
топай.

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ покорно входит из кухни и идет в комнату ИЛЬИ. Стучит
в  дверь.  Нет  ответа.  От  открывает  двери.  Илья   сидит  на  кровати  с
"еженедельником" в руках и пишет.

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Привет, сынок.
     ИЛЬЯ: Привет, пап.

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ проходит и садится на кровать возле ИЛЬИ.

     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Что делаешь, сынок?
     ИЛЬЯ: Сижу, пап.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: И я посижу.(смеется один) Что пишешь, стихи?
     ИЛЬЯ: Почти.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Ну и как тебе гражданская жизнь, нравится?
     ИЛЬЯ: Нет.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ:  И  мне не нравится. И знаешь, больше всего я сейчас
жалею, что не стал артистом.
     ИЛЬЯ: Ты о чем?
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Не важно. А как вообще настроение?
     ИЛЬЯ: Нормальное.
     ЭДУАРД  НИКОЛАЕВИЧ: Это видно. Вот  когда меня в  молодости  обманывали
девушки, я никогда  не падал духом. Я  просто шел  Парк  Культуры, садился в
колесо обозрения,  поднимался  наверх  и бросался  сверху  яйцами. Мне очень
помогало. Когда попадал в кого-нибудь. Ты смотри, а то у  нас в холодильнике
два десятка есть.
     ИЛЬЯ: Да все отлично. Я уже не переживаю.
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Это видно. Мать сказала, ты в актеры хочешь?
     ИЛЬЯ: И что?
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ:  Я, лично, поддерживаю. Хорошее дело. И  денежное. Я
вон слышал Табаков артист очень богатый. Так что удачи тебе сынок. А на мать
не обижайся. Она тебе добра хочет. Да и мне, к сожалению, тоже.

     ЭДУАРД  НИКОЛАЕВИЧ хлопает сына  по плечу и выходит из комнаты. Заходит
на кухню.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Ну что?
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Что-что, я  ему говорю, далось тебе это актерство, а
он уперся и ни в какую. Хочу, говорит, на сцену и на экран.
     ГАЛИНА  ВАСИЛЬЕВНА:  Я  ему  устрою  сцену.  А  из-за  девки  этой  все
расстраивается?
     ЭДУАРД НИКОЛАЕВИЧ: Мне кажется, да.
     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Когда кажется, крестится надо.

     Эдуард Васильевич крестится.

     ГАЛИНА ВАСИЛЬЕВНА: Нет ума -