е наш  вопрос. Мы  свою
задачу выполнили. А что будет с ним --  посмотрим. Хотя у  меня есть на этот
счет кое-какие предложения. Я их сейчас высказал Президенту.
     --  Отдыхайте, парни, -- сказал Голубков.  -- Заслужили. Все расчеты --
завтра. По шестьдесят тысяч каждому.
     -- Наша ставка -- полсотни, -- сказал Пастух.
     --  А Томилино?  --  усмехнулся Голубков. -- Под платформой Томилино мы
отрыли небольшой клад.
     -- А-а, -- сказал Пастух. -- Понятно...
     -- Товарищ полковник,  разрешите  обратиться, -- сделал шаг к Щербакову
Артист. -- Мне вроде бы все ясно. Как говорится -- что, где, когда... Только
один вопрос  остался открытым:  кто  тогда пустил ночью  красную  ракету  на
шоссе?
     --  А что? -- улыбнулся Щербаков. -- Не понравился цвет? У меня не было
других. Прощайте, ребята! Завтра вечером улетаю.
     У забора  под тентом  они нашли свой черный  "ниссан-патрол"  -- старый
верный  обшарпанный  "джип"  Пастуха.  Никаких  повреждений ему не  нанесли,
только номеров не было.
     --  Здорово,  бродяга!  --  хлопнул   по  капоту  Сергей,  --  Все-таки
встретились!
     Один из сотрудников следственной группы вынес во двор саксофон в черном
чехле.
     -- Вы не его имели в виду? Кажется, ваш?
     -- Это... нашего друга. Но ведь вы его,  наверное, приобщите? -- сказал
Пастух. -- Как вещдок?
     -- А, -- махнул рукой тот. -- Забирайте! Этих  вешдоков тут -- пять лет
не разгрестись.  Забирайте  -- и  с  концами. Только  спасибо скажем. Меньше
бумаг марать.
     Док расстегнул застежки чехла и открыл футляр.  Саксофон мирно покоился
на своем бархатном ложе, а они стояли и молча смотрели на него.
     Эпилог
     Прогулочный теплоход "Москва-17" приблизился к пристани на Берсеневской
набережной,  матрос  отдал швартовый конец,  и  мальчишка  на пристани ловко
накинул его на мокрый кнехт.
     Выбросили  трап, и они взбежали  по нему один за другим  на борт белого
теплоходика. На верхней палубе нашлись для них  места, они вежливо попросили
кое-кого пересесть, чтобы быть вместе.
     Им не перечили --  слишком строги, тверды и серьезны были их глаза. Они
могли  бы  показаться  обычной  компанией обычных теперь в  городе  праздных
гуляк, но ощущалось в них нечто такое, что выделяло их из всех других.
     Они расселись. Взревел дизель, и корма белой речной посудины  окуталась
едким голубым дымом.
     -- Давай читай, -- сказал Пастух.
     И Артист извлек из кармана "Независимую газету".
     Семен прокашлялся,  очень  серьезно оглядел всех  и хорошо поставленным
голосом прочел заголовок:
     -- "Кремлевский пасьянс  не  для  наших глаз.  -- Артист  еще раз обвел
друзей взглядом и продолжил: -- Неожиданное смещение с поста вице-премьера и
отставка  Германа  Клокова вызвала толки и  замешательство среди  политиков,
журналистов и  сотрудников аналитических центров. Еще позавчера  считавшийся
всеми одним из самых влиятельных и  неуязвимых членов правительства, он, как
принято  теперь  у  нас,  без  об®яснения  причин, оказался  низвергнутым  с
верхнего яруса правящей иерархии. Как было об®явлено представителям СМИ, эта
отставка связана с изменением направленности интересов  самого г-на Клокова.
К  сожалению,  нам  не  удалось  встретиться с ним  для прояснения реального
положения дел.  По  всей видимости, это событие необходимо  рассматривать  в
общем контексте перераспределения постов, обязанностей и портфелей в связи с
известными изменениями  в стратегической  линии  проведения  экономических и
политических  реформ.  В любом  случае  крайне  неубедительные  раз®яснения,
поступающие  с   кремлевских  верхов,   а  также   всевозможные  как  вполне
достоверные, так и совершенно  фантастические  версии, появившиеся в печати,
ни в  коей мере не снимают налета таинственности с этой в общем-то  довольно
обычной истории для политической  жизни  современной  России". Это вчерашний
номер, --  сказал  Артист.  --  А  вот сегодняшние  "Известия". "Хроника. По
сообщению  ИТАР-ТАСС бывший вице-премьер правительства Российской Федерации,
два  дня назад покинувший свой высокий пост, назначен  по его личной просьбе
Чрезвычайным   и  полномочным   послом   Российской   Федерации   в  эмирате
Рашиджистан".
     -- Туда ему и дорога! -- сказал Муха и сплюнул за борт.
     --  Ну что? -- произнес  Док  и достал  из  камуфляжного вещмешка  семь
солдатских алюминиевых кружек и знакомую фляжку в зеленом защитном чехле.
     Он разлил водку по кружкам и одну из них прикрыл ломтем черного хлеба.
     -- Помянем...
     Они молча выпили и поставили кружки. Справа и  слева по  берегам бежала
Москва -- дома,  деревья,  машины,  несущиеся  куда-то по набережным... Вода
журчала и убегала, оставляя белопенный  след  за кормой. Водка  в солдатской
кружке под ржаным ломтем плескалась в такт стуку ходового дизеля.
     -- Прощай, Николай! -- сказал Док. -- Прощай.
     * * *
     Речной  теплоход  "Москва-17" миновал Нескучный сад, нелепый и странный
среди парковой зелени космоплан "Буран" и пришвартовался на пристани у Парка
Горького.
     Они  сошли на дебаркадер, поднялись и  двинулись вшестером к гигантским
серым колоннам центрального входа.
     Шли  через  парк,  освещенный  московским солнцем, а  вокруг  кипела  и
крутилась  обычная  пестрая  кутерьма.  Носились  мальчишки  и  девчонки  на
роликах, завывали и грохотали аттракционы,  с  американских  горок доносился
женский визг, трепетали разноцветные флажки,  рвались в небо и порой улетали
блестящие воздушные  шары в виде сердец с  надписью  "I  love you". Медленно
поворачивалось,  покачивая  маленькие  люльки-корзины,   гигантское   колесо
обозрения.
     Была  уже  середина  июня.  Долгая  холодная  весна  обернулась  жарким
солнечным летом.
     Они  вышли из  парка, поднялись вверх по  Крымскому  валу  к  Якиманке,
свернули  налево  в сторону  Кремля  и, пройдя немного,  вошли  в  нарядный,
сверкающий золотым куполом храм Иоанна Воина.
     Началась вечерня. Пастух купил свечи и раздал им всем.
     Михаил с удивлением смотрел на них. Но, видно, что-то понял.
     Раб  Божий Олег  первым  возжег свечу у  Георгия  Победоносца.  От  нее
возгорелась  свеча  раба  Божия Димитрия, от его --  Симеона, затем  Иоанна,
Сергия и Михаила.
     Так  и стояли  они с  горящими  свечами, вглядываясь в лик  защитника и
покровителя воинов Георгия.
     В руке у  Пастуха  осталось  еще  две свечи.  Они подошли  к  кануну и,
перекрестившись,  поставили   их   за   упокой   рабов   Божиих  Тимофея   и
новопреставленного Николая.
     Изгоняя  злых духов,  отец  Андрей  быстрым  шагом  обходил,  покачивая
кадилом, вечерний храм.
     Они  низко  поклонились, а когда подняли глаза,  увидели, что священник
заметил их и узнал. И на долю мгновения замедлил шаг. Лицо его было серьезно
и строго.
     Он  чуть  кивнул  и двинулся  дальше  с  тихо  позванивающим серебряным
кадилом в руке.




     OCъ: Sergius -- s_sergius@pisem.net 

     1 Федеральное агентство правительственной связи и информации.
     2 Носимый  аварийный запас,  включающий  все необходимое  для выживания
экипажей  воздушных судов,  потерпевших  бедствие в безлюдной местности,  --
пищу,  оружие,  системы  связи  и   сигнализации,   индивидуальные   пакеты,
сигнальную шашку, автомат и рожки к нему.
     А.Таманцев. "Гонки на выживание"
     38