,
однако мелкие факты из новогвинейского дневника ученого довольно быстро и
прочно забылись; помню только, как пришелец, впервые увидев воинственно
настроенных папуасов, улегся на праву спать, что сразу покорило жителей
джунглей, как потом он лечил больных и остановил войну между деревнями и
как перед отъездом жители острова упрашивали его навсегда остаться с ними.
И еще застряли в памяти пестрота новогвинейских впечатлений Миклухо-Маклая
да, верно из предисловия, маршруты его путешествий, потому что я, очевидно,
про_- следил их тогда по карте,- они на моей лесной и снежной родине,
отстоящей дальше, чем какое-либо другое место на земле от марей и океанов,
звучали так завлекательно и зазывно - Канарские острова, Марокко, Таити,
остров Пасхи, Австралия, Острова Зеленого Мыса, Новая Гвинея...
  Вспоминается еще один случай - послевоенныи, черниговский. Должно быть,
всюду можно найти человека, который сильнее других любит и лучше прочих
знает родные края-живые подробности больших событий истории, когда-либо
посетивших эти места, приметные строения в округе, в том числе и навсегда
уничтоженные войнами и небрежением, предания, родословные, судьбы
интересных земляков, драгоценных документов и вещей. Их называют Привычно
краеведами, происходят они из бывших учителей, врачей, журналистов,
военных, музейных, партийных и советских работников, и новая их служба, в
которой они пребывают незаметно, часто донельзя скромно, чрезвычайно важна
и нужна-они прививают согражданам привязанность к их родине, а через нее -
к большой Родине, к миру и жизни, а сами эти увлеченные отставные трудяги,
кажущиеся подчас чудаковатыми, составляют кое-где высшую духовную ценность
местного общества, потому что выступают в добровольной роли Хранителей
Памяти. Интересную новизну подметил я в последние годы - таких патриотов и
знатоков становится все больше среди молодых...
  Так вот, в Чернигове много лет назад встретился мне местный старичок,
изработавший себя в газете и бросивший писать даже "информушки". Он-назову
его Иваном Ивановичем-сновал по редакционным закоулкам, всем почему-то был
нужен, особенно начинающим журналистам. Мои очерки и заметки Иван Иванович
быстро и ловко переводил на украинский, хотя был русским, приговаривая:
  - Послушайте, дорогой, совет старого газетного сазраса: вычеркивайте
слово "работа" из своих писаний совершенно, и тогда оно будет у вас
встречаться не более трех раз на странице...
  Изан Иванович рассказал мне о таинственной судьбе "Святой Феклы" -
гениальной фрески из черниговского Спаса, первым поведал, что в Чернигове
работали и были похоронены баснописец Леонид Глебов и прозанк-реалнсг
Мпхайло Коцюбинский, что из этих мест происходят Тычина, Довженко,
Десняк...
  - А Новгород-Северский, между прочим, дал князя Игоря! Местную гимназию
закончили педагог Ушпнскнй, писатель-народник Михайлов, ученый и
революционер Николай Кибальчич, который перед казнью набросал схему
ракетного космического аппарата. В Вороньках похоронены Сергей и Мария
Волконские, Александр Поджио... А в Стародубе - корни Миклух.
  - Каких Миклух?
  - Неужели вы никогда не слышали о Николае Миклухо-Маклае?
  - Почему же, слышал.
  - На Черниговщине жили деды-прадеды ученого, и отец его Николай Миклуха
тут родился. Русская история знает двух братьев-Владимира, что, будучи
командиром броненосца "Адмирал Ушаков", геройски погиб в Цусимском морском
сражении, и Николая - великого человека, хотя и маленького росточка, и
хлипкого телосложения, и вроде бы второстепенных научных интересов...
  И правда, среди множества разных наук издавна существуют немодные,
"тихие", имеющие весьма относительное прикладное значение. Не сулит
облегчения труда в промышленности и земледелии, например, собиратель и
знаток фольклора или археолог, никому не обещает прибылей специалист по
языкам исчезнувших племен или палеонтолог. Рыцарем таких неглавных наук, не
усиливающих власть людей над природой и не увеличивающих количество наших
вещей, был и Николай Миклухо-Маклай, и распространенные представления о нем
чаще ограничиваются начальными сведениями-ну, путешествовал по
экваториальным и южным морям, жил среди папуасов, сумел завоевать их
уважение и любовь, описывал быт, нравы, обычаи дикарей, собирал
экзотические коллекции, ну и что? А то, что за этими общими представлениями
ускользает подлинный облик Николая Миклухо-Маклая как великого ученого и
человека, гуманиста и патриота.
  Признаюсь-я так и не удосужился прочитать обобщающую работу о
Миклухо-Маклае, только время от времени через газеты, популярные журналы
или радио в память проникали случайные и отрывочные сведения о его
необыкновенной жизни. Однажды услышал, как он пропал на целый год, а
объявившись, никому ни слова не сказал, где был и что делал. Жил он этот
год в джунглях Малаккского полуострова, где до него не побывал ни один
европеец, искал этнические корни папуасских племен, но сведения о своей
работе не счел возможным публиковать, чтобы малайцы, совершенно ему
доверявшие, не назвали это шпионством... Женат он был на дочери
премьер-министра Нового Южного Уэльса, встречался с Александром III, и
между ними произошло краткое, но серьезное объяснение, поводом которого
послужили новогвинейские изыскания ученого, доказавшего, что папуасы,
считавшиеся европейскими колонизаторами низшей в человеческом роду расой,
умны, добры, практичны, на их теле волосы растут не пучками, а как у других
смертных, в том числе, естественно, и у российского царя, и вообще все люди
в принципе по природе своей равны...
  Император, порассуждав о диких и культурных народах, изволил назвать
россиян далекими от европейцев, тунгусов от русских, а любезных посетителю
"папуанцев" более дикими, нежели тунгусы, и посему, дескать:
  - Какое же, помилуйте, возможно братание? Достойно сожаления, однако же,
по нашему разумению, преждевременны ваши старания, господин Маклай, а
потому и напрасны, хотя по-христиански, быть может, похвальны. Да только
как бы похвальность эта не взбаламутила кого до поры...
  - Насколько мне, государь, кажется,- с достоинством искателя истины
возразил ученый,- поиски истины всегда своевременны и не напрасны. Они
могут не совпадать с интересами отдельного государства или отдельного
правительства, но я не служу отдельному правительству или государству, я
служу человечеству, в том числе, разумеется, и своему отечеству.
  - Да, вы так думаете?-растерялся царь, не ожидавший, конечно, такого.-Но
это... однако вы дерзок, господин ученый изыскатель! Этак и до крамолы
недалекоНе смею вас более задерживать...
  Не знаю, смогла ли в тот день крымская лазурь развеять дурное настроение
царя, не ведаю меры-оценки Миклухо-Маклаем результата августейшей
аудиенции, но был тогда другой царь в России-духовный... В том же 1886 году
Николай Миклухо-Маклай получил письмо Льва Толстого: "Вы первый несомненно
опытом доказали, что человек везде человек, т. е. доброе, общительное
существо, в общение с которым можно и должно входить только добром и
истиной, а не нушками и водкой. И вы доказали это подвигом истинного
мужества, которое так редко встречается в нашем обществе, что люди нашего
общества даже его и не понимают..."
  И далее гений русской литературы просит ученого "ради всего святого"
подробно описать весь свой опыт, что "составит эпоху в той науке, которой я
служу - в науке о том, как людям жить друг с другом", и этим сослужить
"большую и хорошую службу человечеству".
  Миклухо-Маклай не успел выполнить этого пожелания - через семнадцать
месяцев умер, прожив на свете всего сорок два года. Почти все написанное им
публиковалось посмертно, причем малаккский дневник был напечатан лишь в
1941 году, и до сих пор далеко не все мысли, высказанные им по разным
поводам, стали достоянием даже очень любознательного читателя. Позволю себе
привести некоторые его высказывания, найденные совсем недавно и нужные нам
для путеводительства в новом маршруте...
  Напоминая читателю афористичную фразу Миклухо-Маклая о том, что он служит
человечеству, и в том числе. разумеется, своему отечеству, я выделяю
курсивом слова вроде бы малозначащие, но на самом деле чрезвычайно важные,
подчеркивающие принципиальную позицию ученого. Да, Миклухо-Маклай был, как
бы мы сейчас сказали, великим интернационалистом, а это означает, что он
был великим патриотом.
  "...Чувствовать себя сыном человечества,-сказал он однажды английскому
журналисту,-не значит забыть родной дом. Я еще не встречал человека с
нормальной психикой, который был бы холодно беспристрастен к матери".
  Размышляя о великой своей матери-России, Миклухо-Маклай останавливается
на одной существенной особенности родного народа, обогащающей и
облагораживающей духовный облик человечества. Прежде чем познакомиться с
его раздумьями на этот счет, поясню, что Миклухо-Маклай, основываясь на
данных своей науки, был в антропологии принципиальным моногенистом, то есть
исходил из признания полного равенства всех современных народов и рас,
составляющих человеческое сообщество. Полигенизм утверждал и утверждает
обратное, давая лженаучный повод расистам всех мастей делить народы на
"высшие", "избранные" и "низшие", "неполноценные", оправдывая военные
экспансии, экономические разбои, политическое неравенство, нравственный
протекционизм, эгоистический патронаж, национальный гнет.
  Миклухо-Маклай подчеркивает, что его научные взгляды находятся в полном
соответствии с интеллектуально-психическим складом родного народа:
"...Россия-единственная европейская страна, которая хотя и подчинила себе
много разноплеменных народов, но все же не приняла полигенизм даже на
полицейском уровне. В России полигенисты не могут найти себе союзников, так
как их взгляды противны русскому духу..."
  Любознательный Читатель. Русский дух? Что это такое?.. И в словах
Миклухо-Маклая мне видится некое противоречие. В старой России были
полицейские ограничения, государством проводилась реакционная политика
"запечатывания умов".
  - Да. Миклухо-Маклай пишет также и об этом, подчеркивая как бы
противоестественность существования и развития в царской России передовых
идей. К понятию "русский дух" мы еще вернемся, а вот слова Миклухо-Маклая,
которые я имею в виду: "Русская мысль, если говорить о мысли плодотворящей,
рождающей новые идеи и новые взгляды на природу вещей,- явление
замечательное и потому уже, что оно существует, кажется как будто
противоестественным. Ведь мысль, способная ниспровергнуть общепринятое и
утвердить что-то новое,- искра, возникающая от столкновения мнений, от
сомнения, побуждающего искать истину. Чтобы такие искры высекались, людям
нужна внутренняя духовная свобода и нужно общество, позволяющее свободу
мнений".
  - И неужели в России ученый видел такие условия?
  - Нет, не видел. Более того, он считал, что в историческом отрезке "от
Иоанна Грозного до наших дней, за вычетом, быть может, эпохи Петра I", не
допускалась "под страхом смерти или тюремного заключения не только разница
во мнениях, но даже попытка усомниться в чем-то, что являлось установленным
и принятым в государстве".
  - Ну, пожалуй, он слишком даже строг к своей страна... Свежая мысль в
России хоть и в муках, но всегда пробивалась.
  - Ага! Вы уже возражаете ученому с новой позиции? Но ведь он с ва.мн
согласен, хотя упоминает и другие способы "запечатывания умов". Русский
народ и "инородцы" всячески ограждались властью от влияния неугодных ей
примеров, в частности, "была введена строгая система В;Едов на жительство,
дабы каждый гражданин постоянно находился под государственным контролем н
наблюдением лиц, назначенных отвечать за сохранность установленного
единообразия в мыслях и настроениях".
  - Интересно бы добраться до исторических и психологических истоков такого
устройства самодержавной Россия...
  - Миклухо-Маклай, кажется, не успел познакомиться с марксистским анализом
современного ему общества, но хорошо знал произведения Чернышевского и
других русских революционных демократов и, кроме того, обладал
самостоятельными взглядами на общественно-исторические явления. Вот что он
писал в черновом наброске, найденном недавно " Австралии у его потомков:
"Дикая татаро-монгольская орда с ее свирепой жестокостью, презрением к
духовным ценностям и разделением общества на рабов и вождей принесла и
укоренила на века в Русском государстве положение, при котором право думать
получили только те из нижестоящих, кто, думая, в мыслях своих угадывал
желание вождя. А коль скоро всякое слово толковать можно по-разному, то
человек, намереваясь сказать одно, невольно может дать повод понимать его
иначе, от страха не угодить вождю родилась привычка говорить и писать
пространно, все со всех сторон обсказывать, обтолковывать, дабы понятым
быть в одной лишь позволительной плоскости. Все речи заведомо строились с
расчетом на понимание примитивное, и потому развитию мышления у тех, кто
читал их или слушал, они не способствовали".
  - Но неужели те, кто веками поддерживал такой порядок, не понимали, что
они сдерживают возможности народа и это оборачивается убытком для
государства, становится тормозом его развития?
  - Мысли Миклухо-Маклая на этот счет очень любопытны: "Силой ума,
характерами и своим отношением к действительности вожди отличались друг от
друга часто настолько, что казались полной противоположностью, однако
установленного регламента с незначительными отклонениями все придерживались
одинаково. Вождь, не обладавший проницательным умом, иных речей не
воспринимал, и существующий порядок общения ему представлялся единственно
правильным; тот же, кто видел и понимал больше своих подданных, сознательно
поощрял косность, так как управлять ею проще и безопаснее".
  Любознательный Читатель. Знаете, само высказывание этих мыслен в то время
- доказательство того, что, действительно, мысль в России пробивалась
сквозь все затычки!
  - Итак, вы с Миклухо-Маклаем единомышленники! Смотрите, что он пишет
далее: "И вот при всех этих порядках, которые ведут лишь к всеобщему
отуплению, животворящая русская мысль вопреки всем насилиям и царящей
нравственной тьме все-таки произрастает и, всему свету на изумление,
приносит замечательные плоды".
  - Ну, хорошо, а в чем же Миклухо-Маклай видит истоки, так сказать,
животворности русской мысли? Не в так ли называемом "русском духе"?.. Не
надо забывать, что еще при жизни ученого в России появились первые
марксистские работы Плеханова, а через несколько лет после смерти -
Ленина...
  - Очень легко через сто лет предъявлять претензии к ограниченности
мышления того или иного думающего человека... Конечно, Миклухо-Маклай
недостаточно ясно представлял себе тогдашний расклад общественных сил или
исторические перспективы и не ставил себе целью дать прямое изложение своих
политических взглядов. Но он действительно пытался найти истоки современной
ему животворящей гуманистической мысли в исторических и социальных
условиях, сформировавших нравственный, духовный облик русского человека:
"Когда заходит разговор о русской науке и культуре, людей, мало знающих
Россию и привыкших смотреть на нее как на одно из самых деспотических
государств, бесправный народ которого, казалось бы, не может дать ничего
хорошего, поражает в русской мысли ее неизменный гуманизм. А она,
страдалица, пройдя через все испытания, пробившись сквозь тернии, не может
нести в себе зло. Страдание озлобляет натуры холодные, с корыстной душой и
умом либо слабым, либо чересчур однобоким; русский же человек по своему
характеру горяч и отзывчив, а если бывает злобен и совершает поступки буйно
жестокие, то лишь в отуплении или безысходном отчаянии. Когда же ум его
просветлен и он видит истоки зла, в страданиях своих он никогда "э
озлобляется и мысли его направлены не к мести, воспетой и возвышенной до
святости в европейской литературе, а только к искоренению зла всеми путями
и средствами... При этом он легко готов принести себя в жертву ради блага
других, часто для него безымянных и совершенно чуждых".
  - Это очень проникновенно сказано, точно и без малейшего признака
"квасного патриотизма" или русопятства...
  - У Миклухо-Маклая есть кратчайшее, афористичное высказывание о природе
человеколюбия, издревле присущего нашему народу: "...русской натуре чужды
не люди чужие, ей чужд эгоизм".
  - И все же в этом афоризме Миклухо-Маклая сквозит тенденция некоторой
романтизации русских. Среди наших соотечественников, как и в любом другом
народе, издревле встречалось немало натур эгоистичных, подлых, жестоких...
  - Простите, я в погоне за краткостью невольно исказил мысль ученого; на
самом деле он пишет: "Истинна русской натуре..." Истинно! А те люди, о
которых говорите вы, русские по рождению, а не по духу...
  - Опять "дух"? Что это такое?
  - На эту тему можно бы написать диссертацию... Подумайте сами, что имел в
виду Пушкин, например, сказав: "Здесь русский дух...". И еще я вспоминаю
сейчас, как попал мне однажды в руки подлинный дневник Толика Листопадова,
обыкновенного парнишки из Бахмача, маленького патриота, увидевшего своими
правдивыми глазами фашистскую оккупацию - аресты, расстрелы ни в чем не
повинных людей, изуверские пытки, пережившего голод, побои, смерть близких,
и я в свое время напечатал этот редкий документ. И вот в записи от 3 июля
1943 года он восклицает: скоро ли придут те, что "и говорят по-нашему, и по
духу наши?.." Владимир Даль нашел десять основных значений слова "дух", а
производных словотолкований-на целых шесть столбцов его канонического
словаря! Среди коренных понятий, объясняющих это слово, есть такие, как
"сила души, доблесть, крепость и самостоятельность, отважность, решимость,
бодрость", и такие, как "отличительное свойство, сущность, суть,
направление, значение, сила, разум, смысл". А "русский дух", о котором
говорил когда-то Миклухо-Маклай, а сейчас говорим мы с вами,-это, мне
кажется, гуманистическая нравственная сущность нашего народа.
  - Но ведь Миклухо-Маклай говорил о 80-х годах прошлого века, когда в
России наступил разгул реакции, приспособленчества, антигуманизма...
  - И в эти же годы зарождалось понятие пролетарского гуманизма!.. Великий
русский ученый-гуманист вовсе не ко всякой и всей России себя причислял.
Впрочем, у него сказано па эту тему предельно ясно: "Говоря о своей
принадлежности к России и гордясь этим, я говорю о своем духовном родстве с
теми ее представителями, когэрых принимаю и понимаю как создателей истинно
русского направления в науке, культуре и такой важной для меня области, как
гуманизм".
  Любознательный Читатель. Эти слова мог бы в качестве символа веры взять
на вооружение каждый наш современник, родственно приобщаясь к
гуманистическим традициям прошлого...
  - Несомненно. Только Миклухо-Маклай предупреждал: ";Но это. не то
родство, которое дает повод для семейного застолья. От каждого, кто его
сознает, оно требует прежде всего постоянной дисциплины в мыслях и делах".
(Высказывания Н. Н, Миклухо-Маклая о природе русского гуманизма цитируются
по очерку А. Иваиченко "Когда я работаю, я свободен". Журнал "Дружба
народов", 1976, ј 7.)
  Николай Миклухо-Маклай досадливо морщился, когда его называли
путешественником, считая, что есть в таком определении некая легковесность,
хотя никто, конечно, не мог счесть его праздным скитальцем по белу свету.
Истым путешественником числился и Григорий Грумм-Гржимайло. Услышав эту
странную фамилию еще в детстве, я, однако, прожил несколько десятилетий,
ничего не зная о нем, кроме фамилии, да немного еще по какому-то случаю о
его брате Владимире, металлурге, и так бы, наверное, и тянул до конца, не
испытав потребности поближе познакомиться с маршрутами и трудами Григория
Ефимовича, еслн б не это мое путешествие в прошлое, .вначале локальное,
любительское, не ставящее определенной цели, но со временем незаметно
превратившееся в страсть, которая поглотила не один год, заставив отложить
большую литературную работу и в зародыше погубив нес