есть
шире...  и  вот  сейчас  я,  как  положено  мудрому  руководителю,   а
функционеру в особенности, воспарю над проблемой и  обозрю  ее  всю...
Прежде всего, что нам известно? По сути, пока ничего. Или очень  мало.
Ни одной гипотезы, даже самой вздорной, мы пока что не можем отбросить
окончательно,  включая   и   гипотезу   о   вмешательстве   зловредных
инопланетян  на  летающих  блюдцах,  соусницах  и   прочем   гжельском
фарфоре... Что с того, что вероятность исчезающе мала? Ни  за  что  не
поверю, что  за  многие  столетия  игры  в  "орел-решку"  подброшенная
монетка ни разу не встала на ребро...  Забавно,  что  огромном  ворохе
столь  же  маловероятных  гипотез,  поступивших  от  Нетленных  Мощей,
инопланетной гипотезы все-таки не было. Постеснялся, наверное.
   Что вообще происходит в бардачном нашем  мире?  Хм,  из  глобальных
тенденций,  пожалуй,  можно  назвать   лишь   две:   перенаселение   и
научно-техническая депрессия, а об остальных, как водится, можно будет
судить только энное число лет спустя - тенденции  ли  они  вообще  или
стохастические аномалии?
   Обе тенденции не вчера возникли, и вообще непонятно, как они  могут
стронуть первый камень лавине необ®яснимых самоубийств.  Ну,  допустим
перенаселение... горы сотрутся, прежде  чем  удастся  уговорить  нищих
мусульман и католиков не плодить себе подобных в десятикратном об®еме,
это-то давно  известно!  Опять  же,  истощение  ресурсов,  истребление
природной среды, прочие вопросы эмоций и философии... и к какому месту
моих построений при кажете их присобачить? Во-первых, по-моему,  сколь
смех  Демокрита  гадок,  столь  же  плач  Гераклита   тошнотворен,   а
во-вторых, мои эмоции никого не интересуют. Ни для кого не секрет, что
человек делает с планетой примерно то же самое, что раковая опухоль  с
пораженным ею организмом, - ну  и  что  с  того?  Меня-то  это  сейчас
касается каким боком? Если бы плотность  населения  как-то  влияла  на
динамику самоубийств, Китай наполовину  обезлюдел  бы  еще  в  прошлом
веке, а Голландия в позапрошлом.
   Техническая депрессия - еще хуже того...  Тут  даже  не  знаешь,  с
какой стороны подступиться. Какая связь между суицидом и  тем  фактом,
что психика человеческая, несмотря  на  поистине  титанические  усилия
промышленности и рекламы, впервые дала сбой, оказалась не  способна  -
временно,  полагаю,   -   выдумывать   человеку   новые   потребности,
ограничившись  свободным  выбором  среди  тех,  что  уже  выдуманы   и
реализованы?  Пожалуй,  по  этому  вопросу   нет   смысла   заказывать
социологические материалы, главное и так на виду: человек скучающий  и
человек жвачный, слитые в одном подвиде сапиенсов, попрыгунчики  среди
них еще не худший вариант... Что, скучно жить вдруг стало, айда гуртом
топиться? Мне почему-то жить не скучно...
   Я залпом допил остывший кофе, отдернул руку, потянувшуюся  к  мочке
уха   -   щипать,   и   несколько   минут   предавался    бесполезному
самоуничижению. Глуп я, по всей очевидности, вот что. И построения мои
смехотворны - детский сад, штаны на  лямках...  И  это  печально.  Тот
факт, что  Лебедянский  и  Воронин  умнее  меня,  я  еще  могу  как-то
пережить, привык со Школы еще, - но ведь до сих пор я и себя числил  в
сравнительно умных, пусть не в гениях, но  не  в  дураках  же!  Или  у
функционера все мозги автоматически оттекают к заднице?  Вот  еще  что
любопытно: появится ли усилиями фармакологов в туманном  будущем  хоть
какое-нибудь лекарство против глупости человеческой? Разумеется, кроме
радикальных средств вроде мышьяка.
   И  все  же  проблема  эта  социологическая,  хоть  тресни.  Сволочь
Нетленные Мощи, подсунул свое  дерьмо...  И  что  теперь  прикажете  -
набить ему морду? Испросить у Кардинала позволения вызвать  Домоседова
на дуэль на скальпелях?
   Филин мне нужен, вот кто. Филин. Вернее, не сам покойник -  плевать
мне на него, - а его пропавшие наработки. Он-то раскусил  фактор  Т  -
нюхом чую, позвоночным  столбом  ощущаю!  -  а  найдя,  вычислив  его,
пытался решить задачу противодействия. Не успел...
   Попробуйте разубедить меня в том, что против фактора  Т  непременно
отыщется тот или иной метод лечения либо профилактики, - а я посмотрю,
как у вас это получится. Иначе просто не может быть.  По  стенкам,  по
потолкам бегал бы я сейчас от головной боли, если бы решения задачи  -
медицинского, административного, да какого угодно, хоть  шаманского! -
не существовало в принципе. Филин... Нет, даже не  он,  а  Штейн,  чьи
яйцеголовые эксперты копаются сейчас в компьютерном  хардвере  Филина,
оттягали себе экранированный зал на минус  пятом  этаже,  свезли  туда
террикон аппаратуры, и все мало. Самый  для  меня  главный  человек  -
Штейн.
   Оторвавшись от текста, я еще раз позвонил  Гузю.  У  него  как  раз
закончилось совещание по поводу вакцины против миковируса, поэтому  он
был относительно свободен, полон желания загрузить меня под завязку, и
в конце концов я, поняв, что не избежать мне испить  сию  чашу,  битых
два часа мотался с ним по Конторе, щедро раздавал фитили и  пряники  и
вообще  делал  то,  что  мне  надлежало  делать.   На   двери   группы
перспективных  исследований  сегодня  красовалась  бумажка   с   новым
шедевром:  "Если   Вселенная   управляется   простыми   универсальными
законами, разве чистое мышление оказалось бы  неспособно  открыть  эту
совокупность законов? М. Шварцшильд".
   Я аж зубами заскрипел. Чистое мышление! Драть вас!.. Остроумцы!
   Когда  же  я,  запаренный,  решительный  и  полный  боевой  злости,
вернулся к себе, Фаечки не было на месте, а в  моем  рабочем  кабинете
сидел Кардинал.
   - Здравствуйте, Павел Фомич, -  сказал  я  и  сглотнул.  Встреча  с
Кардиналом, да еще в моей Конторе, подействовала на меня угнетающе.  Я
думал, что в запасе у меня еще несколько дней.
   Он улыбался.
   - Здравствуй, Миша, здравствуй. Да ты не стой, ты  проходи,  садись
вон туда, мальчик ты мой хороший, ты уж меня извини -  я  твое  кресло
занял, покойно мне в нем... Не возражаешь, что я на "ты"?
   - Какие могут быть возражения? - сказал я с искренней  горячностью.
- Побойтесь бога, Павел Фомич!
   Он почти весело помотал головой.
   - Ну-ну, не пеняй на старика, Мишенька. Рад я тебя видеть,  честное
слово, рад. Все спецсвязь да "шухерная" линия - я уж и забыл, когда мы
с тобой в последний раз сидели вот так... А бога никакого нет,  уж  ты
мне поверь. Ужасно жаль, правда. Не вздумай дожить до моих лет,  Миша,
вот что я тебе скажу. Меня, если ты  помнишь,  дважды  из  клинической
вытягивали, и тот туннель я видел, вот как тебя вижу, ан  нет  на  том
конце ничего. Чернота... Я не бога боюсь,  а...  -  Он  не  договорил,
запнувшись  на  полуслове,  и  его  улыбка  вдруг  сделалась  какой-то
искусственной, как  будто  повисла  в  воздухе  отдельно  от  лица.  -
Порадуешь ли меня чем-нибудь, Мишенька?
   Я кратко изложил ход дела на довольно сухом канцелярите.
   - Одним словом, мрут? - спросил он. Я кивнул. Я  не  мог  говорить.
Улыбка Кардинала исчезла - теперь он смотрел на меня с любопытством.
   - И что ты обо всем этом думаешь, Мишенька?
   Я решился.
   - Возьмите у меня это дело, Павел Фомич. Очень прошу.
   - Ну? Отчего же?
   - Не потяну. Не мой профиль. Ну при  чем  тут  санитария,  в  самом
деле! Домоседов... - Я замялся.
   - Ну-ну? Что Домоседов? Ты говори, я слушаю.  Обвел  меня  и  тебя,
так?
   - Так, - сказал я, чувствуя себя идиотом.
   - Люблю, когда ты валяешь дурочку, - благодушно сказал Кардинал,  -
ох люблю... Ты же не полный олух, Мишенька, так какого же  рожна  тебе
надо? Уж два и два ты всегда сложить  умел,  а  значит,  задавал  себе
вопрос: почему при всех усилиях Домоседова  выдать  суицид  за  разгул
криминала МВД и нацбез еще не воют дурным воем? Кряхтят,  а  терпят  -
ведь с недавних пор  журналистская  братия  начала  гвоздить  довольно
крепко... И тогда ты вспомнил, что есть такой никчемный  старик  Павел
Фомич, по  прозвищу  Кардинал,  и  что  кардинальные  решения  по  его
части... - Он сладко улыбнулся своей шутке. - Ты все прекрасно  понял,
Мишенька: ну да, Нетленный спихнул тебе это дельце с моего согласия  и
даже, скажу больше, по  моему  прямому  приказу.  Уж  прости,  мне  не
хотелось напрямую тобой командовать, а вот  посмотреть,  как  ты  себя
поведешь,  напротив,   было   интересно...   Домоседов   не   годится:
запаниковал, да и вообще пора его менять, только стреляться я  ему  не
дам, пусть уж дотянет свой срок, он заслужил. Видел бы ты, какую он  у
меня сцену разыграл - куда там Сальвини! Чуть в  ногах  не  валялся...
Что, перед тобой тоже? Это он зря: он ведь талантливее тебя, Миша,  уж
прости старика за прямоту. Но правда,  зачем  ему  гробиться  на  этом
деле?
   - А мне? - спросил я.
   Кардинал хитренько улыбнулся. Эту свою улыбочку  он  демонстрировал
только своим: ну просто очень старый добрый дедушка.  Помню,  какой-то
любитель астрономии еще в Школе сравнивал его со слабой галактикой,  в
которой  видимой  массы  -  плюнуть  и  растереть,  зато  невидимая  -
колоссальная. Когда-то я покрывался холодным  потом  от  одной  только
мысли о том, что где-то в мире - а вдруг? - может существовать человек
еще более могущественный, чем этот благосклонный ко мне старичок.
   - А ты, Мишенька, другого  поля  ягода,  -  сказал  Кардинал,  и  я
напрягся. - У тебя не талант к нашим делам, у тебя просто великолепный
нюх. И еще ты везучий счастливчик, я за всю свою жизнь второго  такого
везунчика не встречал, а уж я-то людей повидал столько, что тебе и  во
сне не снилось. Клинически-то невезучих мы еще в Школе  отсеиваем,  но
ты и среди остатка - феномен. Может, поделишься опытом: как это у тебя
получается?
   Я округлил глаза.
   - Что вы такое говорите, Павел Фомич... Это я-то везучий?!
   Он смотрел на меня уже без всякой улыбки.
   - Ты, Миша, ты. У тебя, мой мальчик,  есть  голова  и  чутье,  а  у
Домоседова - только голова и осторожность. На своем  месте  он  хорош,
пока ничего не случается. Пойми, мальчик: или решение  задачи  найдешь
ты, или его вообще никто не найдет, а  если  и  найдет,  то  поздно...
_Ты!_  -  вдруг  рявкнул  он  с  силой,  которую  никто  не  смог   бы
предположить в этом лысом старичке, да так,  что  от  неожиданности  я
чуть не подпрыгнул. - _Ты еще смеешь думать, что у тебя не получится?_
   -  Не  знаю!  -  Впервые  в  жизни  я  заговорил  с  Кардиналом   в
раздраженном тоне. В затылке  настойчиво  кололо,  но  я  уже  не  мог
остановиться. - Что смогу - сделаю, у меня люди уже на ушах  стоят!  А
получится или нет - не знаю! Я везучий, только когда мне везет. А если
решения нет вообще? Может такое быть? За неуспех-то я отвечу,  научен!
Ну а что, если путей к решению окажется  несколько?  У  нас  не  будет
времени искать оптимальный!  Жизни  и  жизни!..  Кто  в  конце  концов
определит, был наш путь целесообразен или нет?!. - Последние  слова  я
почти проорал.
   Я знал ответ. И Кардинал знал, что я его знаю. Но он все же ответил
мне:
   - Я.


        Глава 5

                         Педагогическая фонема

                                 Истинным стимулом человеческой  жизни
                              является завтрашняя радость.

                                                        А.С. Макаренко

   - Итак, об®ект снова ускользнул от вас? Любопытно,  что  вы  теперь
скажете в свое оправдание?
   - Мне нечего сказать, шеф. - Говоривший был долговяз, худ и скверно
выбрит - мешали чирьи. Он покачал головой,  непроизвольно  сглотнул  и
добавил: - Я полностью осознаю свою вину и меру ответственности.
   Сидящий за столом невесело усмехнулся.
   - Ваш  предшественник,  помнится,  был  несколько  обстоятельнее  в
об®яснениях. Однажды он так убедительно доказывал, что найти  и  взять
человека, где бы он ни находился, - лишь вопрос  времени,  что  я  ему
почти поверил...  Что  с  вами  -  повышенная  скромность  или  просто
несообразительность? Впрочем, можете не отвечать. Отрадно уже то,  что
вы понимаете  меру  своей  ответственности  за  провал  операции.  Ваш
предшественник нашел и упустил об®ект  трижды;  вы  -  пока  -  только
дважды. Еще раз промахиваться не советую. Гм... надеюсь,  вы  хотя  бы
сделали выводы из поведения об®екта?
   - Половина аналитиков только этим и занимается, шеф. Выявлено около
двадцати локализованных районов, где об®ект может попытаться укрыться:
прежде всего места лично ему хорошо известные, связанные, например,  с
воспоминаниями детства или со  сферой  профессиональных  интересов,  а
также  сравнительно  малолюдные  районы  с  развитой  коммуникационной
сетью, -  замечено,  что  он  к  ним  тяготеет.  Составлен  достаточно
подробный психологический макет, что дало нам еще  несколько  районов.
Местные органы усилены и приведены в оперативную готовность.
   - А геологические и геодезические экспедиции? Они там,  знаете  ли,
любят набирать рабочих абы откуда...
   - Учли в первую голову, шеф. Проверка стопроцентная.
   - Ладно и так. Не думаю, чтобы это немедленно что-то  дало,  однако
чем черт не шутит... Да, кстати, попыток пересечь  границу  об®ект  не
предпринимал?
   - Вероятно, нет, шеф. Мне кажется, он понимает, что  его  найдут  и
там, тогда как у него самого будет куда меньше степеней свободы.  Нет,
он умный человек, шеф.  Похоже,  он  хорошо  просчитывает  наши  ходы.
Впрочем, погранохрана предупреждена на всякий случай.
   - Допустим... Это все?
   - Имеется частное мнение одного аналитика, шеф. Простите, я  должен
об этом сказать. По-моему,  полный  бред,  но  он  настаивает...  Ему,
видите ли, кажется, что вычислить и захватить об®ект,  основываясь  на
привычной нам логике, принципиально невозможно. Якобы иррациональность
поступков об®екта выходит далеко за рамки... У него там  целая  теория
насчет интуиции, внечувственного восприятия, единого информполя и чуть
ли не связи с дьяволом.
   - А он не дурак, ваш аналитик. Вы сами как думаете?
   - Что вам сказать, шеф... Бред, конечно. На  уровне  эмоций  -  да,
пожалуй.  Взять  хотя  бы  вчерашний  провал:  лучший  снайпер  группы
промазал по неподвижно  мишени  со  ста  шагов!  Не  беспокойтесь,  он
стрелял оперенной ампулой с транквилизатором... А об®ект  за  четверть
секунды до выстрела вдруг срывается с  места  как  сумасшедший,  бежит
зигзагами и безошибочно находит единственную слабину в кольце!  Сейчас
мои люди по сотому разу гоняют запись, спорят, что могло его спугнуть.
А по-моему - ничего. Прямо мистика.
   Сидящий за столом поднял глаза.
   - Я надеюсь, вы  не  собираетесь  использовать  этот  аргумент  как
оправдание на случай следующего провала?
   Тот, кто стоял перед ним, выдержал  дозволенную  паузу,  напрягшись
так, что, казалось, его чирьи сейчас прорвутся все разом, и всем своим
видом давая, понять, что то главное, ради чего он был вызван  сюда,  и
что только что неявно было сказано, усвоено им в основе и  подтекстах.
В точно выверенный момент  он  заговорил,  сам  удивившись  тому,  как
твердо и веско звучат его слова:
   - Мы возьмем его, шеф.  Ручаюсь,  при  наихудшем  раскладе  об®екту
осталось гулять не более двух, максимум трех недель.  У  него  нет  ни
малейшего шанса.
   - Вы в этом уверены?
   - Абсолютно уверен, шеф.
   Сидящий за столом помолчал,  с  любопытством  рассматривая  струйку
пота  на  лице  подчиненного,  сорвавшуюся  с  виска  и   прочертившую
извилистый след между чирьями. Все они потеют,  подумал  он.  Особенно
тот... прежний. Их жизнь смешна и ничтожна, и они изо всех сил  делают
ее еще смешнее и ничтожнее, а вот поди ж ты - боятся.  Дрожат,  упрямо
лезут вверх, работают локтями - и потеют...
   - Вот еще что, - сказал он. - От моего имени доведите  до  сведения
всех имеющих касательство: любой, кто даст свежую информацию  об  этом
человеке, получит повышение по службе. Любой, кто снова выведет нас на
след, будет повышен по службе минимум на два разряда. Надеюсь, это вам
поможет. В случае успешного захвата весь личный состав группы  получит
помимо этого годичные оплаченные отпуска в любое место земного шара по
выбору.   За   провал   ответите   вы   лично.   Головой.   Как    ваш
предшественник... У вас есть еще вопросы?

        x x x

                             Представление

                   на Малахова Михаила Николаевича,
                  2001 г. рождения, выпускника Школы

        2-й экземпляр - в архив Школы (База данных "Промах")
        3-й экземпляр - в личное дело Малахова М. Н.

        Малахов М.Н.,  19  лет,  в  поле  зрения  наблюдательного
     совета с 2007 г., в интернате с 2011 г.  (зимний  набор),  в
     2013 г. переведен в основной  состав  учащихся,  в  2014  г.
     допущен к  изучению  дисциплин  второго  цикла,  в  2018  г.
     допущен к изучению дисциплин третьего цикла.

        Стандартные отсевочные тесты третьего уровня: прошел.
        Спецтесты H-W: прошел.
        Спецтесты J11-J26: прошел.
        Спецтесты DJ1-DJ3: прошел.
        Выпускные испытания: прошел.
        Контакты вне Школы: допустимые.
        Физическое здоровье: соответствует требованиям.
        Работоспособность: соответствует требованиям.
        Специализация: медицина, санитария.
        Психика: устойчивая.
        РНС: 42,8 ед.
        ИСО: 129,5 ед.
        Интеллектуальный уровень: соответствует требованиям.
        Логические способности: невысокие, на уровне  отсевочного
     предела.
        Интуитивные способности: исключительно высокие. См.  База
     данных "Редкие земли".
        Общая суб®ективная оценка: условно положительная.

        Результаты голосования по кандидатуре:
        За: 6. Против: 5.

        Наблюдательный совет Школы не считает возможным допустить
     выпускника Школы Малахова М.Н. к продолжению  образования  в
     рамка базисной  программы  как  не  набравшего  достаточного
     числа голосов  выпускной  комиссии.  Кандидат  Малахов  М.Н.
     выпускается по группе "Б". См. База  данных  "Аларм"  архива
     Школы.

                          24.06.2020


        1

   Кирпичная дорожка хитро петляет, спускаясь по склону. Кое-где петли
проложены не по делу, а чтобы живописнее было. Огибает гладкие валуны,
понатыканные там и сям и делающие вид, будто торчали тут всегда,  хотя
на самом деле они привезены черт-те  откуда.  Слева  между  деревьями,
старыми уже в те времена, когда вместо  ландшафтного  парка  в  низине
теснились огороды, мелькает пойма Сходни  -  в  липких  проталинах,  в
зябнущих на ветру шеренгах  тщедушных  деревцев,  обозначивших  аллеи,
упирающиеся в противоположный  склон  с  точно  такими  же  кирпичными
дорожками,  что  взбираются  по  крутизне  речной  террасы  к  городку
аттракционов,   шумному   летом,   а    зимой    бездействующему    за
нерентабельностью.   Недоделанная    рекреационная    зона    выглядит
неряшливой, словно небритой.
   Зазевавшись на спуске, поскальзываюсь. Меня успевают поддержать под
локоть.
   - Долго еще? - бурчу я.
   -  Вон  там,  Михаил  Николаевич.   Видите   горбатый   мостик?   -
Сопровождающий из опергруппы показывает рукой.
   - Вижу. - Кирпич  дорожки  кончился,  и  я  со  вздохом  принимаюсь
чавкать ботинками по раскисшей оттепельной глине.
   Мостик деревянный, со слащавенькими резными  выкрутасами.  Бзиковый
парковый декор. На берегу дрожит человек в мокром гидрокостюме, о нем,
кажется, забыли, и он  сейчас  начнет  материться.  Пригнан,  пробился
сквозь уличные пробки и торчит на шоссе наверху громадный фургонище  с
криминалистической  техникой.  С  десяток  зевак  полиция  держит   на
расстоянии от мостика. Толпы, к счастью,  нет:  не  та  погода,  чтобы
получать удовольствие от прогулок по парку. Хоть в малом повезло, и на
том спасибо.
   Холодно,  по  пойме  гуляет  ветер.  От  маслянистой,  никогда   не
замерзающей воды резкий запах.
   Самое главное в городе - это река, думается