Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Юлий Буркин, Сергей Лукьяненко. Сегодня, мама! -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
но еще и исцелил от туберкулеза и, наверное, от десятка других мелких болезней. На щеках играл здоровый румянец, в глазах поблескивали задорные искорки. - Мерзкие слуги Сета! - заорал фараон, потрясая оставшимся дротиком. Меч был заткнут у него за пояс. - Вы обманом бросили меня в кипящее масло! Вы заточили меня после смерти в подземелье, без придворных, слуг и жен! И вот сейчас я вас убью! Вряд ли папа понял всю эту речь, произнесенную, естественно, на древнеегипетском. Но последнюю фразу понял точно. "Зап ук кизнец!" - часто кричали мы со Стасом друг другу. "Я тебя убью!" Но мы же кричали понарошку, а фараон - нет! - Послушайте, мы же интеллигентные люди, - начал по-русски папа. - Я - археолог, вы - фараон. Мы сможем договориться... - А вот и Сет, - не слушая папу, удовлетворенно сказал фараон. - Вначале убью твоих прислужников, потом - тебя. Подумав, фараон добавил: - Чтобы Осирис меня похвалил. Интонацию папа понял. Он затравленно огляделся, потом сказал нам со Стасом: - Быстро - в японский зал. Я прикрою. Нас долго упрашивать не пришлось. Мы на четвереньках бросились по лестнице. На ходу я подумал, что папа выбрал японский зал, потому что там очень трогательные картинки на стенах, и обстановка умиротворяющая. Ошибся я. Плохо знал папу. Вслед нам несся шум. Фараон все-таки боялся в открытую броситься на самого Сета, зато осыпал папу угрозами. Хорошо еще, что папа их не понимал. Подхватив фонарь, он отступал следом за нами, и, надеясь, что фараон угомониться, успокаивающе приговаривал: - Я всегда уважал фараонов. Мы можем договориться, как интеллигенты. Все будет хорошо... Фараон шел за папой, махая дротиком и распаляя себя выкриками. Я вдруг очень четко понял: не угомонится. Самостоятельно не угомонится. - Надо милицию вызвать, - прошептал я Стасу, поднимаясь на ноги. - А что скажем? В египетском зале фараон с дротиком бегает? Они не приедут, они скорую пришлют. А врачей жалко, даже психиатров. Им в двадцать пятом веке столько работы предстоит... - Давай скажем, что пьяный хулиганит, папу убить грозится, - с неожиданной дрожью в голосе сказал я. - Не поможет, - заявил Стас. - Он иностранец. У него дипломатическая неприкосновенность. Папа с фонарем и фараон с дротиком вошли в японский зал. Взглянув на фараона, я понял - тот на грани. Сейчас взорвется. - А что с ним милиция может сделать? - спросил я Стаса. - Выслать, - неуверенно предположил тот. - Куда? В Древний Египет? Стас вдруг разразился истерическим хохотом. Это спасло папу. Фараон как раз замахнулся, чтобы пронзить его дротиком, но от неожиданного звука рука у него дрогнула, и смертоносное оружие вновь пролетело над нами. - Ты опять хочешь убить моего младшего сына?! - заорал папа, и взмахнул ногой. С нее слетел тапочек и врезал фараону по глазу. Тот взвыл и отскочил в сторону. Я-то понял, что папа вовсе не замышлял такой хитрый финт, он просто хотел продемонстрировать удар Ека-гири. Но фараон этого не знал. Теперь он с опаской поглядывал на оставшийся у папы тапочек, ожидая нового нападения. Меч фараон вытащил из-за пояса и крепко сжал в руках. - Конец тебе, фараон, - ледяным голосом сказал папа. Подошел к одной из витрин и грохнул кулаком по стеклу. Стекло не разбилось. Тогда папа просто выдвинул из-под стекла деревянный лоток и небрежно сгреб с него что-то. Сюрикены! Я вспомнил, что именно здесь хранилось смертоносное оружие ниндзя, и затаил дыхание. А фараон, почуявший неладное, побежал к папе, крутя меч над головой. - Ий-я! - крикнул папа и по очереди метнул в фараона всю горсть сюрикенов. Метнул просто шикарно, всеми возможными способами: навскидку, через плечо, с замахом от живота, а под конец, уворачиваясь от меча, в падении. Все сюрикены нашли цель и вонзились в фараона. Концы сюрикенов торчали из Неменхотепа IV, как иглы из ежа. Фараон слегка покачивался, но еще стоял. В шоке, наверное. Папа медленно поднялся с пола, в глазах его были слезы. - Прости, фараон, - прошептал папа. - Так получилось... Неменхотеп поднял руку, и вынул изо лба сюрикен. Задумчиво осмотрел его, и бросил на пол. На лбу появилась капелька крови, и все. Даже дырки не осталось. Потом фараон встряхнулся, как мокрая кошка, и сюрикены осыпались на пол. Папа сразу прекратил сокрушаться. - Оживитель! - заорал я. - Он еще включен! Стас, доставай! Он уже и сам понял. Вытянул из кармана пульт, поглядел на переключатель и горестно закричал: - Включен! Неменхотеп неуязвим! - Так выключайте, чтобы уязвимым стал! - крикнул нам папа, отбегая обратно к экспозиции японского оружия. Ему предстоял еще один бой. Но, между прочим, по своей вине: кто просил его щелкать переключателем? А если бы у нас в карманах лежали портативные атомные бомбы? Никогда нельзя нажимать на кнопки, если не знаешь, какой получишь результат! Стас послушно выключил оживитель. И фараон, на мгновение остановившись, замотал головой. Почувствовал, видимо. Но все же крикнул в потолок: - Слава тебе, о, Осирис, сделавший тело мое прочно-неуязвимым против ударов Сета! Папа тем временем вооружался. Он взял в правую руку кусари-чигирики, в левую - тонфу. Грозно потрясая кусарями, произнес: - Последний раз предупреждаю тебя, фараон... Но Неменхотеп не стал его слушать. Он ринулся в атаку. И закипела жестокая битва. Вначале побеждал папа - за счет экзотичности своего оружия и удивления фараона, который почувствовал боль от ударов. Папа два раза с®ездил Неменхотепу по голове тонфой - это напоминало разборку американского полицейского с гаитянским эмигрантом. Потом удачно набросил кусари-чигирики на ноги фараона и свалил его на пол. Но и Неменхотеп оказался бойцом не промах. Ударом меча он перерубил цепь на кусарях-чигириках, и папа остался с древком, на котором болтался обрывок цепи. Другая часть цепи вместе с грузиком вдребезги расколотила древнюю вазу, лишь неделю назад отреставрированную мамой. - Па-па, па-па! - скандировали мы со Стасом. Папа и фараон сражались. Неменхотеп еще раз получил тонфой по голове, а это очень больно. Американские полицейские не зря свои дубинки с них скопировали. Но, видимо, ожив, фараон получил огромный запас сил. Он махал мечом как заведенный, а от ударов лишь морщился, но не отступал. - Анубисга гордак векп фараонга! [Именем Анубиса велю фараону остановиться! (возм. др.-егип.)] - крикнул я в надежде отвлечь его. Но Неменхотеп лишь начал скверно ругаться. Когда он окончательно прижал папу к стене, а мы со Стасом готовы были разреветься, папа вновь продемонстрировал виртуозное мастерство. Он с жутким воплем бросил себе под ноги какой-то кулечек, и по глазам резанула яркая вспышка. Когда мы вновь прозрели, папы уже не было, а Неменхотеп бродил по кругу, растирая слезящиеся глаза и ругаясь уж совершенно неприлично. Я даже не ожидал, что древнеегипетский такой богатый. Временами, делая просвет между непристойностями, фараон выкрикивал: - Где ты, мерзкий Сет! Ну дай мне намотать твои кишки на твою голову! Ну дай мне потоптать тебя ногами, осквернитель гробниц! - Каких гробниц? - возмутился Стас. Тут фараон услышал его, и кровожадно улыбнулся: - Ладно, я пока изрежу на кусочки твоих прислужников! Мы с братом со страху прижались друг к другу. Но папа отозвался - из соседнего зала, австралийского. - Я здесь, любимая, приходи, чтобы я поцеловал тебя! Это было одно из немногих известных папе египетских предложений. Мама научила. Но фараон воспринял папины слова уж совершенно ужасно. Он заорал такое, что я вначале ничего не понял, а потом обрадовался, что не понимал. Фараон высоко поднял меч и бросился в австралийский зал. Мы - следом. - Последняя битва, - дрожащим голосом произнес Стас. Я не ответил. И так было ясно, что сейчас все решится. Папа стоял в самом конце зала. В руке у него был боевой бумеранг из железного дерева. За резинкой трико - еще один. Фараон бежал на папу, как носорог на аборигена. Папа отвел руку и небрежно бросил бумеранг. Тот с жужжанием разрезал воздух и стукнул фараона по лбу. Неменхотеп недоуменно крякнул, и сел на корточки. - Браво! - закричал я. - А почему бумеранг не вернулся? - поинтересовался Стас. Папа повернулся к нам и гордо пояснил: - Бумеранги возвращаются, только если промажешь. А боевые бумеранги не возвращаются вообще. Фараон неуверенно привстал. Папа, не целясь, метнул второй бумеранг. - А почему боевые не возвращаются? - полюбопытствовал Стас. - Видишь ли, это связано с аэродинамикой... - повернувшись к Стасу, начал папа. - Этот бумеранг был неправильный. Или не боевой. Он вернулся. Тюкнутый в затылок бумерангом, папа тоже сел на корточки. Он слабо мотал головой, но остальные члены у него не двигались. Фараон доковылял до папы и высоко занес бронзовый меч. - Сейчас убью тебя, потом - твоих прислужников, - сообщил он. Я схватил стоящий в углу зала веник - ну хоть чем-то надо запустить во врага. Но тут из-за спины послышался совершенно ледяной голос: - Неменхотепшиша! [Неменхотепчик! (возм. др.-егип.)] Удивленный фараон обернулся. Мы тоже. За нами стояла мама... С мумми-бластером в руках! - Получай, женишок, - сказала она по-русски, нажимая на спуск. Музей озарился голубым сиянием, запахло озоном и жареным мясом. Фараон, не выпуская меча, рухнул на пол. - Ма-ма-ма-мама! - взвизгнул Стас. - Так, так, так ты... ты... - Линка, - голосом мумифицированного фараона произнес я. - Мама. Хайлине. Мама, Членораздельные звуки давались нам с трудом. В отличии от папы. Он тоже все понял - все-таки чтение фантастики даром не проходит. - Ты в музей пошла, чтобы за нами следить, чтобы фараона убить, чтобы с женихом расквитаться, чтобы нас с детьми спасти... - папа глотнул воздух и с незнакомой интонацией продолжил: - Потому что ты была его невестой, потому что в Древнем Египте родилась, потому что тебя наши дети спасли, потому что они тебя в Ташкенте оставили, потому что ты всю жизнь узбечкой притворялась, потому что знала все наперед, потому что специально пацанов древнеегипетскому учила... - Потому что я вас люблю, - просто сказала мама, пряча в карман бластер. И тут мы с братом не выдержали, и бросились ее обнимать. А Стас завопил: - Я же говорил, что мы найдем тебя! Вот и нашли! Сегодня! Сегодня, мама! Я подумал, что он не совсем прав, и это мама нас нашла. Точнее даже, родила. Но спорить не стал. А папа сидел над свежемумифицированным фараоном и слабым голосом продолжал: - ...потому что я женился на невесте фараона, потому что наши дети его сварили в кипящем масле, потому что я с Неменхотепом на бумерангах дрался, потому что... ЭПИЛОГ. МЫ УЗНАЕМ, ЧТО НАС НАЗВАЛИ В НАШУ ЧЕСТЬ, РЕСТАВРИРУЕМ СФИНКСА, И РАЗМЫШЛЯЕМ, ЧТО ЖЕ ИЗ ВСЕГО ЭТОГО ПОЛУЧИЛОСЬ Это Шидла дал маме мумми-бластер, прощаясь. Оставить вещь из будущего в прошлом! Не зря он считал себя преступником. И все же благородство победило. Когда мы немножко привели музей в порядок, уложили фараона в саркофаг, а папу подняли с пола и привели домой, то сразу же уселись пить чай и разговаривать. Тут нам мама все и поведала. Скверные у нас оказались знания истории. Мы совсем забыли про Ташкентское землетрясение 1966 года. И высадили Хайлине - свою будущую маму, прямо накануне первого подземного толчка. Ох, и испугалась же она! Но в итоге землетрясение сыграло ей на руку. После такой трагедии никто не удивлялся маленькой девочке без документов, в странной одежде, и ни слова не говорящей по-русски. А нашли ее как раз русские спасатели. Решили, что она узбечка из дальнего кишлака, только накануне приехавшая в Ташкент и оставшаяся без родителей. Маму определили в детский дом, некоторое время поискали родных, но так никого и не нашли. Это и понятно, без машины времени трудно было бы рассчитывать на успех. Настоящие узбеки в детском доме, конечно же, удивлялись, на каком это языке говорит темноглазая девочка Галина. Но особо не докапывались, не до того было. А через полгода мама уже неплохо болтала и по-русски, и по-узбекски. У нее хорошие способности к языкам оказались. Потом мама выросла, поступила в институт археологии: все-таки к своему времени поближе. Бластер всегда надежно прятала, помнила наказ Шидлы, применять лишь в крайнем случае, а лучше - не применять. Потом с папой познакомились, после института они поженились. Ну, в общем, и мы скоро появились. Но мама тогда еще ничего не подозревала. А нас назвала в память о своих спасителях - то есть о нас же. А потом, когда пару лет назад мы пошли всей семьей фотографироваться, мама глянула на фотографию - и обомлела. Узнала нас. Что делать, пришлось ничего не говорить, но заставлять учить древнеегипетский. Мама сказала, что с тех пор она нас еще больше полюбила: и как детей, и как спасителей, и как настоящих старых друзей. Все хотела папе рассказать правду, но боялась, что папа не поймет. К тому же и парадоксы какие-нибудь из этого могли получиться. Когда папа рассказал о "космическом корабле", мама заподозрила, что это и есть машина времени. Перепугалась, достала мумми-бластер. Ночью спала плохо, а когда, проснувшись увидела что нет ни папы, ни нас, все поняла, и пробралась в музей следом. И очень кстати. Разгром в музее, конечно же вызвал переполох. Но все списали на какого-то пьяного хулигана. А папа с мамой добровольно вызвались ликвидировать последствия разгрома, чем вызвали похвалу Ленинбаева. И премию получили, только она вся ушла на покупку новой одежды для меня со Стасом. Зато за прекрасную реставрацию мумии фараона маму послали на конгресс археологов в Египте. И там она вызвала всеобщее удивление, свободно разговаривая на древнеегипетском, и легко читая самые каверзные надписи на пирамидах. На следующий год опять приглашают. Может, и мы со Стасом присоединимся... Хотя что нам этот Египет - мы его как свои пять пальцев знаем. Вот в Антарктиду нам в последнее время хочется смотаться, потому что мы увлеклись биологией, и изучаем особенности яйцеоткладывания пингвинов. Но это уже другая история. А папа отреставрировал Шидлу. Точнее он покрыл его толстым-толстым слоем бронзовой краски, прикрепил к каменной подставке. А еще написал научную работу, где высказал блестящую версию о том, что летающие тарелки - машины времени из будущего. Я ему говорю: "Ерунда, Департамент такого никогда не позволит". А он отвечает: "Никакой Департамент не вечен". Уфологи, которые ни про какой ДЗР не знают, пригласили папу на свое сборище в Антверпен. Может, и мы с папой с®ездим - надо же об®яснить этим наивным энтузиастам, что такое межпланетные путешествия на самом деле. Тем более... Но это тоже другая история. От Шидловской гривы папа втайне от нас отрезал прядь волос. Спрятал ее в медальончик и носит на груди. Мы знаем, но молчим. Все-таки это мы у папы из-под носа космический корабль увели. Браслеты-регенераторы мы с фараона сняли, и все по очереди надевали. После этого у папы выправился сломанный в детстве нос, мама перестала чихать на тополиный пух, а Стас не то что пиво, кефир больше пить не в состоянии. (Говорил же я ему - алкоголиком становишься!) А у меня... Ну, это вообще-то дело личное. А потом мы мумми-бластер и браслеты замуровали в подставку, прямо под лапами Шидлы. И тонкими цепочками привязали к лапе. Представляете: Шидла оживает, слезает со своей подставки, а у него на лапах болтаются наши браслеты и оружие. Папа все настаивал, что нужно ему еще письмо оставить: мол, "Живите дружно, не воюйте, с людьми дружите..." Но мы его переспорили. Потому что были в будущем, и знаем: они там серьезно ссориться не умеют. Если самая страшная их диверсия - взрыв цистерны с валерьянкой, а любого убитого можно с помощью браслета оживить... Ну какие тут могут быть войны?! К тому же и Шидла теперь к людям по-другому относится, а он у них - авторитет. Стас долго грустил по Кубатаю. Последнюю память - фотографию - и ту египтяне отобрали. Порой проснусь ночью, а Стас во сне ворочается и бормочет: "Кубатай, можно мне с тобой в разведку?" И семечки полюбил щелкать. Я над ним не смеюсь - это еще не самая опасная привычка, которую он мог у генерал-сержанта перенять. А я вот стал языки разные изучать. Помимо русского, древнеегипетского и всеземного-венерианского, которыми владею свободно, могу со словарем читать по-английски, и торговаться на базаре по-узбекски. Это меня мама научила. Я специально на базары хожу, тренируюсь. Думаю начать изучать голландский - вдруг и в самом деле в Антверпен поедем? Тяжело, конечно. Как Смолянин говорил: труд, труд и труд. Правда, он еще уши себе расширил, а наша медицина до этого пока не дошла. Я знаю, я узнавал. С мамой нам теперь куда легче общаться. Вот заставляет она нас со Стасом вечером ноги мыть, а я на нее посмотрю и говорю: - Лина, ты пользуешься тем, что взрослая, и тиранишь нас! Мама сразу теряется, гладит нас по голове и отпускает спать с немытыми ногами. Класс! Вот вроде и все. А! Котенка безымянного мы назвали Шидлой! Он уже подрос, стал умным, и носить имя Валька отказывается наотрез. А когда совсем взрослым станет, мы его перекисью обесцветим. Чтобы совсем на сфинкса стал похож. Вот. Теперь все.

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору