не  всякому
лабиринтах складов, асфальтовых дорожек и старинных зданий помещалась родная
фирма -- отличный  трехэтажный  домик  дореволюционной постройки, без всякой
огласки  приватизированный  с  помощью  получивших  свое  чиновничков  в  те
незабвенные  времена,  когда  славные  российские  демократы третий день  не
просыхали от своей, изволите ли видеть, победы над злыми гэкачепистами.
     По привычке  Вадим направил "уазик" на то место, где обычно отдыхал его
"пятисотый", для пущей  наглядности обозначенное двумя  полосами несмываемой
белой краски и выведенными прямо на асфальте буквами "VIP".
     За   время  его   отсутствия  дисциплинка,  надо   полагать,  несколько
расшаталась -- неизвестно чья "Тойота-Камри"  нахально стояла, обоими левыми
колесами утвердившись за чертой, прямо на последней букве в кратком словечке
"VIP". Недрогнувшей рукой Вадим повернул  руль так, что  "уазик"  с грохотом
врезался в борт "Тойо-ты" -- опять-таки без малейших  повреждений для себя и
с ущербом для японки.
     Из распахнувшейся входной двери с похвальной быстротой вылетел охранник
--  в   респектабельном  костюмчике,   при  галстуке,  не   дав  себе  труда
присмотреться,-налетел вихрем, вопя:
     -- Ты куда прешь, деревня? Ты что наделал?
     Вадим с  несказанным  удовольствием  врезал ему по  скуле --  в  запале
парнишечка не ожидал  встретить активное сопротивление "деревни" и  не успел
поставить  блок.  Сзади, скрипя тормозами и  скрежеща изуродованным  крылом,
остановилась настырная "девятка".
     Из  дверей уже  вылетела  группа  немедленного  реагирования --  Миша с
напарником,  -- на  ходу вытаскивая  из-под пиджаков электрические  дубинки.
Приосанившись, Вадим рявкнул:
     -- Озверели, мать вашу? Кормильца и поильца не узнавать?!
     Он  видел  однажды, как  склочная такса  с невероятным лаем и  скулежом
кинулась  в  атаку  на  соседскую  собаку,  от которой  ей был  виден только
торчащий  из-за  куста хвост. Собака оказалась кавказской овчаркой,  она  не
тронула нахала,  всего лишь повернула голову  и посмотрела, но бедный такс с
истерическим  воем затормозил всеми  четырьмя  так,  что  рухнул на спину  и
покатился кубарем.
     Нечто  подобное  имело место  в  данный исторический  миг --  все  трое
замерли в  нелепейших  позах,  но  первым  разинул  рот  ушибленный  Вадимом
секьюрити:
     -- Босс?!
     -- Нет,  привидение  с  того света,--  сказал  он  громко,  наслаждаясь
ситуацией.-- Ребятки, притормозите-ка  того крестьянина и  снимите вопрос, я
его ненароком стукнул...--  он  ткнул большим пальцем за спину.--  Заплатите
строго в пределах, и пусть катится...
     -- Босс, так...
     --  Живо! -- рявкнул он, вытащил  из  машины тяжеленный  рюкзак, ухнув,
взвалил на плечо и направился в здание, небрежно бросив Нике через плечо: --
Не отставай, супруга...
     Прошел  мимо четвертого охранника, застывшего соляным столпом за  своей
элегантной лакированной стойкой, стал подниматься  на второй этаж. Навстречу
попалась  верная  сподвижница,  его   главный   бухгалтер,  умнейшая   Софья
Ларионовна -- и выронила папку, всплеснула руками.
     --  Какие  проблемы? -- пропыхтел  он, сгибаясь под нешуточной тяжестью
ноши.-- Все в норме...
     И преспокойно свернул  в широкий коридор, облегченно  вздохнув,  свалил
рюкзак с плеча,  прямо на  кремовую  ковровую  дорожку.  Огляделся. Ксерокс,
который привезли  как  раз в тот день, когда Вадим уезжал отдыхать, за время
его  отсутствия  успели  распаковать,  но никто  не  озаботился перенести  в
соответствующий зал. Более того,  прямо на белоснежном аппарате стоял поднос
с несколькими стаканами и стеклянным  кувшином, хотя Вадим такое  неряшество
раз и навсегда запретил.
     Он взял поднос и преспокойно грохнул его об стену. Дребезгу было, звону
было...  Распахнулись  сразу  три  двери,  показались  недоумевающие   лица,
насквозь знакомые,  все до одного, лица  его не особенно верных и преданных,
быть  может,  зато  уж  безусловно  работящих кадров.  На  всех  физиономиях
вспыхивала        та        же        немудрящая        гамма        чувств:
недоумение-удивление-ошеломление-ступор... Он попытался взглянуть на себя их
глазами -- растрепанный, бородатый, в видавшем виды геологическом брезенте и
стоптанных кирзачах, грязнющий рюкзак  у  ног  -- и прямо-таки  расплылся  в
довольной улыбке.
     Отбросив носком сапога валявшуюся  посередине  коридора  толстую  ручку
кувшина, рявкнул:
     -- Понаставили тут! Кому я внушал,  чтобы не свинячили? Босс воскрес из
мертвых, а они тут бардак развели!
     Он орал без малейшего раздражения или злости -- несказанно приятно было
вновь  ощутить  себя  полновластным  хозяином всего  и  вся, царем  и богом.
Краешком  глаза  заметил, что у  лестничной площадки стоит Софья Ларионовна,
определенно  не  решаясь подойти ближе  к  столь неожиданно  воскресшему  из
мертвых боссу. Сверху, с третьего этажа, кто-то спускался бегом -- как в его
чистом и  респектабельном  офисе сроду не  бегали. Видимо, охранник у стойки
даванул  на тревожную  кнопку, и в здании начинался легкий переполох, потому
что кнопку последний  раз нажимали года  полтора назад, и все успели забыть,
что в таких случаях полагается делать.
     -- Что вы на меня  пялитесь? --  заорал он все так же беззлобно.-- Цирк
приехал  с дрессированными  верблюдами и  Новодворской  в  клетке?! Марш  по
местам, за работу!
     И, топча  грязными прохарями стеклянные осколки, направился прямиком  в
собственную  приемную, не  хотелось  вновь взваливать  на  плечо  тяжеленный
рюкзак,  и  Вадим волок  его  за собой,  комкая  ковровую  дорожку,  пачкая,
превращая в нечто жуткое.
     Очаровательная  секретарша  Людочка  ("Вице-мисс  Шантарск позапрошлого
года") поднялась из-за полированного стола с полным набором лучших импортных
причиндалов, и нижняя челюсть отвисла так, что ежесекундно могла провалиться
за  низкий вырез блузки,  к  округлостям,  знакомым Вадиму  во  всех деталях
благодаря  частому  и вдумчивому  изучению. Он  впервые видел свою "миску" в
столь остолбенелом состоянии -- и по инерции рявкнул:
     -- Подбери челюсть! И кабинет отопри!
     Оцепеневшая Людочка все же нашла силы прошептать:
     -- Вы ж с собой забрали ключи...
     --  Запасной  комплект  в сейфе,  дура! В  приемную  заглядывали  сразу
несколько человек, не решаясь войти.  Ника стояла  с отрешенным лицом, за ее
спиной  возник  Вова  Шунков,   начальник   службы  безопасности,  детина  с
внешностью  похмельного питекантропа и мозгами  Штирлица.  Похоже, он  и  не
пытался  как-то анализировать ситуацию, но действовал хватко, с безразличным
лицом привыкшего  ко всему  на свете профессионала  распахнул  дверцу сейфа,
укрытого за  полированной  панелью  в  углу,  моментально, не глядя, снял  с
полочки запасные ключи, отпер кабинет и посторонился, пропуская туда Вадима,
вопросительным взглядом поинтересовавшись: "Я нужен?"
     -- Заходите,--  сказал Вадим (Шунков был здесь одним из  немногих, кому
Вадим говорил "вы").-- Вы-то мне и нужны...
     Прошел в кабинет, волоча за собой рюкзак, оставил его посреди  комнаты,
опустился  в  свое  кресло,  закинул  голову  и  прикрыл  глаза,   мысленно,
миллионами ниточек  привязывая  себя  к  прежней  реальности,  вновь  ощущая
частичкой мегаполиса, его города.
     Почувствовав,  что  вернулись все  прежние  рефлексы,  вся  проверенная
годами хватка, открыл глаза:
     --  Первым  делом, Денисыч...  Срочно  уладьте  с  той  "Тойотой". Чья,
кстати?
     -- Виктор обзавелся. Без проблем...
     -- Далее,--  сказал Вадим спокойно.--  Срочно проведите раз®яснительную
беседу с личным составом. О том, что я появился и в каком  виде появился, за
пределами здания -- не пискнуть ни  словечком. До завтрашнего утра --  тайна
номер один.  Третье.  В  темпе  спрячьте куда-нибудь "уазик", его на  улицах
видеть не должны. Действуйте.
     Когда  Шунков  вышел, Вадим  налил себе коньячку,  скинул  растоптанные
кирзачи, непринужденно закинул ноги  на стол -- чего  раньше  не делал --  и
оглянулся на Нику.  Она сидела в уголке, на роскошном диване, откинувшись на
спинку так, словно  от усталости мгновенно уснула. Усмехнувшись, Вадим отпил
пару  глотков, закурил,  блаженно  расслабляясь телом  и  душой..  И  тут же
подобрался -- не время расслабляться...
     -- Отдал указания,--  сказал бесшумно  вошедший  Шунков.-- Все будет  в
темпе выполнено.
     Вадим ухмыльнулся:
     -- Нас, кстати, похоронили? Я имею в виду, в буквальном смысле?
     -- Три дня назад,-- кивнул Шунков, присаживаясь напротив.-- Ваш тесть и
супруга Эмиля Петровича решили, что это необходимо сделать. Положили в гробы
по горсточке земли... оттуда. Уже установили памятники...
     --  Ладно, потом  полюбуюсь,-- сказал Вадим.-- Давайте сразу к делу.  В
сжатые  сроки вызвоните  Анзора, возьмете вашего Кручинина, еще...  Пожалуй,
вызовите  еще Фалина. И все впятером  сядем до утра  плотно поработать. Есть
одна   шероховатость,  милейший  мой   Владимир   Денисыч,  которую  следует
немедленно снять. Наша с супругой реальная одиссея и версия,  которую завтра
же  следует  преподнести публике,  к сожалению,  не совпадают. Весьма,  я бы
сказал, не совпадают. И пока  мы все не разработаем нашу, железную версию, я
лежу  с  последствиями  нервного  расстройства и жуткого  стресса  от  всего
пережитого... Это нужно залегендировать в первую очередь.
     -- Я позвоню Белевицкому, в психушку. Обеспечат.
     -- Белевицкий -- это неплохо,-- подумав,  согласился Вадим.-- Не станет
болтать... Далее. Всю эту рвань,-- он потеребил ворот энцефалитки,-- следует
немедленно  уничтожить.  Я   прибыл   в  рванье,  но  в   другом   рванье...
Распорядитесь.  Принесите  мне  хорошую  прочную  сумку, этот рюкзачок  тоже
следует исключить  из нашей реальности. В  общем,  в Шантарске  я  об®явлюсь
только завтра утром, а то и попозже. Вызванивайте команду.
     Шунков кивнул и бесшумно улетучился из кабинета.
     -- Хочу в ванну,-- сказала Ника, не открывая глаз.-- Чтобы лежать, пока
не надоест. И чтобы шампанское стояло рядом, ледяное...
     -- Будет тебе  уанна, будет тебе коффэ и какава с чаем...-- протянул он
голосом Папанова.-- Потом.
     -- Нужно же позвонить родителям...
     -- Я сказал -- потом,-- отрезал он.-- Сначала мы  сочиним и  отработаем
железную версию, и ты ее заучишь наизусть. Скажем, я все это время валялся в
какой-нибудь  лесной  сторожке   с  вывихнутой  ногой,  Шунков  обеспечит  и
сторожку, и  лесника, а  если понадобится,  придумает что-нибудь  получше. С
соответствующими декорациями. И тебе, звезда  моя, следует  заучить все это,
как  "Отче наш" -- впрочем, как  раз "Отче наш", насколько я помню, ты и  не
знаешь. И уж потом будет ванна с шампанским...
     Он встал,  подошел  к  окну и  задумчиво  уставился  на  тихий  дворик,
прикидывая, кто может провести надежный анализ платины, кто оценит монеты.
     -- Ты великолепен,-- сказала Ника каким-то новым, непонятным голосом.--
Как все же невероятно прелестно быть супружницей супермена...
     Вадим  обернулся резко, неожиданно  для  нее.  И, пока  она  не  успела
придать  лицу  безразличное  выражение, перехватил столь ненавидящий,  столь
враждебный взгляд, что сердце поневоле кольнуло нехорошее предчувствие.
     Он очень хотел бы ошибиться, больше всего на свете жаждал ошибиться, но
походило на то,  что  серьезные неприятности лишь начинаются, и  в книге его
невзгод, безусловно, недописана последняя глава...



        Примечания

     1 Человек новый (латинск.).-- Прим. авт.

     2 Падь -- употребляется главным образом в значении "таежная  долина".--
Прим. авт.

     3 Сухарник -- ухажер, любовник.-- Прим. авт.