ный. Один меняется что  ни
час, для другого  требуются недели, а в третьем и  вовсе никакой перемены не
наблюдается. Это не чудо и  не его отсутствие, это лишь проявление того, что
имелось в ребенке и только ждало своего  часа, а то, чего в нем не было, так
и не появилось.
     Я учу  слаборазвитого ребенка  считать: два  пальца, две пуговицы,  две
спички, две монеты... Вот он  уже считает  до пяти.  Но попробуй  я изменить
порядок вопросов, интонацию, жесты-он снова не знает, не умеет.
     Ребенок  с  больным  сердцем.  Медлительный  в  движениях,   разговоре,
улыбках, послушный. Ему  не хватает дыхания,  каждое более  резкое  движение
вызывает кашель, страдание, боль. Он и должен быть таким.
     Материнство  облагораживает   женщину,  Когда   она   жертвует   собой,
отказывается  от  себя,  отдается  ему всей  душой,  и  деморализует, когда,
прикрываясь  мнимым благом  ребенка,  отдает его на съеденье своим амбициям,
привычкам, страстям.
     Мой ребенок-это моя вещь, мой раб, моя комнатная собачка. Я чешу его за
ушами,  глажу по  челке, украсив ленточками,  вывожу  на прогулку, дрессирую
его, чтобы он был послушен и покладист, а когда надоест:
     - Иди поиграй. Иди позанимайся. Пора спать.
     Логика лечения истерии, очевидно, заключается в следующем:
     - Вы утверждаете, что  вы  петух. Пожалуйста, будьте петухом, но только
не клюйтесь.
     - Ты вспыльчив,-говорю я мальчику,-ну  и ладно, дерись, только не очень
сильно, злись, только раз в день.
     Если угодно,  в  одной этой фразе помещается весь воспитательный метод,
которым я пользуюсь.
     51.
     Видишь  того  малыша,  который  бегает,  кричит,  роется  в  песке?  Он
когда-нибудь станет знаменитым  химиком, сделает открытия, которые  принесут
ему  славу,  прекрасное положение, деньги. Вот так, между вечеринкой и балом
он  вдруг  задумается невзначай,  запрется, несносный, в кабинете  и  выйдет
оттуда ученым. Кто бы мог подумать?
     А  видишь  другого,  который  лениво,   апатично  наблюдает   за  игрой
сверстников? Вот он зевнул, встал, может, присоединится к играющей компании?
Нет,  снова  сел.  А  между  тем  и он  станет  знаменитым  химиком, сделает
открытия. Вот и изумляйся: кто бы мог подумать?..
     Нет, ни маленький  задира,  ни  сонный ленивец не  станут учеными. Один
будет учителем гимнастики, второй-почтовым служащим.
     Преходящая мода, ошибка, недоразумение  - все не выдающееся кажется нам
ничего не стоящей ерундой. Мы больны бессмертием. Кто не дорос  до памятника
на площади, мечтает хотя
     бы об улице,  названной его  именем, хотя бы о мемориальной доске. А уж
коли не  тянешь  на четыре  полосы после смерти,  то  хотя  бы упоминание  в
тексте:   "принимал  активное   участие...  широкие   массы   общественности
скорбят..."
     Улицы, больницы,  приюты  раньше  носили  имена святых  патронов, и это
имело смысл, потом-имена хозяев, это было знамением времени. Сегодня - имена
ученых и художников, и  в этом смысла нет. Уже  поднимаются памятники идеям,
безымянным героям. тем, у кого и могил-то нет.
     Ребенок-не  лотерейный  билет, на который должен пасть  выигрыш в  виде
портрета в зале  заседаний магистрата или бюста в фойе театра. В каждом есть
своя  искра, которую  может высечь  кремень счастья  и правды,  и,  может, в
десятом поколении она вспыхнет пожаром гениальности и, прославив собственный
род, осветит человечество светом нового солнца.
     Ребенок-это не почва, возделываемая наследственностью для посева
     жизни,  мы  можем  лишь  способствовать  росту   того,  что  яростно  и
настойчиво начинает рваться к жизни в нем еще до его первого вздоха.
     Признание нужно новым сортам табака и новым маркам вина, но не людям.
     52.
     Так  что  же-фатум   наследственности,  беспощадность   предназначения,
банкротство медицины и педагогики?
     Я как-то назвал ребенка пергаментом, испещренным  письменами, засеянной
землей, но  давайте  лучше отбросим  сравнения, которые могут  ввести  нас в
заблуждение.
     Бывают случаи, в которых мы при современном состоянии науки  бессильны.
Сегодня их меньше, чем вчера, но они есть.
     Бывают случаи, в которых мы бессильны при современных условиях жизни. И
таких становится все меньше и меньше.
     Вот   ребенок,  которому  самые  добрые  намерения  и  самое  отчаянное
напряжение дают мало. Вот другой,
     которому они дали  бы много, но  мешают условия. Одному деревня,  горы,
море  принесут немного,  другому  и  помогли  бы, да  мы  не  можем  их  ему
предоставить.
     Когда  мы  встречаем  ребенка, который страдает от  отсутствия  заботы,
воздуха, одежды,  мы  обычно  не  виним родителей.  Когда  мы видим ребенка,
которого  портят  излишняя   заботливость,  перекармливание,   перегревание,
ребенка, которого рьяно охраняют  от  мнимой опасности,  мы склонны обвинять
мать, нам кажется, что тут легко справиться со злом, было бы желание понять.
Нет,  нужно  гораздо  больше  мужества,  чтобы  не  бесплодной  критикой,  а
действием противостоять практике, принятой  в данном классе, в  данном  слое
общества. Если там мать не может умыть ребенка и вытереть ему нос,  то здесь
она не может  разрешить ему бегать в  драных башмаках,  с испачканным лицом.
Если там его со слезами забирают из школы и отдают учиться ремеслу, то здесь
с не меньшей мукой его вынуждены посылать в школу.
     Испортится у меня дите без школы,- говорит одна, отбирая книгу.
     - Испортят  мне ребенка в  школе,  говорит  другая,  покупая  очередные
полпуда учебников.
     53.
     Для широких  масс наследственность- некий рок, который заслоняет  собой
все встречающиеся исключения: для науки  проблема, которую надлежит решить в
процессе  исследований. Существует обширная литература, стремящаяся ответить
только на единственный вопрос: рождается ли ребенок туберкулезников больным,
с  предрасположением  к  болезни,  или  заражается после  рождения? Думая  о
наследственности, принимали ли вы во внимание такие простые соображения, что
кроме наследственности  болезни есть  также наследственность  здоровья,  что
родство  не является родством в получаемых плюсах и минусах, преимуществах и
недостатках,-имеет  или  должен  иметь.  Здоровые  родители рождают  первого
ребенка, второй будет ребенком  сифилитиков, если  родители заразились  этой
болезнью,  третий  -  ребенком  сифилитиков-туберкулезников,  если  родители
приобрели  к тому  же  и  туберкулез.  Эти  трое  детей  -  чужие  люди:  не
отягощенный  наследственностью,  с  грузом  наследственности  и  вдвойне  ею
отягченный.
     Отчего ребенок нервен: оттого ли, что его родили нервные родители,  или
оттого, что они его  воспитали?  Где  граница  между нервностью и хрупкостью
нервной системы, где границы духовной наследственности?
     Беспутный  отец рождает ли он сына-расточителя или  заражает  его своим
примером?
     Скажи мне,  кто твои родители,  и я скажу тебе,  кто  ты - это верно не
всегда.
     Скажи мне, кто тебя воспитал, и я скажу тебе, кто ты -  и это не всегда
верно.
     Почему  у  здоровых   родителей  бывает  слабое  потомство?   Почему  в
добропорядочной семье иной раз вырастает сын-шалопай? Почему обычная средняя
семья дает выдающеюся ребенка?
     Кроме исследований фактора  наследственности необходимо также проводить
исследования  воспитательной среды, и  тогда, быть  может,  не одна  загадка
найдет свое разрешение.
     Воспитательной средой  я  называю  дух семьи, господствующий в ней, так
что отдельные члены семьи не могут занимать по отношению к нему произвольной
позиции. Этот дух не терпит сопротивления, он диктует, он принуждает.
     54. Среда догматизма.
     Традиция,  авторитеты,   ритуалы,  безукоснительное  выполнение  долга-
определяющий  основной  жизненный принцип. Дисциплина,  порядок,  честность.
Серьезность, душевное равновесие, бесстрастность  как высшая форма  владения
собой,  признак  устойчивости,  неуязвимости,   уверенности   в  себе   и  в
правильности  своих  поступков. Аскетизм,  самообладание,  ежедневный  труд,
строгое  соблюдение  нравственной  гигиены, ни малейшего отступления от норм
морали.
     Благоразумие вплоть до полной пассивности, до игнорирования всех прав и
правд,   не   ставших   традиционными,   не   освященных  авторитетами,   не
укоренившихся повторением изо дня в день.
     Если в  этой среде  уверенность в  себе  не перерастает в  самодурство,
простота-в  примитивность,   она  плодотворна  для  воспитания.  Она  ломает
ребенка,  чуждого  ей  по духу, но высекает превосходного человека,  который
ответит  уважением  своим воспитателям  за  то, что те не забавлялись им,  а
трудным путем  вели к поставленной ими цели. Неблагоприятные  условия жизни,
тяжелая  физическая  нагрузка  не  меняют  духовной  сущности  этой   среды.
Тщательность исполнения  здесь перерастает в труд до мозолей,  спокойствие-в
смирение, самоотреченность-  в  стремление выстоять любой  ценой,  робость и
исполнительность,  которые порой воспитываются ею, искупаются уверенностью в
своей  правоте   и  доверием  к   себе.  В   данном   случае  пассивность  и
консерватизм-не  слабость, а  сила.  которая оказывает сопротивление  чуждым
влияниям и злой воле.
     Догмой может  с гать все и земля, и костел, и отчизна, и добродетель, и
грех;   может  стать  наука,  общественная   и  политическая   деятельность,
богатство, любое противостояние, любая фронда, в том  числе и бог как герой,
как идол, как кукла. Не все ли равно! Ведь важно не с только во что, сколько
кик веришь.
     55. Среда идейная.
     Ее  эффект не в духовной стойкости, а в натиске, напоре,  в активности.
Тут не работают, а созидают. Действуют, а не выжидают. Здесь нет долга- есть
добрая воля. Нет  догм - есть  задачи. Нет  равнодушия - есть воодушевление,
энтузиазм. Для человека, воспитанного этой  средой, внутренний регулятор его
отвращение  к грязи и нравственный  эстетизм.  Случается,  что он на  минуту
возненавидит, но никогда  не будет презирать.  В  основе  его  терпимости не
сознание  несовершенства  человеческой натуры,  а  уважение  к  человеческой
мысли,  горделивая  радость  от  ее  свободного  парения,  от ее способности
подниматься  на любую  высоту и проникать  в любые  глубины. Смелый в  своем
деле,  он чутко  улавливает отзвуки чужих молотков, с интересом ждет завтра,
его неожиданностей и чудес, открытий и заблуждений, борьбы и сомнений, новых
суждений и переоценок.
     Если догматическая среда способствует воспитанию ребенка пассивного, то
среда  идейная годится для посева инициативных  детей.  Тут, я думаю, таятся
истоки ряда досадных сюрпризов:
     одному дают десяток заповедей, высеченных на камне, в то время  как  он
жаждет  высечь их  сам в  своей душе,  другого  же заставляют искать истину,
которую  ему  свойственнее  получить готовой. Не  заметить  это можно,  если
приближаешься к ребенку  с  уверенным  "я сделаю из  тебя человека", а не  с
вопросом: "чем можешь ты стать, человек?"
     56. Среда, довольная жизнью.
     Я имею столько, сколько мне надо: то есть  мало, если я ремесленник или
чиновник, то есть много, если я землевладелец. Хочу быть тем, кто я есть, то
есть  мастером,   начальником   станции,  адвокатом,  писателем.   Работа-не
служение,  не  пост,  не цель  жизни,  а  средство  для  извлечения выгод  и
достижения желаемого.
     Благодушие,  беззаботность,  приветливость,  жизнерадостность, доброта,
трезвость-ровно столько,  сколько необходимо, самопознание -  ровно столько,
сколько этого можно достичь без труда.
     Нет   последовательности  в   поведении,   нет   последовательности   в
стремлениях и желаниях.
     Ребенок   дышит  внутренним  благополучием,  ленивым  воспоминанием  об
удовольствиях прошедших дней, благодушием  по отношению к сегодняшним делам,
обаянием окружающей  его  простоты. Сам он при  этом может  стать  любым: из
книг, разговоров, встреч, жизненных впечатлений он самостоятельно ткет ткань
своих воззрений, выбирает собственную дорогу.
     Прибавлю  к этому взаимную любовь родителей. Ребенок редко чувствует ее
отсутствие, когда ее нет, но впитывает ее, когда она есть.
     "Папа  сердится на маму, мама не разговаривает с папой, мама плакала, а
он  как хлопнет дверью"-вот туча, которая  застит синеву неба и замораживает
веселый беспорядок детской.
     Во вступлении я сказал:
     -  Приказать  кому-нибудь  продуцировать  готовые  мысли-все равно  что
поручить другому человеку родить именно твоего ребенка.
     И,  наверное,  не один из  вас подумал: "А  как  же мужчина?  Ведь  его
ребенка рожает другая?"
     Нет: не другая, а любимая.
     57. Среда успеха и карьеры.
     И здесь  в ходу целеустремленность, но  приводит  к  ней  не внутренняя
потребность, а холодный расчет. Здесь нет места для полноты содержания, есть
только  прикидывающаяся  ею   форма,   лишь   искусная  маскировка  пустоты,
судорожные  поиски  престижных   ценностей.   Лозунги,  на   которых   можно
заработать, условности, перед которыми выгоднее склониться. Вместо  истинных
ценностей-искусная реклама. Жизнь не как чередование  работы и отдыха, а как
охота по следу и вечная беготня. Алчущая пустота, хищничество,  чванство и в
сочетании с подхалимством, завистью, недоброжелательством и злорадством.
     Здесь детей не любят и  не воспитывают, их здесь  натаскивают.  На  них
либо теряют,  либо  зарабатывают,  их  либо покупают,  либо продают.  Кивок,
улыбка,   рукопожатие-все  вычислено,  все  известно   заранее   вплоть   до
супружества и плодовитости.  Зарабатывают  на  всем-на  денежных  операциях,
авансах, ордерах, связях в "кругах".
     Если  в  такой  среде  и  вырастает стоящий  человек,  то  со  временем
обнаруживается, что это одна видимость, более тонкая игра, лучше подогнанная
маска,  и только. Однако случается, что и в  этой среде расчета  и гниения в
душевном  разладе  и муках вырастает то  самое  "жемчужное зерно в  навозной
куче". Это свидетельствует лишь о  том, что  наряду с общепризнанным законом
влияния среды на  воспитание действует еще и другой-закон антитезы. Мы видим
его   проявления   в   тех   случаях,   когда   скряга   воспитывает   мота,
безбожник-верующего, трус-героя, этого уж не объяснить наследственностью.
     58.
     Закон антитезы  основан на  внутренней силе,  которая противопоставляет
себя   влияниям,  идущим  из  разных  источников  и  использующим  различные
средства.  Это защитный  механизм  сопротивления, самообороны,  нечто  вроде
инстинкта    самозащиты   духовной    организации,    чуткий,   включающийся
автоматически.
     Нравоучения в воспитании  дискредитированы  уже  в достаточной степени,
зато  влияния примера и среды до сих пор пользуются полным доверием.  Отчего
же они столь часто подводят?
     Я спрашиваю, почему ребенок, услышав ругательство, хочет его повторить,
несмотря на запрет, а подчинившись угрозам, все же сохраняет его в памяти?
     Где источник той злой с виду воли, когда ребенок упрямится, хотя мог бы
легко уступить?
     - Надень пальто.
     Нет, он хочет идти без пальто.
     -  Надень  розовое  платье. А  ей как  назло хочется  голубое. Если  не
настаивать, ребенок может  еще послушаться, если  же настаивать, уговаривать
или угрожать, он непременно заупрямится и подчинится только по принуждению.
     Почему (особенно в период созревания) наше привычное "да" наталкивается
на его  "нет"?  Не есть ли это одно из  проявлений внутреннего сопротивления
искушениям,  идущим  изнутри,   а  могущим  прийти   извне?  "Ирония  судьбы
заставляет  добродетель жаждать греха,  а  преступление-мечтать  о  чистоте"
(Мирбо).
     Преследуемая вера  завоевывает самых горячих приверженцев.  Стремящиеся
усыпить народное  самосознание успешнее всех его будят. Может,  я смешал тут
факты  из разных  областей, однако  довольно  и  того, что  лично  для  меня
гипотеза  о законе  антитезы объясняет  множество  парадоксальных реакций на
воспитательские  шпоры и  удерживает воспитателя от слишком  многочисленных,
частых и сильных давлений даже в самом желаемом направлении.
     Семейный дух? Сог.юссн. Но где же дух эпохи; он останавливался у границ
растоптанной свободы; мы трусливо прятали от него ребенка.  "Легенда Молодой
Польши" Бжозовского не спасла меня от узости взглядов.
     59. Что есть ребенок?
     Что  есть  он хотя бы только  физически?  Растущий организм. Совершенно
верно. Но увеличение веса н роста лишь  одно  явление веса и роста лишь одно
явление в ряду многих. Науке уже известны некоторые особенности этого роста;
он неравномерен, периоды быстрого темпа сменяются медленным. Кроме этого, мы
знаем, что ребенок не только растет, но и меняет пропорции.
     Однако широким  массам и это неизвестно. Как часто мать вызывает врача,
жалуясь, что ребенок осунулся, похудел, тельце  ослабело,  личико  и головка
стали меньше. Она не знает, что, вступая  в период раннего детства, младенец
теряет жировые отложения, что  с развитием грудной клетки голова прячется  в
ширящихся плечах, что части его тела и  органы развиваются не одинаково, что
по-разному растут мозг,  сердце, желудок,  череп, глаза, кости  конечностей,
что  будь это иначе, взрослый человек был бы чудовищем с огромной головой на
коротком толстом туловище и не смог бы  передвигаться на двух обросших жиром
валиках-ногах.
     Изменение пропорций всегда сопутствует росту.
     Нескольким десяткам  тысяч  наших измерений  соответствует  пара-другая
весьма  приблизительных  кривых  среднего  роста,  мы  не  понимаем значения
ускорения, замедления или  девиации развития. Потому, что, зная  с пятого на
десятое анатомию  роста,  мы  вовсе  не знаем  его физиологии, потому что мы
пристально  изучали лишь  больного ребенка и  только  с недавних пор  начали
исподволь присматриваться к здоровому. Потому что нашей лабораторией от века
была больница, а не воспитательное учреждение.
     60.
     Ребенок  изменился. С ребенком  что-то  случилось. Мать не всегда может
сказать,  в чем заключается перемена, зато у нее уже готов  ответ на вопрос,
чему эту перемену следует приписать.
     -  Ребенок изменился после появления  зубов, после прививки оспы, после
того, как его отняли от груди,  после того, как он вывалился из кровати. Уже
ходил-и  вдруг перестал,  просился  на  горшок  -  снова  пачкает  штанишки,
"ничего" не ест, спит неспокойно,  мало (или слишком много); стал капризным,
слишком подвижным (или вялым), похудел.
     Другой период:
     после того,  как пошел  в школу, после  возвращения  из деревни,  после
кори,  после того,  как выкупался,  несмотря на запрещение, после того,  как
испугался пожара. Меняются не только
     сон и аппетит, меняется и характер:
     раньше    слушался-теперь    своевольничает,   раньше    быстрый-теперь
расхлябанный и  ленивый. Бледен,  осанка  отвратительная. Вдобавок  какие-то
гадкие выходки. В чем дело?-дурная компания, заучился, а может, заболел?
     Двухлетняя работа в доме сирот, скорее наблюдения за  детьми, нежели их
изучение,  позволили  мне  прийти к  выводу, что  все то, что  известно  под
названием "неуравновешенность переходного периода", в менее резко выраженной
форме ребенок переживает несколько раз  в  жизни. Это такие же "критические"
моменты развития, только  они  менее заметны,  а потому пока недооцениваются
наукой.
     Стремясь к единству во взгляде на ребенка,  иные  склонны рассматривать
его как усталый организм. Этим они объясняют его повышенную  потребность  во
сне,  слабый иммунитет  к  болезням, уязвимость  органов, низкую психическую
выносливость. Эта  в общем справедливая  точка зрения годится  не  для  всех
этапов развития ребенка.
     Ребенок попеременно  бывает  то  сильным,  живым, веселым,  то  слабым,
усталым и  мрачным.  Когда он заболевает в критический  период,  мы  склонны
считать,  что  болезнь  уже  коренилась  в  нем,  я  же думаю,  что  болезнь
гнездилась