ный... Но  ощущение
вины не уменьшилось.  Я  же  в  самом  деле  лишил  свою  дорогую  защиты,
предложив ей "уйти и не оглядываться". Ох, идиот, идиот!
     Так что же мне теперь делать?
     Да разыскать  ее!  Может  быть,  она  меня  простит?  У  женщин  ведь
безграничные  запасы  терпения.  (Поскольку  в  прощении  нуждаются,   как
правило, мужчины, то в этом свойстве женщин, возможно,  заключается  залог
выживания рода человеческого?)
     Но прежде должно найти ее.
     Я почувствовал вдруг острую необходимость в том, чтобы тут же  начать
поиски. "Оседлать коня и помчаться сразу же во всех направлениях"! Но ведь
это типичная задача, приводимая во всех математических  учебниках.  Пример
неправильного решения при поисках пропажи. Пока что я не имею понятия, где
искать Гвен, между тем как она знает, что я скорее всего в  "Раффлзе"  (на
случай, если ей вдруг захочется меня найти!). Поэтому надо торчать  здесь,
а не бросаться куда-то наобум!
     Впрочем, условие задачи можно усовершенствовать. Скажем, позвонить  в
"Дейли лунатик", поместить  об®явление,  а  может  и  не  одно.  Развесить
призывы к Гвен в витринах с об®явлениями или, что даже лучше, заплатить за
коммерческую  информацию  по  всем  каналам  терминалов   одновременно   с
публикацией в бюллетене "Новостей" из "Лунатика"!
     А если и это не сработает, что же тогда?
     Ох, да заткнись ты и давай пиши об®явления!


     "Гвен, позвони мне в "Раффлз"! Ричард".
     "Гвен, пожалуйста, позвони мне! Я в "Раффлзе". Люблю, Ричард".
     "Дорогая моя Гвен! Во имя того, что у нас было,  пожалуйста,  позвони
мне. Я в "Раффлзе". Вечно любящий Ричард".
     "Гвен, я был не прав. Дай мне шанс! Я в "Раффлзе". Со  всей  любовью.
Ричард".


     Я лихорадочно просмотрел сочиненные варианты,  придя  к  выводу,  что
"номер два" - лучший, потом передумал: нет, в четвертом  больше  звучания.
Нет, краткость второго все же лучше. Или даже первого. Да ну тебя,  дурак,
ты просто помести об®явление, и все! Попроси ее позвонить. Если есть  хоть
какая-нибудь надежда ее вернуть, она не станет придираться к словам.
     Позвонить прямо из отеля? Нет, оставить у портье  записку  для  Гвен,
указав, куда и зачем, а также примерное время  возвращения.  Попросить  ее
(пожалуйста!) подождать... а затем поспешить в редакцию газеты и через них
передать текст в  терминалы.  Для  следующего  же  выпуска  "Новостей".  И
поторопиться назад...
     Итак, я нацепил  свою  искусственную  ногу,  написал  записку,  чтобы
оставить ее у портье, схватил трость - но в  этот  самый  момент,  как  бы
отделившийся от времени, у  меня  в  уме  промелькнула  масса  случаев  из
собственной жизни... что заставило меня вдруг понять:  этот  безумный  мир
все же задуман по какому-то плану, он не есть хаос! И я  ощутил  это,  как
никто другой на свете...
     Стук в дверь...
     Я бросился открывать. Передо мной стояла Гвен. Слава тебе. Всевышний!
     Она показалась мне еще миниатюрнее, чем я  представлял.  С  огромными
круглыми вопрошающими глазами. Она держала в  руках  маленькое  деревце  в
горшке, похожее на вестника любви, а может, и было им!
     - Ричард, можно войти? Пожалуйста!
     Все произошло так внезапно: я взял  деревце,  поставил  его  на  пол,
поднял ее на руки, прикрыл дверь ногой, отнес  ее  к  постели,  и  мы  оба
зарыдали, заговорили наперебой, мешая слезы со словами!
     Но когда мы немного успокоились, я умолк и услышал ее слова:
     - Прости меня, Ричард, за то, что  не  поддержала  тебя.  Но  я  была
обижена и зла и не  сумела  побороть  гордыню,  чтобы  сразу  вернуться  и
сказать тебе... А когда ты ушел, я уже не  знала,  как  быть.  О  Господи,
дорогой мой, никогда не позволяй мне снова  уйти  от  тебя,  заставь  меня
остаться! Ты же мудрее меня, и, если я когда-нибудь  разозлюсь  и  надумаю
уйти, ты просто схвати меня за шиворот и верни! Не позволяй  мне  уйти  от
тебя!
     - Никогда больше не позволю, никогда! Я был не прав,  родная!  Нечего
было раздувать ту историю, не дело так утверждаться  в  любви!  Я  сдаюсь,
слезаю с коня! Можешь баловать Билла как угодно:  не  услышишь  ни  слова.
Давай потакай ему, разлагай, сколько хочешь!
     - Да нет же, Ричард, нет!  Я  сама  виновата  во  всем.  Биллу  нужен
суровый урок. И надо было, чтобы ты проучил его. Однако...
     Гвен дотянулась до своей сумки, открыла ее. Я предупредил:
     - Не забудь об аллигаторе. Осторожнее!
     Она впервые улыбнулась.
     - А ведь бедняжка Адель попалась на удочку! Заглотнула мою наживку!
     - Ты уверена, что там нет аллигатора?
     - Господи, миленький, неужто ты думаешь, что я эксцентрична до  такой
степени?
     - О, само Небо этого не знает!
     - Там просто  лежала  мышеловка,  да  еще  сработало  ее  собственное
воображение. Вот... - Гвен выложила на постель  кучку  монет  и  несколько
купюр. - Я заставила Билла вернуть деньги. Это все, что у него,  наверное,
осталось, поскольку я дала ему втрое больше. Боюсь, что  Билл  транжира  и
сразу же кинулся тратить деньги! Я еще не придумала,  как  сделать,  чтобы
такое не повторялось впредь. А пока что он никаких денег не получит,  если
не заработает сам...
     - Но пока он заработает деньги, ему  обеспечен  бесплатный  воздух  в
течение девяноста дней, да  и  все  остальное...  -  заметил  я.  -  Гвен,
голубушка, я в самом деле озабочен Биллом. Не тобой и не нашими расходами,
а им самим. Его идеи насчет  бесплатного  воздуха...  Впрочем,  прости,  я
снова соскальзываю на неприятную тему.
     - Но ты же абсолютно прав, дорогой! Высказывания  Билла  относительно
воздуха отражают его общие представления о жизни. Я наконец  их  постигла.
Мы сидели в Старом Храме  и  о  многом  поговорили.  Ричард,  он  отравлен
социалистическими идеями в их наихудшем виде! Полагая, что мир обязан  его
содержать, он искренне поведал мне, что каждый несомненно имеет  право  на
наилучшую медицинскую помощь - разумеется  бесплатную.  И  вообще  за  все
должно платить  государство.  Все  надо  делить  поровну.  И  он  даже  не
утруждает себя простыми подсчетами, во что это должно обойтись. Ничуть  не
задумываясь над нереальностью своих притязаний, он считает, что бесплатным
должно быть все, чего он пожелает. - Гвен передернуло. -  И  главное,  его
уверенность ничто не может поколебать!
     - "Дорожная песня бандар-логов"...
     - Что ты сказал?
     - Это написал один поэт, живший пару столетий назад, Редьярд Киплинг.
"Бандар-логи" - это обезьянье племя, считавшее, что стоит только пожелать,
и все будет им доступно!
     - Вот-вот, Билл точно такой же. Он со всей серьезностью об®яснил мне,
каким должен быть мир... и что дело правительства это обеспечить. Затем он
стал рассуждать о законах. Ричард, правительство для него - какой-то идол.
Или... о, я даже не могу понять, как устроены его мозги. До него не  дошло
ни слова из того, что я говорила. Он свято верит в свои бредни! Ричард, мы
совершили ошибку, вернее, я ее совершила. Нам не нужно было его спасать...
     - Чушь, милая девочка!
     - Нет, родной. Мне казалось, что я сумею его перевоспитать. Но увы...
     - Нет, я говорю не о твоем заблуждении, а о... Вспомни-ка крыс!
     - О-о!
     - И не гляди так понуро. Мы взяли Билла с собой, так  как  побоялись,
что его убьют или даже заживо скормят крысам. Гвен, мы оба  помним  о  том
брошенном котенке и понимаем, что уж коли его подняли, то  несем  за  него
ответственность. Знаменитое китайское правило "о долге". И мы именно так и
поступили, правда ведь? - Я взял ее за подбородок и поцеловал. - Даже зная
о последствиях, мы все равно поступили бы так  же,  и  даже  в  эту  самую
минуту.
     - Ричард, я люблю тебя!
     - И я тебя люблю, самым сладостным и даже... вульгарным образом!
     - Ты... прямо сейчас?
     - Мне нужен душ.
     - Но мы можем принять его вместе!


     Я занес остальные вещи, оставленные  Гвен  за  дверью  номера  и,  по
счастью, никем не похищенные. Она подняла маленькое деревце, поставила его
на полку-столик кухонного лифта и что-то вытащила из глубины горшка.
     - Для тебя есть подарок, Ричард!
     - О-о! Девочки? Напитки?
     - Ни то ни другое. Впрочем, понимаю, тебе они пришлись бы  по  вкусу.
Тот портье даже хотел сократить мне плату, когда я брала ключ для Билла...
     - А что, Билл тоже здесь?
     - На ночь, в самом дешевом номере. Ричард, я  не  знаю,  как  быть  с
Биллом дальше. Мне даже захотелось после разговора с  ним  предложить  ему
заночевать в Донной Аллее, но тут я  вспомнила  слова  рабби  Эзры  насчет
крыс... Да ну его, здесь не может быть никаких крыс! Иначе Луна-Сити  стал
бы сплошной трущобой.
     - Боюсь, что ты не так уж далека от истины.
     - Я его покормила тоже, тут неподалеку, в "Слоппи Джо". А ты заметил,
что он ест за четверых?
     - А как же!
     - Но не могла же я оставить его без еды и надежного  ночлега.  А  вот
завтра - другое дело. Я поговорю с ним всерьез - еще до завтрака.
     - Гм-м. Он тебе наврет все что угодно ради яичницы с беконом.  Он  же
просто босяк, Гвен! Самый что ни на есть босяк!
     - Да нет, не думаю, что он способен на убедительную ложь.  Во  всяком
случае сегодня я дала ему шанс подумать. Он  знает,  что  я  презираю  его
взгляды и сердита  на  него.  И  что  "дармовым  ленчам"  приходит  конец.
Надеюсь, он проведет бессонную ночь. - Гвен снова покопалась в горшочке  и
что-то вытащила из-под деревца. - Для Ричарда. Но отмой их почище!
     И она протянула мне шесть патронов марки "шкода",  калибром  шесть  с
половиной миллиметров. Может, они были и  не  "шкодой",  а  подделкой,  но
какая разница!
     Я взял их, повертел, поизучал.
     - Чудная женщина, ты продолжаешь меня изумлять! Где? Когда? Как?
     Похвала    сделала    ее,    словно     двенадцатилетнюю     девочку,
солнечно-счастливой.
     - Сегодня утром.  В  Конго.  Конечно,  на  черном  рынке  и  приложив
некоторые усилия, чтобы выйти на него от "Старины Монтгомери". Я  спрятала
"мийако" под деревом-сан перед походом в магазин, затем, перед броском  за
тобой к Мао, сунула туда же и патроны. Ведь я  не  знала,  мой  миленький,
какой оборот примут события в Конге. Да  и  вряд  ли  они  развивались  бы
по-доброму, не будь тетушки Лилибет!
     - ...А... готовить ты умеешь?
     - Я вполне приличная кухарка!
     - Ты умеешь стрелять, можешь вести  вездеход,  управлять  космолетом,
готовить... Ну  ладно,  я  тебя  нанимаю.  А  другими  ремеслами  ты  тоже
владеешь?
     - Ну да, немного знаю технику, немного юриспруденцию (хотя  давненько
не практиковалась). - Она задумалась и добавила: - А еще я  могу  свистеть
сквозь зубы!
     - Супердевочка!  А  ты  вообще-то  принадлежишь  к  человечьей  расе?
Отвечай осторожно: твои показания записываются!
     - Мне бы хотелось давать показания в  присутствии  моего  адвоката...
Давай-ка закажем ужин, пока не закрыли кухню.
     - Мне показалось, ты не прочь еще помыться?
     - Не прочь. У меня уже лунный зуд. Но если мы сейчас  же  не  закажем
еду, то нам придется пойти в "Слоппи Джо"... Меня отпугивает не  "Слоппи",
а то, что надо одеваться.  Ведь  впервые  за  много  лет  я  расслабилась,
оказавшись наедине с собственным супругом! В твоей квартире в Голден  Руле
нам досаждало то глупое выселение.
     - Три дня...
     - Всего? Правда?
     - Восемьдесят часов. Чертовски заполненные делами. Я подарил их тебе!


     В "Раффлзе" оказалась неплохая кухня, если положиться на выбор  шефа.
В ту ночь нам подали тефтели со шведскими  оладьями  в  соусе  из  пива  с
медом. Довольно странное, но вполне приемлемое  сочетание!  Свежие  листья
салата, заправленные маслом и уксусом. Сыр и свежая малина. Черный чай.
     Мы наслаждались всем этим, но, учитывая, сколько времени мы  не  ели,
то показался бы вкусным даже тушеный старый башмак!  Да  и  жареный  скунс
сошел бы, я бы и не заметил, что ем,  ибо  общество  Гвен  было  для  меня
лучшей из приправ!
     Мы блаженно жевали уже целых полчаса,  даже  не  пытаясь  делать  это
пристойным, но тут моя любимая заметила латунную дощечку на  камне  стены.
Раньше, понятное дело, мы были слишком заняты.
     Гвен поднялась и всмотрелась в табличку,  потом  произнесла,  понизив
голос:
     - Вот так голливудский трюк! Это же то  самое  место!  Ричард,  здесь
самая что ни на есть колыбель Революции! А я-то  сижу  здесь,  словно  это
самый обычный номер в отеле! Я ведь тоже  с  ними  взахлеб  царапала  свои
каракули!
     - Сядь на место и кончай ужин, дорогуша. В  каждых  трех  из  четырех
гостиничных номеров в Луна-Сити такие же надписи!
     - Да нет, не такие же! Ричард, какой номер у этой комнаты?
     - Не номер, она обозначена буквой "Л". Комната "Л".
     - Ну да, комната "Л"! То самое место! Ричард, у каждой нации на Земле
перед подобной святыней всегда горит вечный огонь! И выставляется почетный
караул. А  здесь  кто-то  укрепил  маленькую  латунную  пластинку,  и  все
позабыли об этом! Даже в День Независимости Луны!  Что  поделаешь,  таковы
лунни. Самая странная публика во всей Вселенной! Честное слово!
     Я ответил:
     - Дорогая девочка, если тебе доставляет удовольствие думать, что  эта
комната - подлинно историческое место, как сказано на дощечке,  прекрасно!
И все же сядь на место и ешь. Или ты не боишься, что я с®ем всю малину?
     Гвен  не  ответила,  но  села.  Она  замолчала,  задумчиво  перебирая
пальцами ягоды и кусочки сыра. Я заметил:
     - Милая, тебя что-то озаботило?
     - Да, хотя и не до смерти.
     - Рад слышать. Ну  ладно,  когда  тебе  захочется  говорить,  я  весь
превращусь в слух. Но ты не торопись, не к спеху!
     - Ричард... - произнесла она потрясенно.
     Я с изумлением увидел, как по ее щекам медленно скатываются слезинки.
     - Да, дорогая?
     - Ричард, я... наговорила тебе целую кучу лжи! Я...
     - Постой, постой! Моя любовь, моя горячая маленькая девочка! Я всегда
полагал, что женщины могут лгать столько, сколько им нужно, и  никогда  не
подлежат  осуждению.  Ложь,  быть  может,  единственный  для  них   способ
противостоять враждебному миру. Я же никогда не лез в твое прошлое, не так
ли?
     - Да, но...
     - Подожди еще. Я не делал этого. Ты пыталась кое-что мне  рассказать,
но я дважды пресекал твои попытки  пагубной  для  нас  исповеди.  Гвен,  я
женился на тебе не из-за твоих денег, или твоего социального статуса,  или
твоего ума, или даже постельных талантов!
     - Даже не из-за них? Не так уж много ты мне оставил!
     - О нет, кое-что оставил. Я ценю твою сноровку в горизонтали  и  твой
энтузиазм в этой позиции. Но компетентные "постельные плясуньи" - дело  не
редкое. Вот  Ксия,  к  примеру.  Я  полагаю,  она  еще  более  искушена  и
вдохновенна...
     - Возможно, вдвое искушеннее меня,  но  будь  я  проклята,  если  она
вдохновенна!
     - Правильно делаешь, оставляя себе резервы.  Но  не  перебивай  меня.
Хочешь знать, что тебя делает особенной в моих глазах?
     - Да, думаю, что хочу знать! Если это только не подвох!
     - Нет, не подвох. Моя госпожа, твое особое  и  неповторимое  качество
заключается вот в чем: когда я рядом с тобой, я счастлив!
     - Ричард!
     - Кончай рыдать! Я не могу устоять перед женщиной, которая  слизывает
слезы с верхней губы!
     - Грубиян! А вот и буду плакать потому, что... мне надо поплакать.  И
потому, что я так счастлива, и потому, что я люблю тебя, Ричард!
     - А я весь полон тобой, ты,  обезьянка!  И  я  сказал  тебе  то,  что
сказал, вот почему, если твоя "куча лжи" теперь стала чуточку  меньше,  не
берись за возведение новой, наполняя ее торжественными заверениями в  том,
что это правда, полная правда и ничего, кроме правды.  Забудь  это.  Я  не
собираюсь заглядывать в провалы и выискивать несовпадения, меня  они  _н_е
з_а_б_о_т_я_т_. Я просто желаю жить  с  тобой,  держать  тебя  за  руку  и
слушать твое похрапывание.
     - Я не храплю! Или... храплю?
     - А я не знаю. За последние восемьдесят часов мы  не  успели  столько
спать, чтобы  этот  вопрос  встал  на  повестку  дня.  Спроси  меня  через
пятьдесят лет.
     Я  перегнулся  через  стол,  пощекотал  ее  грудь  и  посмотрел,  как
становится торчком ее сосок.
     - Я хочу держать тебя за руку, слушать твое похрапывание, и иногда...
о, раз или два в месяц...
     - Раз или два в месяц?
     - А что, это слишком часто?
     Она вздохнула.
     - Я должна была знать, на что иду! Или пуститься в загул?
     - Загул? Какой еще загул? Я хотел всего лишь сказать, что мы раз  или
два в месяц могли бы посещать рестораны, смотреть  шоу,  бывать  в  ночных
клубах...  Я  бы  покупал  тебе  цветок  в  волосы.  Но,  если  ты  будешь
настаивать, можем ходить и чаще, хотя  такая  ночная  жизнь  помешает  мне
писать. Я намерен тебя содержать, любовь моя, несмотря на то что  ты  сама
накопила кучу мешков  с  золотом...  Так  что,  дорогая,  какие  проблемы?
Программа не подходит? Что за выражение лица?
     - Ричард Колин. Ты, несомненно, способен меня раз®ярить, как ни  один
из моих бывших мужей... или тех, с кем я спала когда-либо!
     - А ты разве давала им спать?
     - Ох... твою мать! Я не должна была спасать тебя от Гретхен. "Раз или
два в месяц"! Сперва ты потряс меня этой фразой, затем загнал в ловушку.
     - Мадам, ума не приложу, о чем вы толкуете!
     - Так уж и не приложишь? Ты полагаешь, что я маленькая нимфоманка?
     - Ну, не сказал бы, что слишком уж маленькая!
     - Перестань. Попробуй меня разозлить, и я заведу еще одного  мужа.  Я
знаю, что Чоу-Му совсем не против  того,  чтобы  присоединиться  к  нашему
дому.
     - Чоу-Му - настоящий друг, это точно! И, думаю, был бы  не  прочь  на
тебе жениться. И в голове у него мыши не водятся, так что, если склонишься
к такому варианту, я попытаюсь его одобрить. Хотя я не предполагал, что ты
его знаешь так близко. Ты это всерьез?
     - Да нет же, черт возьми! Я  никогда  не  состояла  во  множественном
браке. С меня всегда хватало одного мужа. Конечно, капитан Мэрси -  парень
красивый, но для  меня  слишком  молод.  Я  вовсе  не  хочу  сказать,  что
отказалась бы провести с ним ночку  или  несколько  (если  бы  он  вежливо
попросил!), но это было бы лишь забавой, ничего серьезного...
     - Ну что ж, и я не хочу, чтобы ты его отвергала. Но  поставь  меня  в
известность заранее, если ты решишь,  чтобы  я  выбрал:  покинуть  тебя  с
благодарностью или стать рогоносцем. Или умыть руки. На выбор леди...
     - Ричард, как бесконечно ты любезен!
     - А тебе хотелось бы сцен ревности? Но ведь здесь Луна, и сам я  тоже
лунни. Правда, приблудный, не настоящий. Но я и не землянин, который будет
биться головой об стенку... - Я поцеловал ей руку.  -  Моя  очаровательная
г_о_с_п_о_ж_а_, ты и вправду не велика и  не  толста.  Но  сердце  у  тебя
большое. Ты можешь насытить им, как хлебами и  рыбами,  стольких  мужей  и
любовников, сколько пожелаешь сама. Я буду счастлив состоять первым  среди
равных (если удостоюсь)!
     - А то, что я сейчас вижу, это кинжал?
     - Нет, сосулька.
     - В самом деле? Давай схватим ее, пока она не растаяла!
     Мы "схватили", но она быстро "растаяла": я был слишком утомлен. После
я спросил:
     - Гвен, почему ты хмуришься? Я оказался не на высоте?
     - Нет, любовь моя, не потому. Но у меня  в  голове  все  та  же  куча
лжи... И на этот раз, пожалуйста, не меняй тему  разговора.  Я  знаю,  что
надпись на латунной пластинке правдива, поскольку тех четверых, что На ней
упомянуты, я  знала  лично.  И  знала  очень  хорошо.  Двое  из  них  меня
удочерили.   Мой   любимый,   я   имею   непосредственное   отношение    к
"отцам-основателям" Свободного Штата Луна!
     Я ничего не ответил, ибо иногда ответить бывает нечего. Гвен заерзала
на месте и проговорила чуть ли не с яростью:
     - Не гляди на меня так! Я знаю, о чем ты подумал: 2070  год  был  так
давно! Да, ты