ха... - Славно!  -  вставил  Беорн.  -
Значит, иногда и волшебник может на что-то пригодиться.
     - ...и проскользнул  в  трещину,  когда она закрывалась. Я
последовал  за  ними  в  главный зал, где толпились  гоблины  -
Верховный   Гоблин   с  тридцатью   или   сорока   вооруженными
стражниками. Я подумал: "Если бы даже  гномы  не  были  скованы
вместе - что может поделать дюжина против такой уймы?"
     - Дюжина? В  первый  раз  слышу,  чтобы  восемь называлось
дюжиной. Или у вас в табакерке  есть еще кто-то в запасе? - Да,
вот еще  одна пара, Фили и  Кили, - проговорил  Гэндальф, когда
перед ними возникли эти двое и принялись улыбаться и кланяться.
-  Хватит, хватит,  -  оборвал их Беорн.  -  Сядьте и  молчите!
Продолжайте, Гэндальф!
     И Гэндальф продолжал, пока не дошел до схватки  во мраке у
нижних  ворот  и до того ужасного момента, когда  обнаружилось,
что потерялся мистер Бэггинс. "Мы  пересчитали  друг  друга,  и
выяснилось, что  хоббита нет. Нас осталось всего четырнадцать".
-  Четырнадцать?!   Значит,   от   десяти   отнять  один  будет
четырнадцать? Это что-то новенькое! Вы хотите сказать "девять",
или же мне представили не всех членов отряда. - Да, разумеется,
вы еще не видели  Ойна и Глойна. А-а-а, вот и они.  Вы извините
их за лишнее беспокойство?
     - Ладно.   Пускай   идут!   Скорей  входите  и   садитесь!
Послушайте, Гэндальф,  все  равно  получается  так:  вы, десять
гномов и  хоббит,  который  потерялся.  Итого  двенадцать, а не
четырнадцать.  Может,  волшебники считают не так, как люди?  Но
сейчас-то уж, пожалуйста, продолжайте.
     Беорн старался  не  показать  виду, как его заинтересовала
эта история.  Встарь он знавал именно  ту часть гор,  о которой
шла речь. Он кивал головой  и  одобрительно  ворчал, слушая про
то, как  нашелся хоббит, как  они катились по каменной круче, и
про волчью стаю в лесу.
     Когда Гэндальф дошел до того места,  как  они  залезли  на
деревья, а волки  расселись под ними,Беорн встал и зашагал взад
и вперед, бормоча: - Меня бы  туда! Они бы у меня не отделались
фейерверком!
     - Ну, что ж, -  сказал  Гэндальф, очень довольный тем, что
рассказ производит впечатление, - я сделал все, что  мог. И вот
мы сидим на  деревьях,  волки  беснуются внизу - и  тут  с  гор
являются гоблины и видят нас. Они завопили от восторга и запели
издевательские песни: "Пятнадцать птиц..."
     - Боже милостивый! - простонал Беорн. -  Не уверяйте меня,
будто  гоблины   не   умеют   считать.   Умеют.  Двенадцать  не
пятнадцать, и они  это  отлично знают. - Я  тоже.  Там еще были
Бифур и Бофур. Просто я не осмелился представить их раньше. Вот
они.
     При этих  словах появился Бифур и Бофур. -  И я! - выпалил
Бомбур,  с  пыхтеньем  догоняя  предыдущую пару. Он  был  очень
толстый и к  тому же рассердился,  что его оставили  на  конец,
поэтому очень запыхался. Он отказался  выжидать  пять  минут  и
прибежал сразу. - Ну, вот, теперь вас действительно пятнадцать,
а раз  гоблины умеют считать, то,  значит, столько и  сидело на
деревьях. Можете наконец закончить ваш рассказ без помех.
     Только  тут   мистер  Бэггинс  понял,  как  умно  поступил
Гэндальф.   Перерывы   подогревали    любопытство   Беорна,   а
постепенный рассказ  Гэндальфа  помешал  Беорну прогнать гномов
сразу, как подозрительных попрошаек. Беорн избегал приглашать к
себе в  дом гостей. Друзей у него было  мало, жили они довольно
далеко от него, и он никогда не принимал больше двух  друзей за
один  раз.  А  тут  на его веранде собралось  целых  пятнадцать
незнакомцев!
     К  тому  времени, когда волшебник закончил рассказ о  том,
как их спасли орлы и перенесли на скалу Каррок, солнце  село за
Туманные  Горы  и  в  саду  пролегли  длинные тени. -  Отличный
рассказ! - сказал Беорн.  -  Давненько такого не слыхал. Может,
вы все и  сочиняете, но рассказ заслуживает ужина. Хотите есть?
- Да, очень! - ответили гости хором. - Большое спасибо!
     В холле теперь  совсем стемнело. Беорн хлопнул в ладоши, и
вбежали четыре красивейших белых пони и  несколько рослых серых
собак. Беорн что-то  сказал  на непонятном языке, состоявшем из
звуков, которые издают звери. Послушные животные  вышли и снова
вернулись, неся в пасти по факелу. Они зажгли факелы от пламени
очага  и  воткнули их в подсвечники, прикрепленные на  столбах,
окружавших очаг. Собаки, когда хотели, стояли на задних лапах и
держали в  передних все, что нужно.  Они ловко достали  доски и
козлы, прислоненные к стене, и расставили перед очагом.
     Потом  послышалось  "бя-бя-а-а"  -  и  вбежало   несколько
белоснежных овец под предводительством большого угольно-черного
барана. Одна  овца держала во  рту белую скатерть с вышитыми по
углам фигурами животных,  другие  несли на своих широких спинах
подносы с чашами и деревянными тарелками,  ножами и деревянными
ложками. Собаки быстро  разложили все это на столах. Столы были
такие  низкие,  что  даже  Бильбо  удобно   было  сидеть.  Пони
придвинул к  торцу  стола  две  скамеечки  с широкими плетеными
сиденьями на коротких  толстых ножках - для Гэндальфа и Торина,
а на дальнем конце поставил  большой  черный,  тоже невысокий и
тоже с  плетеным сиденьем стул  для Беорна. Беорн сел и вытянул
свои толстые ноги далеко под стол.  Вероятно,  сиденья,  как  и
столы,  нарочно  сделали  низкими,  чтобы  чудесным   животным,
служившим Беорну,  ловко было сидеть. Ну,  а на что  же уселись
остальные? О них тоже позаботились. Пони прикатили круглые, как
барабаны, колоды,  гладко  отесанные и отполированные и удобные
даже для  Бильбо. Скоро все разместились  за столом во  главе с
Беорном.  В   холле,   наверное,   давно   не   бывало   такого
многочисленного сборища.
     И тут начался ужин или обед (назовите, как хотите), какого
они не видали с тех пор, как покинули Последний Домашний Приют.
Вокруг трепетало  пламя факелов и  очага, а на столе горели две
высокие красные  восковые  свечи.  Пока гости насыщались, Беорн
развлекал  их,  рассказывая своим  густым  раскатистым  голосом
истории  про  дикие   земли   и  особенно  про  темный,  полный
опасностей лес,  который простирался далеко  на Север и на Юг и
преграждал путь на Восток, - про ужасный Черный Лес.
     Гномы слушали и  качали головами, так как знали, что скоро
им  предстоит  проникнуть в глубину Черного Леса  и  что  после
Туманных  Гор  лес   этот   -  самое  опасное  из  препятствий,
подстерегающих их на пути к  цитадели  дракона.  Поев, они тоже
принялись  рассказывать  истории, но Беорн был сонный и  слушал
невнимательно.   Гномы   тараторили   про  золото,  серебро   и
драгоценности, про кузнечное ремесло, а Беорна  такие вещи мало
интересовали  :  в   холле  не  было  ни  одного  золотого  или
серебряного предмета и, кроме ножей, ничего металлического.
     Гномы долго еще сидели за столом и пили  мед из деревянных
чаш. Снаружи  совсем  стемнело.  В  огонь  подбросили поленьев,
факелы загасили, языки пламени плясали  перед  ними,  а  вокруг
возвышались столбы, и  верхушки их уходили вверх в темноту, как
у деревьев в лесу. Может  быть,  тут  было замешано волшебство,
только Бильбо слышался  шорох листвы в стропилах и уханье совы.
Потом  он   начал   клевать   носом,   голоса  стали  затихать,
удаляться... и вдруг он вздрогнул и проснулся.
     Проснулся оттого, что входная дверь заскрипела и хлопнула.
Беорн исчез. Гномы  сидели на полу перед очагом, скрестив ноги,
и пели песню. Вот некоторые куплеты, но не все, их было гораздо
больше, и пели гномы долго-долго :

     Дул  ветер,  мрачный  и  сырой,
  И вереск  гнулся  под горой.
   Смешала тень и  ночь и день
  Угрюмой сумрачной порой.
  Дул ветер с темных стылых гор,
  Под  ним стонал окрестный бор.
  Скрипел. стонал, во тьме шуршал
  Листвы тревожный разговор


  Дул  ветер прямо на восток,
  И  лес промок, и лес продрог.
   Кустарник стыл, и  в небе плыл
  Лохматых туч густой поток.


  Дул ветер прямо к той горе,
   Где прячется дракон в норе,
  Где сизый дым  плывет над ним
  И тает в лунном серебре.

     Бильбо опять  задремал. Внезапно поднялся Гэндальф. - Пора
спать, - сказал он, - пора нам, но не Беорну. Здесь в
     холле  мы  можем спать  спокойно,  ничего  не  боясь,  но,
предупреждаю,  помните  о  том,  что посоветовал нам  Беорн  на
прощанье:  ни в  коем  случае не выходите  из  дому до  восхода
солнца, а то вам придется плохо.
     Бильбо увидел, что  у боковой стены, между ней и столбами,
им уже  постелили  на  низком  помосте.  Для Бильбо приготовили
соломенный тюфячок и шерстяные одеяльца. Он свернулся калачиком
и с удовольствием  закутался в одеяла, несмотря на летнюю пору.
Огонь затухал. Бильбо  заснул. Среди ночи он проснулся: в очаге
тлели угли, гномы и Гэндальф дышали  ровно  и,  видимо,  крепко
спали.  Луна  теперь  стояла  высоко  и  заглядывала  в  дыру в
потолке, на полу лежало пятно лунного  света. Снаружи слышалось
ворчание и какой-то шум, будто  за  дверями  ворочался  большой
зверь. Бильбо подумал: не Беорн ли там в медвежьем обличье и не
с®ест  ли  он  их? Потом он  закутался  в  одеяло  с головой и,
несмотря на свои страхи, снова уснул.
     Когда он  проснулся  окончательно,  было уже позднее утро.
Кто-то из гномов споткнулся о Бильбо и брякнулся на пол. То был
Бофур.  Когда  Бильбо  открыл  глаза, он ворчал и  сердился.  -
Вставай, лежебока, а то завтрака не достанется.
     Бильбо вскочил как встрепанный. - Завтрак?  - закричал он.
- Где? - Большая часть  у  нас в желудках, - отозвались  гномы,
бродившие по  холлу, -  а то, что осталось, -  на веранде. Мы с
восхода ищем Беорна  и не можем  найти. Зато нашли  на  веранде
накрытый к  завтраку стол. -  А где Гэндальф? - спросил Бильбо,
выскакивая на веранду. - Где-то шатается, - ответили ему.
     Волшебник  не  возвращался до вечера. Только на закате  он
вошел в комнату, где ужинали хоббит и гномы.  Опять им подавали
чудесные звери.  Беорна не было  ни слышно, ни видно с прошлого
вечера,  и  гномы недоумевали. - Где  же  наш хозяин? И где  вы
пропадали целый день? - закричали все  при  виде  Гэндальфа.  -
Отвечаю на вопросы по порядку, и  то после ужина! У меня с утра
ни кусочка во рту не было.
     Наконец Гэндальф отодвинул тарелку и кувшин (он с®ел целых
два  хлеба,  намазанных маслом, медом и сметаной,  и  выпил  по
крайней мере литр медового  напитка)  и достал трубку. - Сперва
отвечу на второй  вопрос,  - проговорил он. -  Бог  ты мой! Это
помещение прямо создано для того, чтобы пускать кольца дыма!
     Они еще долго не могли ничего из него вытянуть, так как он
увлекся  пусканием   колец:  колечки  у  него  облетали  вокруг
столбов, меняли  форму  и  окраску,  наконец  погнались друг за
другом и вылетели в потолочную дыру. - Я разбирался в медвежьих
следах, - ответил наконец Гэндальф.
     - Сегодня ночью  тут,  видимо,  гостила  уйма  медведей. Я
сразу понял, что Беорн один не мог натоптать  столько следов, и
притом следов самой различной величины.  Я  бы  сказал, что всю
ночь  до  рассвета здесь  плясали  медведи  мелкие  и  крупные,
средние и великаны. Они сошлись  со  всех  сторон, кроме одной:
никто  не  пришел с запада, с  гор.  И туда ведут следы  только
одного  медведя.  Я дошел  по  ним  до  скалы  Каррок,  там они
спустились в реку, а на тот  берег я уже не стал перебираться -
река  там  чересчур глубокая и течение сильное.  Следы  на  той
стороне  уходили  прямо  в  сосновые леса на  восточном  склоне
Туманных Гор, где у нас произошла  такая  миленькая  встреча  с
варгами. Таким образом, я, кажется, ответил и на первый вопрос,
- закончил Гэндальф.
     Бильбо  показалось,  будто  он  понимает,  к  чему  клонит
волшебник.  -  Как же  быть,  если он  приведет  сюда варгов  и
гоблинов? -  воскликнул он. - Нас  всех перебьют! Вы  же раньше
говорили, что он  с ними  не дружит!  -  Ну так  что? И  сейчас
говорю. Не болтай глупостей. Иди-ка лучше спать, а  то голова у
тебя уже плохо варит.
     Хоббит и впрямь чувствовал себя разбитым, и ему оставалось
только  лечь  спать.  Он  уснул под пение гномов.  Засыпая,  он
по-прежнему  думал  о Беорне; ему приснилось, что сотни  черных
медведей медленно и  тяжело кружатся в пляске при лунном свете.
Он  проснулся среди  ночи,  когда все спали,  и  услышал то  же
шарканье, сопенье и ворчанье за дверью, что и предыдущей ночью.
Наутро их разбудил сам Беорн.
     - А, так вы еще тут? - сказал он. Он приподнял  хоббита за
шиворот  и  засмеялся: -  Я  вижу, ты  еще  не с®еден  варгами,
гоблинами и злыми  медведями!  - И самым неуважительным образом
ткнул мистера  Бэггинса в живот:  - Наш пончик опять от®елся на
сдобе и меде. Пойдем, добавим еще!
     И  все  пошли с ним завтракать.  На  этот раз Беорн был  в
прекрасном  расположении   духа   и  очень  смешил  их  разными
забавными  историями.  Им не  пришлось  долго  гадать,  где  он
пропадал и почему так любезен, - он скоро сам им  рассказал. Он
совершил  поход  за  реку  в горы и, надо  заметить,  обернулся
замечательно быстро.  Побывав  на  обгорелой волчьей поляне, он
убедился, что по крайней мере  часть  рассказанного  гномами  -
правда. Он  поймал в  лесу варга и гоблина и  узнал от них, что
патрули  гоблинов  вместе с варгами еще разыскивают гномов.  Их
очень озлобила  смерть  Верховного  Гоблина  и  обожженный  нос
вожака волков, а  также гибель многих главных варгов от пожара,
устроенного волшебником.  Они  затевали набег на земли, лежащие
вблизи Туманных Гор, чтобы  поймать  гномов и отомстить людям и
всем существам  в  округе,  укрывающим,  как  они  подозревали,
гномов.
     - Рассказ ваш был отменный, - заключил Беорн, - но теперь,
когда я убедился в его правдивости, он мне еще больше  по душе.
Я предлагаю  вам любую помощь, какая в моих  силах. Жили бы вы,
как я,  на краю Черного Леса, вы  бы тоже  никому не верили  на
слово.  После  такого случая я буду лучше  относиться  ко  всем
гномам. Надо  же,  убили  Верховного Гоблина, самого Верховного
Гоблина! - И он рассмеялся свирепым смехом.
     - А что вы сделали с гоблином и варгом? - полюбопытствовал
Бильбо. - Идите  посмотрите! - ответил Беорн, и они последовали
за ним.
     На воротах торчала голова гоблина, а тут же за воротами на
дереве была  прибита  шкура  волка.  Беорна  страшно было иметь
врагом. Но им-то он был теперь друг, и Гэндальф почел за лучшее
откровенно рассказать ему всю историю и цель их путешествия.
     Вот какую  помощь  пообещал  Беорн. Он предоставит каждому
гному пони, а Гэндальфу лошадь, чтобы им добраться  до леса. Он
даст в дорогу провизии,  которой  при умелой экономии хватит на
несколько недель. Провизия будет легкой и удобной для перевозки
-  орехи,  мука,  запечатанные  кувшины  с  сушеными  фруктами,
глиняные  горшочки  с  медом  и  особого  приготовления  кексы,
которые  очень  долго  сохраняют  свои  питательные   свойства.
Достаточно с®есть кусочек такого кекса, и  у  тебя  хватит  сил
надолго.  Только  Беорн  знал  секрет их приготовления:  в  них
входил мед,  как почти во всю его пищу.  Были эти кексы вкусны,
хотя и  вызывали жажду. Он  предупредил, что воду везти с собой
не надо, так как всю  дорогу  до леса будут попадаться ручьи  и
источники.
     - Но  путь  через Черный  Лес  будет  трудным,  опасным  и
неизведанным,  -  сказал Беорн.  -  Ни  воды,  ни  пищи  там не
добудешь. Орехи  еще не созрели,  а кроме орехов, там не растет
ничего  с®едобного.  Все  живые  существа  в  лесу  -  злобные,
скверные и диковинные. Я дам вам мехи для воды, луки  и стрелы.
Но  не  думаю,   чтобы   в  Черном  Лесу  нашлась  какая-нибудь
подходящая  дичь  и питье.  Тропу  пересекает  Черный  Ручей  с
сильным течением. Не вздумайте в нем купаться или пить из него:
я  слыхал,   что   он   заколдован   и   напускает  сонливость,
забывчивость. Не стоит стрелять в дичь,  а  то,  погнавшись  за
добычей,  в  сумраке  леса  можно потерять тропинку,  этого  же
делать ни под каким видом нельзя.  Вот и все мои советы. В лесу
я уже  ничем вам помочь  не смогу, рассчитывайте на свою удачу,
на собственную  храбрость и на те припасы, которые  я вам даю с
собой. На границе леса прошу отослать домой всех пони и лошадь.
Желаю успеха. Мой дом всегда открыт для вас,  если вам случится
возвращаться этой дорогой.
     Они  его,  естественно, поблагодарили,  отвесили множество
поклонов, подметая пол капюшонами,  произнесли  неоднократно "к
вашим услугам,  о  господин просторных деревянных чертогов!" Но
на  душе  у  них скребли кошки  от  его  зловещих  слов. До них
наконец дошло, что путешествие их опаснее,  чем они воображали,
и даже если они преодолеют все трудности, в конце пути  их ждет
дракон.
     Все  утро они  провели  в сборах. В  полдень  они поели  с
Беорном  в  последний  раз,  сели  на  своих новых скакунов  и,
попрощавшись  с   хозяином,  выехали  за  ворота.  Покинув  его
владения, обнесенные высокой  изгородью,  они взяли к северу, а
потом повернули  на  северо-запад.  Следуя  совету  Беорна, они
пренебрегли  главной  лесной  дорогой,  проходившей  по   южной
границе  его  владений. Беорн предупредил их, что этой  дорогой
теперь часто пользуются  гоблины, а сама дорога, как он слыхал,
на востоке сильно  заросла и упирается в непроходимые болота. В
нескольких же днях  езды к северу от Каррока прячется тропинка,
мало кому известная, которая ведет через  Черный  Лес  прямо  к
Одинокой Горе.
     - Гоблины,  -  заключил Беорн, - не посмеют пересечь  реку
ближе, чем  за сотню миль от Каррока  и моего  дома - ночью  он
недурно охраняется.  Но на вашем  месте я бы поспешил: если они
устроят набег  скоро, то успеют перейти  реку к югу  и прочешут
весь этот край  леса, чтобы отрезать  вам путь. А  варги,  надо
сказать, бегают  быстрее, чем пони. Итак, отправляйтесь скорее!
Они скакали молча,  выбирая  почву помягче или покрытую травой;
слева  темнели  горы,  впереди  придвигалась  линия   деревьев,
окаймлявших реку. Солнце до самого вечера золотило луга.
     Как-то трудно было  все время помнить о гоблинах и погоне,
и,  от®ехав  на  несколько  миль  от  дома  Беорна,  они  снова
принялись  болтать,  петь и перестали думать про темную  лесную
дорогу, поджидавшую их впереди. Вечером, когда стало смеркаться
и   на   фоне  заката   засверкали   вершины,   путешественники
остановились  на   ночлег  и  выставили  караульных.  Но  спали
неспокойно, и во сне им слышался вой волков и крики гоблинов.
     Утро предвещало  погожий  день.  По  земле  стлался  белый
туман,  воздух  был  прохладный,  но вскоре на  востоке  встало
красное  солнце,  туман   рассеялся,   и  не  успели  еще  тени
укоротиться,  как  путники снова отправились в путь. Они  ехали
уже  два  дня,  но ничего и  никого  не  видели,  кроме травы и
цветов,  птиц  и  одиноких  деревьев,  да  изредка  благородных
оленей, которые паслись или дремали в  тени  рощиц.  На  третий
вечер они  так торопились скорее достичь  в®езда в лес,  что не
останавливались до  самой  ночи  и  даже  некоторое время ехали
ночью при луне. В сумерках Бильбо то слева,  то справа чудились
неясные  очертания   большого  медведя,  кравшегося  в  том  же
направлении. Но когда  он сказал об этом Гэндальфу, тот ответил
только:
     - Ш-ш! Не обращай внимания! На следующий  день они выехали
до рассвета. Как только
     рассвело, они  увидели  черную мрачную стену леса, который
словно выступал  им  навстречу  или  поджидал  их. Дорога пошла
вверх; хоббиту  почудилось,  будто  их обступает тишина. Голоса
птиц слышались все реже. Не стало оленей, даже кролики пропали.
В середине дня они достигли  кромки  Черного  Леса и спешились,
чтобы отдохнуть  под  нависшими ветками первых деревьев. Стволы
были толстые,  узловатые,  ветки искривленные, листья длинные и
темные. Плющ обвивал деревья и стлался по земле.
     - Ну, вот и Черный Лес! - сказал Гэндальф. - Самый большой
лес в северном  краю.  Как он  на  ваш взгляд?