Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Остросюжетные книги
      Виктор Доценко. Команда Бешенного -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  -
Виктор Доценко. Команда Бешенного ------------------------------------------------------------------- OCъ: Сергей Бережной, Хабаровск ------------------------------------------------------------------- Похищение из больницы Здание больницы было одним из самых старых в Москве. Оно сохранилось аж с Елисаветинских времен и представляло из себя, пожалуй, единственное строение в столице, которое ни разу не использовалось не по назначению: при любой власти там была больница. Самое большое изменение, какое допускалось при смене власти, -- это замена одного слова в названии: "Императорская больница", "Военная больница", "Революционная больница", пока, наконец, не пришло название "Городская больница". Названия менялись, но суть, слава Богу, оставалась прежней -- лечить людей. Да, суть оставалась прежней, но отношение властей города становилось все хуже и хуже. И если первые градоначальники, соорудившие это здание по велению Ее Императорского Величества, не оставляли больницу без внимания и постоянно заботились о ней, то с момента взятия власти "всем народом", она, как и вся страна, перешла на "голодный паек" и постепенно превратилась в самую заштатную "больничную единицу". В конце концов здание, двести лет простоявшее без капитального ремонта, развалилось бы от варварского к нему отношения, но его создатели действительно строили "на века", и оно, благодарное своим "прародителям", упрямо противостояло как времени, так и безалаберному к себе отношению. Его обдували ветры и обмывали дожди, становившиеся с каждым годом все опаснее не только для всего живого, но и для строений. Больницу обстреливали и во времена Наполеона, и во время Революции, и во время Великой Отечественной войны, и ей едва не досталось во время "августовского путча" 1991 года. Во всяком случае, персонал больницы готовил на одном из этажей несколько палат для приема раненых. Все приготовления мог бы видеть и наш герой -- Савелий Говорков, привезенный как раз на тот самый этаж, если бы это с ним не случилось намного позднее... Он уже несколько дней находился в беспамятстве. Его тело было продырявлено в нескольких местах и изо всех сил боролось за жизнь, забыв на время о мозге, словно инстинктивно пытаясь оградить рассудок на какое-то время от лишних перегрузок. В реанимационной палате находились двое: пожилой мужчина с кислородной маской на лице и Савелий, утыканный иглами, катетерами, трубками, ведущими к бутылочкам с питательными растворами и лекарствами. Его голова, грудь и нога были перебинтованы. За те несколько суток, что он здесь находился после вполне удачной операции, он не издал ни звука и лежал неподвижно. За окном стояла ночь, и палата была освещена небольшим ночником, расположенным прямо над входной дверью. Палата была небольшой, но создатели этой больницы не экономили на здоровье будущих больных, и потому потолки в ней были около пяти метров высотой, украшенные красивой лепниной. Мозг Савелия настолько устал, что он как бы отключился не только от внешней среды, но и от своего тела. Он совершенно не ощущал боли, ничего не слышал и не видел. Было около, двух часов ночи, когда он впервые за двое суток захотел пошевелить рукой, чтобы снять нестерпимый зуд за ухом, но от сильной боли в плече застонал. Этот стон совпал с посещением дежурного врача с молоденькой черноглазой медсестрой. Услышав стон, врач, мужчина лет сорока, недовольно поморщился, но взглянул на медсестру и сразу же изобразил улыбку. -- Надо же! Первый звук, который издал наш раненый, -- Затем взял его за руку и пощупал пульс. -- Так... -- удовлетворенно проговорил он, и в этот момент Савелий открыл глаза. -- Ну, вот, уже и глаза открылись. -- Однако радости в его голосе не было. -- Что, очень больно? -- Ничего... терпимо, -- чуть слышно прошептал Савелий, заставив врача нахмуриться: тот был явно недоволен, но, с трудом пересилив себя, улыбнулся и весело сказал: -- Сейчас сделаем укольчик -- и вмиг полегчает! -- Он повернулся к сестре, взял у нее шприц, с подноса -- какую-то ампулу, но вдруг бросил взгляд на второго больного. -- Что это с ним? Девушка подошла ко второй кровати, склонилась над больным, а в этот момент врач сунул ампулу в карман, вытащил другую, быстро отломал у нее кончик и набрал лекарство в шприц, после чего спрятал остатки ампулы и сделал Савелию укол. -- Ну вот, Савелий, теперь немного поспите. -- Он дружески подмигнул ему и повернулся к медсестре. -- Что там, Анечка? -- Все хорошо, Алексей Дмитриевич, просто лежал не очень удобно. -- Тогда пошли? Савелий хотел о чем-то спросить и уже открыл рот, но неожиданно навалилась такая тяжесть, словно па него надели свинцовые доспехи, а к векам привесили грузики. Он прикрыл глаза, а открыть их уже не смог. Медсестре все же показалось, что он хочет что-то сказать. Она подошла, но увидела, что Савелий уже спит. Подоткнув ему одеяло, она улыбнулась, выключила свет в палате и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Когда она вошла в ординаторскую, Алексей Дмитриевич как-то странно посмотрел на нее и тут же спросил с некоторой шутливой настороженностью: -- Что это вы, сударыня, так задержались? Или парень уже успел захватить ваше сердечко? -- Скажете тоже, Алексей Дмитриевич! -- смущенно воскликнула девушка. Надо заметить, что она действительно уделяла Савелию гораздо больше внимания, чем остальным споим подопечным, старательно убеждая себя в том, что раненый находится в тяжелом состоянии и потому ему требуется и больший уход. -- Он еще и слова-то не сказал за двое суток, все время без памяти. Сейчас вроде хотел что-то сказать и тут же уснул. -- Да не смущайтесь вы так, Анечка, шучу я. Обход сделали, теперь можно и о себе позаботиться. -- Он подмигнул и вытащил из портфеля термос и небольшой сверток. -- Несите чашки -- кофе будем пить и бутерброды жевать. -- Есть не хочется, а вот кофейку выпью. Вы делаете такой замечательный кофе, что отказаться от него, Алексей Дмитриевич, выше моих сил. -- Она встала из-за стола и направилась к шкафу. Алексей Дмитриевич развернул сверток с бутербродами, затем вытащил полиэтиленовый пакетик с сахаром. -- А ложечки? -- улыбнулся он, когда девушка поставила чашки на стол -- Я думала, что вы, как обычно, сахар туда положили... -- Сегодня я этого не смог сделать по очень важной причине... -- Он заговорщически понизил голос, и она невольно наклонилась к нему, чтобы услышать "тайну". -- Сегодня... -- Он огляделся, чтобы удостовериться, что их никто не подслушивает, -- сегодня я обнаружил, что в доме нет ни грамма сахара -- закончил он и заразительно рассмеялся. -- Пришлось одалживать у нейрохирурга. -- Да ну вас! Я-то думала... -- усмехнулась девушка и снова направилась к шкафу. Алексей Дмитриевич быстро вытащил из кармана какой-то пузырек и плеснул из него в чашку девушки. Когда она вернулась к столу, Алексей Дмитриевич уже разливал кофе. Он не успел доесть первый бутерброд, как девушка вдруг уткнулась носом в стол, едва не столкнув чашку. Алексей Дмитриевич быстро подхватил ее, вылил "хитрый" кофе в раковину, тщательно промыл чашку и вновь плеснул в нее из термоса. Затем хлопнул пару раз в ладоши у уха девушки, но она никак не реагировала. Доктор подошел к двери, повернул ключ в замке, потом подхватил девушку на руки и отнес на кушетку, стоящую возле окна за ширмой. На этой кушетке дежурные врачи часто отдыхали в ночную смену. Уложив девушку, он уже хотел уйти, но тут его взгляд упал на ее ноги: коротенький халатик распахнулся и обнажил красивые бедра. Чисто машинально он провел рукой по бархатистой коже, но, когда прикоснулся к ажурным трусикам, его неожиданно охватило страстное желание. Он расстегнул ее халатик. У молоденькой медсестры было удивительно соблазнительное тело: тонкая талия особенно подчеркивалась довольно крутыми бедрами, а грудь выглядела очень аппетитно. Он наклонился, притронулся языком к -- одному соску, потом к другому, искоса поглядывая на ее лицо. Глаза Ани были совершенно неподвижны. Она спала глубоким сном. Не в силах бороться с желанием, он осторожно снял с нее трусики и начал ласкать языком промежность. Девушка от этих ласк чуть дернулась и раздвинула ноги пошире, обхватила его голову руками и сильнее прижала к себе. Чуть простонав, она попыталась чтото сказать, но губы не слушались, а вскоре перестали подчиняться и руки... Алексей Дмитриевич быстро скинул брюки, трусы, лег на девушку и с силой направил свою плоть в нее. Она вдруг негромко вскрикнула и попыталась открыть глаза. -- Господи, да ты же еще девушка! -- растерянно прошептал он, но остановиться уже не мог, да это было уже и не важно, он с первого раза вошел в нее до конца. Алексей Дмитриевич впился в ее губы, обхватил полные ягодицы ладонями и продолжил "внутреннее знакомство". Аня не отвечала на его поцелуи, снова погрузившись в глубокий сон, и только в какой-то момент несколько раз конвульсивно дернула бедрами, помогая ему дойти до края блаженства, затем ее тело обмякло. Она глубоко и, как ему показалось, счастливо вздохнула, и вновь ее дыхание стало ровным и спокойным. Качнув еще пару раз, до конца освобождаясь от своей жидкости, Алексей Дмитриевич поцеловал ее грудь, как бы благодаря за доставленное удовольствие, встал и с ужасом заметил, что не только он и девушка в крови, но и простыня. Да, дела... "Только этого еще мне не хватало!" -- промелькнуло у него в мыслях. Он вздохнул, покачал головой, но тут же стал действовать. Первым делом он подмылся сам, оделся, вытащил из-под медсестры простыню, намочил ее и тщательно подмыл девушку. Убедившись, что кровь более не выступает, врач вытер кушетку, обитую, к счастью, дерматином, натянул на Аню трусики, стараясь не порвать их, потом застегнул халатик. Сложив простыню, он сунул ее в свой портфель и осмотрелся. Все было в порядке, и он пошел открывать дверь, но тут вспомнил, что в одном из отделений шкафа видел белье. Он подсунул простыню почище под девушку, поцеловал ее на прощание, не удержавшись, погладил грудь, потом взглянул на часы. -- Пора, а жаль... -- сказал он, глядя на свою сослуживицу. -- Но хорошего помаленьку, а то потом хлопот не оберешься. Это было очень здорово, Анечка! -- бросил он, подхватил портфель и быстро вышел. В коридоре, за столиком, сидела пожилая медсестра и что-то писала в журнале. -- Полина Александровна, сходите, пожалуйста, в приемное отделение и проверьте вновь прибывших. Анечка пока подежурит. Если что, я в терапии. -- Алексей Дмитриевич дождался, пока женщина выйдет, снова взглянул на часы и быстро направился к грузовому лифту. Прислушавшись и не услышав ничего подозрительного, он стукнул негромко три раза по двери лифта, который тут же натужно загудел, а сам начал спокойно подниматься по лестнице, минуя стрелку с надписью: "Терапевтическое отделение -- "3 этаж". Двери лифта распахнулись, из него вышли двое мужчин в белых халатах. Они были мало похожи на врачей или медбратьев -- скорее напоминали портовых грузчиков, -- однако, судя по уверенным движениям, работу свою знали. Они выкатили из лифта медицинскую каталку, быстро, но не суетливо подкатили ее к знакомой уже палате и приблизились к кровати Савелия. Все это они проделали настолько бесшумно, что никто не проснулся: ни пожилой мужчина, ни Савелий. Он спал глубоким сном, широко раскинув руки. Дыхание было ровным и спокойным. И только в тот момент, когда один из непрошеных гостей наклонился над ним, его веки чуть дернулись, а пальцы сжались в кулак, словно он почувствовал грозящую ему опасность. Они профессионально отсоединили от его тела иглы с трубками, заботливо смазали места проколов спиртом, аккуратно переложили безвольное тело Савелия на каталку и вывезли из палаты, не забыв прикрыть за собой дверь. Коридор был пуст, и "грузчики" без всяких помех вкатили своего подопечного в лифт. Вскоре Савелий оказался в машине "скорой помощи", которая сразу сорвалась с места. Буквально через несколько минут Алексей Дмитриевич вернулся в свое отделение. Осторожно заглянув в палату, где лежал Савелий, он удовлетворенно кивнул головой и прикрыл дверь. Он хотел тут же уйти, но вспомнил про Анечку, оставленную в ординаторской. Сердце учащенно забилось: ему захотелось вновь испытать сладостные мгновения. Но может ли он подвергать себя такому риску? Во-первых, кто-нибудь может их застукать, и прощай работа, если не хуже. Во-вторых, еще неизвестно, как поведет себя девушка, когда придет в себя и осознает, что с ней произошло. Кстати, она наверняка вспомнит, что отключилась сразу после того, как выпила кофе. Выпила кофе... Отличная мысль! Алексей Дмитриевич обрадовано потер руки: он всегда брал в ночную смену коньяк, и сейчас тот может сослужить отличную службу. Но для этого нужно придумать -- где? И быстрее: в любой момент может вернуться вторая медсестра. Единственное место, куда никто не войдет до девяти утра, -- кабинет заведующего отделением. В последнее время они настолько сдружились, что однажды, когда их ночное дежурство совпало и оказалось удивительно спокойным, оба заперлись у него в кабинете и довольно сильно набрались. Эта выходка могла грозить неприятностями, особенно Анатолию Викторовичу. Он срочно понадобился в приемном покое для консультации, а его не могли найти. Выручил Алексей Дмитриевич, пояснив, что заведующий отделением почувствовал себя плохо и потому он сам посмотрит вновь поступившего больного. В пылу благодарности Анатолий Викторович показал, где прячет дубликат ключа от кабинета. До сегодняшней ночи Алексей Дмитриевич ни разу не пользовался этим ключом, а сегодня -- сам Бог велел! Так, с этим вроде бы все ясно. Он закрыл на всякий случай дверь в отделение, вытащил из тайника ключ, открыл кабинет и быстро перенес спящую девушку на широкий кожаный диван. Сюда же принес термос и чашки, но тут вдруг вспомнил, что бутылка коньяка находится в ординаторской. Чертыхнувшись, он побежал туда и сунул бутылку в карман брюк, под халат. Едва он успел это сделать, как в ординаторскую заглянула Полина Александровна. -- Алексей Дмитриевич, в приемном отделении все в полном порядке. Одного привезли, но оказался не нашим больным: отправили в Боткинскую... -- Очень хорошо. Других поступлений не было? -- Пока нет и, кажется, не будет: месяц только начался, до зарплаты далеко, погода хорошая... -- Вы так думаете? -- Он улыбнулся. -- За двадцать с лишним лет работы здесь у меня выработалась не только интуиция -- опыт тоже чтото значит. -- Не сомневаюсь, Полина Александровна. -- Он почувствовал в голосе медсестры некоторую обиду и постарался ее успокоить. -- С вашим опытом давно пора старшей медсестрой быть. -- Мне это уже ни к чему, скоро на пенсию. Пусть уж молодые вверх идут. -- Ей явно было приятно услышать неприкрытый комплимент от врача. -- Кстати, Алексей Дмитриевич, а где Анечка? Вы ее никуда не посылали? -- Ох, совсем из головы вылетело! -- вздохнул он. -- Она плохо себя почувствовала и попросила отпустить ее на пару часов. Вы не против? -- Ничего, Алексей Дмитриевич, справлюсь... Молодежь какая-то пошла совсем хилая. Мы, бывало, пахали часов по десять-двенадцать, потом еще на танцы успевали, а утром снова на работу. Вы бы тоже отдохнули, кликну, если что, а то от вас одни глаза остались. Небось еще где подрабатываете? -- Разумеется, разве можно сейчас на одну зарплату прожить? -- вздохнул он и деланно зевнул. -- Вы правы: вздремну пару-тройку часиков. Только не здесь -- звонками замучают. Пойду-ка я в кабинет Анатолия Викторовича. Будить только в крайнем случае, при пожаре выносить первым! -- шутливо приказал он. -- Есть, товарищ генерал! -- поддержала она шутку и вышла из ординаторской. Алексей Дмитриевич был очень доволен собой: сумел обойти все подводные камни. Он снова посмотрел на часы. Осталось минут двадцать-тридцать до того момента, когда девушка придет в себя. Подумав о ней, он сразу же почувствовал, как участился пульс, и поспешил в кабинет заведующего. Девушка продолжала спать в том же самом положении, в каком он ее оставил. Закрыв дверь на ключ, он включил настольную лампу, опустив ее настолько, чтобы создать интимный полумрак. Потом вытащил из шкафа рюмочки, из которых они пили с Анатолием Викторовичем, плеснул в обе коньяку и одну залпом опрокинул в рот. Живительная влага обожгла язык, и теплая волна прокатилась по всему телу. Взяв с полки над раковиной граненый стакан, Алексей Дмитриевич приступил к главной части своего плана. Он приподнял голову девушки и начал медленно вливать ей в рот стакан коньяка. Девушка дернулась, но сделала непроизвольный глоток. Он ее крепко держал, не давая отвернуться, и волей-неволей ей пришлось допить коньяк до дна. Алексей Дмитриевич поставил бутылку, рюмки и бутерброды на стул рядом с диваном и начал спокойно раздеваться, предвкушая уже испытанное удовольствие. Девушка продолжала спать, но ее ресницы нервно подергивались. Оставшись в костюме Адама, доктор на этот раз более уверенно раздел Аню, сел рядом и начал ласково поглаживать нежное тело. Когда его пальцы прикоснулись к нижним губам, она вдруг открыла глаза и уставилась на пего ничего не понимающим взглядом. -- Алексей Дмитриевич?! -- пьяным и чуть взволнованным голосом спросила девушка. -- Что со мною?.. -- Она попыталась встать, но ни руки, ни ноги не слушались ее. -- Ты что, Анечка, ничего не помнишь? -- ласково проговорил Алексей Дмитриевич, продолжая ласкать ее. -- Что... что вы делаете? -- тихо проговорила девушка. Ее дыхание стало прерывистым и частым: было видно, что его руки привели в действие ее потайные чувственные механизмы. Кроме того, не совсем прошло действие снотворного, да и алкоголь давал о себе знать -- ее тело поддалось ласкам. -- Может, не нужно больше пить? -- полуспросил Алексей Дмитриевич, наклоняясь к ней. Он говорил тихо и ласково, чуть прикасаясь к ее уху. Для девушки это было настолько непривычно и приятно, что она уже совершенно не понимала, что говорит и что делает. -- Нет, я еще хочу выпить, -- тяжело дыша проговорила она и обняла его за шею. -- Как мне хорошо! -- Как хочешь, милая: желание дамы -- закон для джентльмена! -- Он нежно поцеловал медсестру в губы, затем налил ей полстакана коньяку, сам взял рюмку. -- Хочу предложить тост за то, чтобы нам было всегда хорошо вдвоем, -- прошептал он ей на ухо и добавил: -- До дна! -- Хорошо, Алексей Дмитр... -- томно ответила девушка, но он прервал ее: -- Алеша, милая, Алеша! -- Алеша, -- согласно повторила Аня и не сопротивлялась уже более. Она закашлялась от крепкого напитка, а он впился в ее губы, одной рукой продолжал ласкать ее между ног, другой -- взял ее руку и положил на свой возбужденный орган. Пальцы девушки вздрогнули от прикосновения к горячей мужской плоти, хотели оттолкнуть ее, но его рука заставила их подчиниться призыву, и девушка, разгоряченная желанием и алкоголем, обхватила нежными пальцами его член и стала

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору