ченко,
так что на какое-то время мы, оказываясь на одной с ним прямой, вообще бы не
смогли стрелять, а он сумел бы достичь кустов.
     Его следовало немедля стреножить! -- я вскинул "шмайс"  и, метя ему  по
коленям, нажал спуск и чуть повел  автоматом. В то же мгновение он дернулся,
словно споткнулся о невидимое препятствие, и упал в чапыжник. И по тому, как
он грохнулся,  я  понял, что не  просто  попал  ему  в ноги, а  сделал что и
требовалось: раздробил коленные суставы.
     Я бросился к нему. Как я определил на слух, он расстрелял двадцать семь
-- тридцать  патронов,  и теперь прежде  всего  ему необходимо  перезарядить
автомат. С другой стороны бежали  Лужнов и  Фомченко,  на  плече  у  Лужнова
расползалось темное пятно; Я не ошибся --  он был ранен, но мне  вдруг стало
смешно. Они бежали короткими зигзагами, как я учил, но зачем сейчас было все
это?! Ведь в них никто не целился и никто не стрелял -- умора!
     Я  увидел Павловского  первым. Лежа на  спине,  с напряженным лицом  он
лихорадочно  вставлял  в  автомат  новый  магазин.  Я  рванулся  к  нему  --
оставались  какие-то  метры, -- и тут  случилось  самое страшное,  чего я не
предвидел и  никак от Павловского не  ожидал: прежде чем я в  броске  достал
его, он внезапно ткнул стволом автомата себе под челюсть и нажал спуск...

     ----------------------------------------
     * ВНОС -- служба воздушного наблюдения, оповещения и связи.
     ---------------------------------------------------------------

        59. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ

      ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     "Весьма срочно!
     Егорову

     В течение ближайших  пяти  часов  для участия в  мероприятиях  по  делу
"Неман" на  аэродромы Вильнюса  и  Лиды четырьмя  специальными рейсами будут
доставлены  102 офицера  Главного управления контрразведки, в том  числе  19
розыскников.
     Оповещение по  системе ВНОС*  до аэродромов прибытия  отделом перелетов
произведено.
     Под  Вашу  личную ответственность все прибывшие должны  быть немедленно
задействованы  в  качестве  старших  оперативно-розыскных  групп  смешанного
состава на  путях  вероятного  передвижения  разыскиваемых. Особое  внимание
обратите на рокадные направления.
     Исполнение донесите.
     Колыбанов".
     ----------------------------------------
     * 131-й радиодивизион специального назначения, входивший в 1944 -- 1945
годах в  состав 3-го Белорусского фронта,  использовался главным образом для
подавления систем радиосвязи противника.
     ---------------------------------------------------------------

      ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     "Весьма срочно!
     Егорову

     В  связи с  мероприятиями,  проводимыми  по делу "Неман",  сегодня,  19
августа, с 7.00 вам оперативно переподчиняются с немедленной передислокацией
в   полосу    вашего   фронта    все   подвижные   пеленгаторные   установки
радиоразведывательных  групп  1-го и 2-го  Белорусских фронтов, а также НКГБ
Белоруссии и Литвы.
     Необходимые приказания уже отданы.
     Срочно свяжитесь с Управлениями контрразведки обоих
     фронтов и  наркоматами госбезопасности республик  для указания  старшим
групп маршрутов следования в определенные вами районы выжидания.
     На  инженер-полковника  Никольского   возлагается  ответственность   за
оптимальное  размещение прибывающих установок в треугольнике  Лида -- Гродно
-- Вильнюс и за согласованность всех их последующих действий при слежении за
эфиром.
     ГУКР   обращает  ваше   внимание  на  необходимость   самой  тщательной
маскировки  установок как  при  передвижении  в  полосе  вашего и  соседнего
фронтов, так и на местах стоянок.
     Прибытие каждой радиоразведывательной группы с указанием точного района
выжидания докладывайте без промедления.
     Одновременно   вам  оперативно   переподчиняется   131-й  радиодивизион
специального назначения*.
     В настоящий момент  нами совместно  с  руководством Главного управления
связи Красной  Армии  экстренно  изучается возможность  привлечения большого
количества  армейских коротковолновых передатчиков  для создания эффективных
радиопомех  и  глушения   рабочих  диапазонов  "Немана"  в   случае   выхода
разыскиваемой рации в  эфир.  До  принятия  окончательного решения по  этому
вопросу под вашу личную ответственность предлагается в течение ближайших 4-5
часов обеспечить  оснащение всех коротковолновых  радиостанций  в  частях  и
соединениях  фронта  усиленными  антеннами  и  замену  в каждом  передатчике
пользованных элементов  питания новыми. Соответствующее распоряжение Главным
управлением связи Красной Армии уже отдано.
     Колыбанов".

      ЗАПИСКА ПО"ВЧ"
     "Весьма срочно!
     Егорову

     В  связи с  чрезвычайными  обстоятельствами, создавшимися в  результате
действий группы "Неман", под Вашу личную ответственность с целью обнаружения
рации  и  других  вещественных  улик  в  дополнение  к  поголовной  проверке
документов  надлежит немедленно организовать осмотр личных вещей у всех лиц,
передвигающихся в тылах фронта, как
     гражданских,  так  и  военных,  независимо   от  званий  и   занимаемых
должностей.
     К   проведению  этого  ответственного   мероприятия,   помимо   органов
контрразведки и частей  по  охране тылов  фронта,  привлеките  личный состав
комендатур и комендантских подразделений, а также  лучших, наиболее толковых
офицеров и сержантов из частей и соединений армии.
     Каждый  привлекаемый  должен быть  строго  проинструктирован о  порядке
проверки,  в том числе  и  о  необходимости  соблюдения  при  досмотре вещей
максимального такта и вежливости.
     Особенно   тщательно   следует   осматривать   весь   автотранспорт   и
передвигающихся на нем лиц.
     Сообщаю, что проверка личных вещей  (независимо от званий и должностей,
занимаемых   их  владельцами)  санкционирована  Главным  военным  прокурором
Красной Армии  шифро-телеграммой  ОВ/0059  от 19.08.44  г.,  передаваемой  в
настоящий   момент  всем  военным  прокурорам  3-го   Белорусского  и   1-го
Прибалтийского фронтов.
     Колыбанов".

      ЗАПИСКА ПО"ВЧ"
     Егорову
     Срочно!

     Для координации  всех усилий по  делу "Неман"  и руководства розыском к
Вам в 10.00  специальным самолетом ("Дуглас", бортовой  номер 9; истребители
охранения "ЛА-5 ФН",  бортовые номера 26 и  34) вылетает начальник  Главного
управления контрразведки с группой генералов и старших офицеров.
     Оповещение по системе  ВНОС  до  аэродрома  прибытия отделом  перелетов
произведено.
     Обеспечьте  подачу  автомашин  к  моменту посадки самолета  на  Лидском
аэродроме. Прибытие немедленно донесите.
     Колыбанов".

     СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
     "Чрезвычайно срочно!
     Особой важности!
     Ковалеву, Ткаченко

     Под  вашу личную  ответственность следующие  в  Прибалтику,  подлежащие
особому контролю отдела оперативных
     перевозок литерные эшелоны серии "К" (танковая техника  россыпью)  NoNo
2741, 2742, 2743, 2755,  2756, вышедшие  из Челябинска  17 и  18  августа, а
также NoNo 1365, 1369, 1783 и 1786,  вышедшие  из Горького  и Свердловска 18
августа, впредь до  особого указания  должны быть  задержаны  на  Московском
железнодорожном узле.
     Исполнение проконтролируйте лично и немедленно доложите.
     Основание: Распоряжение Ставки ВГК.
     Карпоносов".

      ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     Егорову
     "Срочно!

     В  дополнение  к  No..... от  18.04.44  г.  сообщаю,  что  распоряжение
Начальника   тыла  Красной  Армии  об  усиленном   питании   военнослужащих,
участвующих  в  розыскных  и  контрольно-проверочных  мероприятиях  по  делу
"Неман",  с  сего  дня   распространяется  также  на   всех  военнослужащих,
привлекаемых к войсковой операции "Кольцо",  независимо от  их ведомственной
принадлежности  с  обеспечением продовольствием  по линии  НКО.  (Основание:
распоряжение Нач. тыла Красной Армии No..... от 19.08.44 года.)
     Выполнение проконтролируйте лично.
     Артемьев".

      ЗАПИСКА ПО "ВЧ"
     "Весьма срочно!
     Егорову

     В течение ближайших 3  --  5  часов для участия в мероприятиях  по делу
"Неман" Управлениями контрразведки 1-го и  2-го Белорусских, Ленинградского,
1-го,   2-го  и  3-го   Украинских  фронтов  на  аэродромы  Лиды,  Гродно  и
Вильнюса...*    специальными    рейсами   будут    доставлены...    офицеров
контрразведки, в том числе... розыскника.
     Под Вашу личную ответственность  все  прибывшие  должны быть немедленно
задействованы  в  качестве  старших  оперативно-розыскных  групп  смешанного
состава в районах наиболее вероятного появления разыскиваемых.
     Исполнение донесите.
     Доставившие офицеров транспортные самолеты других фронтов, так же как и
прибывающие из Москвы, поступают в  ваше распоряжение для обеспечения усилий
по делу "Неман".
     Срочно  обсудите  с  Моховым,  Поляковым  и  Никольским  и   немедленно
доложите, какая еще помощь людьми или техникой может быть вам оказана.
     Колыбанов".

     ----------------------------------------
     * Цифровые данные этого документа опускаются.
     ---------------------------------------------------------------

        60. ТАМАНЦЕВ

     Я мгновенно осознал: очередью из автомата он снес себе половину черепа.
     Я  был  зол  как  черт,  как  миллион  чертей,  мне  хотелось  ругаться
последними словами,  когда, подбежав, Фомченко и Лужнов  уставились  на  его
труп.
     -- Чего смотреть  -- холодный! -- еле сдерживаясь, в  бешенстве сплюнул
я.  --  Кому сказал  --  пять  раз  сказал!  --  если  он будет один, вы  не
понадобитесь! А вы?!
     -- Мы думали... он вас убил... -- зажимая рукой рану на плече и морщась
от боли, проговорил Лужнов.
     "Думали!.."  Детский  сад!.. Помощнички,  едрена  вошь! Ввек бы  их  не
видеть!.. Я нисколько не сомневался, что если бы они не вылезли и Павловский
считал, что он со мной один на один, он  и с перебитыми ногами  ни за что бы
не застрелился,  и я бы взял его живым. Мне хотелось отлаять  их так,  чтобы
уши у них распухли, но теперь надо было действовать, не теряя ни секунды.
     Вспоров ножом рукав гимнастерки Лужнову, я поспешно перевязал ему плечо
индивидуальным пакетом и перетянул выше ремнем, чтобы остановить кровь.
     -- Задета только  мышца...  кость  цела... Не  морщься -- тебе  не  три
годика!
     Мне    следовало    хотя   бы   предварительно   оценить   вещественные
доказательства. Прежде всего я оглядел сапоги Павловского. По виду -- сверху
-- советские, яловые,  офицерские,  они  имели  подошвы  немецких  армейских
сапог,   подбитых  гвоздями  с  широкими  шляпками,  каблуки  были  охвачены
металлическими  подковками.  Такого гибрида  за три  года  войны  я  еще  не
встречал  -- век  живи, век  учись -- и  сразу подумал  о следах  у родника,
обнаруженных Блиновым:  их оставил  Павловский,  и  был он там  в этих самых
сапогах.
     Затем я обшарил карманы гимнастерки  и офицерских  шаровар Павловского,
вынул документы и  переложил к себе. Просмотрел бегло только командировочное
предписание; оно было выписано на одного Павловского, причем
     в  отпечатанном  типографском   тексте,  к   моему   удивлению,  имелся
задействованный с 1 августа условный секретный знак -- точка вместо  запятой
посреди  фразы. Второго  предписания  среди  его  бумаг  не оказалось,  и  я
подумал,  что  он,  очевидно,  не старший  группы  или  же по легенде  может
действовать и в одиночку.
     Без  особых  усилий  я стянул с него сапоги  -- это  надо было  сделать
теперь же, пока труп не окоченел.
     Из хаты Свиридов никто  не выходил,  но  я  не сомневался,  что  они --
горбун-то во  всяком случае -- в окно смотрят сюда. Интересно, какие чувства
он сейчас испытывает?
     -- Будь здесь!..  Накрой  его плащ-накидкой и  никого не подпускай!  --
велел я Лужнову. -- А вы -- за мной!
     С автоматами в  руках мы с Фомченко  бросились  к дубовой  рощице, куда
всего минут десять назад направлялся Павловский.
     -- Будьте наготове!..  Наверно,  там его  кто-нибудь ждал...  Держитесь
правее...  Если  начнут стрелять  -- ложитесь!  --  на бегу инструктировал я
Фомченко и, вспомнив, строго спросил: -- Почему вы сигнал не подали?
     -- Сигнал?.. Забыли... От волнения... Совсем забыли...
     "Забыли!..  От  волнения!.." Детский  сад,  да  и  только!  Каждому  за
тридцать, а они волнуются! Потому и не люблю прикомандированных  -- балласт,
и толку от них на грош!
     Фомченко бежал старательно,  изо всех сил,  однако постепенно отставал.
Рассвело еще больше, и нас было видно издалека. Я держался настороже, каждое
мгновение  ожидая выстрелов,  но стояла полная тишина. Мы уже почти достигли
рощицы, когда в этой тишине далеко сзади нас послышался негромкий возглас.
     Я  обернулся: Юлия  в  той же ночной ситцевой  рубашке шла от кустов на
Лужнова.  Только этого нам не  хватало! Он бросился навстречу  и  пытался ее
остановить --  что-то говорил, потом схватил невредимой рукой  за локоть, но
она вырвалась,  побежала  как  раз  туда, куда  он ее  не  пускал,  и тут же
раздался дикий крик -- она увидела Павловского...
     Я уже оценил обстановку и приказал подбежавшему Фомченко:
     --  Возвращайтесь!.. Пусть  Лужнов  отнесет девочку  к Свиридам, а Юлию
возьмите в ее хату и не выпускайте!.. В темпе!.. И никакого шума!
     -- Надо ей об®яснить, что он -- сам!
     --  Ничего  ей сейчас не об®яснишь!  Надо немедля прекратить этот крик!
Если будет сопротивляться --  примените  силу!..  А  Свиридов  предупредите,
чтобы никуда не отлучались и помалкивали! Бегом!
     Оттуда, где лежал труп Павловского, доносились надрывные рыдания, но я,
не  оглядываясь, вскочил в рощицу. С автоматом наизготове я бежал вдоль края
дубняка, скользил между деревьями, нырял под  нижние ветви. Каждую секунду я
ожидал встречи  с  теми, кто  его здесь, очевидно, ждал.  И,  стараясь унять
злость, все время охолаживал  себя. Одного упустил, но остальных надо  взять
живьем во что бы то ни стало.
     На ходу я посовещался сам с собой и был  вынужден оценить  ситуацию как
весьма хреновую.
     Так я обежал одну сторону  мыска,  затем срезал у основания и вернулся,
замыкая треугольник.  Нигде никого и никаких сегодняшних следов-темных полос
на серебристой от росы траве. Выходит, в рощице его никто не ждал.
     Когда  я  выскочил  из  дубняка,   там,  где  в  чапыжнике  лежал  труп
Павловского, никого не было, однако плач  и вскрики Юлии отдаленно слышались
-- Фомченко все еще не смог затащить ее в хату.
     Теперь  следовало  осмотреть  опушку леса на два-три километра  по  обе
стороны от дубового мыска.
     Это заняло около часа. Я бежал краем леса, напряженно выглядывая следы,
осмотрел  на  расстоянии  ста --  двухсот  метров все  пять  тропинок и  две
неторные дороги -- нигде ни одного свежего следа. Я был  весь как взмыленная
лошадь,  зато  мог  теперь  сказать  определенно:  на  этом  участке шириной
километров шесть его никто не ждал и вообще после позавчерашнего дождя здесь
никто не проходил.
     Во весь дух я помчался назад. Лужнов, придерживая  раненую  руку, сидел
на  траве возле  трупа  Павловского бледный  и  печальный.  Перевязал  я его
качественно: по бинту было видно, что кровотечение приостановилось.
     -- Ты Свиридов предупредил,  чтобы никуда не отлучались и  держали язык
за зубами?
     -- Да, сказал.
     -- До Лиды доедешь?
     -- Да.
     -- Выходи на шоссе,  -- я  показал  рукой, -- и  голосуй...  Передашь в
отдел  контрразведки  авиакорпуса  -- Алехину или начальнику  отдела,  чтобы
немедленно  приехали. Скажешь,  что Павловский  при  задержании застрелился.
Запомни: он был один и пришел не со стороны леса... Никаких мнений и  оценок
-- только факты! Давай!
     Я заметил, что его знобит, и, когда он уже пошел, сказал вдогон:
     --  Попроси  у Свирида... или потребуй... словом, хлебни  для  бодрости
самогона... Полстакана -- не больше!.. И жми! В темпе!
     Мне хотелось, чтобы приехал кто-нибудь из начальства
     и все было бы  зафиксировано не только в моем рапорте. Когда на счету у
тебя более сотни парашютистов, взятых живьем, дать застрелиться хоть  одному
-- не есть здорово. Тут  могут возникнуть слухи  о  недосмотре  или оплошке,
каждому глотку не заткнешь, а я не желал потом никаких кривотолков.
     Гимнастерку  и нательную рубаху  с  Павловского я  стягивать  не  стал,
только расстегнул  ворот  и,  развязав тесемки,  снял погоны. Затем стащил с
него  брюки.  В  заднем  кармане  в  носовом  платке  оказался  самоделковый
дюралевый портсигар; технари в тыловых частях  плодят такие во  множестве --
из  фюзеляжей сбитых  самолетов.  Я открыл крышку с выгравированной  поверху
надписью "Смерть  немецким  захватчикам!". Портсигар был наполнен "индийской
смесью" --  махоркой, густо пересыпанной  мельчайшими крупинками  кайенского
перца. Маленькая щепоть такого курева,  брошенная в лицо,  выведет  из строя
любого, да и  следы присыпать,  --  если преследуют с  собаками, -- отличное
средство, лучше, пожалуй, не придумаешь.
     Тут же  в углу  портсигара  лежала  плоская  пластмассовая  коробочка с
таблетками, и среди них я сразу увидел два прозрачных камушка...
     Мне стало не  по себе.  Конечно,  запасные кварцы для передатчика могли
находиться не только у радиста. Но у  кого?.. У старшего группы?..  От этого
нам было бы не намного легче. Я представил себе  гневное лицо генерала и как
он будет растирать шрамы на затылке и даже услышал  его грозный голос: "Меня
не интересуют  трупы!.. Нам нужны живые агенты, способные давать показания и
участвовать в радиоигре!"
     Скрипа теперь  не оберешься. Мне-то  он наверняка еще скажет: "От кого,
от кого, а от тебя я этого не ожидал!.. Не стыдно?.."
     Понятно, я могу начать оправдываться. Я могу сказать:
     "Кого мне дали?.. Летчиков!.. Что они умеют?..  И я не виноват, что они
вылезли!.." А он мне скажет: "Я не знаю никаких  летчиков!.. Ты был старший,
ты не новичок и отвечаешь  за все!.. Вы валялись на  чердаке  двое суток! За
это  время  медведя  можно  выучить  плясать,  а  ты   их  даже  толком   не
проинструктировал!"
     "Не  проинструктировал!" --  ничего себе справедливость...  Да  я  язык
обмозолил, растолковывал все,  как  приготовишкам!.. Но не стану же я капать
на  Фомченко  и  Лужнова! Нет,  я не  буду  оправдываться, я промолчу.  Если
Павловский застрелился,  значит, я его "упустил". Иного толкования и не жди.
Обидно, но ничего тут не поделаешь.
     По форме, цвету и  размеру  таблеток я определил --  фенамин. Каждая из
них подбодрила бы Лужнова не хуже самогона, но он уже  скрылся в кустарнике,
и бежать за ним  я  не счел целесообразным  -- у  меня самого неотложных дел
было под завязку.
     В  моей  голове вертелись два  факта, которые я  выделил, но не мог еще
толком осмыслить.  Первое: Павловский пять или шесть суток тому назад  был в
лесу  у  родника и, сорвавшись с коряги,  нечаянно там наследил. Второе:  он
пришел сегодня  ночью, но не  со стороны леса, как я ожидал, то  есть скорее
всего он сюда откуда-то приехал. И я должен -- вопрос чести! -- отыскать его
следы на подходах к хате Юлии Антонюк.
     Теперь, понятно, не оставалось сомнений, что Павловский был действующий
вражеский агент,  а  не  какой-нибудь  скрывающийся  по  лесам от  наказания
немецкий пособник.
     Обмундирование и нательное  белье на  Павловском, судя по ярлыкам, было
ивановской и московской фабрик, кальсоны и рубашка -- чистенькие,  вчера или
сегодня надетые; ремень, портупея и компас -- пользованные, отечественные, а
вот  часы  --  заграничные,  очевидно,  швейцарские,  водонепроницаемые,  со
светящимся  циферблатом,  такие, как у меня,  и у Паши, и у многих армейских
офицеров, -- трофейные.
     Подумав,  что  спать мне  сегодня  едва  ли придется,  я проглотил  две
фенаминовые таблетки  и, хотя знал, что действие их наступает не сразу,  тут
же почувствовал заметный прилив сил.
     Затем я о