л и унес все, что дал мне...
   -- Все ли?  Мост,  Леня!  Мост!  Ты  же  начал проходить его во  сне,
помнишь? Два, три раза?
   -- Больше, Вика. Я просто не говорил тебе... каждый случай.
   -- Почему? -- Она чуть отстранилась.
   -- Ну... чтобы ты не поняла, что со мной происходит.
   -- Ты думаешь, я могла этого не понять? -- она лишь покачала головой.
-- Не говорить -- да. Но не понять?
   -- Прости.
   -- Не за что.  Но ты шел этим мостом,  Леонид.  Без всякой сети,  без
компьютера и модема...
   -- Ты же сама давала другое об®яснение.
   -- Мало ли, что я могу сказать...
   Она замолчала.
   -- Я не знаю, что мне делать... -- сказал я тихонько, будто жалуясь.
   -- Думай.  Ты дайвер.  И  скажи...  --  Вика вдруг замялась.  Немного
отстранилась от меня, посмотрела строго и испытующе.
   -- Что?
   -- Когда ты заподозрил, что Нике -- дайвер?
   -- После того, как Нике не отстала от нас на тросе.
   -- Да... я поторопилась. А когда подумал, что Нике -- это я?
   -- В самом конце. Уже после дворца.
   -- Значит,  когда ты говорил Нике,  что она тебе нравится,  ты еще не
знал, что это я?
   -- Ну это же была ты!
   -- Но ты этого не знал?
   Ну вот. Проблема.
   -- Чувствовал...   --  Я  улыбнулся.  --  Вика,  наверное,  я  просто
чувствовал,  что это ты.  Знаешь... как в сказке принц находит принцессу
среди сотни девушек, закрывших лицо...
   Я могу сейчас сказать много красивых слов.
   Так много, что сам поверю -- чувствовал, догадывался, знал...
   Я  надену  красивую маску,  сродни тем,  что  надевал в  Диптауне.  Я
уговорю Вику поверить --  она  хорошо чувствует ложь,  но  ей  захочется
поверить.  Моя ложь не станет стеной --  наоборот,  мостом.  За мной нет
никакой  вины...   не  может  быть  виной  комплимент,   даже  по  самой
пуританской морали. А Вика далеко не пуританка.
   Я просто чуть-чуть совру.
   -- Ничего я не чувствовал,  если честно,  --  сказал я.  --  А если и
чувствовал,  то  совершенно неосознанно.  Просто  мне  понравилась Нике.
Симпатичная, боевая девчонка.
   Совершенно не представляю,  как Вика отреагирует. Раньше -- догадался
бы легко. Сейчас -- не знаю.
   -- Она мне самой понравилась.  --  Вика улыбнулась. -- После Мадам --
самая  приятная личность.  Мне  даже  захотелось пойти  работать в  этот
дурацкий "Лабиринт Смерти".
   -- А как же реальный мир?
   -- Тогда -- подрабатывать...
   -- Не   надо.   Хватит  в   нашей  семье  одного  ненормального,   не
выбирающегося из глубины.
   -- Леонид...
   Я посмотрел Вике в глаза.
   -- Найди Темного Дайвера. Найди и поговори. Выясни, чего он хочет.
   -- Он найдет меня сам,  Вика.  Я ведь пустил дезу,  что Дибенко нанял
меня убить Темного Дайвера.
   -- И   дезинформация  стала  реальностью...   Леонид,   ты   ведь  не
собираешься этого делать?
   -- Нет. Наверное -- нет.
   -- Вот  про  "наверное" --  забудь.  Тот  паренек мог не  знать,  что
творит, когда стрелял. Ты -- будешь знать. И будешь помнить, всегда.
   Она была сейчас очень серьезной, моя Вика.
   -- Он уже стрелял в нас, Вика.
   -- В ответ на ваши выстрелы.
   -- Не важно. Он ворвался в чужой дом.
   -- Он все-таки хотел диалога!
   -- Вика, у него есть оружие третьего поколения.
   -- Это  только  слова  Дибенко.  Темный  Дайвер  мог  блефовать,  мог
угрожать. Но разве он кого-то убил?
   -- Когда он убьет,  Вика,  я  тоже это буду помнить всю жизнь.  И  не
знаю, что будет для меня больнее: знать, что убил я, или что убили моего
друга.
   -- Леонид...  --  Она вздохнула.  Снова прижалась ко мне. -- Ну Леня,
Леня...
   Почему я как каменный?
   Я хочу отомстить?
   Или не готов простить?
   Или, вот ведь что самое страшное, завидую тому из нас, кто сохранил в
полной мере всю свою силу? Сохранил -- и отбросил все те правила, нормы,
что всегда опутывали дайверов.
   Может быть, я и этому завидую?
   Этой  лихой бесшабашной свободе,  с  которой Темный Дайвер преследует
Дибенко,  заставляя скрываться создателя самой глубины? Веселому азарту,
с которым он вошел в дом Чингиза, принуждая нас к разговору, легкости, с
которой нажал  на  спуск --  не  на  игровом полигоне "Лабиринта",  а  в
обычном мире Диптауна?
   Я  не  знаю,  кто  и  почему назвал его Темным Дайвером.  Может быть,
прозвище заслуженное.  Если он так назвал сам себя --  это еще хуже. Это
позиция.
   -- Не делай необратимого, Леня!
   -- Знаю.
   -- Никогда не  делай необратимого.  Одно слово "ненавижу" не  искупит
десять слов "люблю". А одну смерть...
   -- Знаю, но одна смерть уже случилась!
   Я  замолк,  услышав собственный голос.  Хочу отомстить,  или не  могу
простить? Вот в чем вопрос.
   -- Вика...
   Ее лицо все-таки стало мокрым, я ощутил соль на губах.
   -- Вика, я попробую. Я действительно попробую.
   -- Ты -- дайвер, Леня... помни это...
   -- Я...
   Руки вдруг стали горячими.
   А слова просто ненужными.
   -- Я не дайвер, Вика... сейчас и здесь.
   -- Ты черт знает сколько не спал... -- Она улыбнулась. -- Уверен?
   Я кивнул.
   -- Уверен.  Этой ночью я  не  хочу смотреть на звезды.  И  говорить о
врагах -- тоже.
   Вика кивнула. И я увидел, как сквозь слезы проступила ее улыбка:
   -- Ладно...  звезды подождут.  Я их попрошу. А врагов и спрашивать не
станем.

        10

   Проснуться утром -- это хорошо.
   Именно утром,  не к полудню, когда бьет сквозь шторы резкий солнечный
свет,  шумят машины,  визгливо кричат дети,  а  голова с  самого утра не
отдохнувшая, а усталая.
   Встать в восемь утра... для обитателя Диптауна это почти подвиг.
   Вика поднялась раньше.  Я  слышал,  как  она ходит по  кухне,  что-то
негромко напевая,  как  бормочет включенный телевизор.  И  пахнет чем-то
вкусным.  И можно понежиться в кровати, не вспоминая ни о какой глубине,
о  мелких и  крупных дрязгах,  о  ненужных подвигах,  о  хитрых интригах
виртуального мира... интригах, которым место в мусорной корзине, которые
успеют пожухнуть к вечеру и рассыпаться в прах на следующий же день.
   Ритм...  бешеный ритм Диптауна.  Я  люблю его.  Но иногда так хочется
забыть о  жестяном ящике,  набитом микросхемами,  не открывать волшебные
ворота в  огромный и  пленительный мир.  Побыть в  обычной комнате,  где
отстают у потолка обои,  где скрипит рассохшийся паркет,  тянет холодком
из форточки...  где женщина,  которую любишь,  напевает на кухне, готовя
завтрак для тебя, лоботряса...
   -- Ленька, внимание...
   Когда Вика появилась с подносом в руках, я оторопел.
   -- Я тебя хоть раз поила кофе в постели?
   -- Нет, -- честно сказал я.
   -- Исправим упущение.
   ...Это  только в  фильмах красиво выглядит.  Или  у  них  там кровати
другой системы.  И  пищеводы иначе устроены.  Пить полулежа --  это  еще
ничего, а вот есть -- совсем другой коленкор. Континентальный завтрак --
дело хорошее, но тосты имеют обыкновение крошиться, причем не на поднос,
а  на постель.  Яйца всмятку --  и  те плохо бьются о поднос,  когда тот
лежит на толстом одеяле, а под одеялом собственный мягкий живот.
   -- Можешь честно хвастаться друзьям, что жена приносит тебе завтрак в
постель, -- сказала Вика. -- Только не уточняй, как часто. Ладно?
   -- Ладно.
   И все равно мне безумно приятно.  Пусть даже я предпочитаю завтракать
сидя, умывшись и почистив зубы.
   -- Вика,  --  отхлебывая кофе,  спросил я.  --  Как  у  тебя планы на
сегодня?
   -- Работать. Я позвонила, что немного задержусь... но именно немного.
   -- Ты можешь сегодня забыть про работу?  Давай куда-нибудь сходим.  В
театр. На концерт. Просто побродим где-нибудь...
   Вика смешно надула губы.
   -- Ага... хорошо бы... Но не выйдет.
   -- Почему?
   -- Потому что ты тоже работаешь сегодня.
   Она улыбнулась, чмокая меня в лоб.
   -- Не хочу, -- тоном капризного ребенка воскликнул я.
   -- Это очень хорошо,  что не  хочешь.  Но  надо.  Ты поедешь к  своим
друзьям.  Вы решите, что делать с файлами Дибенко. Вы свяжитесь с ним...
попробуете найти Темного Дайвера.  И  разберетесь наконец,  что со  всем
этим делать.
   -- Кто и что хочет делать, -- уточнил я.
   -- Именно.  Найдите баланс интересов.  Мое мнение --  не стоит сейчас
этой  штуке  появляться в  мире.  Во  всяком  случае  широко и  открыто.
Человечеству  не  хватает  только  искусственного  интеллекта  и  людей,
обретших  бессмертие в  электронном мире...  для  полного  психоза.  Мне
кажется,  что Дибенко это понимает.  И  этот...  Темный...  не  может не
понимать.  Чего-то же он хочет?  Вряд ли раздать файлы всем желающим или
довести Дибенко до банкротства и самоубийства.  Деньги,  власть,  слава,
уязвленное самолюбие...  Ищите  мотив.  Ищите компромисс.  Это  мое  вам
напутствие... со стороны прекрасной части человечества.
   -- Ладно. -- Я улыбнулся. -- Попробуем...
   -- И береги себя.  --  Лицо Вики стало серьезным. -- Пожалуйста. Если
увидишь Темного Дайвера -- выныривай. Вдруг Дибенко прав, и он вооружен?
   -- Хорошо.
   -- Леня...  я понимаю, что это не шутки. И что теперь вы все рискуете
жизнью.  Мальчишку вы  лучше вообще не берите с  собой в  Диптаун --  он
потенциально самый удобный заложник.
   -- Да. Я скажу Чингизу.
   -- Мне очень не хочется забывать то,  что я говорила вчера. Забывать,
чтобы взять в руки оружие и самой выходить на охоту.  Но ты же знаешь, я
это сделаю.
   -- Знаю.
   -- Тогда береги себя. И причешись.
   Я  поперхнулся кофе  от  столь причудливого переплетения советов.  Но
Вика уже отставила поднос на тумбочку,  встала с кровати, оправила юбку.
Улыбнулась.
   -- Мне пора. Удачи, Леня. Крепкого коннекта, быстрого пинга...
   Интересно, как на самом деле провожают на войну?
   Не знаю... слава богу. Сам не провожал, меня не провожали. Крутятся в
памяти картинки --  из школьных учебников,  из книжек,  из фильмов.  "Со
щитом или  на  щите..."  Разноголосый бабий вой...  Молчаливый,  даже не
молящий -- смирившийся загодя со всем, что может случиться, взгляд...
   Или так --  "крепкого коннекта,  быстрого пинга".  Даже это пожелание
устарело.  Не через модем я вхожу в глубину, чтобы замирать истуканом на
время разрыва и восстановления связи,  притормаживать с ответами,  когда
связь просто ухудшается.  Но нового пожелания еще не придумано... или мы
его просто еще не слышали.
   Надо попытать Пата или Илью. Молодежи лучше знать.
   А еще неделю назад я бы подумал, что надо найти и спросить Ромку...
   Хлопнула в прихожей дверь.  Я встал,  стряхнул с постели крошки прямо
на пол.  Вечером обязательно устрою уборку.  Вике будет приятно.  И  пол
помою. И даже с полок и шкафов пыль сотру.
   А сейчас -- собираться.
   Душ. Ледяные и горячие струи. Мускусный запах геля.
   Кто там собирался не идти сегодня в глубину?
   Да был тут один такой...
   Я  провел  по  запотевшему зеркалу мокрой рукой.  Посмотрел на  себя.
Краснота из глаз почти ушла.  И  чуть-чуть разгладились губы,  привыкшие
сжиматься в тонкую нить.
   Компромисс?
   Посмотрим. Как получится. Худой мир лучше доброй ссоры.
   Но ведь если бы Темный Дайвер не подставил вместо себя Падлу и  Ромку
-- пацан был бы жив...
   -- Я попробую,  Вика...  -- сказал я, заставляя губы разжаться. -- Я,
честное слово, попробую.

   В метро было людно. Я отвык ездить в часы пик, что ни говори. Стоял у
самой  двери,  между  бомжеватым стариком,  заранее  усталой  женщиной и
мрачным тинэйджером, закупорившим уши плейером. Вряд ли я выглядел лучше
их...   ну,   исключая,  конечно,  старика  в  грязном  пальто.  В  меру
затрапезный вид, помятое, бледное лицо, напряженный взгляд.
   А ведь это страт,  социальный срез общества. Стоит, конечно, добавить
еще нувориша вроде Чингиза...  но они в  метро не ездят.  Но и без таких
неплохо.  Старик,  которому уже все равно...  Женщина,  привычно тянущая
какую-то унылую лямку...  Мальчишка, не желающий видеть и слышать ничего
вокруг...
   Ну и я, конечно же.
   Не столько вынырнувший дайвер,  сколько свежевсплывший утопленник. От
старика -- равнодушие к своему бренному телу и внешнему виду. От женщины
-- усталость,  только не из-за пребывания за прилавком или в конторе,  а
по собственной глупости.  От подростка --  пробки в  ушах...  когда дело
касается реального мира.
   Чего не хватает нам всем,  чего? Здесь, в настоящем мире? Я не верю в
то, что плохих людей больше, чем хороших. Я не верю в то, что мы слабее.
Я  не верю,  что каждый желает каждому зла.  Да,  можно привести сколько
угодно  примеров против.  Убийцы,  психопаты,  дегенераты,  просто хамы,
эгоисты и  подлецы.  Полно их в мире.  Но все равно они в меньшинстве --
иначе мир давно превратился бы в окровавленную мясорубку...
   "Разве он еще не превратился?" -- спросил я сам себя.
   Нет.  Наверное,  нет.  Иначе крепкий паренек пинал бы  валяющегося на
полу старика,  изгоняя из мира старость и грязь. Женщина подхватывала бы
монетки,  высыпавшиеся  из  карманов  жертвы.  Все  остальные  пассажиры
заключали ставки -- на какой минуте старик испустит дух.
   А  я  сидел бы  дома,  в  шлеме и  комбинезоне,  слабо подергиваясь в
кресле,  в  то время как в райских дебрях Диптауна гурии ублажали бы мое
виртуальное тело...
   Ведь все-таки я еду сейчас к Чингизу не потому, что беда грозит лично
мне.  И  мальчишка плюнул бы  мне в  лицо,  а  женщина влепила пощечину,
услышав мои мысли.
   Даже не  потому,  что  эти  мысли --  лживый бред.  Паренек брезгливо
морщится,  когда его  взгляд падает на  старика.  А  для  женщины,  явно
немалая сумма те два доллара в  день,  что я  не задумываясь отдаю фирме
"Ньюком-порт" за право ходить в глубину.
   Вот  только есть во  всех нас  что-то  еще,  помимо звериного оскала,
помимо бодрых животных инстинктов и веселого гогота.  В ком-то больше, в
ком-то  меньше.  Но  все  равно есть  во  всех.  Барьером между зверем и
человеком.  Крепкой решеткой,  которую можно пилить или вкопать поглубже
-- как хочешь. Мостом над пропастью.
   Я не знаю,  когда не станут нужны эти решетки.  Может быть, и впрямь,
лишь когда козленок возляжет рядом с барсом.
   Только если бы  я  верил,  что  они навсегда,  --  еще вчера бы  взял
подаренный Дибенко пистолет и пошел наводить в Диптауне свои порядки.

   Дверь мне  открыл Чингиз.  Чисто выбритый,  подтянутый,  в  джинсах и
клетчатой байковой рубашке.
   -- Проходи, -- без всякого удивления сказал он.
   -- Не разбудил?
   -- Нет. Я всегда встаю рано. Это Пат и Падла спят до полудня.
   Из-за  спины  Чингиза вышел  ретривер.  Я  протянул руку  любопытному
Байту, пес ткнулся носом в ладонь и по-свойски потерся о мою ногу.
   -- Пошли на кухню? -- предложил Чингиз.
   -- Пиво? -- подозрительно спросил я.
   -- Нет,  думаю,  кофе.  Кофе с коньяком.  Или с рижским бальзамом. Ты
любишь рижский бальзам?
   -- Конечно. Как положено любому бывшему советскому человеку.
   Видимо, судьба у меня сегодня такая -- пить кофе...
   На кухне с наших прошлых посиделок ничего не изменилось. Совсем. Даже
пустые  бутылки из-под  "Жигулевского" присутствовали,  только  я  очень
сомневался, что они те самые. Падла, похоже, пиво пьет как воду.
   -- Сейчас...
   Растворимый кофе Чингиз явно презирал.  Кофеварки --  тоже. Я сидел и
смотрел,  как он  засыпает в  маленькую ручную кофемолку горсть зерен --
"Коломбо",  от  "Московской кофейни  на  паях",  неторопливо,  аккуратно
мелет...
   -- Ничего,  что кофе наш? -- спросил Чингиз. -- Некоторые кривят нос,
но...  действительно хороший кофе,  правильно обжаренный.  Я  не покупаю
импортных товаров,  если есть достойные отечественные заменители.  -- Он
подумал секунду и добавил: -- Только вот редко они находятся...
   -- Ничего. Я сам такой пью.
   Хорошо быть богатым. Можно и повыпендриваться.
   -- Чингиз, на чем ты деньги делаешь?
   -- Компакты,  --  спокойно  ответил  Чингиз.  --  Пиратские компакты.
Сидишники,  ДВД.  "Виндоус-хоум" за пару долларов, свежие игры, сборники
программ...  Когда ты идешь на митинский радиорынок или просто подходишь
к лотку -- ты отстегиваешь мне немножко денег. На кофе.
   Он высыпал молотые зерна в турку.
   -- Вот я сейчас тебе и компенсирую этот позорный факт...
   -- Ясно.
   -- Переводы игр...  если игра нравится, я порой и сам этим занимаюсь.
Если  нет   --   отдаю  ребятам.   Иногда  Пату.   Ему   хочется  самому
зарабатывать...
   -- Теперь понятно,  кому  я  обязан дешевыми шуточками.  "Ваш корабль
пристал к  острову сирен,  те  пели "Депеш Мод",  так  клево,  что часть
команды дезертировала".
   -- Это точно не Пат, он "Депеш Мод" не любит...
   Чингиз разлил кофе  по  чашкам.  Достал и  поставил на  стол  бутылку
рижского бальзама, маленькие серебряные рюмки.
   -- Ты как будешь, в кофе или отдельно? Я обычно отдельно.
   -- Я тоже.
   Мы оба невольно усмехнулись.
   -- Удачи нам... -- Чингиз поднял рюмку.
   -- А мне? -- мрачно донеслось с лестницы. -- Ты, что ли, Леня?
   Падла стоял, почесывая живот, близоруко щурясь.
   -- Опять очки потерял? -- спросил Чингиз.
   -- Не потерял. Я помню, они где-то в квартире... кажется.
   Подтягивая свои чудовищные сатиновые трусы, Падла уселся рядом.
   -- Кофе в турке, бери, пока не остыл, -- посоветовал Чингиз.
   -- Нет бы налить старому другу...  совсем стыд потерял...  -- буркнул
Падла и  потянулся к  плите.  --  Вот  придут тебя раскулачивать,  слова
поперек не скажу!
   Он крякнул, торжествующе бухнул турку на стол. Поискал глазами чашку,
вздохнул, отхлебнул прямо так. Плеснул в кофе бальзама. Изрек:
   -- Лепота...  что ни говори...  Чингиз,  я у тебя, наверное, до весны
поживу. Хорошо?
   -- А если я скажу нет, ты, можно подумать, уедешь.
   -- Нет, конечно. Ты мне должен. Червонец. Еще с баржи.
   Чингиз ухмылялся. Чингиз веселился от души.
   -- Ничего я  тебе не должен.  Ты мне червонец честно проиграл.  Ты не
уложился в срок.
   -- Уложился,  ты поздно выключил секундомер! -- рявкнул Падла. -- Вот
на что только эти бизнесмены не идут,  чтобы денег нахапать...  нет,  ты
глянь на него, Леня!
   -- А что это за баржа? -- спросил я. -- Уже сколько раз слышал...
   -- С баржи той пошло все хакерство российское! -- торжественно сказал
Падла. -- За хакеров!
   -- И за дайверов, -- поднимая рюмку, добавил я.
   -- "Экстишку" мы сперли тогда, -- сказал Чингиз.
   -- Не сперли! Позаимствовали! Мы же ее честно вернули!
   -- Да,  через четыре года.  Кстати,  зря. Надо будет выкупить... если
жива еще. Пусть стоит старушка, будем иногда в "Диггера" играть.
   -- "Диггер"... -- мечтательно сказал Падла. -- Да...
   -- Собиралась там компания...  начинающих программистов.  На  старой,
стоящей на  приколе барже.  Вокруг единственного компьютера.  --  Чингиз
улыбнулся,  явно вспоминая что-то свое.  -- Учились. Всему. Пили дрянное
пиво,  дрянной кофе,  ели трехкопеечные булочки и  котлеты из  опилок...
Хорошо было. Правда, Тоха?
   -- Правда,  -- кивнул Падла. -- Только у меня тогда "Харлея" не было.
"ИЖ-Юпитер". А так -- хорошо.
   Он шумно втянул в себя кофе. Вытер рот тыльной стороной ладони.
   -- Ну... братцы-кролики. Что делать-то будем?
   -- А зачем что-то делать?  --  ответил Чингиз вопросом.  --  Помешать
Дибенко  распространять программу  --  не  в  нашей  власти.  Самому  ее
распространять...  да,  я понимаю, как будут улетать диски с программой,
позволяющей  создать  свою  бессмертную  копию  в  виртуальном мире.  Но
знаешь, мне на жизнь и так хватает.
   -- Что Дибенко намерен делать с программой? -- спросил у меня Падла.
   -- Не знаю.  -- Я пожал плечами. -- Можно попробовать спросить. Вдруг
и ответит честно.
   Чингиз вздохнул:
   -- Программы такого рода,  на разработку которых ухлопано море денег,
над которыми трудились десятки специалистов,  не  кладут под сукно.  Это
вообще невозможно. Весь вопрос в том, когда ее выбросят на рынок.
   -- Темного  Дайвера надо  спрашивать...  --  сказал  я.  --  Чего  он
хочет...
   -- Придет он. -- Чингиз прищурился. -- Куда денется...
   -- Приветики...
   На  кухню  зашел  Пат.  Заспанный,  п