акой Сей-Со?
    - Нет, конечно! Зачем?
    - А вот агент, разумеется, знал. И допустил маленькую ошибку - пошел в
пассажирские каюты, не уточняя, как найти именно Зей-Со.
    - Вот это уже серьезнее, - признал Ханг.
    - Да... но все равно не является  доказательством.  Тем  более  -  для
Цзыгу. Поэтому я и вынужден был... создать эту трудную ситуацию.
    На плечо Алекса легла крепкая жилистая рука.
    - Браво, - сказал Шерлок Холмс. - Браво, капитан. Если когда-нибудь вы
захотите создать своих клонов, специализировав их как следователей-спец, я
буду всячески "за". А мое слово многое значит в нашем профсоюзе, поверьте!
    Алекс обернулся.
    В кают-компании был не только  Холмс.  Здесь  была  и  доктор  Уотсон,
восторженно смотрящая на него, и Ким, и сам Генералов.
    Алекс смущенно улыбнулся.
    - Я окончательно понял, кто  убийца,  выслушав  рассказы  всех  членов
экипажа, - сказал Холмс. - Основанием было и то, что перечислили  вы...  и
еще ряд странностей в  поведении  Поля  Лурье.  Но  он  действительно  был
убийцей,  близким  к  идеалу.  Все  эти  мелкие  оплошности...  они  могли
послужить основой для судебного разбирательства, углубленных исследований,
но мы были зажаты в слишком жестких временных рамках. Сей-Со  не  поверила
бы косвенным уликам, она прекрасно понимала, что космонавты-спец  способны
скоординировать свои действия и оговорить кого-то одного, даже добиться от
него фальшивого признания в преступлении.  Нужно  было  полное  признание.
Нужно   было   красивое,   показательное   саморазоблачение   преступника.
Следовательно... была нужна провокация.
    Следователь достал трубку,  утрамбовал  уже  набитый  в  нее  душистый
табак. Поднес зажигалку. Пробормотал, раскуривая трубку:
    - У  меня...  было  два  плана...  каждый  из  которых...  должен  был
принести... успех...
    Холмс затянулся, выпустил струю ароматного дыма.
    - Но я решил, что ваши действия, капитан, отвечают той  же  цели...  и
решил дать вам шанс.
    - Спасибо, Холмс, - сказал Алекс.
    - Вы можете поблагодарить доктора Уотсон, - с улыбкой сказал Холмс.  -
Именно она  настаивала  на  том,  что  вы  имеете  цепкий  ум  и  мышление
прирожденного следователя. Ваше предположение насчет использования убийцей
гелевого скафандра, к примеру, - оно и впрямь великолепно. К моему  стыду,
должен признать - я не обратил внимание на  это  замечательное  достижение
научной мысли.
    Алекс  благодарно  кивнул  Уотсон.  Женщина  улыбнулась  в  ответ.  Он
спросил:
    - Холмс, я вел не слишком рискованную игру?
    - Рискованную. Трюк  с  силовым  полем  меня  напугал,  но  я  рискнул
довериться вам. Кстати, каким образом  вы  сняли  собственный  безусловный
приказ?
    Моррисон тихонько засмеялся:
    - А я это понял, пусть и не сразу. У капитана  существуют  два  уровня
отдачи команд - обычный и с капитанским допуском... позволяющим  абсолютно
все. Первый приказ  и  впрямь  выполнялся,  но  он  был  отдан  с  обычным
приоритетом важности. И когда Алекс решил отменить предыдущий приказ -  он
просто воспользовался магической фразой -  "капитанский  допуск".  Корабль
немедленно снял силовые ремни.
    Холмс кивнул.
    - Любопытно. Я-то полагал, что наш  уважаемый  капитан  заранее  отдал
приказ кораблю - для видимости согласиться, но на  самом  деле  продолжать
выполнять его команды.
    - Черт... - только и сказал Алекс. - Это было бы столь же  эффективно,
но даже более надежно... ведь агент мог заметить, что я употребляю простую
форму приказа!
    - Любое расследование - это противоборство двух  ошибок,  -  задумчиво
сказала Уотсон. - Преступник совершает свои ошибки,  следователь  -  свои.
Они неизбежны,  даже  если  следователь  -  спец.  Главное:  не  позволить
собственным ошибкам стать страшнее, чем ошибки преступника.
    Холмс кивнул. Спросил:
    - А с чем была связана ваша вера в способности Ким? Ведь девочка...  -
он ласково приобнял Ким за плечи, - практически не имеет боевого опыта?!
    - У нас с Ким есть общий знакомый, - очень осторожно начал Алекс. - Он
упомянул про то, что девочка хорошо защищена от сексуальной агрессии,  что
у нее есть недокументированные  и  нестандартные  возможности  бойца-спец.
Главный риск заключался в другом: пойдет ли агент на изнасилование?  Но  я
сделал ставку на те способности Ким, что лежат скорее в диапазоне  гетеры.
Возбуждение схватки неминуемо привело к выбросу феромонов, и агент не смог
удержаться. Роль тихого, примерного курсанта ему уже опротивела, и он... -
Алекс хмыкнул: - Он попался Ким на зубок.
    Холмс покачал головой:
    - Чудовищная фантазия  генетиков!  Припоминаю,  что  в  древних  мифах
нередки коварные женщины с подобным устройством организма, но сделать  эту
страшную сказку былью...
    Ким фыркнула:
    - Не вижу ничего ужасного. Я прекрасно контролирую свой организм...  и
бояться  стоит  лишь  насильнику.  Маленький  зубик,   выделяющий   крайне
болезненный токсин... я думаю, от этой способности  не  отказалась  бы  ни
одна женщина.
    Генералов мрачно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
    - Что ж, - будто подводя черту, сказал Холмс. - Я рад, что большинство
из вас оказалось не  замешанными  в  преступлении.  Более  того  -  смогли
превзойти свои комплексы, обиды, амбиции и стать для  меня  замечательными
помощниками. Думаю, что этот трагический случай войдет в анналы как  "Дело
о девяти подозреваемых".
    - Девяти? - переспросил Алекс. - Вы ничего не путаете, Холмс?
    - Я не сбрасывал со счетов ни Ка-третьего, ни Сей-Со, ни саму  жертву.
Лишь обследовав место преступления,  я  убедился,  что  следует  отбросить
версию изощренного самоубийства.
    - Выпотрошить себе живот и улечься умирать? - уточнил Алекс.
    - Цзыгу очень живучи. Но вы правы, это даже им не под силу.
    Холмс вздохнул, и лицо его озарила легкая, непривычная  -  потому  что
она явно шла из глубины души - улыбка:
    - Вот и закончено расследование. Уотсон, вам все понятно?
    - Все, -  кивнула  женщина.  Холмс  явно  растерялся:  похоже,  что  в
обязанности Дженни всегда входило задать напоследок  несколько  глуповатых
вопросов. А его верная спутница, глядя на Алекса, добавила: - Я  восхищена
вами, пилот. И немного жалею... что вы - пилот-спец.
    На мгновение наступила неловкая тишина.
    - Что будет с нами? - наконец спросил Генералов.
    - Сейчас вы напишете подробные отчеты о событиях,  очевидцами  которых
были. Если я сочту их  удовлетворительными,  то  мы  совершим  посадку  на
Зодиаке и все  вы  будете  свободны.  Корабль  ваш,  как  я  уже  говорил,
арестован, вам придется искать себе другую работу. Но...  -  Холмс  развел
руками, - тут я ничем не могу вам помочь. Такова воля Императора.
    - Точнее - Имперского  совета,  в  котором  наверняка  есть  пособники
агента, - мрачно добавил Моррисон.
    - В эту дискуссию я вступать не имею права. И советую вам воздержаться
от двусмысленных высказываний в  адрес  правительства  Империи!  -  жестко
сказал Холмс.
    - Холмс, а что будет с телом Поля Лурье? - спросила Ким.
    - Настоящий Поль Лурье, вероятно, покоится в почве Ртутного  Донца,  -
ответил Холмс. - Или лежит, обколотый наркотиками,  в  самом  низкопробном
кабаке. Ты имеешь в виду тело агента?
    - Да.
    - Оно будет продано какой-нибудь клинике Зодиака. Возможно, ему найдут
применение...  испытание  новых  лекарств,  обучение   студентов   сложным
операциям.
    - Я могу выкупить это тело?
    Холмс удивленно посмотрел на Ким.
    - У меня есть деньги! - торопливо сказала девочка. - Нам ведь положено
значительное выходное пособие, так? Или его не хватит?
    - Вряд ли тело узкоспециализированной боевой особи, полностью лишенное
памяти, будет стоить серьезных денег, - задумчиво сказал Холмс. - Но скажи
мне, дитя, ради всего святого, зачем оно тебе?
    - Может быть, я сентиментальна, - сказала Ким. Улыбнулась.  -  И  хочу
ухаживать за беспомощной человеческой оболочкой, чья личность уничтожена с
моей помощью. А быть может, я гнусная садистка, желающая поизмываться  над
бездушным куском органики? Или... нет,  лучше  пусть  я  буду  сумасшедшей
нимфоманкой, решившей завести безропотного любовника?
    - Боюсь, что истинная причина не названа, -  ответил  Холмс.  -  Но  в
любом случае я не вижу никаких препятствий к этому.
    Алекс  поймал  торжествующий  взгляд  Ким  и  слегка  кивнул.   Эдуард
Гарлицкий получил тело. Сильное, сложно  организованное...  Господи...  да
ведь...
    Он отвел глаза.
    Случайно ли  то  жутковатое  ощущение  единства,  общности  этих  двух
агентов-спец, мимолетно обжегшее его в момент  схватки?  Гарлицкий  создал
для себя тел охранительницу, помощницу, любовницу... но кто сказал, что он
давным-давно не начал выращивать и собственные тела? Когда Эбен еще входил
в Империю - он обязан был консультировать их генетиков.  И  Эдем,  готовый
вносить бесконечные спецификации в человеческие тела, мог служить для него
самым лучшим, самым безотказным полигоном!
    - Теперь, господа, - почти весело сказал Холмс, - прошу всех разойтись
по каютам и заняться составлением отчетов.
    Алекс молча встал.
    - А вас, Романов, - жестко сказал Холмс, - я попрошу остаться!

    Самой удивленной казалась доктор Уотсон. Когда Холмс вторично попросил
ее уйти, она сдалась, но все-таки обиженно покачала головой.
    Алекс требованию задержаться не удивился. Куда более странно было  то,
что следователь предпочел говорить с ним один на один.
    Прежде чем заговорить, Холмс достал из кармана маленький черный  диск.
Коснулся управляющих сенсоров, положил на  пол.  Слегка  заложило  уши,  а
вокруг словно бы потемнело.
    - Теперь мы  изолированы  от  устройств  внутреннего  контроля  вашего
корабля, - сообщил Холмс. Алекс смотрел на него все с большим удивлением.
    -  Я  хотел  бы  получить  от  вас  несколько  неофициальных...   пока
неофициальных, - подчеркнул Холмс, - ответов.
    - Только идиот врет следователю-спец, - устало сказал Алекс.
    - Да, конечно. Умный - умалчивает. Алекс Романов, что произошло с вами
и вашим экипажем?
    - О чем вы, Холмс?
    - О странном поведении спецов, от которых потребовалось принести  себя
в жертву ради человечества. Вы, кажется,  сами  заявляли,  что  нормальный
спец должен с готовностью погибнуть во благо Империи?
    - Возможно, стресс? -  предположил  Алекс.  -  Мы  оказались  в  столь
тревожной и неоднозначной ситуации... к тому  же  наша  общая  гибель  все
равно не устраивала Сей-Со...
    - Эту версию я  изложу  в  официальном  рапорте,  -  сказал  Холмс.  -
Возможно - изложу. А сейчас я хотел бы услышать правду.
    Под пристальным взглядом следователя Алекс опустил  руку  в  карман  и
достал маленькую пробирку.
    - Некоторое время тому назад, - кладя пробирку рядом с диском,  сказал
он, - мне в руки попал некий редкий препарат.
    - Так, - подбодрил его Холмс.
    - Его  действие  на  организм  спеца...  любого  спеца...  приводит  к
блокированию всех эмоциональных изменений.
    - Только эмоциональных?
    - Да. Память, профессиональные качества, модификации тела препарат  не
затрагивает.
    Холмс аккуратно взял пробирку, потряс. Задумчиво сказал:
    - И вы накормили свой экипаж этим препаратом...
    - Да. Результат вы видели.
    - Я в затруднении, - признал  Холмс.  -  Этот  препарат  получен  вами
честным путем?
    - Разумеется. Формулу мне назвал его  создатель.  Как  я  понимаю,  он
работал  над  средством  долгие  годы.  Синтез   осуществили   в   обычной
автоматической лаборатории, я честно расплатился... никакого криминала.
    - За исключением того, что спецы начинают вести себя как натуралы.
    - Это средство не навязывает никаких посторонних эмоций, Холмс. Это не
наркотик. Это даже психотропным препаратом можно назвать с натяжкой...  Он
лишь временно блокирует искаженные спецификацией эмоции.
    - Вы говорите так, Алекс, будто спецификация - зло.
    -  Нет,  конечно.  Но...  разве  законы  запрещают  спецам   устранять
изменения своей морали?
    - К чему запрещать то, что невозможно? - вопросом ответил Холмс. - Еще
не существовало прецедента.
    - Может быть, им послужит то, что законы Империи разрешают  спецу  при
желании убрать физиологические последствия специализации?
    Холмс кивнул. Откинулся в кресле, все еще не выпуская из рук пробирки.
    - Вы можете проверить этот  препарат,  Холмс,  -  предложил  Алекс.  -
Хватает нескольких капель.  Передозировка  не  страшна.  Действует...  хм.
Несколько суток.
    - Это, случайно, не предложение взятки? - живо заинтересовался Холмс.
    - Нет, это согласие на следственный  эксперимент.  Вы  можете  оценить
последствия применения препарата и, если сочтете их опасными - подвергнуть
меня любому наказанию.
    - А вы рисковый человек, Алекс Романов... - Холмс нахмурился. - Вы так
уверены в моем решении?
    - Не уверен, - честно признал Алекс. - Но надеюсь, что вы  согласитесь
с моим мнением.
    - Алекс, дорогой вы мой. - Холмс улыбнулся. -  Ну  скажите  мне,  чего
будет   стоить   следователь-спец,   способный    влюбиться?    Пугающийся
направленного на него лучемета? Проявляющий сентиментальность?
    - Я не знаю, чего вы будете стоить, Холмс.  -  Алекс  чуть  подался  к
нему. - Честное слово, не знаю. Но если только спецификация удерживает вас
от того, чтобы брать подношения от бандитов и прятаться от убийц,  -  грош
вам цена. И вам, и вашей матрице Питеру Вальку!
    - Вот только не надо давить на мое любопытство, Алекс! - резко ответил
Холмс. - Не надо! Это единственное, что у меня осталось человеческое!
    - Нет, Ка-сорок второй! Не все! Еще - тяга к правде. А правда - это не
то, что вбивают вам в мозги пептидные цепочки! Совсем не то! Правда -  то,
что вы есть на самом деле!
    На какое-то мгновение Алексу показалось,  что  Холмс  сейчас  достанет
наручники и произнесет стандартную формулу ареста.
    Но Холмс опустил глаза.
    Несколько секунд он просидел так, понурившись, глядя в пол, покручивая
в пальцах пробирку. Потом - резким движением спрятал ее в карман.
    - Я приму все меры предосторожности, Алекс Романов, - тихо сказал  он.
- Учтите. И если вы соврали... пусть даже ненамеренно. Если препарат будет
навязывать мне чуждое поведение...
    Он не закончил угрозы. Просто встал и вышел из кают-компании.

    Писать отчеты - занятие привычное для  любого  пилота.  Алекса  иногда
даже удивляло, что  оно  не  включено  в  спецификацию.  А  может  быть  -
включено, просто признано настолько мелким, что и сообщать о нем не стоит?
    Он не стал пользоваться нейротерминалом. Писать текст "мыслью" требует
слишком большого  контроля  над  сознанием.  Алекс  развернул  виртуальную
клавиатуру и почти полный час барабанил пальцами  по  воздуху,  выстраивая
слова в наиболее правильном, красивом... и безопасном порядке.
    Ему даже удалось не упомянуть про махинацию, посредством  которой  Ким
Охара попала на корабль. И при этом никто не смог бы сказать, что Алекс  в
чем-то покривил против истины.
    Упоминаний про гель-кристалл, Эдуарда Гарлицкого  и  блокатор  эмоций,
разумеется, не было вообще.
    Пальцы плясали в воздухе, легко касаясь голографических букв.  Голубые
искры вспыхивали при каждом касании невидимой клавиши. Иллюзорный бумажный
лист медленно полз  вверх,  сворачивался  трубочкой,  вмещая  в  себя  всю
историю первого и последнего туристического полета корабля "Зеркало" и его
странного экипажа.
    Потом Алекс перечитал написанное. Подумал, пожал плечами.
    Каков будет итог - трудно сказать. Не исключено, что профсоюз все-таки
сочтет его виновным в случившемся, и Алекса постигнет самая страшная  беда
пилотов - запрещение полетов.
    Впрочем, сейчас ему почему-то не было страшно даже это.
    Он дал компьютеру команду на  создание  твердой  копии  отчета,  встал
из-за стола, открыл процессорную панель. Осторожно  извлек  гель-кристалл,
хранящий в себе разум Эдуарда Гарлицкого и весь его странный мирок.
    Как  странно.  Как  нелепо.  Гениальный  ученый,  человек,  до   конца
раскрывший все тайны генетического кода, - уже многие годы обитает в комке
кристаллизованной жидкости. Бесится, скучает,  тоскует...  вновь  и  вновь
перестраивает чужие гены... строит виртуальные миры  и  ведет  виртуальные
войны... И все это  время  -  строит,  строит,  строит  бесконечные  планы
освобождения.
    Даже если при этом ломает, ломает и ломает чужую свободу...
    Алекс  посмотрел  на  лючок  маленькой,  встроенной  в   стену   каюты
микроволновки. Иллюзия полноценного жилища. Разогреть бутерброды, пожарить
на инфракрасном гриле кусок мяса.
    Или спалить целый мир с его единственным обитателем...
    Алекс достал нейропереходник, вогнал кристалл в контактную поверхность
и завязал на голове ленту.

    Не было ни рек и лесов, ни замков и драконов.  Не  было  стражников  с
мечами и обольстительных дев в прозрачных одеяниях.
    Было серое песчаное поле и низкое  серое  небо.  На  увязшем  в  песке
простом деревянном стуле сидел человек средних лет, одетый  в  старомодный
костюм, с повязанным на шее галстуком - этой архаичной ритуальной удавкой,
если верить фильмам о древней жизни.
    Алекс подошел к генетику Эдуарду Гарлицкому, остановился,  вглядываясь
в лицо.
    Странно.
    Он не был копией спеца, маскировавшегося под Поля Лурье.  Но  сходство
казалось несомненным. Не в чертах лица, не в мимике  и  не  в  возрасте...
Неуловимое сходство - будто сдираешь все наносное, неважное, и  проступает
общая сущность.
    - Вы обезвредили агента? - спросил мужчина. Алекс кивнул.
    - Ким? - уточнил Гарлпцкий.
    - Да. Как только вам пришла в голову идея сделать такое?
    Он не понял тона.
    -  Избыток  свободного  времени,  Алекс.  Читаешь  мифы   и   невольно
примеряешь возможности сказочных персонажей на реальную жизнь.  Что  можно
осуществить, а что нельзя. Что пригодится, а что бесполезно...
    Гарлицкий осекся.
    - Бог вам судья. - Алекс присел  рядом,  прямо  на  песок.  Эдуард  не
позаботился создать второй стул. - Так вы все знали про заговор?
    - Невозможно знать все, молодой человек. Лишь в сказках герой обретает
всесилие и всезнание. - Генетик улыбнулся.  -  Да  и  нет  в  этом  ничего
хорошего. Во многая знания - многая печали.
    - Я хочу быть печальным.
    Гарлицкий вздохнул.
    - Алекс Романов, поверьте, я не участвовал в  этой  сложно  задуманной
провокации. Но некоторую информацию о ней я имел. Незначительную...
    - Ким встретилась со мной случайно?
    - Конечно.
    - Вы изначально знали, что на корабле - агент?
    - У меня возникало такое предположение. Вот  после  убийства  сомнений
уже не было.
    Алекс покачал головой:
    - Все-таки мне кажется, что вы врете.
    - Почему же? - с живым интересом спросил генетик.
    - Вы слишком спокойно реагировали на произошедшее. Вы...  будто  знали
все заранее. Каждый наш шаг.
    - Молодой человек, проживите хотя бы десяток лет  бесплотной  мыслящей
тенью, - с иронией сказал Гарлицкий,  -  Вы  увидите,  как  меняется  ваше
представление об опасности и реакция на нее. Я привык к  мысли,  что  могу
умереть в любой момент - и ничего не смогу сделать. И последние  недели  я
был наиболее спокоен за свое существование.
    - Так верите в способности Ким? - задал Алекс вопрос Шерлока Холмса.
    - Конечно! - Эдуард  развел  руками.  -  Верит  ли  архитектор-спец  в
возведенный им дом? Верит ли хирург-спец в правильность разреза? Верит  ли
боец-спец в точность прицела?
    - Ким - не кирпич в стене, а вы - не спец. Вы творец спецов.
    - И что с того? - Гарлицкий посмотрел на него с непониманием. - Всегда
и во все времена были те, кто стал спецами. Ломая свое тело,  ломая  душу.
Добавив одно,  убрав  другое.  Жалость?  Минус  жалость.  Интеллект?  Плюс
интеллект. Плюс семья - минус семья, плюс  друзья  -  минус  друзья,  плюс
родина - мин