Вселенной
яблоко, которое некто вдоль и поперек источил  своими  ходами.  Чудо  -  с
точки зрения бациллы,  обитающей  на  поверхности.  Но  у  стоящего  перед
яблоком существа подобная перспектива вызывает меньше восторга.  Для  него
строители тоннелей - вредители. Но если и строители тоннелей только черви,
тогда кто же мы сами?
   Компьютер "Аргуса" уже проник внутрь "пи" куда глубже, чем это пытались
сделать прежде машины и люди, но еще не настолько глубоко, как "персонал".
Слишком  уж  быстро,  подумала  Элли,  разве  может   здесь   обнаружиться
недешифрованное послание, о котором рассказывал Теодор Эрроуэй на  берегах
не нанесенного ни на одну карту моря? Быть может, в разных трансцендентных
числах найдутся послания и попроще, и посложнее, а компьютер "Аргуса"  уже
обнаружил самое простое. Когда намекнули.
   На станции она познала смирение, осознала, как  мало  еще  знают  люди.
Должно быть, подумала  она,  между  вирусами  и  людьми  лежит  не  меньше
категорий живых существ, чем между людьми и высшими...  Но  эта  мысль  не
угнетала ее, скорее пробуждала  чувство  изумления.  Теперь  есть  к  чему
стремиться.
   Все было похоже на переход из школы в колледж - от беззаботной жизни  к
кропотливой и упорной работе. В старших классах она справлялась  с  учебой
намного лучше остальных. В колледже оказалось, что иные соображают гораздо
быстрее, чем она. Аспирантура пред®явила к ней новые,  еще  более  высокие
требования,  которые  только  повысились,  когда   она   начала   работать
астрономом. На каждой стадии  вокруг  находились  более  знающие  люди,  и
каждая последующая стадия представляла больший интерес, чем предыдущая. Ну
а теперь пусть грядет откровение, думала она, глядя на экран телефакса.
   - ПЕРЕДАЧА ЗАТРУДНЕНА. S/N < 10. ПОЖАЛУЙСТА, ЖДИТЕ.
   Она    была    подсоединена     к     компьютеру     "Аргуса"     через
коммуникационно-ретрансляционный спутник "Дефком Альфа". Быть может, у них
какие-то проблемы  с  ориентацией  или  какой-то  еще  запрограммированный
беспорядок? И не осознавая этого, она распечатала конверт.
   "Скобяная торговля Эрроуэй", - гласила шапка. Шрифт был тот же, что  на
старой  машинке  "Ройял",  которую  отец  держал  для  деловой  и   личной
переписки. В правом верхнем углу была напечатана дата: 13 июня 1964  года.
Тогда ей было пятнадцать. Отец не мог написать это письмо - к тому времени
его уже давно не было в живых. Внизу виднелась знакомая аккуратная подпись
матери.

   "Моя милая Элли!
   Теперь, когда меня нет на свете, я надеюсь,  что  ты  сумеешь  простить
меня. Я понимаю, что виновата перед тобой, и не только перед тобой. И могу
себе представить, как ты меня возненавидишь, когда я все расскажу тебе.  Я
знаю, как ты любила Теда Эрроуэя, и хочу, чтобы ты знала - я очень  любила
его. Люблю до сих пор. Но он не был твоим отцом,  твой  настоящий  отец  -
Джон Стогтон. Я сделала очень скверную вещь. Не следовало бы, и я проявила
слабость. Но если бы сложилось иначе, тебя не было бы  на  свете,  поэтому
постарайся сохранить обо мне добрую  память.  Тед  знал  обо  всем,  и  он
простил меня, но мы решили, что ты не должна знать об этом. Сейчас я гляжу
в окно и вижу тебя во дворе. Ты сидишь,  думаешь  о  звездах  и  о  прочих
вещах, которых я никогда не пойму, и я  так  горжусь  тобой.  Тебе  всегда
нужна правда, и поэтому будет справедливо, если ты будешь знать  правду  о
себе. О своем истоке, я имею в виду.
   Если Джон еще жив, это письмо тебе передаст он. Я уверена,  он  сделает
это. Он лучше, чем это тебе кажется, Элли. Мне повезло, что я вновь обрела
его. Может быть, ты и ненавидишь его потому, что в глубине души чувствуешь
правду. Но на самом деле причина твоей ненависти только в том, что  он  не
Теодор Эрроуэй. Я знаю это.
   Ты все сидишь, даже  не  пошевелилась,  пока  я  пишу  это  письмо.  Ты
думаешь. И я молю Бога, чтобы ты всегда находила то,  чего  ищешь.  Прости
меня. Я всего лишь человек.
   С любовью - Мама".

   Элли поглотила письмо залпом и снова перечитала  его.  Она  едва  могла
дышать. Ладони ее взмокли. Узурпатор оказался отцом. Почти всю свою жизнь,
не зная того, она отвергала  родного  отца.  И  какую  же  силу  характера
проявил он во время всех ее девичьих вспышек, когда она корила его  только
за то, что не он ее отец... и потому не имеет права учить ее.
   Телефакс звякнул дважды. Ей  следовало  нажать  кнопку,  подтверждающую
прием. Но у нее не было сил на это. Пусть подождет. Она думала  обо  всех:
об от... Теодоре Эрроуэе, Джоне Стогтоне  и  своей  матери.  Они  стольким
пожертвовали ради нее, а она в слепом эгоизме и  не  думала  замечать.  Ей
захотелось, чтобы Палмер скорее оказался рядом.
   Телефакс   вновь   звякнул,   каретка   осторожно   пошевелилась.   Она
запрограммировала печать так, чтобы компьютер проявил настойчивость,  даже
настырность, если в "пи" что-нибудь обнаружится. Но теперь  она  была  так
занята - перестраивались сами основы ее  внутренней  жизни.  Должно  быть,
мать сидела тогда за столом в большой спальне, что  на  втором  этаже,  и,
обдумывая фразы, глядела  в  окно  на  пятнадцатилетнюю  Элли,  неуклюжую,
возмущенную и обиженную.
   Мать подарила ей и кое-что еще. Письмо обратило Элли  вспять,  к  себе,
какой она была так давно. С тех пор ей было чему научиться.
   Над столом, на котором трещал  телефакс,  висело  зеркало.  В  нем  она
увидела женщину, не молодую, не старую, теперь уже не дочь, но и не  мать.
Они были правы, не доверив ей  правды.  Она  еще  не  стала  по-настоящему
взрослой - не могла принять и тем  более  понять  этот  сигнал.  Всю  свою
карьеру она потратила на то,  чтобы  связаться  с  невероятно  далекими  и
чуждыми ей созданиями, и ухитрилась так и не войти в контакт с  кем-нибудь
в своей собственной жизни. Занятая борьбой с мифами,  с  верой,  жившей  в
душах других людей, она проглядела ложь в  собственном  сердце.  Всю  свою
жизнь она  изучала  Вселенную,  не  заметив  простейшего:  эти  немыслимые
просторы одна только любовь может сделать пригодными для мелочи вроде нас.


   Но компьютер "Аргуса" настаивал,  изобретая  все  новые  уловки,  чтобы
вступить в личный контакт с Элинор Эрроуэй, дабы поделиться открытием.
   Наиболее явно аномалии обнаружились при базе системы счисления,  равной
11. Здесь ее можно было записать нулями и единицами. По сравнению  с  тем,
что еще недавно передавала Вега,  сообщение  было  простым,  но  абсолютно
невероятным с точки  зрения  статистики.  Программа  перестроила  числа  в
квадратный растр с равным числом цифр в строке и столбце.  Первую  строчку
слева направо образовали только нули.  Во  второй  ровно  посередине  была
единица, а в обе стороны  от  нее  отходили  нули.  Несколько  последующих
строчек образовали явную дугу из единиц. Строчка за строчкой они создавали
геометрическую фигуру, замкнутую и многообещающую. Наконец в строчке вновь
оказались только нули с единицей посередине. Следующая будет  состоять  из
одних нулей, ограничивая ими кадр.
   Итак, глубоко в трансцендентном числе в строке цифр спрятан круг, четко
вырисованный теперь единицами на фоне нулей. Круг этот гласил -  Вселенная
сотворена. В какой бы галактике ты ни оказался, возьми  длину  окружности,
раздели ее на диаметр, вычисли с достаточной точностью и  увидишь  чудо  -
другой круг, нарисованный в километрах за запятой. Дальше найдутся и новые
сообщения. И не важно, на что ты похож, из чего состоит твое тело,  откуда
ты родом. Если ты  живешь  в  этой  Вселенной  и  хотя  бы  слегка  одарен
математическими способностями, рано или поздно ты обнаружишь все  это.  Он
ждет тебя. Он во всем. И чтобы найти Его, не надо покидать свою планету. В
ткани  пространстве,  в  природе  материи,  как  на  величайшем   шедевре,
запечатлен этот круг - подпись Творца, чей разум  выше  людей,  демонов  и
богов,  "обслуживающего  персонала",   строителей   тоннелей   и   древнее
Вселенной.
   Круг замкнулся.
   Она нашла то, что искала.