й  как  стадион,  и
ощетиненный  пушками.   В   разных  местах  на  корабле  мигали
разноцветные огоньки.  Потом  корабль  остановился, и несколько
пушек стали разворачиваться в нашу сторону.

     - Это очень  агрессивная  цивилизация, - с тревогой сказал
Стас.  -  Костя,  если  нас  захватят,  мы  не  должны выдавать
расположения Земли. А то они всех сошлют на урановые рудники.

     - Ты что, знаешь где Земля находиться? - спросил я.

     - Знаю. Возле Солнца, чуть ниже Марса.

     Из одной "пушки"  вырвался яркий белый луч. Ударил прямо в
нас -  и, отразившись от  голубой дымки защитного поля, исчез в
космосе.

     - Ура! - завопил Стас, - Нас голыми руками не возьмешь!

     На пульте замигали разноцветные огоньки. Я подумал и нажал
наугад какую-то кнопку. Ничего не произошло.

     - Торпедировать их  надо,  -  забормотал Стас, склонившись
над пультом. - Пока дезинтеграторы не включили...

     "Крыша едет", - подумал я.

     Из   вражеского    корабля,   явно   озадаченного    нашим
сопротивлением, вырвался еще один луч.

     - С®ели?! - злорадно засмеялся Стас.

     Но голубая дымка  вокруг  нашей капсулы погасла. Как будто
батарейки кончились.

     - С®ели,  -  подтвердил  я.  - Стас... Ты извини,  что  мы
ругались.

     Стас шмыгнул носом. Виновато сказал:

     - Ты  тоже  извини,  Костя.  На  прошлой  неделе я тебе  в
сочинение лишних запятых наставил...

     - Каких лишних? Я же четверку  получил,  потому  что  трех
запятых не хватало...

     Но разобраться с  запятыми  мы так  и  не успели. В  борту
вражеского корабля  открылся  огромных  размеров  люк.  И  нашу
скорлупку  потащило   внутрь  инопланетного  крейсера.   Именно
потащило, потому что нас со Стасом  прижало  к  спинке  кресла.
"Искусственное тяготение", - догадался я.

     - Будут пытать, - сказал Стас.

     Огромное,  ярко  освещенное  пространство  -  внутренности
крейсера,  где   мы   оказались,   на   мгновение  мелькнуло  в
иллюминаторах. Затем они потемнели, словно их  окатили из ведра
густой черной краской.

     - Ослепили,  -   печально   сказал   Стас.  -  Теперь  уже
недолго...

     Словно в  подтверждение  его  слов  стены нашего кораблика
задрожали. По линии закрытого люка пробежал тонкий лучик света.

     - Лазером, что-ли, вырезают? -  с  неуместным любопытством
спросил меня Стас. - Как ты думаешь?

     - Не знаю, -  пробормотал я, не  отрывая глаз от  люка.  -
Какая, фиг, разница?

     - Лазером,  -  однозначно  решил  Стас.  -  Как  в  фильме
"Чужие".

     И зачем только Стас вспомнил про этот фильм! Я пихнул его,
но было уже поздно. Мы  оба  замолчали,  старательно пытаясь не
вспоминать  тех  жутких  инопланетян,  и то, что они  обычно  с
людьми делали.

     И в этот момент... в люк постучали!

     - Заходите, - машинально пискнул Стас, и зажал рот руками.
А люк, вырезанный из петель,  с  грохотом  вывалился наружу. Мы
закрыли глаза и попытались спрятаться друг за друга, не вылезая
из кресла.

     Совсем рядом  раздались  шаги.  Я чуть-чуть приоткрыл один
глаз и  увидел  что-то  высокое,  желтое, маслянисто блестящее,
обросшее поверху зелено-белым  мхом.  Почти так же страшно, как
если бы вошел Чужой...

     - Братки! -  жизнерадостно  сказал  вошедший, - с чувством
глубокого  удовлетворения  встретили  мы  вас!  От  имени  всей
шараги...

     Мы со Стасом,  вылупив  глаза, смотрели на говорящего. Это
был высокий крепкий  мужчина лет сорока в желтом комбинезоне. С
пояса  у  него свисала  пара  жутко  выглядевших  пистолетов  и
широченный нож. На  лице  играла радостная полуулыбка, с трудом
пробивающаяся сквозь  толщу  коротенькой,  но  густой бороды. И
борода, и пучки сохранившихся на голове  волос, были смешанного
зелено-белого цвета.  Словно  бы  от  рождения  были зеленые, а
нынче поседели.

     - ...и  уполномочены  заявить, -  проникновенным баритоном
продолжал мужчина, - что мы рады приветствовать вас  у нас. Ух,
как я  припарился  переводить  торжественную  речь  для  нашего
командующего!

     Последнюю   фразу   полузеленый  произнес   все   тем   же
торжественным тоном. И до меня  дошло  -  он заученно повторяет
переведенный кем-то текст, не зная самого языка.

     - А вы по-русски говорите? - осторожно спросил я.

     Мужчина  протянул   руку,   потрепал   меня   по  щеке,  и
торжественно произнес:

     - Не волнуйся, крошка, сейчас придет дядя-переводчик,  все
скажет.

     - Они что, по штатовским боевикам русский  учили? - слабым
голосом  произнес  Стас. Заерзал, слезая с моих  коленок,  и  с
воскресшим оптимизмом сказал: -  Они  гуманоиды, а это дает нам
шансы. Зеленые волосы  не беда, мы  не расисты. Видимо,  в  них
хлорофилл...

     - А в оранжевых  -  апельсиновый сок? - поинтересовался я,
глядя  на   еще   одного  входящего.  Стас  поперхнулся.  Новый
инопланетянин,  действительно,  имел   волосы   ярко-оранжевого
цвета, перетянутые над глазами узким белым бинтиком. Сам он был
молод, костляв и носил очки вполне земного вида. Этим привычные
человеческие черты  исчерпывались.  Из  непривычных были: очень
большие и оттопыренные уши,  шишки  на висках и перепонки между
пальцами рук, как у лягушки.

     - Это два вида гуманоидов, -  уверенно  об®яснил  Стас,  -
первый питается  за  счет  фотосинтеза,  а  второй с болотистой
планеты, где воздух разрежен, и звук распространяется плохо.

     Я настолько был  поражен  эрудицией брата, что не нашелся,
чем  достойно  ответить. Наверное у него от волнения  произошел
интеллектуальный всплеск, но с каким-то странным завихрением...
Паузу нарушил оранжевоголовый.

     - Не, чувак,  ты  гонишь,  -  с  непередаваемой интонацией
произнес он.  - Какой я тебе  гуманоид с болотистой  планеты? У
тебя башка белая, а у него - в мою сторону вытянулись сразу два
перепончатых пальца - темная. Но вы оба люди, и я - тоже.

     Мы  уже  ничему  не  удивлялись.  Лишь  для  порядка  Стас
огрызнулся:

     - А для чего у вас перепонки на пальцах?

     - Чего? А... - Оранжевоголовый гордо  оглядел  руку.  -  Я
плавать люблю. В большой ванне. Вот и вырастил прошлым летом.

     Мы потихоньку  начали расслабляться. Ни пытать, ни убивать
нас никто не собирался. По крайней мере пока. Увешанный оружием
зелено-белый  кротко  улыбался,  наблюдая за разговором.  Потом
сказал  что-то  непонятное.  Молодой  оранжевоголовый  так   же
непонятно ответил.

     - Это не английский и не русский, - сказал Стас.

     - И даже не древнеегипетский, - подтвердил я.

     Между тем  наши собеседники окончили короткое совещание, и
оранжевоголовый откашлялся.

     - Давайте знакомиться, детишки, -  сладким  голосом сказал
он.  -  Я  дядя  Смолянин,  младший   майор  космофлота  Земли;
переводчик.

     - Земли? - ахнули мы с братом.

     - А он, -  Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, -
генерал-сержант  Кубатай,  командующий космофлотом,  лицо особо
важное.

     Выдержав короткую паузу, он добавил:

     - На  вид  он -  хитрый  перец.  Но  душа  у  него добрая,
ребятишки.

     - Где мы? - требовательно прервал его Стас.

     - На окололунной орбите, - успокаивающе ответил Смолянин.

     - Ура, - неуверенно сказал Стас, и прошипел в мою сторону:
"На Луну непохоже..."  -  Ура. А  мы-то  думали, что улетели  в
другую звездную систему.

     - Не,  вы  провалились  в  будущее, в две  тысячи  пятьсот
тридцатый год. Все в порядке.

     Потребовалось секунд пять, чтобы улыбка облегчения сползла
с наших лиц. Стас, пораженный крахом своих гипотез, притих. А я
спросил:

     - Так  это...  то,  в  чем мы были... это  не  космический
корабль инопланетян?

     - Нет, - слегка сочувственно ответил Смолянин. - Это ихняя
машина времени. Или не ихняя.

     ...Как рассказал генерал-сержант Кубатай (сам он по-русски
больше говорить  не пытался, его переводил Смолянин), встретить
нас со Стасом  было  делом всей его жизни.  Точнее  не нас, как
уточнил Кубатай, а машину времени,  в  которой  мы прилетели. И
лишь попутно - спасти нас и доставить на Землю.

     Мне это уточнение не понравилось. Но Кубатай нашего мнения
не спросил, а нахмурившись посмотрел в  пространство и тоскливо
добавил:

     - Теперь судьба хронопатрульной службы под вопросом...

     Мы со Стасом  не  особенно много поняли. Но переспрашивать
не решились.

     Снаружи, за  открытым люком нашей машины времени, мелькали
какие-то люди в желтой форме и беретах на разноцветных волосах.
С  волосами  здесь явно не церемонились и  перекрашивали  их  в
любые  цвета.  Может быть даже, их попросту  красили  под  цвет
рубашки.  Во  всяком  случае  у  Смолянина  из-под  комбинезона
выглядывала оранжевая футболка.

     Кубатай предложил нам всем пройти  в  рубку  крейсера  "из
этого  злополучного  хроноскафа".  Честно говоря, выходить  нам
было страшновато. Все-таки мы с этим  самым "хроноскафом" много
чего   вместе   испытали.  Но  была  одна  веская  причина   не
отказываться. Стас не выдержал и спросил:

     - Смолянин, а у вас на корабле туалет есть?

     Наш переводчик  наморщил  лоб,  явно  вспоминая  слово,  и
кивнул:

     - Конечно, корешок.

     И действительно, тут у них все оказалось в порядке. Но это
все-таки неприлично, и не буду  описывать...  Тьфу,  опять  это
слово! В общем, все было в порядке. Между делом я  раздумывал о
том,  что  сказал по  дороге  Смолянин:  оказывается  на  Земле
никаких стран уже давно нет, язык у всех - всеземной,  и экипаж
в корабле - интернациональный. Здорово...

     Но толком обдумать  это  светлое будущее человечества я не
смог, потому что в дверь туалета  заскреблись, потом приоткрыли
ее, и Смолянин нетерпеливо крикнул в проем:

     - Эй,   малолетки!   Шевелитесь   чуть-чуть!   Из-за   вас
торжественную   церемонию   задерживают!    Вся   шобла   ждет!
Освобождайте толчки!

     - И  он  у них - лучший переводчик?!  -  возмущался  Стас,
выскакивая из  своей кабинки, как  ошпаренный. - Он что, в зоне
языку учился?

     - Он, наверное, про свою узкую  область  -  русский  язык,
прочел  все, что смог,  -  предположил  я.  - И  учил  по  всем
словарям, включая блатной,  и по видюшным фильмам, и по книжкам
дурацким...

     Но  когда  мы увидели  "торжественную  церемонию",  всякая
охота обсуждать проблемы языковедения у нас исчезла.

     Вместе   с   экипажем   мы  выстроились  возле   огромного
экрана-иллюминатора, в который  во  всей своей красе была видна
удаляющаяся  капсула  нашего хроноскафа. А еще был виден  ствол
пушки, торчащий из-под иллюминатора.

     Генерал-сержант  Кубатай  коротко  скомандовал, и один  из
членов экипажа рванул какой-то рычаг. Ствол пушки дернулся, пол
под  нашими  ногами дрогнул, и на месте хроноскафа  образовался
яркий огненный шар. Через мгновение он погас, и экипаж сорвал с
голов желтые береты. Некоторые всплакнули.

     - А как же мы теперь?.. - начал Стас. Но я оборвал его:

     - Молчи. Может наш  хроноскаф  - одноразовый? Может, у них
таких - тысяча?

     - А если нет?

     - Ну, тогда... Тогда... - Я не знал, что  сказать. - Тогда
этот все равно уже не вернешь...

     И мы растерянно переглянулись.




        2. ВСЕ  ВЕСЕЛЯТСЯ   ПО  СЕКРЕТУ,  А  СТАС  ОБ¬ЯВЛЯЕТ  СЕБЯ ХОЛОСТЯКОМ


     Я не раз замечал, что комфорт - штука странная. Каждый его
понимает по-своему. Когда мы на шлюпке  отчалили  к  Земле,  то
вместо того, чтобы любоваться полетом, я, Стас и Смолянин впали
в гипнотический  сон. Пилотировать шлюпку вызвался Кубатай, так
как  лично  должен  был  отчитаться  на  Земле  за  проделанную
операцию. Он и  об®яснил нам, что теперь всякое нудное ожидание
- в дороге,  в  очереди или  когда  просто нечего делать,  люди
проводят в гипносне. И в нем совсем не старятся.

     - Очень клево,  -  с  энтузиазмом  сообщил  нам  Смолянин,
поправляя очки, которыми страшно гордился, будучи  единственным
очкариком в  мире. - Приходишь, например,  к другу, а  его дома
нету. Входишь  в гостиную, и автоматически включается генератор
гипносна. Просыпаешься,  когда  друг  уже  вернулся  домой. Вот
только  плохо,  если  его  несколько  дней  нет.  Гостей  много
скапливается.

     Мне это удобство  не  понравилось, и я сказал, устраиваясь
на откидной полке:

     - Я бы,  перед тем как  в гости пойти, сначала по телефону
позвонил.

     - По видеофону,  -  поправил  меня  Смолянин  и  продолжил
сокрушенно: - Не,  не катит, у всех автоответчики есть. Звонишь
- а тебе говорят: заходи, дорогой.

     - Ну я бы сразу определил, что это автомат, - сказал я.

     - А как? - удивился Смолянин,  -  они же так врут, что  не
подкопаешься...

     Стас, оказавшийся  на  полке  надо  мной,  прямо как дома,
свесился с нее,  ехидно покрутил пальцем  у виска и  хотел  мне
что-то  сказать,  но  так,  свесившись,  и  заснул.  Через  миг
отключился и я.

     А когда проснулся,  Стас ворочался на полу: он, балбес, не
пристегнулся. Так ему и надо, нечего обзываться, даже жестами.

     Я-то думал что мы выйдем на огромном космодроме, но шлюпка
оказалась  почему-то  не на открытом воздухе, а в  застекленном
ангаре, похожем  на  большой  парник. Сходство усиливалось тем,
что  пол  устилала зеленая травка, а не какой-нибудь  заурядный
бетон.

     Мы вышли,  разминая  затекшие  руки  и  ноги. Стас потирал
огромную  шишку  на голове, и Смолянин, поправляя свой  бинтик,
понимающе ему  улыбнулся.  Но  тут  Кубатай  значительным тоном
что-то произнес, и младший майор начал переводить:

     - Добро пожаловать  на  Землю,  корешки.  Вы находитесь на
территории   специального    космопорта   Департамента   Защиты
Реальности.  К  сожалению,  пока  вам  не  разрешено  свободное
передвижение по планете. Кроме того, никто не должен знать, кто
вы и откуда.

     - Будущее называется, - проворчал Стас, - тюрьма какая-то,
а не будущее.

     Внезапно из  отверстия  в  стене  слева  от нас выпрыгнуло
что-то сверкающее и  поскакало  к нам. Сделав последний прыжок,
нечто, размером с легковой автомобиль, шлепнулось  в паре шагов
от нас. Это и был автомобиль  - только не на колесах, а на двух
суставчатых лягушачьих лапах.

     - Ква-ква, - шутя поздоровался Стас, чтобы скрыть испуг.

     - Ква-ква! - широко улыбаясь,  ответил  розовощекий усатый
мужчина в полосатом, выглядывая из прыгохода.  Видно, он решил,
что так на русском звучит приветствие.

     Я тихонько пихнул Стаса и шепнул:

     - Теперь со всеми так здоровайся, понял?

     - У них что, чувства юмора нет?

     - Есть или нет, потом разберемся, а пока...

     Закончить я не успел, потому что розовощекий что-то быстро
затараторил. Смолянин дождался паузы и перевел:

     - Специальный инспектор Департамента Реальности Кейсеролл.
Приветствую вас и  балдею  от встречи с представителями древней
цивилизации.  Уполномочен сделать  официальное  приглашение  на
сабантуйчик в вашу честь. Миру - мир. Все в кайф.

     Кейсеролл жестом  позвал  нас  в урчащий прыгоход. Входное
отверстие за  нами  затянулось  блестящей  пленкой,  и такая же
пленка  вмиг  отделила  нас  от  кресла   водителя,  в  котором
устроился  Кейсеролл.  И вновь мы неожиданно впали в  проклятый
гипносон.

     Выбравшись из  прыгохода,  мы опять оказались в сверкающем
ангаре, но  гораздо  меньшего  размера.  Кейсеролл  провел  нас
довольно унылым тоннелем,  и через минуту мы вошли в просторный
вестибюль с ковром на полу, безвкусными люстрами под потолком и
портретами  на  стенах.  Я  с  удивлением  узнал  тех,  кто был
изображен на  ближайших:  Эйнштейн,  Наполеон,  Пол Маккартни и
Ленин. Смолянин перевел гордо сказанную Кейсероллом фразу:

     - Тут, ребятишки, все адаптировано под ваше столетие.

     Мы подошли к высоким дверям, и они распахнулись.

     Огромный  зал  был   полон  людей  все  в  тех  же  желтых
комбинезонах.  Люди  сидели за  длинным-предлинным  столом.  Мы
шагнули в зал.  Гул  возбужденных голосов смолк. Кто-то коротко
скомандовал, все вскочили  с мест, вытянулись в струнку и хором
прокричали:

     - Ква-ква!

     - Ква-ква,  -   приветливо   махнул   рукой  Стас,  а  мне
вполголоса бросил: - Работает разведка.

     Я тоже смущенно квакнул, и нас,  как виновников торжества,
усадили  во   главе   стола.   Смолянин,  Кубатай  и  Кейсеролл
устроились рядом. Пахло очень вкусно, и только тут я понял, как
проголодался.

     Все сели, но никто не прикасался  к  еде.  Стоять  остался
только абсолютно  лысый,  пожилой,  но  крепкий  и  атлетически
сложенный человек  на другом конце стола.  Одет он был  в такой
же,  как  и  остальные,  желтый комбинезон, но  весь  усыпанный
разноцветными нашивками и кисточками.

     - Это Ережеп - генеральный директор Департамента, - шепнул
Смолянин доверительно, - он тут самый крутой.

     Ережеп откашлялся и гнусаво  затянул  долгую торжественную
речь. Я огляделся. Слава Осирису,  наши  далекие  потомки  были
почти   нормальными   людьми.   Никаких  следов  вырождения   и
радиоактивных  мутаций  я не заметил. Все смуглые и  скуластые.
Кое-кто был  выбрит  наголо,  но  большинство имели коротенькие
аккуратные прически. Доминировал розоватый цвет волос, довольно
часто встречались зеленый и синий,  а  у  одного,  выглядевшего
особо молодо, волосы были клоками  выкрашены  в  разные  цвета.
Парень беззастенчиво таращился на нас, в то время как остальные
лишь  изредка   любопытно   косились,  глядя,  в  основном,  на
говорившего.

     Смолянин начал переводить:

     - Секите, чуваки, кто перед нами! Славные  путешественники
во времени,  легендарные  аргонавты.  Они  же  по нашим законам
являются и величайшими преступниками. Но все  мы врубаемся, что
там, откуда они прибыли, законов этих не было. Это прикол.

     Гости заулыбались и закивали головами.

     - Факт их  присутствия  здесь  стал  отмазкой тех огромных
затрат, которые  делались  народом Земли на содержание славного
флота хронопатрульной  службы.  А  ведь  нередко  раздавались в
наших  рядах   голоса   разных  козлов,  которые  уверяли,  что
хронопатрульная  служба -  бессмысленное  расточительство,  что
семьдесят процентов - это еще не  повод.  Тем  больший  героизм
проявили те сотни клевых парней, которые  взялись за выполнение
этой неблагодарной миссии.

     От этого перевода я немного ошалел.

     - Сегодня мы наглядно удостоверились: их героизм и труд не
пропали даром. Но сколько классных бойцов  космофлота не дожили
до этого дня?.. Будем же благодарны судьбе и возрадуемся - и за
себя, и за всех, кто уже не может этого сделать.

     Особо хочу отметить  то, что если  и раньше наш  труд  был
круто  засекречен,  то все что касается нынешних событий  имеет
категорию тайны всемирной крутизны.

     Гости понимающе закивали, сохраняя суровые выражения лиц.

     - И  еще,  -  продолжил  Ережеп. - Уверен, и  те  служащие
Департамента Защиты Реальности, которые сегодня несут  тяжелую,
но почетную вахту на других наших фронтах, например, исследуя и
охраняя  известный  вам  остров,  так  же  как  и  хронопатруль
сегодня, рано или поздно будут праздновать свою славную победу.
Я закончил. Поприветствуем наших клевых гостей.

     Зал взорвался  криками, топотом, хлопками и свистом. Прямо
как  на   рок-концерте.  Мы  подскочили  от  неожиданности,  но
Смолянин успокоил нас одним словом:

     - Тащатся.

     Председательствующий Ережеп еще что-то коротко произнес  и
уселся на место. Смолянин перевел:

     - Ответную речь сказать не западло будет?

     Мы переглянулись. Гости в ожидании молчали.

     - Давай, Стас, - тихо сказал я, потому что чувствовал: сам
под пристальными взглядами сотен глаз вряд ли смогу выдавить из
себя и пару слов.

     Стас резво  вскочил.  Откашлялся. Потом почесал в затылке.
Затем  шмыгнул  носом  и  вытер  его.  Наконец сказа