Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Андрей Таманцев. Гонки на выживание -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -
ое-то непонятное скрытое напряжение в нем. Отчего, почему? Может быть, просто показалось? Да и мало ли причин для каких-то переживаний у такого человека, как Курцевский. Однако успокоиться не удавалось. Он связался с начальником аэродрома в Кубинке, с которым был давно и хорошо знаком, но тот ни о каких неполадках специального Ил-76 не знал. А к услышанному отнесся на удивление благодушно, утешив Стенина тем, что у всех "илов", как и у любой машины, где-нибудь что-нибудь маленько барахлит, однако же летают, не падают, драматизировать тут нечего. -- Уж как-нибудь довезут мои летуны вашу "керосинку", -- заверил он. -- На другом "иле". -- Да нет, -- вздохнул Стенин. -- У. нас тут кое-что изменилось. Повезут уже не ваши. Все это было странно, и Роберт Николаевич, набравшись духу, решил позвонить Клокову. Но не успел он поднести руку к трубке, как своим особым сигналом басовито загудел телефон правительственной связи, еще с советским гербом на диске. Это был Клоков. Поздоровавшись, он попросил генерального конструктора, отложив все дела, срочно приехать к нему в Москву для очень важного разговора. -- Просто удивительно! -- воскликнул Стенин. -- Своим звонком вы опередили меня буквально на несколько секунд. Тут, понимаете, в сущности, ерунда, конечно... -- Что-то мне голос ваш не нравится, Роберт Николаевич. Что случилось? Стенин вкратце изложил ситуацию и причину своей непонятной тревоги. -- Да бросьте вы! -- засмеялся Герман Григорьевич. -- Какая, в конце концов, разница? Чкаловская так Чкаловская. Груз под охраной. Военные теперь его фактические хозяева, пусть везут как хотят. А вы садитесь в машину и приезжайте. День уже кончался, но срочный вызов одного из первых лиц в правительстве, по сути, был приказом, а после того разговора тет-а-тет в кабинете у Клокова -- и подавно. Хотел того Стенин или не хотел, в глубине души он прекрасно понимал: все, что пришло к нему, все, чем он обладал теперь, напрямую связано с тем разговором, когда, сумев не назвать кошку кошкой, они заключили с Клоковым тайный сепаратный договор, основным условием которого должна была стать его, Стенина, абсолютная преданность. Быть обязанным, быть зависимым -- разумеется, радости в этом было мало. Но было и еще нечто, что сделало их с Клоковым не просто партнерами, союзниками и соратниками, но и... соучастниками. Их связывали теперь не только деловые отношения. Их связал Черемисин, его судьба низверженного патриарха, отправленного ими на покой. Да, они не назвали тогда кошку кошкой, и тем не менее кошки скребли на душе у Стенина. Он не хотел чувствовать себя предателем, интриганом, но дело было сделано. Единственное, чем он пытался утешить и уговорить себя, -- это то, что их руками был исполнен закон жизни, непреложный закон диалектики. * * * Они завершали уже четвертый или пятый круг по реке на борту теплоходика "Москва-17", когда к ним в нижний салон спустился капитан. -- Ну, как вы тут? Еще долго будете? -- Можем доплатить, -- сказал Артист. -- Я-то не возражаю, -- блеснул глазами капитан. -- Ну что ж, алаверды, -- кивнул Пастух и протянул ему еще сотенную. -- Ну так вот, -- сказал капитан, пряча купюру. -- Я чего заглянул... Прошла радиограмма по всем судам. Менты досматривать будут на всех пристанях и дебаркадерах. Так что, если что... соображайте сами. -- То-то ты мне сразу понравился, капитан, -- серьезно сказал Пастух. -- Может, где-нибудь высадишь нас? -- Не имею права. Категорически запрещено. Да и негде. Он повернулся и пошел к трапу. Уже поднявшись на несколько ступенек, обернулся: -- Ближайшая пристань -- Ленинские горы. Там народу будет навалом. Запущу к вам в салон... И потом, может, этих, фараонов, еще не будет? -- Слушай, кэп, -- сказал Пастух, -- такие досмотры часто бывают? -- Случается. Если тревога по всему городу. Когда большая облава, крутых ловят... Ну давайте, подходим. Сейчас швартовка будет. Все шестеро переглянулись. Ни слова не говоря, Пастух с усилием опустил стекло иллюминатора. В салон ворвался свежий речной воздух. -- Жаль, -- сказал он, -- очень жаль. С этими словами он вытащил из-под полы куртки стальную черную коробочку сложенного автомата. Иван вытащил точно такую же коробочку, и через мгновение "ПП-95М" отправились на дно Москвы-реки. Вслед за ними полетели и две трофейные рации и пистолеты, полученные от Голубкова. Пастух понюхал руки. От них исходил явный запах оружейной смазки и РЧС -- раствора чистки стволов. -- Ну и запах! -- хмыкнул Иван. -- А вот с долларами что делать? У каждого по пачке. Ни документов, ни расписок, ни квитанций. Теплоход медленно подходил к дебаркадеру. Муха перебежал к борту швартовки, глянул в иллюминатор. -- Точно, менты! Усиленный наряд. -- Ха! -- вдруг вскрикнул Боцман. -- Все бабки мне! Да живее! -- С этими словами он извлек из внутреннего кармана большой, чуть не в пол-ладони, памятный медальон призера победителя гонок на выживание. -- Авто выиграл? Выиграл. Загнал? Загнал. Как говорится, "моя вещь, хочу -- крашу". Вот и бабки. Награждение должны были по телеку показывать, в новостях спорта. А вот еще доказательство. -- И на его жесткой ладони появилась цветная карточка "Поляроида" -- Боцман в белом костюме у своего "форда". -- Такая тачка не тянет на шестьдесят штук, -- сказал Муха, -- сам знаешь. -- А, ладно, обойдется. Теплоход ткнулся бортом в причал, взревел и захлебнулся дизель. Послышались голоса, топот ног. Вполне возможно, вся эта ментовская катавасия была затеяна из-за них. -- Надоела мне Москва, -- вдруг заявил Трубач. -- На волю хочу, на простор. -- Лучшее средство от всех депрессий -- вот такие трое суток, -- усмехнулся Перегудов. -- Все психозы как рукой снимет. -- Ну что, пошли сдаваться? -- сказал Пастух. Они стали подниматься друг за другом по трапу. Вышли на верхнюю палубу к ограждению фальшборта, легко, пружинисто, чуть снисходительно улыбаясь, сбежали по трапу на дебаркадер. Менты трясли всех подряд, мужчин и женщин, просматривая документы с подчеркнутой хмурой серьезностью. Пастух, а за ним и остальные полезли в карманы, достали красные корочки общегражданских паспортов, а у кого были -- и заграничные. Артист вдруг замешкался, отстал, и это не прошло мимо внимания блюстителей порядка. Один из милиционеров шагнул к нему: -- Ваши документы. Семен растерянно смотрел то на товарищей, то на милиционеров. Он хлопал себя по бокам, рылся в карманах, пожимал плечами. Пастух чувствовал, что их уже профессионально взяли в незримое кольцо, отсекли от остальных. Он шагнул к Злотникову: -- Ну что у тебя? -- А фиг его знает! -- нервно пожал плечами Семен. -- Ни паспорта, ни черта... Видно, выронил где-то. Один из милиционеров, видимо, старший в наряде, криво усмехнулся: -- Знаем мы вас! Вечно вы то роняете, то теряете. Ты откуда? Из Грузии небось? Или армян? -- Азебарджан! -- огрызнулся Артист. -- Регистрационное удостоверение, быстро! -- Слушайте, лейтенант, -- вмешался Боцман. -- Вы что, не видите, москвич он. Просто паспорт с собой не взял. -- С таким шнобелем надо брать, -- хохотнул лейтенант. -- Во! -- вскрикнул Семен. -- Тоже мне, нашли "лицо кавказской национальности"! У вас рация -- свяжитесь с Центральной, сверите адрес, данные паспорта я помню... -- Щас прям! -- оборвал начальник наряда. -- Делать нам нечего! Вот возьмем тебя на тридцать суток, тогда и разберемся. Но Артист, незаметно подмигнув своим, вдруг качнулся, как пьяный, толкнул плечом дюжего парнягу в бронежилете с автоматом и как бы на миг повис на Пастухе, успев шепнуть: -- Сваливайте, живо! С Трубачом! -- и внезапно рухнул на дощатый причал. Милиционеры отпрянули. А Семен вскочил, будто подброшенный подкидной доской и кинулся в толпу. Вскрикнули женщины, чья-то услужливая нога высунулась, намереваясь сделать убегающему подножку, но Артист перепрыгнул ее и кинулся вверх по гранитной лестнице. За ним следом метнулся и Олег Мухин. -- Рвем когти! -- хриплым шепотом быстро проговорил Пастух и помчался вверх по гранитным ступеням противоположной лестницы, выходящей на набережную. Трубач, Боцман и Док, не рассуждая, бросились за ним. Артист миновал верхнюю ступеньку, без труда оторвавшись от преследователей -- физподготовка у тех была явно не та. -- Стой, стрелять буду! -- кинул в спину старший под визг шарахнувшихся в разные стороны прохожих. И тот, что был с автоматом, на бегу передернул затвор. Злотников тут же остановился и присел на гранитный парапет, с улыбкой поджидая парней в голубых рубашках с погонами. Те подскочили, заломили ему руки. -- А в чем, собственно, дело? -- благодушнейшим тоном, уже не делая попыток вырваться, с удивленной улыбкой повторял он. -- Ничего не понимаю! Хватают граждан средь бела дня, применяют насилие... Один из наряда с садистским наслаждением вытянул его резиновой дубинкой по спине. -- Ой-ей-ей! -- даже не поморщившись и все так же улыбаясь, воскликнул Артист. -- Господа! Граждане! Обратите внимание! Лупцуют мирных людей ни за что ни про что! Чем я провинился, что нарушил?! Дрожа от нервного возбуждения, рядом стоял и Муха, сбитый с толку метаморфозой, внезапно произошедшей с товарищем. Как водится, из мгновенно возникшей толпы послышались сердобольные женские голоса: -- Совсем озверели! Избивают людей! -- В чем дело? -- выступил дюжий мужик, не иначе свой брат, офицер-отставник. -- Что случилось, капитан? -- Без документов, хотел удрать... -- То есть в каком смысле без документов? -- часто-часто заморгал Семен. -- Пожалуйста, вот мой документы. Скажите лучше -- мой нос вам не понравился. Может, он мне и самому не нравится, что ж теперь делать? Что выросло -- то и есть. В толпе засмеялись. -- Ты мне тут цирк кончай! -- рявкнул лейтенант. -- То у него нет документов, то они есть! -- Он торопливо пролистывал странички новенького паспорта. -- Та-а-к, та-ак... Злотников Семен Львович... прописан -- Вавилова, тридцать семь... квартира сто сорок восемь... А чего тогда убегал? -- Испугался очень, -- развел руками Артист и подмигнул Мухе. -- Нервы, знаете ли... проблемы... Трудное детство... Лейтенант, видно, не знал, что делать. -- Подожди, -- вдруг спохватился один из его подчиненных. -- А остальные-то где? Их же вроде еще четверо было. До лейтенанта вдруг что-то дошло. -- У с-сука! -- заорал он на Семена. -- А ну в машину! -- Да почему, -- кинулся к ним Муха, -- почему в машину, какую машину? Товарищи, да помогите вы, это ж полный беспредел! -- И этого тоже в машину! -- вновь заорал лейтенант. -- Ну так и я с вами! -- гаркнул мужик, похожий на отставника. -- А то знаю -- привезете сейчас, изметелите парней, а после с вас и взятки гладки. -- Да, да, поезжайте! -- закричали в толпе. -- Поезжайте обязательно! -- Вы из какого отделения? -- подскочила какая-то дамочка в дорогих очках. -- Я тоже поеду! -- Спасибо вам большое! -- обернувшись, сердечно поблагодарил их Мухин. Их затолкали в два патрульных милицейских "жигуленка", и машины тронулись с места. * * * -- Артист он и есть Артист, -- переводя дух, сказал Пастухов, выглядывая из арки соседнего дома. -- Что-то я ничего не пойму, -- сказал Боцман, -- Чего это он? -- А ты подумай, -- строго ответил Пастух. Боцман подумал, но на лице его сохранилось прежнее недоумевающее выражение. -- Тьфу! -- плюнул Док. -- И до меня только сейчас дошло! "Дорожный патруль"! Колькина будка у них наверняка есть. Отвел Артист от нас этих архаровцев. Ну а дальше-то что будет? Нас же осталось двое и двое. -- Как-нибудь выкрутятся ребята. Брать их не на чем. -- Ну да, -- сказал Док, -- если только не подвалят те, что заявились ночью. -- Надо деваться куда-то, -- сказал Боцман. -- Фото в "Патруле" -- не хрен собачий. Колькина личность наверняка теперь у каждого постового. * * * Артиста и Муху привезли в обычное замызганное отделение. Их уж собрались пихнуть за решетку в дежурке, где полным-полно было всякого лихого уличного народа, но Артист закричал, что требует начальника, сейчас же, немедленно, что творится, мол, форменный произвол, и его с Мухой оставили перед барьерчиком, за которым сидел унылый дежурный, одуревший от криков, матерщины и расквашенных пьяных морд. Лейтенант, перегнувшись, что-то пошептал коллеге, и тот протянул ему листок протокола о задержании, но отставник, решивший грудью встать за правое дело, вдруг гаркнул привычным командирским басом: -- Товарищ дежурный! Я свидетель, и вот эта дама -- тоже. Мы все видели. Ребят взяли ни за что. -- Ну, так в чем дело? -- закрутил головой дежурный, попеременно переводя взгляд со скромно сидящих задержанных на свидетеля-доброхота и ретивого лейтенанта. -- Давайте об®ясняйте... Артист поднялся, и с доверительной улыбкой обратился к нему как к полноправному вершителю истинной справедливости. -- Понимаете, лейтенант, я мог бы, конечно, жаловаться, мог бы устроить грандиозный скандал... Но это не нужно ни мне, ни вам, верно? -- Ну, говорите, говорите, в чем дело. -- Ваш товарищ потребовал документы, -- начал Семен. -- Я пред®явил документы, они у вашего лейтенанта -- мой паспорт и паспорт моего друга. -- Ничего не понимаю. -- Дежурный даже глаза прикрыл: пытаясь сосредоточиться. -- Ха... -- выдохнул Семен с вековой скорбью в глазах. -- В общем, разрешите мне позвонить. -- Кому? -- Родственнику, дяде... Вы же не можете отказать гражданину в такой мелочи. -- Давайте номер, я сам наберу, -- сказал дежурный. Семен назвал семь цифр. Это был тот самый телефон, которым они имели право воспользоваться только в крайнем случае. Артист и Муха с нетерпением смотрели на аппарат. Наконец дежурный сказал в трубку: -- Здравия желаю! Дежурный сто восемьдесят первого отделения лейтенант Квашнин. -- Поднял глаза на Артиста: -- Кого позвать? -- Дядю Костю. -- Здравствуйте, дядю Костю позовите, -- продолжил дежурный. -- Дядя Костя? Гражданин Злотников Семен Львович приходится вам племянником, так? Он находится у нас, задержан. Передаю трубку. -- Что стряслось? -- быстро заговорил на том конце провода Голубков. -- Куда вы делись? Докладывай, племянничек! -- Беда, -- дрожащим от волнения и обиды голосом проговорил Артист. -- Вы меня хорошо слышите, дядя Костя? -- Слышу хорошо, говори! По голосу Артиста Голубкову стало ясно, что произошло действительно нечто непредвиденное и чрезвычайное. -- Шли мы по городу с ребятами, а тут ни с того ни с сего пришлось прощаться и расставаться. Мы туда, а они -- сюда. Понимаете? -- Не совсем, -- сказал Голубков. -- Скажи яснее. -- Были мы все вместе, а теперь, как в песне -- "ты налево, я направо, ну и до свидания". -- Вы чего это, чего мелете? -- вскинулся дежурный. -- При чем здесь песни? -- Понял тебя, -- наконец сориентировался Голубков. -- Вы разделились? -- Ну да, да! -- воскликнул Семен. -- Мы-то думали к Быкову заехать. А тут, оказывается, еще и Валерий Павлович вызывает, ну тот, знаете?.. Летчик. Друг нашего дяди Мони! Хоть разорвись! -- Понял, понял, -- воскликнул Константин Дмитриевич, -- все понял. Ну спасибо, племянник, ну удружил! Тащись теперь невесть куда. Ладно. Сидите там в отделении и ждите меня. Сейчас приеду, попробую договориться... Артист вернул трубку дежурному. Он и Муха не слышали, что сказал полковник Голубков лейтенанту, но лицо последнего сразу смягчилось. -- Вы уж извините нас. Видно, ошибочка вышла, -- сказал дежурный, возвращая им паспорта. -- Можете идти. И вы, граждане свидетели. Все свободны. А ты, Баландин, в другой раз смотри, кого хватаешь... Однако, к удивлению дежурного, задержанные уходить не спешили. Они остались в милиции, скромно сидели на продавленных стульях около дежурной части, тихо переговаривались и поглядывали на часы в ожидании Константина Дмитриевича. -- Понял он? -- спросил Муха. -- Да вроде... -- кивнул Артист. -- Слушай, а при чем здесь какой-то... дядя Моня? -- Не врубился? -- улыбнулся Артист. -- Это станция Монино, как раз рядом с Чкаловской. Олег мотнул головой и усмехнулся. * * * Звонок Артиста по спецтелефону был для полковника Голубкова самым радостным событием этого тяжкого дня. На много часов он утратил связь с отрядом Пастухова. В то же время это известие еще туже затягивало запутанный узел, который им с Нифонтовым надлежало развязать. Как следовало из сообщения Артиста, на горизонте внезапно возник аэродром в Чкаловской. Что еще могло скрываться под "Валерием Павловичем" и "дядей Моней", как не эта крупнейшая воздушная база, которую он узнал как свои пять пальцев за многие годы, когда улетал с нее в Афганистан, Литву, на север и на юг, а в последние годы -- в Чечню и Таджикистан. Сообщение Артиста как будто мгновенно соединило в замкнутую цепь разрозненные провода. Последние месяцы они отслеживали и брали на заметку буквально всякую мелочь, так или иначе имевшую отношение к ракете "Зодиак", ее двигателю "РД-018" и топливу ФФ-2. И как выяснилось, именно с аэродрома в Чкаловской был намечен вылет гигантского военно-транспортного самолета АН-124 "Руслан" с разобранной ракетой "Зодиак" и макетом двигателя на борту. Как было решено на заседании правительства, это новейшее изделие военно-космической технологии отправлялось прямым рейсом в Сингапур, на открывающийся через неделю международный салон. * * * Два милицейских "жигуленка" унеслись куда-то по набережной, увозя Муху и Артиста. -- Эх, -- воскликнул Пастух, -- хотел бы я знать, случайная была проверка или по нашу душу. -- Теперь не узнаем, -- сказал Док. Они быстро уходили дворами в сторону от Москвы-реки. -- И попрощаться не успели, -- вздохнул Трубач. -- Когда увидимся-то теперь? Никто не ответил ему. Но все подумали одно: увидятся ли вообще когда-нибудь. -- Йе-о!.. Да у них ведь и денег-то нет, -- вдруг вспомнил Боцман. -- Ни копейки не осталось. -- Не гони печаль, -- оборвал его Пастух и нервно потер щеку. -- Надо дать знать дяде Косте. Семка и сам сообразит, но лучше подстраховаться. Они нашли телефон-автомат, предусмотрительный Боцман достал из кармана несколько жетонов. Пастух набрал номер, подождал... -- Не берет трубку. -- Как поступим? -- спросил Док. -- Ну а что, собственно? -- пожал плечами Пастух. -- Задача поставлена, цель ясна. Что еще надо? Работаем в автономном режиме. Не привыкать... -- Однако опасно шибко, начальник, -- с "чукотским" акцентом заметил Боцман и цыкнул зубом. -- А что теперь не опасно? Выхода нет, -- покачал головой Пастух. Они проходили мимо детской площадки. Никого не было там. Пустая голубая лавочка стояла под кленом. -- Ну что? -- вздохнул Док. -- Видно, и нам расходиться теперь. Разделимся по двое, дождемся часа пик, а п

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору