ет строгих доказательств, что Субудай выбрал именно
это направление...
  - Эти-то доказательства есть, и мы к ним скоро придем, а сейчас в меру
своих сил попробуем понять Субудая. Он, конечно, знал или догадывался о
продолжении главного водораздела в южном направлении, но с угро-деснянского
возвышения тропа повела его прямо на восток, а за Обловем отклонилась даже
несколько на север, в обход, быть может, уже вскрывшихся ручьев и верховьев
речек - это могло его встревожить, потому что на относительно сухих
водораздельных петлях пропадало дорогое время, И вот ключевая точка
дальнейшего маршрута - возвышенность между истоками Ужати и Деминой.
Водораздел здесь незаметно раздвоился. Возможно, юго-восточный отрог
возвышенности Субудай принял за коренной хребет и этот путь к степи
показался ему прямее и ближе? С большой степенью вероятности мы можем также
предположить вынужденный выбор дальнейшего маршрута орды. Пленные и
разведка сообщали, что в долгом лесном бездорожье по-над Болвой нечем
кормить коней,- на этом прямом южном пути до самой степи нет ни одного
селения, где можно было бы хоть чем-то поживиться, зато на юго-восточном
водоразделе простирались распаханные земли, стояли села и даже города.
  - Откуда известно, что на водоразделе, идущем на юг, не было селений?
  - Их и сейчас там немного. На узкой хребтине, поросшей дремучими лесами,
нечем было кормиться ни людям, ни скотине и семь с половиной веков назад.
Между прочим, точно по этой хребтине, образующей естественный рубеж, с VIII
века проходила западная граница вятичей - большого и сильного славянского
племени, об истории которого мы еще вспомним.
  - Определить границу тысячу двести лет спустя? Полноте!
  - Она точно определена археологом Седовым по распространению вятичского
обычая трупосожжения и подтверждена археологом Арциховским по западному
ареалу специфических женских украшений вятичей... А сейчас я попытаюсь
восстановить еще одну историческую истину, которая на первый взгляд
покажется фантастической, - весной 1238 года дорогу Субудаю на юг преградил
князь Игорь.
  - Какой это князь Игорь?
  - Игорь сын Святославля внук Ольгов, князь новгород-северский.
  - Простите, но ведь он умер за тридцать шесть лет до этого, в 1202 году!
  - И тем не менее я допускаю, что именно князь Игорь заставил Субудая
повернуть на юго-восток. Чтобы убедиться в этом, надо вернуться к 1196
году. Это был труднейший год в истории Чернигово-Северской земли. И дело не
только в том, что Ольговичи понесли и невозвратимую потерю - в мае того
года умер буй тур Всеволод, брат Игоря, замечательный воин, надежда этой
княжеской династих. Его схоронили в черниговской церкви святой Богородицы,
как повествует Ипатьевекая летопись, "с великою честью и с плачем великым и
рыданием, понеже бо во Ольговичех всех удалее рожаем и воспитаем и
возрастом и всею добротою и можьственною доблестью и любовь имяше ко
всим..." И этот год едва не закончился уничтожением и разделом княжества. К
его началу против Ольговичей составилась мощная коалиция. Сильнейший князь
Руси Всеволод Большое Гнездо владимиро-суздальский, Рюрик Ростиславич
киевский, Давид Ростиславич смоленский пригласили также на грабеж и пагубу
богатого княжества муромо-рязанских князей. Когда Всеволод Большое Гнездо и
Давид смоленский вошли со своими войсками в земли Ольговичей, "волость их
жьжета и Вятския городы поймало и пожьгле", Ярослав черниговский, Игорь
новгород-северский, все остальные северские князья "ста под лесы своими,
засекся от Всеволода и от Давыда и по рекам веле мосты подсечи".
  Так вот, полоса сплошных дремучих лесов, отделяющая на северо-востоке
жизненные центры Ольговичей от их оккупированной волости вятичей, как раз
совпадала с будущим маршрутом Субудая, если б он пошел в степь южным путем,
основным деснянско-окским водоразделом. Главными водными препятствиями на
пути Давида, Всеволода и рязано-муромских князей были те же Десна с Болвой,
их левые притоки Ужать, Неручь, Неполоть, Овсорок, Ревна, Навля и впадающие
в Десну на подступах к столице Игоря Нерусса, Зноба, Свига, Ивотка, Шостка
и Реть с притоками Осотой и Эсманью. Знать, мосты через какие-то из этих
рек и подсекли северяне, предварительно завалив водораздельные высоты на
северо-восточных рубежах княжества.
  Средневековые лесные засеки были, очевидно, надежным защитным средством,
если они смогли остановить сильные рати смолян, владимиро-суздальцев и
рязанцев, привычных к тяготам лесных походов и умевших, конечно, разбирать
или прожигать в засеках проходы. Подсекал мосты и делал засечную полосу над
левобережьем Болвы и Десны, вероятно, князь Игорь, потому что
густонаселенным районам именно его княжества, расположенного неподалеку от
древней границы вятичей, объединенные враги угрожали в том тревожном году
прежде всего. Игорь был куда более опытным и мобильным военачальником, чем
Ярослав черниговский, обладал богатой, деятельной натурой и не раз за свою
бурную жизнь предпринимал дипломатические и военные шаги, зафиксированные и
не зафиксированные в летописях, так что логичнее всего решительных и
эффективных действий летом 1196 года можно было ждать именно от него.
  Естественно, за сорок с лишним лет засеки князя Игоря подгнили, но
заросшие мелколесьем эти многоверстные древесные завалы были еще очень
серьезным препятствием для конницы степняков. Вижу могучие поверженные дубы
с острыми сухими поторчинами, рыхлые березовые колоды и пни, долго не
гниющие смоляные стволы елей и сосен, срубленных ратниками и смердами князя
Игоря на уровне конской морды, бесконечный хаотичный древесный завал между
ними, высоко ощетинившийся голыми сучьями, поросший уже густым малинником и
мхом, под которым таились глубокие предательские провалы,-медведь не
пролезет через это берендеево царство, не то что низкорослая степная
лошадка! Нужно учесть, что князь Игорь делал водораздельные засеки очень
широкими, чтобы преградить путь наступавшим в поперечном направлении, а
Субудай должен был идти сквозь этот чертолом вдоль... Не исключено также,
что черниговцы, узнав к весне 1238 года о приближении орды с
северо-востока, успели подновить старые Игоревы засеки. Два-три свежих
поперечных завала в сотню-другую саженей шириной да топкие снега делали
водораздел непреодолимым для конницы. Засеки, это простое, и надежное
оборонительное средство наших предков, еще много столетий служили им. На
сотни верст тянулась засечная черта по южным лесным рубежам набирающей силу
Московской Руси, и на нее вплоть до XVII века не тратились бы силы, если б
она не защищала возродившееся Русское государство от степняков и крымчаков,
имевших многовековой опыт грабительских набегов на север. Что же касается
весны 1238 года, повторю, то старые засеки князя Игоря, быть может, стали
одной из причин, из-за которой Субудай вынужден был от начала засек
свернуть на юго-восток и пойти по свободному от сплошных лесов, там и сям
распаханному водоразделу.
  - Но как можно знать, что семь с половиной веков назад этот юго-восточный
водораздел был распахан?
  - Он и сейчас распахан, и на нем живет много людей-в Пронине, Плюскове,
Торбееве, Бильдине, Ерлыкове, Покровском, Попелеве, Фроловском, десятках
других пунктов. И семь с половиной веков назад население двух здешних
городов получало хлеб не с лесных же грив, сырых пойм или водных гладей!
Есть также археологические данные, только что полученные при научных
раскопках, о которых речь впереди...
  Возможно также, что разведка орды с проводниками шла все время по свежему
следу,- моторные мужички из водораздельных сел, начиная от самого Селигера
и Верхневолжья, при первом же известии о надвигающейся беде могли быстро
навьючить застоявшихся сытых лошадей н с запасом овсеца тронуться в скорый
путь знакомой тропой, увозя на юг детей, жен, драгоценные иконы и книги. Их
теплые кострища вели авангард орды единственно удобной дорогой, сулящей
спасение и беглецам, и преследующим. Кроме того, местные проводники,
заинтересованные в том, чтобы невиданный жестокий ворог поскорей уходил от
родных мест, указывали орде выгоднейший путь, быть может одновременно имея
в виду то, что ждало ее впереди. Допускаю также, что на выбор направления
последнего броска орды в степь могло повлиять решение осторожного Субудая,
проведавшего, что на выходе из лесов прямым конным маршрутом стоят семь
черниговских городов-крепостей - Карачев, Кром, Болдыж, Спашь, Мценск,
Домагощ и Курск, а в непосредственной близости от этого района - свежие
конные дружины сильных русских княжеств-грозная сила в открытой степи для
остатков грабительского войска. Нагрянув на Русь из лесу, Субудай решил
уйти в степь тоже лесами-в юго-восточном направлении они еще далеко
простирались за распаханным водоразделом.
  А пока этот водораздел Среднерусской возвышенности по-прежнему хорошо
делил здешние воды надвое. Слева оставались истоки Деминой, Вороны,
Перекши, Рессы, Серены, справа все ручьи и речки текли в Жиздру. Водораздел
становился все суше и ровней. Рейды оперативных передовых отрядов,
добывающих корм, становились все короче, потому что с флангов их действия
начали ограничивать две сходящиеся дол'ины, забитые сырыми глубокими
снегами.
  Любознательный Читатель. Реки еще не вскрылись?
  - Надо думать. Мы, правда, не знаем в точности, с какой скоростью
передвигалась по водоразделу орда. Из-за узкой дороги растянулась она в
длинную цепочку, и для нас не столь важно, как быстро шли мобильные, хотя и
очень уставшие, отряды грабителей, снабжающие караван фуражом, или основные
силы, ставка, запасные табуны и прикрытие. Если допустить, что в караване
были ослабевшие вьючные кони с добычей, спешившиеся воины и чингизиды, не
пренебрегающие удобствами, то едва ли скорость его превышала пятнадцать
километров в сутки.
  - Это, как говорится, среднепотолочная цифра?
  - Нет. Есть скрупулезные расчеты скорости передвижения войск в
средневековье. Для наших условий лучше всего подходит знаменитый марш
Владимира Мономаха, начавшийся в последний день февраля 1111 года с обозом
на санном ходу, который потом пришлось бросить из-за таяния снегов и
переходить на вьюк. Суточную скорость свежей рати Мономаха-двадцать пять
километров-мы не можем принять для основного войска Субудая, она была куда
меньше, но, повторяю, нам не нужна здесь большая точность. Значительно
важнее установить скорость передвижения разведки и авангарда орды при ее
исходе из Руси. Для них был первый корм и лучшие кони, основные и сменные.
По степи орда летела со скоростью около ста километров в сутки. Такие же
суточные конные переходы делал много позже Суворов, а генерал Плизантон во
время американской войны между Севером и Югом совершил однажды рейд даже со
скоростью сто тридцать шесть километров в сутки! Не будем приписывать
авангарду орды рекордов-лесные и снежные дороги были все же очень тяжелыми.
Осторожно допустим среднесуточную скорость Бурундая в тридцать километров-в
таком случае он должен был выйти к завершающей точке нашего перевернутого
вопросительного знака в последней декаде марта, когда большие реки еще
стояли подо льдом и снегом. В XIX ве- ." ке, располагавшем систематическими
научными гидрометеорологическими данными, Ока у Калуги вскрывалась в
среднем 6 апреля. Учтя значительную задержку весны в средневековье, о чем
достаточно сказано ранее, мы придем к выводу, что авангард орды, двигаясь
на юго-восток от верховьев Ужати и Деминой, постепенно входил в сужающийся
клин водораздела еще по снегу. Спуски в поймы справа и слева становились
все ближе к главной тропе. Под кручей слева еще лежал лед. Он рыхлел и уже,
наверное, не держал ни конского копыта, ни ноги воина. За ним ширилась
белая долина. Справа, в другую долину, что была еще шире, вел пологий спуск
с топким снегом и тот же непреодолимый лед вдали извивался под солнцем
серебряно-матовым змеем.
  - Что же это были за реки?
  - Слева - Серена с ее широкой поймой, но потом путь к ней пересекла
долина другой реки- Клютомы. Справа же - Другусна.
  - А что имеется в виду под заключительной точкой нашего второго
вопросительного знака?
  - Другусна и Клютома сближали да сближали свои долины, и вот при впадении
в Жиздру их русла почти сливаются... Посмотрите на карту.
  - Козельск!
  - Он. Только этим маршрутом остатки орды могли выйти на Козельск!
  - В самом деле-заключительная точка. Да какая! Но неужели никто из
историков не проложил этого основного маршрута?
  - Мне таких работ найти не удалось... Ипатьевская летопись, пренебрегая
подробностями, пишет кратко, обобщенно и правильно о том, что Батый
"поплени града Соуждальскиие и приде ко граду Козельскоу". В путеводителе
Семенова-Тян-Шанского "Россия" верно указано южкое направление, но без
подробностей, объясняющих выход орды на Козельск.
  Редело войско, если эту медленную и беспорядочную цепочку спешившихся
всадников с бредущими за ними костлявыми лошадьми еще можно было назвать
войском. Вконец оголодали кони и обессилели люди. Изнывал от нетерпения и
неизвестности внук Темучина сын Джучи. Устал Субудай, чьей главной задачей
в этом исходе из урусских лесов стало сохранить чингизидов, коней, добычу,
жизнь свою и своих сыновей.
  И вот на пути подарок - нетронутый город, где можно отдохнуть,
обсушиться-обогреться, подкормить коней. Из последних сил тянули они за
своими хозяевами, бредущими по рыхлому, вязкому снегу.
  Любознательный Читатель. Снег еще лежал?
  - Его защищали от солнечных лучей здешние густые хвойные леса,
задерживающие в средней полосе, даже по данным XIX века, окончательное
исчезновение снежного покрова иногда до середины мая! Передовой отряд
Субудая вышел к Козельску примерно 25 марта.



                                    23


  Субудай проснулся на рассвете и вышел из своей маленькой юрты, чтоб в
третий раз за эту ночь малым облегчением нарушить монгольскую ясу. Делал он
это украдкой, в густом кустарнике, однако неусыпные охранники ханской
ставки все видели, но, жалея его, прощали ему обыкновенную стариковскую
слабость.
  Хорошее место для ставки! Большой лесной остров тут кончался. В
редколесье и дальше, на белой открытой покатости, стояли нетронутые холмики
хорошо просушенной пахучей травы, ласкающие глаз своей похожестью на
степные юрты. Бурундай, правда, стравил своим коням две такие юрты, зато у
других оставил охрану, чтоб отъелись прежде всего кони гвардии и ханской
ставки. И тут же с двух сторон взгорка били из-под земли два вечных
источника холодной и прозрачной воды, почти такой, какая гложет камни
родных гор Субудая. Ручьи, проточившие снег до земли, растекались в разные
стороны к этим сходящимся речным долинам, а вдоль них чуть дымились
уснувшие ночью костры.
  Редкое место! Есть пища для костров и коней, есть вода, и там, где
светлеет небо, скоро появится над темной лесной гривой солнце, ослепительно
засияет снег на покатости. Первозданную нетронутость ее портил только след
Бурундая, у которого, знать, не совсем уж баранья голова, если он неделю
назад выбрал такое место для ставки.
  Субудаи совершил в ручье омовение рук и лица, чему он научился в другой
далекой стране, и по возможности делал это время от времени, потому что его
ровесиик-джурдже, которого он когда-то пощадил за втирания, умаляющие в
спине боль, говорил, будто свежая вода, омывшая кожу, омолаживает человека
на день или даже на два. Прежде чем войти в юрту, Субудаи еще раз оглядел
взгорок, на котором стояла большая юрта внука Темучина сына Джучи, и белую
покатость, зовущую на родину, навстречу солнцу, и заметил черную точку
вдали-не гонец ли от Бурундая? Пора бы. Субудаи вошел в юрту, посреди
которой уже была разостлана белая ткань, и слабеющие кривые ноги его сами
привычно подогнулись подле.
  Субудаи не думал, что этот последний город урусов так близко,- обычный
разрыв в три дневных перехода его личные гонцы не успели преодолеть на
ослабевших конях, их опередил Бурундай. Воины Бурундая заслужили свежую
добычу, а их кони - лучшего корма, но случилось, кажется, то, чего так
опасался Субудаи. Не дождавшись главных сил, Бурундай попытался, вырвавшись
из леса, взять город с наскока, чтоб самому преподнести его внуку Темучина
сыну Джучи. Не сумел, баранья голова, и потому сейчас сидит перед Субудаем,
виновато молчит, ждет, когда его спросят о подробностях, а Субудаи,
которому подробности были неинтересны, тоже молчит - пусть голодный и
усталый Бурундай, добравшись за день и ночь до ханской ставки, сам все
расскажет внуку Темучина сыну Джучи, когда тот проснется.
  - Сколько сотен пало на стенах? - решил Субудаи задать единственный
вопрос и тут же уточнил: - Сколько ты загубил воинов?
  - Ни одного.
  Субудаи крикнул, чтоб подавали мясо.
  - Урусы оставили город?
  - Нет.
  - Сдали? - обрадовался Субудаи, даже не веря в такое счастье - впереди
корм, рабы, нежная пища, бань-я и открытый путь в степь! Главное - корм; он
весь в этом городе, потому что жителей и скота в узком междуречье не
осталось, селения были брошены, а весь фураж, кроме этих последних куч
сухой травы, вывезен урусами.
  - Город богатый?
  - Да, - Бурундай совсем помрачнел и наконец решился: - Они его не сдали.
  Субудаи вперил в него неподвижный зрак, в котором стояло досадливое
недоумение.
  - В городе черная смерть? - догадался он.
  - Нет.
  - Бурундай поступил мудро. Урусы сделали вылазку, их было больше, и
Бурундай ушел назад?
  - Нет, вылазки нам навстречу сделать нельзя, а я не пытался взять город.
  Бурундай все еще не осмеливался взглянуть на хозяина юрты, вождя похода и
повелителя всех событий этой зимы. Он ожидал яростного вскрика или жеста,
означающего конец разговора, последующего часа тревожного неведения и
непредусмотримого решения внука Темучина сына Джучи, когда старец-воитель
на свой лад преподнесет хану столь дерзкую весть. Бурундай не угадал.
  - Это хорошая новость,- сказал вдруг Субудаи и, пытаясь выдать весь
предыдущий разговор за игру, которую он будто бы вел ради испытания
выдержки Бурундая, решил уверить его в своей осведомленности.- Новость
хорошая, только протухшая...
  Бурундай знал - он первым принес плохую весть в ханскую ставку, но
неужели старый воитель так прозорлив, что догадался обо всем, даже не видя
этого города?
  - Бурундай станет великим воителем,- продолжал хозяин.- Субудаи умрет
спокойно, а Бурундай поведет войска в нетронутые богатые западные страны.
  Впервые услышал такое Бурундай от Субудая-богатура, но это еще больше
растревожило его. Он не притронулся к еде и был так же мрачен, потому что
ему предстояло сказать то, чего старый воитель никак не мог, угадать, но,
кажется, уже предчувствовал, обратив неподвижное красное веко на Бурундая и
даже выжидательно к нему склонившись.
  - И Субудай не будет брать этой крепости урусов,- снова решился Бурундай.
  Спокойствие! Неужели эта баранья голова рискнула сказать такое Субудаю,
развалившему на своем веку столько стен вокруг каменных, глиняных и
деревянных селений, сколько пшенных зернышек в этой урусской чаше?!
  В наступившей тишине стали слышны крики снаружизнак, что пробудился внук
Темучина сын Джучи, которого вечно раздражал ранний утренний шум в лагере.
Хан мог дремать под ржание коней и крики черных птиц, но человеческого
голоса на рассвете не переносил. Спокойствие... Нет, наверное, Бурундай,
прежде чем сказать это, долго и спокойно думал - у него было на это время.
  - Худо, - задумчиво произнес Субудай, с отвращением глядя на грязные руки
Бурундая, потянувшиеся к мясу.
  Может, лучше сам Бурундай придет к внуку Темучина сыну Джучи с такой
вестью? Субудай понял, почему этот последний город урусов Бурундай считает
нужным обойти стороной. Две дочерние реки, между которыми водораздел идет к
степи, стекаются все ближе, падают меж крутых берегов в третью, материнскую
реку, что куда сильней этих быстрых сестер. С трех сторон города под
кручами лежит на рыхлом льду глубокий снег, покрывающий еще более глубокую
воду, а