. Аж слышно, как кошки чавкают.

     Я зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Ай да папа! А я
не верил...

     - Какой металл? - спросила мама испуганно.

     - Неизвестный науке!  -  провозгласил  папа. Правда, через
секунду  менее  уверенно добавил:  -  Мне,  во  всяком  случае,
неизвестный. Голубовато-серый, очень твердый. Я зубилом царапал
- никаких следов. Галя! Внутри глыбы, которой пять  тысяч лет -
пустотелый металлический  предмет.  Точно!  Это может быть лишь
инопланетный космический корабль.

     - Что будем делать? - очень тихо и послушно спросила мама.

     - Встанем рано,  чтобы  долго  не  спать,  чтобы не терять
время, - ответил папа. У меня глаза на  лоб полезли. Впрочем...
Раз уж папа нашел космический  корабль,  то  вправе на радостях
составлять  и   трехступенчатые   фразы.   У  каждого  лауреата
Нобелевской премии должна быть своя маленькая  странность, а то
журналистам скучно будет.

     - Обколем  весь  камень с  корабля,  -  продолжал  он  тем
временем. - Люк  поищем,  чтобы внутрь забраться, чтобы корабль
осмотреть,   чтобы   первыми  все   узнать...   Потом   позовем
журналистов и покажем. А  то  если коллегам сказать, полмузея к
открытию  примажется.  И твой начальничек Ленинбаев - в  первую
очередь. - Папа скрипнул зубами.

     - Он такой  же мой, как  и твой, - ледяным голосом сказала
мама. - И не цепляйся к нему зря, он человек серьезный...

     - Ну конечно, - язвительно согласился  папа,  -  уж  он-то
космические корабли не  ищет. Чтобы время  зря не терять.  -  И
закончил торжествующе: - И не находит!

     Мама  что-то  примирительно  ответила,  но  что   -  я  не
расслышал, потому что мне в ухо возбужденно зашипел Стас:

     - Пошли отсюда, пошли, - и поволок  за  рукав  обратно  на
площадку.

     - Ты что?! - возмутился я уже за дверью.

     - Что, что! -  передразнил Стас, - слышал же, папа сказал,
"чтобы не лезли". Они без нас туда пойдут!

     - А мы попросимся, - неуверенно возразил я.

     - Так тебя и взяли! -  он  презрительно  усмехнулся. - Нет
уж, если сами не  пойдем,  последние корабль увидим. Или вообще
не увидим.

     И, не  советуясь больше со  мной, он позвонил в дверь, как
будто мы только что подошли.

     Если бы за  ужином  папа или  мама  хоть раз заикнулись  о
корабле, я бы, наверное, не  согласился  на  авантюру брата. Но
как и утром,  за  столом царила напряженная тишина, прерываемая
только цоканьем когтей Ирбиса, которые  ему  лень  втягивать  в
подушечки на лапах.

     Стас, не жуя, проглотил свою порцию  сосисок с макаронами,
залпом выпил чай и, пнув меня под столом, об®явил:

     - Мы пошли спать.

     - Угу, - подтвердил я, давясь сосиской.

     Мама  взглянула  подозрительно  (обычно   нас   в  постель
загоняют со скандалом), но папа обрадованно поддержал;

     - Точно, идите спать, чтобы выспаться.


     - Мухер-хухер, ардажер,

     Вдеп сьер-га сакжер-сакжер.

     [Спокойной ночи, мама,

     Ночь делает веки тяжелыми.

     (Возм. др.-егип.)]


     - хором   продекламировали    мы   традиционное   вечернее
прощание, и мама, успокоившись, ответила как всегда:


     - Минерап саг зел азет,

     Ытар бас, ук мытар, Сет.

     [Спите крепко, но и во сне

     Не водите дружбы со слугами Сета.

     (Возм. др.-егип.)]


     Проходя по коридору в нашу комнату,  Стас мимоходом выудил
из кармана маминого плаща связку ключей.

     Мы разделись,  переложили  кошек  с  кровати  на  коврики,
погасили свет и  нырнули под одеяла.  За стенкой папа  с  мамой
принялись что-то оживленно обсуждать.

     - Стас, - тихонько сказал я, - а за ключи нам влетит.

     - Не влетит, - уверенно ответил он. - Через час вернемся и
на место положим.

     Не  нравилась  мне его затея, и я, устроившись  поудобнее,
закрыл глаза. Я надеялся,  что  до того, как затихнут родители,
мы оба заснем.

     Но не тут-то было. Я проснулся от того, что Стас,  светя в
лицо фонариком, щекотал меня под мышкой:

     - Вставай, каракуц сонливый, пришельцев проспим.

     Распахнув окно, я первым  спрыгнул  на землю, взял у Стаса
фонарик  и  помог ему спуститься. Перебежав улицу, мы  знакомой
дорогой добрались  до  ворот  музея  и  перелезли через ограду.
Звеня связкой,  Стас  принялся  лихорадочно  подбирать  ключ  к
двери.

     - Посвети,  темно,  - шепнул он. Направив луч на  замочную
скважину, я  понял, что попадать  в нее ключами Стасу мешает не
столько темнота, сколько дрожь в руках. Я и сам чувствовал себя
соучастником преступления.

     Но вот щелкнул замок, дверь скрипнула, и мы, протиснувшись
в темное фойе, на цыпочках побежали под лестницу - к запаснику.
Тут проблем не было, дверь открылась сразу.

     Первым,  что  попало  в  круг света моего  фонарика,  было
злобное лицо Неменхотепа. Я  вздрогнул,  а Стас ухватил меня за
руку.

     - Ни-никакой он не э-экспонат, сказал он, заикаясь.

     Я вытер пот со лба и предложил:

     - Может, домой пойдем?

     Но Стас уже взял себя в руки.

     - Ну  уж  нет,  -  решительно ответил он. -  Первое  слово
дороже  второго.  -  И  двинулся  мимо  Неменхотепа вглубь -  к
каменной глыбе.

     Светя фонариком,  мы  обследовали  ее,  и  без труда нашли
приляпанный  папой  осколок.  Я  легонько  ковырнул  ногтем,  и
осколок отпал. Плохой из папы штукатур.

     В неровном отверстии блеснул металл.

     - Понял?!  -  забыв все страхи, вскрикнул Стас так,  будто
сам сделал и эту глыбу, и металлический предмет внутри нее. - Я
же  говорил!   -   и  он  любовно  погладил  голубовато-матовую
поверхность.

     И тут  в  ватной  тишине  запасника  раздался хруст, глыба
дрогнула и раскололась широкой вертикальной щелью. Мы отскочили
в сторону, а щель становилась все шире, и  камень, как скорлупа
с яйца, осыпался с гладкой поверхности металлического предмета.

     Что-то со стуком выпало из этой щели, но мы, зачарованные,
не отрывая глаз, смотрели на капсулу  космического корабля, уже
совершенно очистившегося от каменной скорлупы.

     Корабль имел форму  приплюснутого  шара и стоял перед нами
на  боку,  не   падая   потому,  что  его  поддерживала  широко
открывшаяся крышка  люка. А то, что  капсула на боку,  я понял,
разглядев внутри два пилотских кресла.

     Выйдя из  оцепенения  первым,  Стас  подскочил  к кораблю,
уперся в него руками и крикнул мне:

     - Помоги поставить!

     Но помогать не пришлось. С диким  грохотом капсула рухнула
днищем  на  пол,  и  облако музейной пыли заклубилось  в  свете
фонарика.

     - Ты что, - закричал я, - сторож проснется!

     - Да ладно, - махнул он рукой и полез в корабль.

     Я тоже решился подойти к нему, но запнулся и чуть не упал.
Посветив под ноги, я увидел то, что выпало из корабля. Это была
металлическая  скульптура  спящего  сфинкса размером с  большую
собаку.

     - Стас! - позвал я, - посмотри!

     Он  высунулся   и  посмотрел  на  скульптуру  без  всякого
интереса:

     - Ты что, сфинксов не видел? Лезь сюда, тут такое!..

     Я тоже забрался в корабль и минут пять  мы занимались тем,
что нажимая  на разные кнопки и  рычажки, играли в  полет через
Вселенную.

     - Навигатор! - кричал Стас. - Приборы отказали! Посмотри в
иллюминаторы, куда летим!

     - Есть  посмотреть  в  иллюминаторы!  -  ответил  я,  хотя
никаких  иллюминаторов  в  капсуле  не  было.  И  тут  же решил
возмутиться, что Стас без всякого права  узурпировал на корабле
неограниченную  капитанскую  власть. Но вдруг в углу, у  самого
входа в запасник, раздался звук, похожий на сдавленный хрип.

     Слегка струхнув, я посветил туда и увидел... Я увидел, как
из своего саркофага медленно поднимается мумия Неменхотепа.

     - Стас! -  закричал  я  шепотом,  чувствуя,  как шевелятся
волосы на моей голове.

     - Это нам снится, - спокойно ответил  Стас. - Точно-точно.
И укусил себя за запястье. После чего сказал: - Нет, не снится.
И заорал: - А-а!

     Не  сговариваясь,  мы ухватились  за  внутренние  рукоятки
крышки капсулы  и что есть силы  потянули ее вниз.  Без особого
труда крышка  захлопнулась,  а  затем  раздалось короткое тихое
гудение  и   щелчок.   Я   сразу   понял,   что  это  сработали
автоматические запоры, делающие капсулу герметичной.

     С   полминуты   в   наступившей  тишине  слышался   только
нестройный  стук  наших зубов. Наконец, я, собравшись с  духом,
спросил:

     - Ты что видел?

     - Мумию, - ответил Стас и тут же предположил с надеждой: -
А может, показалось?

     - Обоим одно и тоже?

     - А что,  -  подбадривая  самого  себя  уверенным голосом,
заявил он, - вот миражи, например, сразу многие видят...

     - Может, выйдешь тогда? - коварно предложил я.

     - Нет-нет-нет,   торопливо   ответил  Стас   и,  помолчав,
спросил: - А что же делать?

     Я тоже  этого не знал. В  темной капсуле было  не очень-то
весело, а главное - душно. И дышать становилось  все труднее. Я
понял, что часа через два мы просто задохнемся.

     - Костя, а  помнишь, как прошлым летом  мы с папой  в лесу
заблудились?

     - Ну? - сказал я, стараясь, чтобы голос не выдал паники, в
которую я впадал.

     - Так я тогда  два раза покойников видел. Стоят, прямо как
живые, руки тянут...

     - Кончай пугать, дурак, и так страшно!

     - Да я не пугаю, я наоборот. Подойдем к покойнику, а это -
дерево... Может, нам все-таки померещилось?

     - Показалось,  -  притворно  согласился  я,  понимая,  что
внутри мы погибнем точно. - Давай вылазить.

     Но сказать  это  оказалось  намного  легче,  чем  сделать:
сколько  мы  ни  давили   в   крышку,  встав  ногами  на  пульт
управления, она не подалась ни на миллиметр.

     - Надо какую-то кнопку нажать, - догадался Стас.

     - Ты дави на крышку, а  я  буду нажимать, - сказал я  ему,
сполз на сидение и принялся жать  на  все  подряд,  подсвечивая
себе  фонариком.  А  он  светил  уже  очень  слабо,  потому что
батарейка была старая.

     Ничего  не  выходило. Я уже чуть было  не  расплакался  от
страха и жалости  к  себе, когда  в  правом нижнем углу  пульта
фонарик высветил из темноты вкривь и вкось нацарапанную надпись
над большой красной кнопкой: "ВЫХОД". Даже  не успев удивиться,
я надавил на  эту  кнопку, и в тот  же  миг неимоверная тяжесть
вжала меня в спинку, а Стас и вовсе свалился в щель за креслом.

     Пульт   вспыхнул   десятками   разноцветных   огоньков   и
пронзительный визг резанул  по ушам. Я успел увидеть, как прямо
передо мной фосфором высветилось зеленое табло, а на нем быстро
менялись красные четырехзначные числа. Еще я  услышал, как Стас
за спиной выкрикнул: "Ардажер!"

     И я провалился во тьму.





     ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОСЛЕЗАВТРА



        1. МЫ ПОНИМАЕМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, НО ПОТОМ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО МЫ
        ВСЕ ПОНЯЛИ НЕПРАВИЛЬНО, А ТАКЖЕ СТАЛКИВАЕМСЯ С ПРОБЛЕМАМИ,
        О КОТОРЫХ КОСМОНАВТЫ НЕ ГОВОРЯТ


     "Интересно, - подумал я,  прежде  чем открыть глаза, - обо
что это я  так  треснулся?"  В голове у меня  все  кружилось  и
звенело,  а  руки и ноги не слушались  совершенно.  Может,  это
крышка люка  с такой силой откинулась?  Не зря же  дышать легко
стало. И свет, кстати, появился.

     Первое, что я увидел, был Стас. Он стоял  на спинке кресла
на  одной  ноге. Гимнаст!.. Тем более, что космический  корабль
перевернулся и кресло было на потолке!

     Я помотал головой, пытаясь привести  мысли  в  порядок.  И
догадался: корабль перевернулся,  а  Стас зацепился за спинку и
болтается вниз головой.

     - Стас! - заорал я.

     Брат пошевелился, вскинул голову и спросил:

     - Ты чего на потолке делаешь?

     - Это ты  на потолке! -  попытался я об®яснить и встал. То
есть хотел встать, а вместо  этого  перекувыркнулся  на  месте.
Ощущение было таким, словно я  падаю,  но  почему-то остаюсь на
месте. Рядом  с  моими  растопыренными  руками проплыл рифленый
потолок космического корабля.

     - Ух ты! - сказал Стас, схватился за подлокотники кресла и
стал очень плавно в него садиться. - Костя, ты только  не падай
мне на голову...

     И тут я все понял.

     - Не  упаду,  - обреченно сказал я. -  Мы  в  невесомости,
Стас.

     Между нами, медленно вращаясь вокруг оси, проплыл потухший
фонарик.  Мягко  стукнулся  о  пульт  и  поплыл  обратно.  Стас
проводил его взглядом и спросил:

     - А почему мы в невесомости?

     - Курдеп плешивый! - заорал я. -  Мы  в  космос  вылетели!
Понимаешь? Телевизор надо смотреть!

     - А, - обрадованно воскликнул Стас, - а я-то уж думал...

     Что он думал, я так и не понял, потому что Стас привстал с
кресла,  взлетел,  ударил меня  головой  в  живот  и  промчался
дальше. Я налетел на потолок, потом рикошетом на  стенку. А еще
через  мгновение   очень  крепко  держался  за  кресло,  откуда
стартовал Стас. Он  в это время дрейфовал под потолком, держась
за голову. Потом обиженно сказал:

     - Я думал, в невесомости стукаться не больно...

     Торопливо  оглядевшись,  я вытащил  из-под  кресла  ремень
безопасности. Он болтался во все стороны, как сонный удав, но я
все  же  ухитрился   намотать   его  на  руку.  Потом  легонько
оттолкнулся от кресла и повис в воздухе.

     - Стас, хватайся за ногу!

     - У  тебя  кроссовки грязные, - буркнул Стас,  но  все  же
ухватился. Я стал подтягивать нас обоих к креслу.

     Через  минуту  мы  сидели  в нем, пристегнувшись  и  тесно
прижавшись друг к другу.

     - Что будем делать? - поинтересовался Стас.

     Я промолчал.  Опыта  пилотирования  космических кораблей у
меня не было, разве что в компьютерной игре "Гиперспейс"... Тут
у меня возникла жуткая мысль:

     - Стас, ты думаешь, мы просто на орбиту вышли или прыгнули
через гиперпространство?

     - Через нуль-пространство,  -  поправил  меня Стас, он был
поклонником Стругацких. Потом задумался. А я, как идиот, ожидал
его решения.

     - Через нуль-пространство,  -  твердо  сказал  Стас.  - На
планету инопланетян.

     - Почему? - с ужасом спросил я.

     - Так интереснее, - об®яснил Стас.

     Тут началась миниатюрная психбольница, с двумя пациентами,
но без  врачей.  Я  начал  уговаривать  Стаса изменить решение,
потому  что...  потому что просто выйти на  орбиту  Земли  тоже
интересно. Как будто Стаськино мнение чего-то меняло!

     - Представляешь,  -  с жаром говорил я, таращась на  пульт
управления, - нас всей планетой будут спасать!

     - Да? - неуверенно спросил Стас.

     - Конечно! Американцы "Шаттл" запустят, а мы "Буран"!

     - "Буран"  Казахстан  национализировал, -  резонно ответил
Стас. Телевизор он все-таки смотрел.

     - Значит, и казахи спасать будут! - уверил я. - Американцы
на "Шаттле", русские на "Союзе", а казахи на "Буране".

     Стас помрачнел и сказал, что не хочет быть спасенным такой
ценой. За  спасательные  работы придется столько заплатить, что
вся папина Нобелевская премия уйдет. А он компьютер хочет.

     - Да мы же теперь герои,  а  значит, ни за что не  платим!
Если американцы нас спасут, то в Диснейленд свозят!

     Стас заколебался, но снова помрачнел:

     - А если наши,  то  в парк имени Горького?  Чего  я там не
видел! Не, мы не в Солнечной системе.

     И  тут  мы оба опомнились. Разом. Стас  помолчал  и  начал
всхлипывать. А я разозлился - я всегда злюсь, когда Стас ревет.
В конце-концов, может,  мы и не  в космосе? Может,  это  внутри
корабля антигравитация включилась, а он так и стоит  в музее? Я
стал  разглядывать   пульт,  где  возле  кнопок  были  дурацкие
иероглифы,  а  потом заметил, что они разделены  на  группы.  И
возле  каждой  группы  -  маленький  схематический   рисуночек.
Наверное, об®ясняет, что эти кнопки делают. Около предательской
красной кнопки  был  совершенно непонятный знак, вроде пружинки
со  стрелочками  на концах. А рядом, над несколькими  кнопками,
был нарисован самый обыкновенный глаз.

     "Гуманоиды", -  с радостью подумал я.  И нажал на  одну из
этих кнопок.

     - Балда! - испуганно завопил Стас.

     В  нескольких  местах  корпус  корабля  стал  таять.  И  в
образовавшиеся дырки был виден самый настоящий  черный космос с
очень  яркими   и   разноцветными   звездами.   Я   понял,  что
действительно дурак. Но воздух почему-то не выходил...

     - Это иллюминаторы,  -  прекращая  реветь,  сказал Стас. -
Здорово...

     Он ужом выскользнул из-под ремня  и  ухватился  за  второе
кресло. Устроился в нем поудобнее и сказал:

     - Мы в глубоком космосе. Планет не видно.

     - А  у  меня  есть  одна,  -  похвастался я, заглядывая  в
иллюминатор со своей стороны.

     - Какая? На Землю похожа?

     - Нет, - критически сказал я, разглядывая краешек планеты.
- На Луну похожа, только куда больше и серая. Атмосферы нет.

     Стас  вернулся  ко мне,  и  мы  стали  разглядывать  чужую
планету.  Она  вся была  в  кратерах  и  казалась  необитаемой.
Садиться на нее не хотелось.

     - Не упадем? - деловито поинтересовался Стас.

     - Сет  его знает,  -  ответил я. -  Может  тут еще  где-то
планета есть? Надо во все иллюминаторы посмотреть.

     - А как до них добраться? Невесомость. Я не полезу.

     Я стал  прикидывать  расстояние до других иллюминаторов. А
Стас помолчал и задумчиво произнес:

     - Невесомость...   А   как,    интересно,   космонавты   в
невесомости ходят в туалет?

     - Эй, ты  не вздумай! -  заорал я. - Потерпеть немножко не
можешь!

     - Немножко могу,  -  угрожающе  сказал  Стас.  И  принялся
изучать пульт.

     Я вслушался в ощущения собственного организма и с тревогой
сказал:

     - Должен же быть  способ. Помнишь, мы читали книжку, не то
"Трое с Мочамбы", не то "Три Мамбы"?

     - Ну?

     - Там двое пацанов  и девчонка попали в космос и несколько
суток летели. Они что делали?

     - Ничего, - угрюмо сказал Стас. - Я еще удивился. Терпели,
наверное.

     - Значит, и мы потерпим, - твердо сказал я. - Пока сможем.

     - На несколько суток не рассчитывай, - огрызнулся Стас.

     Мы помолчали.  Я  почувствовал, как укрепила наше братство
общая проблема и обнял Стаса за плечи.

     - Двигатели надо  включить.  -  сказал  Стас.  - Прыгать к
Земле и высаживаться. Или искать местных жителей.

     - Знать бы, где здесь жители, - сказал я, оглядывая пульт.
- Вот если я эту кнопку нажму...

     - Не надо.

     Мы   замолчали.   Нет,  плохая   все-таки   работа:   быть
космонавтом. Любая мелочь  превращается  в проблему. Как же они
все-таки...

     - Ты у нас фантастику любишь, -  сказал  Стас.  -  Ворочай
мозгами. Вспоминай.

     - Ты тоже любишь, - ответил я.

     - Я Стругацких люблю, а это не фантастика, а литература, -
папиной фразой ответил Стас.

     - Может, как раз в литературе наши проблемы и описаны... -
не выдержал я.

     - Не говори этого слова! - быстро  сказал  Стас.  -  Лучше
вспомни, где обычно инопланетяне рации устанавливают.

     - В скафандрах.

     - А еще?

     - Они телепаты.

     - Тогда как из таких ситуаций выпутываются?

     - Так! - заорал я и ткнул обеими руками по кнопкам.

     Нас  слегка  тряхнуло,  под  потолком  загорелись   желтые
лампочки, а звезды в иллюминаторах затянуло голубой дымкой.

     - Это  мы  силовое поле  включили,  -  сообразил  Стас.  -
Хорошо,  теперь   нас   метеориты   не  продырявят.  Дай-ка,  я
попробую...

     Возможно, мы  бы  куда-нибудь прилетели таким образом. Или
взорвались бы, не  знаю. Но Стас  уставился через мое  плечо  в
иллюминатор  и  начисто  забыл   о   своих  экспериментаторских
настроениях.

     Я  тоже  посмотрел в иллюминатор. К нам приближался  самый
настоящий инопланетный корабль.

     Больше всего  он  напоминал имперский крейсер из "Звездных
войн".  Весь  угловатый,  блестящий,  большо