руками, тетушка! - возразила Гвен. - Он их прибил палкой!
     - Ты запамятовала, милая. И голыми руками, и палкой... Но если бы там
не было Билла и он не оказался таким шустрым и умелым, то и меня бы  здесь
не было! Иисус прибрал бы меня. Но добрый Боже сказал, что мое  время  еще
не настало, и послал мне Билла, а тот заклеил  заплатами  мой  скафандр  и
оставил меня еще послужить Иисусу.
     Тетушка подалась вперед и взяла Билла за руку.
     - Вот он - Билл, Джефферсон! Подтверди мне, что ты и ему дашь медаль.
А Гвен... Поди-ка ко мне, Гвен! Эта девочка-малышка спасла нас всех!
     Не знаю уж, сколько лет моей супруге, но на  "девочку"  она  явно  не
тянула. Однако это было не самым главным  "смещением"  фактов,  которые  я
обнаружил за последние минуты. Мягко говоря, тетушка выложила целый  букет
вранья. И Гвен при этом кивала и поддерживала ее с самым ангельским видом.
     И дело было не в том, что сами факты исказились, а в том, что тетушка
свидетельствовала о вещах, которые видеть  никак  не  могла!  Видно,  Гвен
основательно натаскала ее.
     Тетушка поведала, как на нас напали  две  группы  бандитов,  как  они
затеяли  перестрелку,  что  нас  и  спасло.  Они  перебили  друг  друга  в
"братоубийственной схватке", за исключением двоих, которых мистер  сенатор
одолел голыми руками и палкой (противопоставив их  лазерному  оружию!).  Я
выглядел таким героем, что сам умилился.
     Но я-то знал, что почти  все  то  время,  когда  разворачивались  эти
легендарные события, тетушка Лилибет  пролежала  без  сознания,  навзничь,
стало быть, максимум, что она могла созерцать в минуты  просветления,  был
потолок машины. И все же она наверняка верила  всему,  что  говорила!  Вне
всякого сомнения! Вот это свидетельство очевидца!
     (И нельзя сказать, что мне хотелось бы его оспорить!)
     Тетушка об®яснила также, почему автобус должна была повести  Гвен,  и
тут... я обнаружил, что моя штанина задрана и  я  демонстрирую  протез!  Я
никогда такого раньше не делал, но  ведь  потребовалось  доказать,  что  в
стандартный  скафандр  моя  искусственная  нога  влезть   не   может,   а,
следовательно, будучи на одной ноге, я управлять машиной не способен...
     Но окончательный удар по готовой рухнуть постройке обвинения  нанесла
Гвен уже  после  того,  как  тетушка  Лилибет  закончила  свое  колоритное
повествование. Гвен сделала это с помощью фотоснимков.
     А теперь слушайте внимательно. Моя жена, как вы помните, использовала
все свои патроны, то есть шесть штук. Потом аккуратно, как всегда, уложила
"мийако" в сумку и...  вытащила  оттуда  "мини-гельвецию",  фотоаппаратик,
которым и щелкнула два раза! Она установила камеру так, чтобы  схватить  в
кадр не только обе бандитские машины, но еще и трех убитых, валяющихся  на
земле, и одного, бегущего к нам. На втором  снимке  на  земле  лежало  уже
четверо, и было видно, как "суперпончик" убирается восвояси.
     Не знаю точно, сколько ей на это понадобилось времени, но  между  тем
моментом,  когда  были  израсходованы  все  ее  боеприпасы,   и   бегством
гигантского колеса прошло, по крайней мере, четыре секунды. Ее  камера  на
каждый снимок  требует  столько  же  времени,  сколько  нужно  для  одного
выстрела из полуавтоматического пулевого оружия, то есть одну секунду.
     Отсюда вопрос: чем же она  была  занята  в  оставшиеся  две  секунды?
Просто бездельничала?!



        15

                                    Предменструальный синдром: перед самым
                                 наступлением цикла женщина начинает вести
                                 себя так, как мужчина - всю жизнь.
                                                     Лоуэлл Стоун (2144- )

     Мы не то чтобы бежали оттуда, но  постарались  все  же  убраться  как
можно скорее. Да, конечно, тетушка  вставила  хорошенькую  клизму  мистеру
Мао, заставив его признать, что мы не столь преступники, сколь  герои,  но
это отнюдь не вызывало у него горячей любви к нам, и я это ясно ощутил!
     Майор Бозелл даже не постарался  хотя  бы  изобразить  лояльность  по
отношению ко мне. "Отступничество"  капитана  Мэрси  раз®ярило  майора,  а
снимки Гвен, на которых так ясно были видны  бандиты  (там,  где  они  "не
могли быть"!), совсем разбили ему сердце. Потом его босс наверняка  учинил
ему жесточайшую взбучку, приказав собрать отряды, направиться туда и найти
их! И сделать это немедленно. ("А если вы, майор, не можете выполнить свой
долг, я буду вынужден найти  такого,  кто  сможет!  Это  же  ваша  идея  о
стокилометровой зоне. Вот и расхлебывайте то, чем так хвастали!")
     Конечно, Мао устроил этот разнос не в  присутствии  посторонних,  тем
более  -  не  в  моем.  Просто  я  знаю,  как  это   бывает,   исходя   из
профессионального опыта и побывав в каждой из ролей...
     Я думаю, что тетушка Лилибет, получив сигнал от Гвен,  сообщила  Мао,
что ей пора уходить.
     - Моя маленькая нянюшка в госпитале  сделает  мне  выговор  за  столь
долгое отсутствие. А я не хочу получать выговор. Ее звать Мэй Ли Успенская
- ты ведь с ней знаком, Джефферсон? Она знает твою матушку.
     Те же два охранника покатили тетушку через анфиладу комнат и дверей и
вывезли ее  кресло-коляску  в  наружный  коридор,  вернее,  в  сквер.  Все
правительственные  учреждения  выходили  на   Революционный   сквер.   Она
попрощалась с  нами,  и  охранники  покатили  коляску  дальше,  в  сторону
госпиталя имени Вайоминг Нотт, находящегося ниже на два уровня и к  северу
от сквера. Не думаю,  чтобы  они  планировали  такое  путешествие.  Скорее
всего, Гвен договорилась с ними о помощи  внутри  офиса  Председателя,  но
тетушка решила, что  они  довезут  ее  до  госпиталя,  и  они  не  посмели
отказать.
     - Нет, нет, Гвен, голубка, тебе не нужно идти со мной  -  эти  добрые
джентльмены знают, куда меня везти!
     (Леди всегда будет оказан радушный прием,  если  она  знает,  что  он
б_у_д_е_т _о_к_а_з_а_н_! И обе -  и  Гвен,  и  тетушка  Лилибет  -  всегда
исходили из сего правила!)


     Напротив  муниципальных  офисов  стоял  огромный  украшенный  флагами
транспарант:

                         СВОБОДНОЙ ЛУНЕ - 112 лет!
                        (4 июля 2076 - 4 июля 2188)

     А что, и вправду настал День Независимости? Я прикинул в уме. Ну  да,
мы с Гвен поженились первого, значит, сегодня уже четвертое  июля.  Доброе
предзнаменование!
     На одной из скамеек, окружавших  Революционный  сквер,  сидела  Ксия,
дожидавшаяся нас. Я, конечно, все надежды возлагал на Гвен, но никак не на
Ксию. За утренним кофе я попросил ее разыскать мою  жену  и  передать  ей,
куда и по какому поводу отбыл из  отеля.  ("Ксия,  мне  не  нравится  этот
полицейский  визит,  этот  вызов  на  допрос,  особенно  в  чужом  городе,
политическая обстановка которого мне не ясна.  И  если  меня  задержат,  я
хочу, чтобы Гвен знала, где меня искать".)
     Я не предполагал, что же может предпринять  Гвен,  хотя  за  три  дня
пребывания с ней в супружестве я ни  разу  не  мог  предсказать,  как  она
поступит и какие хитрые ходы предпримет! Но быть женатым на Гвен оказалось
делом отнюдь не проигрышным!
     Я тепло поблагодарил Ксию, но удивился предметам,  лежавшим  рядом  с
ней на скамейке. Оглядев их, я спросил:
     - Что, кто-то уже занял наши брачные покои?
     На скамейке рядом  с  Ксией  находились:  чемоданчик  Гвен,  пакет  с
париком и кимоно, бонсай-деревце и незнакомый  мне  пакет,  в  упаковочной
сумке от "Старины Монтгомери".
     - Держу пари, моя зубная щетка все еще в освежителе? - пошутил я.
     - И что же в этом странного? - заметила Ксия. - Но вы должны  уехать,
Ричард, а я буду скучать по вам обоим. Может быть,  заскочу  в  Луна-Сити,
чтобы повидаться с вами.
     - Обязательно! - воскликнула Гвен.
     - Великолепно, - подтвердил я, - но только при условии, если мы  сами
отбываем в Луна-Сити. А мы, что, туда отбываем?
     - И немедленно, - ответила Гвен.
     - Билл, а тебе об этом известно?
     - Нет, сенатор. Но она велела  смотаться  в  "Старину  Монтгомери"  и
вернуть скафандр. Так что я готов.
     - Ричард, -  серьезно  произнесла  Гвен,  -  тебе  небезопасно  здесь
оставаться.
     - Именно так, - ответил голос из-за моей спины  (тем  самым  доказав,
что некоторые классические сюжеты не стоит обсуждать в публичных местах!),
- и чем скорее, вы, ребята, двинете отсюда, тем лучше! Ау, Ксия!  Вы  что,
заодно с этими подозрительными персонами?
     - Ау, Чоу-Му! Спасибо за поддержку.
     Я уставился на него.
     - Капитан Мэрси! Я рад, что вы вышли оттуда и я  смогу  тоже  сказать
вам спасибо.
     - Совершенно не за что, капитан Миднайт... или "сенатор"?
     - Ну, вернее, доктор, или еще лучше - мистер. Но  для  вас  я  просто
Ричард, если не возражаете! Вы спасли мою голову.
     - А меня, Ричард, зовите просто Чоу-Му. Но вашу голову никто  еще  не
спас. И я последовал за вами, чтобы это сообщить. Вы, вероятно, полагаете,
что одержали победу? Вовсе нет, вы проиграли, так как обрекли Председателя
на "потерю лица". Они оба потеряли лицо. А это значит, что вы заложили под
себя мину замедленного действия. - Он нахмурился. - Да,  не  скажешь,  что
здорово вышло и для меня, раз я присутствовал при  том,  как  они  "теряли
лицо". Я оказался в роли гонца, принесшего плохие вести королю. Понимаете?
     - Боюсь, что понимаю!
     - Так что, Чоу-Му? - спросила Ксия.  -  Номер  Первый  в  самом  деле
потерял лицо?
     - Вот именно, любушка. И это дело рук тетушки Лилибет  Вашингтон!  Но
ее  он,  конечно,  тронуть  не  сможет.  Потому-то  и  натравит  псов   на
капитана... то есть на Ричарда. Так я понимаю весь расклад.


     Спустя  двадцать  минут   мы   уже   оказались   на   южной   станции
баллистического туннеля в сторону Луна-Сити. Собственно говоря, эта  затея
в достаточной мере совпадала с нашими собственными желаниями.  На  пути  к
станции, в вагоне метро Чоу-Му и Ксия, провожавшие нас,  пытались  убедить
меня и Гвен, что мы должны отбыть из города на  любом  первом  транспорте,
независимо от пункта его назначения.  С  южной  станции  отходили  обычные
туннели (не баллистические) в сторону Платона,  Тихо  и  Новилена  (Нового
Ленинграда). Если бы мы прибыли сюда на шесть минут  раньше,  они  бы  нас
посадили в битком набитый вагон в сторону Платона и это многое изменило бы
в наших дальнейших делах... А впрочем, кто знает, изменило ли бы? Не  сама
ли судьба формировала нас и  наши  деяния?  (Что  касается  "формирования"
Гвен, то формы у нее восхитительные, да и у Ксии они очерчены не хуже!)
     Перед посадкой в баллистическую  капсулу  мы  едва  успели  нормально
попрощаться. Ксия расцеловала всех нас, и я с удовольствием  отметил,  что
Гвен не оставила без внимания и  без  поцелуя  Чоу-Му.  Он  как  настоящий
лунни, слегка поколебавшись (поскольку сперва не был уверен, что леди  это
одобрит, но потом убедился в  ее  благосклонности),  возвратил  поцелуй  с
энтузиазмом.
     Я обратил внимание на поведение Билла: он  ответил  на  поцелуй  Ксии
абсолютно безо всяких колебаний. И я подумал,  что  старания  Гвен  играть
роль "Пигмалиона" с этой малопривлекательной "Галатеей" вряд ли приведут к
каким-нибудь результатам, если только Билл не усвоит лунных  манер.  Иначе
не миновать ему потери нескольких зубов!
     Мы уселись, пристегнулись ремнями, капсулу загерметизировали, и вновь
Билл нянчил маленький клен, держа его у  себя  на  животе.  Капсула  стала
набирать скорость, и сила тяжести начала приближаться к земной. Для лунни,
заполнивших вагон, такое ускорение было высоким. Две минуты пятьдесят одну
секунду длился разгон - и мы понеслись с орбитальной скоростью.
     Довольно странно испытывать невесомость в подземном туннеле. И вместе
с тем очень занятно.
     Я впервые в жизни ехал баллистическим транспортом. Его  построили  на
Луне еще до Революции, хотя тогда (я читал об этом) линия доходила лишь до
Эндсвилла. Трассу позднее завершили,  но  на  всю  систему  туннелей  этот
принцип распространять не стали - как мне сказали, он  окупается  лишь  на
протяженных маршрутах с интенсивным движением между точками, которые можно
соединить "прямым" туннелем. "Прямой"  в  данном  случае  означает  "точно
совпадающий с баллистической кривой при орбитальной скорости".
     Эта система - единственный в истории подземный "космический корабль".
Принцип его действия точно такой  же,  как  и  у  индукционных  катапульт,
запускающих грузы  на  Элл-Четыре,  Элл-Пять  и  на  Землю...  но  станция
отправления,  станция  назначения,  пусковые  устройства  и   вся   трасса
находятся на глубине нескольких метров под  лунным  грунтом  на  равнинных
местах и около трех километров там, где туннель проходит под горами.
     Две минуты пятьдесят одну секунду - разгон с ускорением в  одно  "g",
двенадцать минут двадцать семь секунд в невесомости  и  снова  две  минуты
пятьдесят одну секунду торможение при одном "g" - все это  складывается  в
скорость пять тысяч километров в час. Ни один транспорт в  мире  не  может
достигнуть  такой  скорости.  И  это  -  тот  предел,  когда   соблюдаются
комфортные условия: три минуты как бы  в  "земном"  гамаке,  двенадцать  с
половиной - в невесомости и еще три - снова в гамаке, как  бы  подвешенном
над землей (на Земле!)... Не так уж плохо, правда?
     О, конечно,  движение  капсулы  можно  было  бы  и  ускорить,  доведя
перегрузки до нескольких "g". Но не слишком этим  увлекайтесь!  Ибо,  если
ускорение  внезапно  сильно  возрастет,  все  пассажиры  погибнут,  а  при
дальнейшем его резком  падении  от  них  останутся  одни  кляксы.  Поэтому
реально допустима предельная скорость не более шести  тысяч  километров  в
час, что сэкономит всего лишь  три  минуты.  Поэтому  наша  капсула-ракета
между Конгом и Луна-Сити летела с оптимальной скоростью пять тысяч в час.
     На практике обычные реактивные ракеты  могли  бы  преодолевать  такие
расстояния примерно за полчаса. Это зависит от  высоты  их  траектории.  И
время полета достаточно мало. Так зачем же  тогда  понадобилось  сооружать
туннель под лунными  "морями"  и  даже  горами,  если  можно  использовать
нормальные реактивные надлунные ракеты?
     А дело вот в чем. Сами по себе реактивные  ракеты  являются  наиболее
дорогим из всех видов транспорта, изобретенных человеком. В обычной ракете
такого типа половина топлива  расходуется  на  преодоление  притяжения  на
взлете, другая - на  гашение  скорости  при  посадке  (поскольку  удар  не
погасившей скорость ракеты о посадочную площадку вряд ли  может  считаться
удовлетворительным  результатом  ее   полета!).   Гигантские   катапульты,
сооруженные на Луне, Земле,  Марсе  и  еще  кое-где  в  космосе,  являются
гениальным  инженерным  решением,  позволяющим  наверстать   экономические
потери от применения реактивной техники.
     Что же касается баллистической трубы,  проложенной  под  поверхностью
Луны, то она обеспечивает функционирование наиболее экономичного  из  всех
известных дотоле видов транспорта. В нем не сжигается никакого топлива,  а
вся расходуемая на взлет энергия возвращается назад на  последнем  отрезке
пути.
     И  никакого  чуда  в  этом  нет.  Электрическая  катапульта  является
мотором-генератором. Неважно, что внешне она не похожа на таковой. На фазе
ускорения капсула - мотор, в котором электрическая энергия превращается  в
кинетическую. На фазе замедления она становится генератором:  кинетическая
энергия переходит в электрическую,  которая  накапливается  в  корабельном
хранилище, "шипстоуне". Затем та  же  энергия  из  аккумулятора  позволяет
"бросить" капсулу обратно в Конг. Вот вам и "бесплатный ленч"!
     (Впрочем, не совсем. Обращаюсь к  посвященным:  не  надо  забывать  о
потерях на гистерезис и некоторых других. Энтропия  постепенно  нарастает:
никто  не  может  пренебречь   вторым   законом   термодинамики,   который
обусловливает постепенный спад регенеративной мощности.)
     Давным-давно  стало  известно,  что  движение  наземного   транспорта
замедляется  и  сводится  на  нет  силой  трения  (если  подойти  к  этому
примитивно).  Впоследствии   какой-то   гениальный   парень   понял,   что
вращающееся колесо при замедлении может использоваться как генератор,  тем
самым  платя  за  привилегию  своей  "остановки".  Угловой  момент   этого
замедления может накапливаться в аккумуляторной батарее, первом  прототипе
шипстоуна.
     Капсула из Конга делает то  же  самое:  пересекая  магнитные  силовые
линии на конце трассы в Луна-Сити, она генерирует огромную электродвижущую
силу, останавливающую капсулу и  переводящую  ее  кинетическую  энергию  в
электрическую, которая накапливается в шипстоуне...
     Но пассажирам до этого нет никакого дела. Они  просто  лежат  себе  в
креслах-гамаках с максимально возможным комфортом.
     Мы потратили больше трех дней для преодоления расстояния в  восемьсот
километров.  Теперь  же  мы  пробежали  полторы   тысячи   километров   за
восемнадцать минут.


     При выходе из капсулы пришлось проталкиваться через толпу  шрайнеров,
запрудивших станцию Луна-Сити и нетерпеливо ожидавших посадки на  рейс  до
Конга. Я услышал, как один из них заявил,  что  "они"  (вечные  безымянные
"они", обвиняемые во всех смертных грехах!) должны были выпустить на линию
побольше каров. Какой-то лунни попытался об®яснить возмущающимся, что  это
невозможно: в единственной трубе может ходить взад и  вперед  единственная
капсула, но никак не две: это смертельно для  обеих!  Но  об®яснение  было
выслушано с полнейшим неприятием. Гостя,  по-видимому,  одолевала  идея  о
том, что баллистическая труба - частная собственность, поэтому в  ней  нет
никакого  порядка...   В   результате   дискуссии   раз®яренный   лунианин
воскликнул:
     - Вы желаете получить еще один туннель? Ну так вперед! Постройте его!
Вам предоставят все права на это, и никто вас не остановит. А если  и  это
вам не по душе, убирайтесь в свой Ливерпуль!
     (Жестоко  с  его  стороны.  Земляные  черви  не  могут  стать   иными
существами. Ежегодно некоторые из них гибнут из-за неспособности осознать,
что Луна совсем не похожа на Ливерпуль, или Денвер, или Буэнос-Айрес!)
     Мы  прошли  через   контрольные   ворота,   отделявшие   зал-капсулу,
принадлежавшую транзитной компании "Артемис", от  капсулы-оболочки  самого
города. В туннеле, ведущем от  ворот,  нас  встретила  надпись:  "Получите
здесь ваши квитанции за пользование воздухом!" Под плакатом стоял  столик,
за ним сидел человек, вдвое более увечный, чем я: его обе  ноги  кончались
коленями. Но, кажется, это нисколько  его  не  угнетало.  Он  торговал  не
только воздухом, но и журналами,  и  сладостями,  предлагая  также  услуги
туристических контор и гидов под принятым повсеместно  девизом  "Лабиринты
дорог".
     Большинство людей сновало перед  ним  не  останавливаясь.  Билл  тоже
собрался пройти мимо, но я его окликнул:
     - Эй, подожди-ка, Билл!
     - Сенатор, я собрался раздобыть водички для дерева.
     - Погоди с этим. И прекрати называть меня  "сенатором".  Теперь  зови
меня "доктором". Доктором Ричардом Эймсом.
     - Чего?
     - Ничего. Просто делай, как я сказал. А теперь мы уплатим за  воздух.
Ты разве не платил за воздух в Конге?
     Билл, оказывается, не платил. Он же вошел  в  город  через  служебные
ворота: помогая тетушке Лилибет, поэтому никто и не спросил с него денег.
     - Ну так это случайно. Ты должен был уплатить. Разве не помнишь,  что
и Гретхен заплатила за нас всех в "Счастливом Драконе"? Она это сделала. А
мы обязаны уплатить здесь, но за большее время, чем одни сутки. Поэтому не
торопись, подожди.
     Я шагнул к столику.
     - Добрый день. За воздух платить вам?
     Продавец воздуха поднял глаза от чайнворда-крестословицы.
     - Вас это не касается. Вы уплатили за воздух, когда приобрели билет.
     - Не совсем, -