ряде случаев масонская
литература из-за опасений преследования со стороны правительства
издавалась братьями без указания на типографию: "Дух масонства.
Нравоучительные и истолковательные речи" Вильгельма Гучинсона, "О
тройственном пути души", "Соборное послание С.А.Иакова" де ла Мотт-Гюйона,
"Речи, говоренные в присутствии Н.Н. братом Розового креста" и т.д.. Среди
других переводных сочинений западноевропейских мистиков и собственно
масонской литературы, напечатанной новиковским кружком, можно отметить:
"Об истине христианства" Иоанна Арндта (1784), "О познании самого себя"
Иоанна Массона (1783), "Рассуждение против атеистов ..." Гуго Гроция
(1781), "Страшный суд и торжество веры" Эдуарда Юнга (1785),
"Простосердечное о молитве наставление"
   (1783), "Апология или защищение ордена Вольных каменщиков" (1784), "О
заблуждениях и истине" Сен-Мартена (1785), "Должность братьев
Златорозового креста"
   (1784) - руководство для низших степеней ордена и т.п. [496] Что
касается русских сочинений этого рода (И.П.Тургенев "Кто может быть добрым
гражданином и подданным верным", 1790; И.В.Лопухин "Духовный рыцарь или
ищущий премудрости", 1791 и др.), то они, по мнению специалистов,
откровенно слабы и носят подражательный характер. Это, по словам
А.Н.Пыпина, "повторение общемасонских и потом розенкрейцерских тем, вражда
против "злоупотреблений разума", мистическая философия и защита Ордена"
[497].
   Из 448 книг, изданных Н.И.Новиковым к 1786 году [498], по крайней мере
290, то есть почти две трети, с определенными оговорками могут быть
отнесены к литературе светского содержания [499], и только одна треть - к
литературе религиозно-нравственной. Не удовлетворенный этими подсчетами,
идущими еще от М.Н.Лонгинова и А.Н.Пыпина, советский исследователь
Г.П.Макогоненко произвел свои. Всего с 1779 по 1792 годы, по его
сведениям, все три типографии московских розенкрейцеров напечатали 891
наименование книг. По разряду художественной литературы (стихи, проза,
драмы, комедии) у него проходят 384 названия. Вторую группу составляют
сочинения по истории, философии, экономике, политике - 194 названия.
Третья группа: лечебники, словари, официальные документы - 120 названий.
Всего, таким образом, 698 книг безусловно светского содержания, и только
193 - религиозно-мистического. 49 из числа последних (33 - напечатаны
И.В.Лопухиным и 16 - в тайной типографии розенкрейцеров), хотя и были
собственно масонские, но Н.И.Новиков к их изданию прямого отношения не
имел. В своих типографиях Н.И.Новиков напечатал, по подсчетам
Г.П.Макогоненко, всего только 17 собственно масонских книг. Все остальное
- это переводные книжки назидательного и нравоучительного характера,
проповеди русских архиепископов, сочинения и жития отцов церкви. Таким
образом получается, что за 13 лет во всех трех типографиях московских
масонов было напечатано всего 66 наименований собственно масонских книг.
Если же исключить из их числа 16 масонских сочинений, напечатанных тайно,
то из оставшихся 50 Н.И.Новикову принадлежало только 17. Остальные 33 были
напечатаны в типографии И.В.Лопухина [500].
   Даже если Г.П.Макогоненко несколько перегнул палку по части отнесения к
литературе светского характера некоторых "сомнительных" сочинений, старая
пыпинская точка зрения на Н.И.Новикова 1780-х годов как на неутомимого
пропагандиста на Руси оккультной мистической литературы [501] может
считаться уже пройденным этапом в нашей историографии. Но и особенно
обольщаться подсчетами Г.П.Макогоненко тоже не следует. Ведь и из них ясно
видно, что если уж не каждая третья, как думал М.Н.Лонгинов, то по крайней
мере, каждая четвертая книга, напечатанная московскими розенкрейцерами,
была все же религиозно-мистического или нравственного содержания. Нельзя
забывать, что за проектами, которые реализовывал Н.И.Новиков, стояла
весьма большая и сплоченная группа преданных масонскому делу людей. На
книжное дело они смотрели не с нашей, а со своей, масонской точки зрения.
Да и сам Н.И.Новиков, несмотря на свою холодность с некоторыми
руководителями ордена, до конца дней своих оставался, тем не менее,
ревностным масоном.
   Что же касается художественной литературы, словарей, грамматик и
различного рода руководств, то издание их могло быть связано не столько с
заботой братьев-масонов о русском просвещении, как думают наши историки и
литературоведы, сколько с обыкновенным коммерческим расчетом. Ведь издания
такого рода всегда хорошо расходятся среди публики и даже способны
принести немалую прибыль. Показательна в этом плане реплика видного
розенкрейцера новиковского круга И.В.Лопухина в связи с переменами,
которые произошли в издательской деятельности Типографической компании
после указа 1787 года о запрещении светским типографиям печатать
"духовные" книги. "Книги печатаются только такие, - язвительно писал в
ноябре 1790 года И.В.Лопухин, - и не могу сказать какие, ибо такая дрянь,
что я и не интересуюсь ныне знать о типографской работе. Сказки да побаски
только для выручки денег на содержание" [502].
   Раздражение И.В.Лопухина понятно: настоящей литературой для него, как
масона-мистика, была, судя по всему, не светская, а
религиозно-нравственная литература. А учебники, словари, романы, комедии и
повести - так, одна дрянь, издаваемая исключительно ради выручки денег на
содержание Типографической компании. Конечно, И.В.Лопухин - не
Н.И.Новиков, и мнение последнего на этот счет могло отличаться, и скорее
всего отличалось от мнения И.В.Лопухина.
   Не стоит только забывать, что и он, при характерной для него широте
взгляда на издательскую деятельность масонов, на первый план, как истинный
масон, выдвигал все-таки не положительное знание, а мистическое
откровение. "Помните слова хоть и глупого, но старика, - говорил
Н.И.Новиков, - все науки сходятся с религией; лишь в ней разрешаются их
важнейшие проблемы: без нее никогда не доучитесь, и притом не будете
покойны" [503].
   Можно предположить, что скорее всего, прогрессивные начинания
московских масонов 1780-х годов (Дружеское ученое общество, Переводческая
и Педагогическая семинарии, журналы, школы, аптеки и, конечно же,
Типографическая компания)
   преследовали не только и не столько просветительские, сколько
собственно масонские, пропагандистские цели. Это, разумеется, еще не
перечеркивает укоренившейся в нашей историографии в целом позитивной
оценки результатов издательской деятельности Н.И.Новикова и его товарищей.
Конечно, главной фигурой здесь был Н.И.Новиков. Значительный вклад внесли
в общее дело и другие "братья": И.В.Лопухин, И.П.Тургенев, А.М.Кутузов,
братья Н. и Ю.Трубецкие, братья А. и П.Ладыженские, В.В.Чулков,
Г.М.Походяшин, Ф.П.Ключарев, Д.И.Дмитриевский, П.А.Татищев. Особенно
велики здесь заслуги Алексея Михайловича Кутузова и Ивана Петровича
Тургенева, подвизавшихся в качестве главных переводчиков и редакторов
осуществленных изданий.
   Масштабы филантропической и издательской деятельности розенкрейцеров
были таковы, что не заметить ее было невозможно. Ее и заметили. Первые
признаки надвигающейся на Н.И.Новикова грозы наметились еще в 1784 году в
связи с перепечаткой им двух книг ("Сокращенный Катехизис" и "Руководство
к чистописанию"), изданных ранее Комиссией о народных училищах, на что
формально он не имел никакого права. Возникшая в связи с этим переписка
(жалоба Комиссии народных училищ в Петербурге московскому
главнокомандующему З.Г.Чернышову, относящаяся к августу 1784 года и
вынужденное объяснение Н.И.Новикова по этому поводу от 11 октября) [504],
хотя и причинила ему немало беспокойства, но последствий, тем не менее, не
имела.
   Но в покое масонов императрица оставлять не собиралась. В другой раз
внимание ее привлекла напечатанная Н.И.Новиковым в 69-71 номерах
"Прибавлений к Московским ведомостям" за 1784 год хулительная статья об
ордене иезуитов, которому покровительствовала в это время Екатерина II.
"Уведомившись, что будто бы в Москве печатают ругательную историю ордена
иезуитского, повелеваем запретить таковое напечатание, а ежели бы оная
издана была, то экземпляры отобрать", - гласит ее указ московскому
губернатору генерал-поручику Н.П.Архарову от 23 сентября 1784 года [505].
   Узнав (возможно из доноса) о заведении московскими масонами своей
больницы, императрица спешит уведомить о том (23 января 1786 года)
гражданского губернатора П.В.Лопухина и требует срочного обследования
московских больниц и богаделен со стороны Приказа общественного призрения
[506].
   Еще раньше (7 октября 1785 года) она распорядилась в письме на имя
московского главнокомандующего графа Я.А.Брюса об обследовании всех
московских школ и училищ [507].
   Особое беспокойство государыни вызывала издательская деятельность
масонов.
   "В рассуждении, что из типографии Новикова выходят многие странные
книги, прикажите губернскому прокурору, сочиня роспись оным, отослать оную
с книгами к преосвященному архиепископу Московскому", - писала императрица
Я.А.Брюсу 23 декабря 1785 года [508]. Самого Н.И.Новикова было предложено
призвать в московское губернское правление и объявить ему, что учреждение
частных типографий предполагает издание "книг, обществу прямо полезных и
нужных, а отнюдь не для того, дабы способствовать изданию сочинений,
наполненных новым расколом для обмана и уловления невежд" [509].
   Архиепископу же Платону прямо было предложено, во-первых, призвав к
себе Н.И.Новикова, "испытать его в законе нашем", а во-вторых,
"освидетельствовать"
   изданные им книги: "не скрывается ли в них умствований, не сходных с
простыми и чистыми правилами веры нашей православной и гражданской
должности" [510].
   Что касается масонских больниц и школ, то опасения императрицы не
подтвердились.
   "Касательно же до заведения больницы и школ от составляющих скопище
известного нового раскола, - докладывал 30 января 1786 года московский
гражданский губернатор П.В.Лопухин, - ... то оных совершенно теперь нет, а
пользовались прежде в доме содержателя Новикова находящиеся при его
типографии работники.
   Посторонних же для пользования никого принимаемо не было ... Школы же и
пенсионы, сколько их в городе имеется, еще прежде сего вследствие
полученного от Вашего Императорского Величества господину
главнокомандующему высочайшего повеления определениями от Преосвященного
московского, от университета и от Приказа общественного призрения членами
осматриваны и неспособные к обучению учителя все исключены. Закону же
обучать в оных дозволено единственно тем, кои от Преосвященного
московского к тому удостоены". Теперь же, констатировал в заключение
П.В.Лопухин, в Москве "ни заведенных школ, кроме предуставленных порядком,
ни больниц, кроме казенных, нет" [511].
   Не дали нужных результатов проверка книжной продукции Типографической
компании и испытание самого Н.И.Новикова "в вере". В своем отзыве (январь
1786 года) архиепископ Платон сообщал императрице, что он лично испытал
Н.И.Новикова в догматах православной церкви и "молит Всемогущего Бога,
чтобы не только в словесной пастве, Богом и тобою, всемилостивейшая
государыня, мне вверенной, но и во всем мире были христиане таковые, как
Новиков" [512].
   Что касается переданных на его рассмотрение 446 названий книг, то их он
разделил на три разряда: 1-й - полезные или "собственно литературные", 2-й
- мистические, которые он не понимает, а поэтому и судить о них не может,
3-й - "самые зловредные", к которым он отнес сочинения "так называемых
энциклопедистов". Решение императрицы по этому делу последовало 27 марта
1786 года. Из него, в частности, следовало, что запрету подлежало всего
только шесть масонских книг: "Апология или защищение Вольного
Каменщичества"
   (пер. с немецкого, М., 1784), "Братское увещание к некоторым братьям
Свободным Каменщикам, писанные братом Седдагом" (М., 1784), "Карманная
книжка для вольных каменщиков и для тех, кто не принадлежит к числу оных"
(пер. с немецкого, М., 1783), "О заблуждениях и истине" Сен-Мартена (М.,
1785), "Химическая псалтырь или философские правила о камне мудрых"
Парацельса (М., 1784) и "Хризомандер, аллегорическая и сатирическая
повесть различного весьма важного содержания" (М., 1783) [513].
   Все это - исключительно масонские сочинения. Что же касается книг
"гнусных и юродивых, порождении так называемых энциклопедистов" [514], на
запрещении которых настаивал архиепископ Платон, то их то как раз
Екатерина II, как государыня гуманная и либеральная, запретить не захотела.
   Это в корне меняло все дело. Запрещение из составленной по этому случаю
московским губернским прокурором А.А.Тейльсом росписи 461 книги,
продававшихся у Н.И.Новикова только 6, совершенно безобидных с
политической точки зрения (хотя они и были впоследствии сожжены Московской
управой благочиния) масонских сочинений свидетельствует о полном фиаско
затеянной против Н.И.Новикова акции. В результате Н.И.Новиков отделался
легким испугом и уже в марте 1786 года ему, правда, понесшему в связи с
этой историей большие убытки, было опять разрешено торговать книгами [515].
   Государыня продолжала однако зорко следить за Н.И.Новиковым, и уже 23
января 1787 года нанесла по нему серьезный удар, запретив светским
типографиям печатать книги, "до святости относящиеся". 27 июля 1787 года
последовал новый указ императрицы, согласно которому была запрещена и
продажа таких книг [516].
   Прямо надо сказать, известные основания для применения этих жестких мер
у Екатерины II были. Дело в том, что литература, издаваемая Н.И.Новиковым,
была в основном переводной. И дело тут не только в очевидно одностороннем
(масонство, религиозная мистика) подборе им публикуемых авторов.
Литература эта создавалась в ответ на общественно-политические и
интеллектуальные запросы, или по крайней мере часть их, тогдашнего
западноевропейского общества.
   Интеллектуальная и общественно-политическая ситуация в России этого
времени была совсем другой. Далеко не всегда то, что охотно "проглатывал"
английский или французский читатель, и поистине с легкостью необыкновенной
тиражировали московские розенкрейцеры, было приемлемо для читателя
русского, православного.
   Не было секретом и то, что как раз с православной религиозностью у
адептов масонства и были большие проблемы.
   Дело в том, что как и для их западноевропейских братьев, идеалом
христианства для московских розенкрейцеров было так называемое "внутреннее
христианство", резко противопоставляемое ими официальной православной
церкви, которую они, как, впрочем, и их современные духовные наследники -
экуменисты, иначе как "пережитком" и не называли. "Масонство было у нас, -
отмечал в связи с этим Н.А.Бердяев, - стремлением к внутренней церкви, на
видимую церковь смотрели как на переходное состояние" [517].
   Оставаясь формально в лоне православия, русские масоны явно тяготели к
протестантизму. Что и не удивительно. Среди других новаций, которые
принесла с собой Реформация в Европе, было и масонство. Здесь, видимо, нет
необходимости доказывать, что "книги, до святости относящиеся" - это
отнюдь не та литература, запрещение издания которой способно было нанести
серьезный урон делу просвещения российского общества. Скорее уж наоборот.
Конечно, к 1787 году в лавке и на складе Типографической компании
литературы такого рода было не на одну тысячу рублей, но едва ли
Н.И.Новиков, будучи человеком практичным, мог серьезно рассчитывать на ее
успешную реализацию. Было ясно, что в известном смысле деньги, затраченные
на ее издание - это были как бы уже закопанные деньги.
   Тем не менее, некоторые авторы склонны придавать едва ли не решающее
значение указу 27 июля 1787 года в судьбе Типографической компании. "Так
как подавляющее большинство продававшихся Новиковым и компанией
мистических книг, несомненно, относилось до святости, то указ 27 июля 1787
года приостановил всю деятельность компании. После его появления ей почти
невозможно было продолжать существование. Список ее изданий с 1787 года
заполнен, преимущественно, книгами исторического характера (в числе
которых было второе издание Древней российской вивлиофики)", - отмечал в
свое время Г.В.Вернадский [518].
   Но верить здесь Г.В.Вернадскому нельзя. Как показал В.А.Западов, после
указа Екатерины II от 27 июля 1787 года из обнаруженных у Н.И.Новикова 313
напечатанных им книг, "до святости относящихся", запрещены к продаже были
только 14. Остальные книги были возвращены их владельцам с дозволением
продавать их [519]. Согласно подсчетам другого исследователя,
Г.П.Макогоненко, число книг, изданных Н.И.Новиковым после 27 июля 1787
года, не только не сократилось, но даже несколько возросло:
   1786 год - 65 книг, 1787 год - 132 книги, 1788 год - 155 книг. И только
после того, как Н.И.Новиков лишился в 1789 году университетской типографии
и влез в долги, число издаваемых им книг резко пошло на убыль. В 1789 году
было издано 44 книги и в 1790-1792 гг. - всего только 26 книг [520].
   Можно сказать, что указ 27 июля 1787 года пошел даже на пользу русскому
просвещению, так как место масонской и религиозно-нравственной литературы
в издательской деятельности новиковского кружка прочно заняла теперь
литература историческая, философская, художественная и политическая: 2-е
издание "Древней российской вивлиофики", "Деяния Петра Великого" Ивана
Голикова, "Женитьба Фигаро" Бомарше, комедии Дидро, Шеридана, а также
сочинения Вольтера, Лессинга, Фильдинга, Локка и других европейских
мыслителей. Если на то пошло, в финансовом отношении вынужденная
переориентация издательских планов Типографической компании явно была ей
на пользу.
   Конечно, "вклада" Екатерины II в уничтожение Типографической компании
отрицать нельзя. Крупной вехой здесь явилось запрещение государыни
продлить аренду Н.И.Новиковым типографии у Московского университета, срок
контракта на которую истек в 1789 году. Вот это действительно был
серьезный удар по издательской деятельности московских розенкрейцеров. Но
погубила Типографическую компанию не столько императрица, как это обычно
подается в нашей историографии, сколько то, что уже буквально с первых
шагов работа ее была подчинена задачам не столько коммерческого
(самоокупаемость издаваемых книг), сколько идеологического плана -
всемерная пропаганда и насаждение в России "масонского света", масонской
идеологии. Самостоятельно, без финансовой подпитки со стороны, Компания
при такой постановке дела существовать едва ли могла. И она, такая
подпитка, у нее была.
   "Правление Новикова, - констатировал неизвестный нам по имени ритор
ложи "Трех знамен", - отличалось от всех прочих тем, что для
распространения ордена требовались огромные суммы, и всегда оные
доставлялись ... Заведение аптеки и многих других подобных учреждений
требовало громадных сумм, через что состояние некоторых богатых и щедрых
братьев расстроилось вконец. Я мог бы назвать некоторых бывших
миллионеров, участвовавших во всем этом своим капиталом и ставших теперь
чуть ли не нищими" [521].
   Здесь мы вступаем в такую весьма непростую область, как
благотворительность или, говоря современным языком, спонсорство у масонов.
"Всякий каменщик, какого бы исповедания христианского, какой бы страны или
состояния ни был, есть твой брат и имеет право в твоей помощи", - гласит
вольнокаменщический устав [522]. Масонская благотворительность
заключалась, прежде всего, во взаимной материальной поддержке братьями
друг друга. За пределы ордена она выходила редко и ограничивалась, как
правило, так называемыми "кружечными сборами" в пользу нищих. Крупные
проекты масонской благотворительности вне масонских лож крайне редки [523]
и связаны они, главным образом, с именем Н.И.Новикова. О заведенных им на
масонские пожертвования двух петербургских училищах и богадельне мы уже
говорили. Перебравшись в 1779 году в Москву, Н.И.Новиков и здесь попытался
было открыть на свои деньги несколько школ и богаделен. Однако развитие
его инициатива не нашла, и шко