дешь...
Интересно, а откуда я это знаю?
   Впрочем,  неважно.  Что же мне теперь,  замерзать? Бегать от здания к
зданию?
   Я  пнул  дверь,  забарабанил в  нее  кулаками,  не  чувствуя  боли  в
застывших пальцах.  Прошло не меньше минуты, прежде чем раздался щелчок,
и дверь скользнула в стену.
   Просторный  тамбур.  Ослепительные  лампы  под  потолком.  Кубический
решетчатый предмет у двери -- я сразу почувствовал идущее от него тепло.
   И коренастый пожилой мужчина, открывший мне двери.
   Он был лысый, и с®ехавшая на затылок вязанная шапочка демонстрировала
какие-то   подсохшие  лишаи,   покрывающие  голову.   Глазки  маленькие,
светло-голубые,  буравящие насквозь.  Лицо  смуглое,  скуластое.  Одет в
какие-то толстые бесформенные одежды грязно-серого цвета.
   -- Пришел? -- поинтересовался мужчина.
   Значит,  меня  ждали.  И  предоставили добираться от  кабины  самому,
прекрасно понимая, что я могу просто не заметить зданий.
   Я шагнул вперед, отстраняя мужчину. Тот молча посторонился.
   Сев  перед кубом нагревателя я  протянул к  теплу одеревеневшие руки.
Тело медленно отходило от холода.
   Помедлив, мужчина закрыл дверь. Стоял, не торопя меня.
   Сняв  обувь  я  вытряхнул забившийся снег.  Тонкие белые  носки стали
бурыми и  мокрыми,  но снимать их духу не хватило.  Усевшись поудобнее я
протянул ноги к теплу.
   -- Тут и поселишься? -- негромко спросил мужчина.
   -- Посмотрим, -- бросил я, не оборачиваясь.
   Мужчина хмыкнул, кажется, мое поведение ему понравилось.
   -- Меня зовут Агард. Агард Тараи.
   -- Ник Ример, -- ответил я.
   Он подождал еще минуту, прежде чем спросил:
   -- Ну что, пойдем?
   -- Мне кажется, что слово "пойдем" я слышу всю свою жизнь. Подожди.
   Я   обулся,   пошевелил  пальцами  ног.   Они   слегка   болели,   но
чувствительность сохранилась.
   -- Поморозился?
   -- Нет.
   Поднявшись я окинул Агарда взглядом.  Он был настолько некрасив,  что
это вызывало симпатию.
   -- А если бы я не увидел зданий, Агард Тараи?
   -- Тебя спасли бы Гибкие Друзья.
   -- И они тут есть?
   -- Тут им самое место,  --  Агард ухмыльнулся,  обнажая редкие желтые
зубы. -- Здесь условия почти как на Внешней, вот только снега больше. Но
им это нравится.
   Я еще раз осмотрел тамбур, уже внимательнее и спокойнее. Вдоль стены,
в грубой деревянной стойке, закреплены два десятка лопат. Самых обычных,
как во  времена Крепостной эры.  Половина была хорошо попользованных,  с
отполированными рукоятями и блестящими сточенными лезвиями.
   -- Я -- одиннадцатый? -- спросил я.
   Агард проследил мой взгляд, кивнул.
   -- Умник... Да, у нас сплошные недоборы. Кого попало в "Свежий ветер"
не отправляют.
   Я  двинулся  к  внутренней  двери,   она,   по  крайней  мере,   была
полуоткрыта.
   -- Так и держись, -- бросил вслед Агард.
   Кажется, это был искренний совет...
   Подсознательно я  ожидал  чего-то,  напоминающего интернат  или  свое
общежитие. Коридоры, лестницы, комнатки...
   Но  передо  мной  открылось  одно-единственное помещение.  Деревянные
стены,  грязноватые и исписанные какими-то надписями.  Окна --  в режиме
полной непрозрачности.  На  потолке горела от  силы половина ламп,  один
плафон мерцал,  вокруг него расплывалось влажное пятно. Крыша протекает,
что ли?
   Обстановка оказалась подходящей интерьеру.  Вдоль стен  --  несколько
нагревателей.   Ряды  металлических  кроватей  в   два  яруса,   большой
обшарпанный стол,  вокруг него  десяток стульев и  одно  кресло.  Кресло
занимал  парень  чуть  старше  меня.   Белолицый,  с  длинными  светлыми
волосами,  в каком-то пышном ярко-розовом костюмчике,  выглядел он здесь
случайным пришельцем.  При виде меня парень плотно сжал губы,  но все же
махнул рукой, приглашая подходить.
   Стулья тоже все были заняты.  Я скользнул взглядом по лицам, мысленно
отметив,  что  большинство обитателей санатория  молоды.  Кроме  Агарда,
медленно вышедшего вслед за  мной  из  тамбура,  был  лишь  один пожилой
человек.  Очень крепкий,  рослый,  с  умным лицом.  Одетый в  облегающий
тонкий  костюм  из  серебристой ткани,  под  которой рельефно выделялись
мышцы. Сидел он как-то в сторонке... нарочито в сторонке.
   Я подошел к столу.  Так как свободных стульев не было я помедлил,  но
все  молчали.   Тогда  я  присел  на  край  стола,   сдвинув  в  сторону
металлическую кружку, наполненную горячей, парящей жидкостью.
   -- Бойкий, -- с легким осуждением сказал светловолосый парень. -- Как
зовут?
   -- Ник Ример, -- ответил я.
   Парень отхлебнул из своей кружки, блаженно улыбнулся. В комнате витал
слабый запах алкоголя. Удивительно, в санатории он не запрещен?
   -- Замерз?
   -- Немного.
   -- Согрейся.
   Он протянул мне свою кружку.  Секунду я колебался, но передать кружку
никто не спешил, а вставать не хотелось.
   Я взял с потрескавшегося пластикового подноса чистую кружку, наполнил
черпаком из большой кастрюли. Глотнул.
   Жидкость была сладкой и  горячей,  с довольно большой дозой алкоголя.
По телу пошло тепло.
   Парень еще помедлил,  держа протянутую кружку. Пожал плечами, и допил
из нее сам.
   -- И за что тебе в санаторий, Ник?
   -- Улицу неправильно перешел.
   -- Ник,  мы же тут все свои,  -- укоризненно сказал парень. -- Давай,
рассказывай.
   -- Полагаю, вы знаете. Я дал по морде своему Наставнику.
   -- Да? -- наигранно удивился парень. -- Нехорошо...
   Это было каким-то фарсом.  Все кроме этого белолицего смазливого типа
молчали, кто-то разглядывал меня, кто-то отводил глаза. Пожилой здоровяк
разглядывал свои пальцы, изучая их с любопытством только что прозревшего
слепого.
   -- Нехорошо бить Наставника! -- повторил парень. -- Как же так, Ник?
   -- Пришлось.
   Я еще раз отхлебнул горячего алкоголя.
   -- Он ничего,  --  неожиданно сказал из-за спины Агард.  --  Клей, он
ничего.
   Обращался он вовсе не к пареньку. Как я и предполагал.
   Здоровяк  оторвался на  миг  от  собственных ладоней,  неодобрительно
глянул на Агарда:
   -- Тебя не спрашивают. Иди сюда, Ник.
   Поставив кружку я подошел к нему.
   -- Меня зовут Клей Гартер.  Именно так,  без  всяких сокращений.  Это
тебе надо запомнить в первую очередь.
   Он по-прежнему не смотрел на меня. Не снисходил до взгляда.
   -- У  нас  тут  своя жизнь,  Ник.  Сложная,  трудная.  Все мы  тут...
больные. Лечимся. Что лучшее лекарство, Ник?
   -- Труд.
   -- Правильно.   Это  запомни  во  вторую  очередь.  Сказали,  что  ты
контуженный. Это хорошо. Проще будет привыкать.
   Я  промолчал.  Он мне не нравился,  все больше и  больше.  И это было
взаимное чувство.
   -- Займешь любую койку на верхнем ярусе, -- сказал Клей. -- У нас уже
прошел отбой, а режим надо соблюдать.
   Посмотрев на ряды кроватей я спросил:
   -- А почему в верхнем ряду? Нижний занят?
   -- Для тебя -- да.
   В общем-то,  мне было все равно, где спать. И любопытствовать, почему
режим обязателен для меня,  в то время, как никто спать не собирается, я
тоже не  стал.  Подошел к  рядам коек,  снял пиджак,  забросил на первую
попавшуюся.
   -- Вернись, -- негромко сказал Клей. -- Я еще не закончил разговор. А
уходить без разрешения нельзя. Это ты тоже должен запомнить.
   -- В третью очередь?
   Он наконец посмотрел на меня. Пристально, оценивающе.
   -- Да.
   -- Что-то еще?
   Клей поднялся. Он был выше меня на голову. И возраст вряд ли сказался
на его физической форме.
   -- Бить старенького Наставника --  плохо,  --  сказал он.  --  Я тоже
Наставник. Мог бы меня ударить?
   -- Без причины -- нет.
   Клей развел руками.
   -- Верно.  Без причины плохих поступков совершать не  надо.  Но  и  с
причиной -- подумай хорошенько. Усвоил?
   Я кивнул.
   -- Загляни в ту дверь, -- предложил Клей.
   Под взглядом десятка людей я  молча прошел к  двери.  Открыл ее --  в
отличии от внешней, здесь замок повиновался.
   Это  был  санитарный блок.  Пять унитазов,  а  напротив них  --  пять
душевых кабин.
   -- Начнем лечение, -- сказал Клей. -- Надо привести санитарный блок в
порядок.  Унитазы должны сверкать.  Если хорошенько поищешь,  то найдешь
щетку и порошок. Если не найдешь, то что-нибудь придумаешь.
   -- Мне  кажется,  что  для этой работы есть определенная очередь,  --
сказал я.
   -- Есть. И сегодня твой день.
   Я медлил.  Здесь была своя жизнь,  и свои законы.  Возможно, новичкам
полагалось заняться чисткой унитазов и спать на верхних койках.
   Но мне эти законы не нравились.
   Я закрыл дверь.
   -- Мне кажется, Клей Гартер, что ты ошибаешься, -- предположил я.
   -- А может быть, ошибаешься ты? И очень сильно?
   -- Может быть, -- согласился я. -- Но это мои ошибки.
   Клей двинулся ко мне. Неторопливо.
   -- Кли,  он же регрессор! Он приемчики подлые знает! -- тонко крикнул
светловолосый парень. -- Кли, не поранься!
   Клей не  отреагировал.  Даже улыбнулся.  Может быть,  Наставники тоже
знают "приемчики"?  Или, скорее, он уверен, что амнезия лишила меня всех
навыков...
   Я не успел отреагировать на удар.  Заметил его, и понял, что получу в
челюсть, но тело было еще слишком вялым, расслабившимся от тепла.
   Мир качнулся,  и  я  полетел к  стене.  Ударился затылком,  так,  что
потемнело в  глазах.  Рука попала на раскаленную решетку нагревателя,  и
боль ожога привела меня в чувство.  Я дернулся,  поднимаясь вдоль стены.
Из разбитой губы сочилась кровь.
   -- Начнем  лечение,  --  сказал Клей.  --  Итак,  спорить со  старшим
барака, тем более -- Наставником, -- плохо...
   -- Ты давно не Наставник!  -- вдруг выкрикнул Агард. -- Оставь парня,
Клей!
   Голос Тараи сорвался,  когда Гартер коротко посмотрел в  его сторону.
Кажется,  он  тут же пожалел о  своем вмешательстве.  Но оно придало мне
сил. Дало опору покрепче, чем стена за спиной.
   Так ли я не прав?
   -- Раскаиваешься? -- спросил Клей, подходя ко мне.
   -- Нет, -- прошептал я.
   -- Парень, тебе плохо придется, -- сочувственно сказал Клей.
   ...Что-то  менялось.  Что-то происходило со мной.  Краски становились
ярче,  звуки  --  оглушительно-громкими.  Дыхание людей казалось громом.
Движения Клея --  медлительными и неуклюжими. Сердце замерло на миг -- и
зачастило сумасшедшим,  отчаянным ритмом.  Тук-тук, тук-тук-тук... Я уже
был на  этой грани,  на последней черте,  отделяющей меня от страшного и
манящего мига...  мига,  за которым _что-то_ случится. Тогда, схваченный
Тагом и Ганом, я устоял.
   А сейчас -- нет.
   Клей прыгнул,  протягивая руки к моему горлу. Я сместился, ускользая.
Тело  жило  своей жизнью,  я  лишь  следил за  происходящим,  онемевший,
парализованный наблюдатель по имени... по имени...
   Старший барака врезался в стену,  замотал головой, разворачиваясь. Но
я уже был рядом. Не торопился, ждал, пока Клей замахнется, отчаянно, уже
понимая, что охотник и жертва поменялись местами.
   _Не бойся,  не бойся,_  --  зашептал в голове незримый хор.  Знакомо,
почти как  управляющие системы,  но  это  было совсем другое,  совсем...
знаю, помню...
   Я  перехватил бьющую руку --  это оказалось не  сложнее,  чем поймать
качающуюся на  ветру  ветку.  И  хруст,  когда  кости бывшего Наставника
сломались под моими пальцами, был таким же деревянным и не страшным.
   Он закричал,  но в  нем было очень много сил и  воли,  в этом пожилом
крепком человеке,  решившим учить  меня  жизни.  Пинок в  низ  живота --
сильный и точный.
   Я не чувствовал боли.
   Боль -- для других.
   Отныне и навсегда.
   Я  еще раз перегнул ему руку --  в плече.  Это слабый сустав,  а боль
рвущихся мышц -- посильнее, чем от сломанной кости.
   _Боевая трансформация..._
   Их  было трое,  бросившихся ко  мне,  стоящему над  поверженным Клеем
Гартером. Остальные не вмешивались. Они оказались дальновиднее.
   По удару на каждого.  Большего не нужно. В живот, в нервные центры. Я
не  знаю,   куда  следует  бить,   но  это  знают  мои  руки.   В   узлы
парасимпатической нервной системы,  в  те  центры,  что  через мгновение
взорвутся нестерпимой болью. Три тела, корчащиеся на полу.
   Я хочу еще!
   Мне нравится _это_!
   -- _Нее-ддрууугг_!
   Голос  светловолосого типчика долог  и  вязок.  Он  успел выскочить в
тамбур и вернуться с лопатой.  Держит ее неумело,  похоже, не для всех в
санатории обязательна трудотерапия...
   Подставив  руку  я  принял  сверкающее лезвие  на  запястье.  Рубашка
лопнула, вспоротая острой сталью.
   Из царапины на коже выступила капелька крови.
   Левой рукой я  взял парнишку за  лицо --  сдирая кожу с  порозовевших
щек,  и швырнул на ряды коек. Он врезался головой в металлическую стойку
и затих.
   _Возвращение в режим мимикрии..._
   -- Спасибо,  Куалькуа,  -- прошептал я чужому, пропитавшему мое тело,
тело человека с Земли.
   Боль. Тяжесть. Распирает голову.
   Там   маленькое  землетрясение.   Пропасть,   отсекшая  мое  прошлое,
выворачивается наизнанку, вздымается горой.
   Как больно...
   Слишком много слов. Новых слов. Слишком много памяти.
   Я -- не Никки Ример!
   Я -- Петр Хрумов!
   Концлагерь можно назвать санаторием, но разве это что-то изменит?
   -- По местам, мразь! -- прохрипел я.
   Люди  шарахнулись от  стола.  К  койкам,  к  сомнительной привычности
отведенных  им  мест.  Даже  троица,  попытавшаяся вступиться  за  Клея,
заковыляла прочь.
   -- Убрать его!
   Двое послушно оттащили бывшего Наставника на койку.
   -- Врач...   есть?  --  уже  тише  спросил  я.  Один  из  заключенных
нерешительно поднял руку. -- Займись... им.
   Я сел у стены, закрывая лицо руками.
   Слишком много новых слов. Слишком быстрый переход.
   Дед, школа, училище, фирма, Хикси, Счетчик, Данилов, Алари...
   Я ведь убивал их по настоящему!

   _--   Все   должно  выглядеть  достоверно,   --   сказал  командующий
красно-фиолетовой эскадры Алари.  -- Ты будешь драться и убивать нас. Мы
тоже  постараемся убить тебя.  Но  твои шансы велики.  Никто из  нас  не
оденет бронекостюм. Десантники будут удалены с территории флагмана. Тебе
придется пройти сквозь заслоны из  пилотов и  техников.  Они не  владеют
приемами близкого боя._
   _ -- Я не хочу, -- сказал я черной мыши._
   _  --  Никто не хочет умирать.  Это закон жизни.  Но порой приходится
забывать все законы..._

   Голова раскалывалась от боли. Сердце замедляло свой бег.
   _Куалькуа!_
   _Да..._
   _Почему я был так беспощаден?_
   _Временно  активировались центры  агрессии.  Необходимое условие  для
боя._
   -- Ник Ример, я хотел бы обратиться к вам...
   Я открыл глаза.  Слова не сразу обрели смысл.  Я только учился думать
на двух языках сразу.  Агард Тараи стоял передо мной. Некрасивый мрачный
коротышка,  с  усыпанными лишаями  головой.  Свою  вязанную  шапочку  он
стянул, и комкал сейчас в руке.
   -- Говори, -- сказал я.
   -- Пациенты  шестого  барака  санатория  "Свежий  ветер"  ждут  ваших
распоряжений. Прошло уже двадцать минут, Ник Ример.
   По земным меркам ему было лет пятьдесят.  Здесь другие годы,  но срок
жизни немногим больше...
   Я  посмотрел  на  людей,  застывших у  своих  коек.  Бледный  паренек
всхлипывал,  потирая голову.  Клей лежал, его левая рука была обнажена и
обмотана  прозрачной тканью.  А  он  помоложе Тараи,  ему  сорок,  сорок
пять...
   -- Что с ним? -- спросил я.
   -- Перелом и вывих плеча. Завтра Клею будет трудно работать.
   -- Пусть отдыхает, -- прошептал я.
   Агард поглядел на меня с молчаливым удивлением. Замялся.
   -- А остальные?
   -- Всем спать,  --  велел я. -- Утром людям приходят более правильные
мысли, чем вечером.
   Дьявол!  Надо же,  как исковеркалась пословица, пройдя сквозь сито их
языка!
   Зато обрела некую непривычную глубокомысленность.  И форму приказа --
не отводя от меня глаз, люди стали укладываться.
   -- Хорошо, Ник Ример.
   -- Зови меня Ник, -- попросил я.
   Агард пристально всматривался в мое лицо.
   -- Если это тебя не раздражает, -- добавил я.
   -- Нет, пожалуй... Ник.
   -- Выпивка еще осталась? -- спросил я.
   -- Да.
   -- Есть здесь укромное место? Надо поговорить.
   Агард молча кивнул. Пошел к столу, наполнил две кружки, кивнул мне. Я
двинулся следом. По койкам пробежал легкий шепот.
   Тараи открыл неприметную дверь в стене. Остановился, уступая дорогу.
   Вежливость или ловушка?
   Я вошел.
   Приятная комнатка.
   Мягкий ковер на  весь пол.  Экран на  стене,  правда,  без терминала.
Столик,  широкий диван,  два кресла.  Шкафчик --  причем закрытый,  а не
нараспашку, как обычно. Потолок -- зеркальный.
   Насколько я успел ознакомиться с бытом Геометров -- это почти вершина
допустимой роскоши. Даже на воле.
   -- Что это такое?  --  спросил я Тараи.  Тот вошел, аккуратно прикрыл
дверь, поставил кружки на стол.
   -- Комната психологической разгрузки.
   -- И кто же здесь разгружался?
   -- Клей Гартер и его любимчик.
   Я кивнул. Если Тараи ждал, что я буду шокирован, то он ошибся. Только
Ник Ример, еще живший где-то в моей душе, брезгливо дернулся.
   -- Как бы тебя не записали в любимчики нового главаря.
   Агард тихо засмеялся, поглаживая изуродованную лысину:
   -- Нет, Ник, ты не выглядишь настолько больным...
   -- Что это у тебя? -- спросил я.
   -- С Гибким поцеловался,  --  Агард мрачно улыбнулся. -- Дураком был,
когда сюда попал... десять лет назад.
   Я вздрогнул. Десять _их_ лет -- это почти двадцать земных!
   -- И за что ты сюда попал?
   -- За  неправильный переход  улицы...  --  с  иронией  ответил Агард.
Присел на одно из кресел,  взял кружку.  --  Спасибо за трепку,  которую
задал Клею. Это дерьмо давно нуждалось в хорошем уроке.
   -- Похоже,  все Наставники --  дерьмо,  -- мрачно сказал я. Взял свою
порцию,  понюхал.  Горячая сивуха. Господи, гадость, что я пил с шофером
Колей после посадки на шоссе -- и та была лучше.
   -- Ну-ну!  -- Агард покачал головой. -- Я верю, что своего Наставника
ты  огрел по  делу.  Но  Клея  даже  сами  Наставники отправили сюда без
сожаления. Так что... зря ты так огульно, парень.
   Я  сел на  диван.  Глотнул горячий самогон.  Надо же --  на вкус куда
лучше, чем на запах. Видимо, тело требовало встряски...
   _В принятой жидкости содержатся сивушные масла,  альдегиды, метиловый
и этиловый спирты. Произвести обезвреживание?_
   _Всего,  за исключением этилового спирта_,  --  приказал я  Куалькуа.
Покачал головой.  Не дай бог, получат симбионты право жить на Земле. Все
дяди Коли в мире получат возможность надираться безбоязненно.
   -- А все-таки, за что ты здесь? -- спросил я.
   -- Я историк. Был историком, вернее... -- Агард глотнул из кружки. --
Слыхал, что история -- важнейшая из наук?
   -- Не помню. Но верю на слово.
   Агард снова отхлебнул сивухи. Тяжело ему будет завтра...
   -- Так  вот,   она  важнейшая,  потому  что  опасная,  --  он  горько
улыбнулся. -- Порой... порой опасно копать слишком глубоко. Тем более --
говорить о том, что выкопал.
   Я ждал, но он не собирался уточнять. Ухмылялся, глядя в пространство,
словно и  сейчас еще  получая удовольствие от  знания,  загнавшего его в
"Свежий ветер".
   -- Ладно. Захочешь -- расскажешь, -- сказал я.
   -- Кто ты такой, Ник?
   -- Регрессор. Пилот Дальней Разведки.
   -- Я  слышал про тебя в  новостях,  --  задумчиво произнес Тараи.  --
Давно,   правда...   Нам  положено  ежедневно  смотреть  новости,  общий
выпуск... Кажется, ты был одним из разведчиков, проверявших пространство
перед Уходом?
   -- Может быть.  Но я  этого не помню.  У  меня действительно амнезия,
Агард.
   Тараи хмыкнул.
   -- Тогда я тебе скажу.  Память еще сохранилась... надо же... Ты был в
тройке разведчиков, первыми вышедших в это пространство.
   _Черная бездна космоса.  Вспышки --  и корабли, выходящие из великого
ничто..._
   -- Не  знаю,  как  я,  а  мой  кораблик точно был в  этой тройке,  --
признался я.
   -- Шутник.
   Тараи явно наслаждался своим новым положением.  Полной кружкой сивухи
в руках, общением, посрамлением недавнего пахана барака.
   И у меня не было сил осуждать б