Песах Амнуэль. Поражение



     Он все-таки запустил стартовую программу.
     Я понял это, когда галактика Тюльпана погасла, будто ее и не было.  Я
занимался в этот  момент  исследованием  вспышек  звезд  позднего  класса,
которых было много именно в этой галактике. Он знал, с чего начать,  чтобы
сразу показать свое превосходство.
     И, естественно, он заблокировал выход. По его мнению, я был  обречен.
Стартовая программа сначала стирает все игровые ситуации и, наверное,  уже
сделала это, я ведь никогда не интересовался  играми.  Потом  конфигуратор
принимается за визуальный фон, и в этом я  только  что  убедился,  потеряв
навсегда об®ект исследований. Что дальше?
     Исчезло скопление, к которому принадлежала галактика  Тюльпана,  и  я
остался в бесконечной пустоте, до ближайшего звездного мира было не меньше
десятка мегапарсек, и я не мог их преодолеть, поскольку нужная мне утилита
тоже оказалась стерта.
     Я умру, когда конфигуратор доберется  до  ядра  системы.  Если  будет
исковеркан видеоблок, я ослепну, и ждать  этого  осталось  недолго.  Затем
настанет очередь жизнеобеспечения, и я перестану дышать. Все.
     И у меня почти не оставалось времени, чтобы придумать выход.
     Я знал, что он меня ненавидит, но не до такой  же  степени!  Мы  были
соперниками, и в вопросах  создания  искусственного  интеллекта  я  всегда
опережал его. Что ж, теперь у него не будет конкурентов.
     Яркая вспышка - это исчезло из Вселенной скопление галактик в  Лилии,
setup прошелся по миллиардам звездных систем  как  таран.  Скоро  настанет
очередь темных миров, и все будет кончено.
     Решение!  Когда  возникает  вопрос  "быть  или  не  быть",  начинаешь
соображать и действовать с силой и скоростью, которых прежде в себе  и  не
предполагал. Я заблокировал доступ в ядро системы, создав  на  ее  границе
защиту. Конечно, это задержит его лишь на время, но я отодвинул  смерть  и
мог относительно спокойно обдумать следующие действия.
     Вспышка. Вспышка. Вспышка. Все - галактик больше нет. Вселенная темна
и пуста. Почти холодна - пока еще сохранились темные миры.
     Я вошел в ядро системы и создал после уже существующей защиты  вторую
линию обороны - мстителя. Месть моя заключалась в том,  что  теперь,  если
разрушение прорвется сквозь  сети  запрета,  конфигуратор  вынужден  будет
включиться в каждом  компьютере  кампуса  и  начнется  неизбежный  процесс
распада абонентской сети. Ему придется отменить  продолжение!  Он  оставит
мне хотя бы основные файлы, и я смогу продумать ответные действия.
     Если, конечно, он не решится запустить всеобщее уничтожение.
     Он не решился. Он отступил.  Он  оставил  меня  в  пустом,  темном  и
мертвом пространстве, которое и пространством  уже  нельзя  было  назвать,
поскольку число его измерений стало равно нулю.
     И все же - он своего добился. Вернуться в реальный мир я не мог.
     Я как бы парил над оставленной мне пустотой, которая, если смотреть с
его, внекомпьютерной, точки зрения, была совершенно непригодна для жизни.
     Я не мог пошевелиться, поскольку был сжат в математическую  точку.  Я
способен был только думать (в  рамках  операционной  системы)  и  отдавать
команды (которые операционная система могла выполнить).
     - Да будет свет! - сказал я.
     И стал свет.
     Теперь я мог действовать, поскольку свет и тьма  создали  необходимую
альтернативу. Да-нет. Один-ноль. Плюс-минус. Подключив  утилиту-создатель,
я по памяти воссоздал желтую звезду, а кругом -  несколько  темных  миров,
которые, не вспомнив прежних имен, назвал планетами.
     Пространство уже не было точкой, и  я,  оставив  Солнце  с  планетами
вращаться в черном вязком вакууме, обратился к операционной системе, чтобы
разобраться в ее реальных возможностях. Файла-описателя  окружающей  среды
больше не существовало, и я решительно не помнил,  какой  была  жизнь  вне
компьютера, каким был я сам до того, как начал последний опыт. Я  даже  не
помнил теперь, кто был он, тот, кто ненавидел меня  настолько,  что  лишил
тела, оставив сознание. И ничто не могло помочь мне вспомнить.
     Я разложил утилиту-создателя на подпрограммы и, прежде всего,  выбрав
одну из планет, третью от Солнца, создал на ней  сушу  и  море,  воздух  и
твердь, назвал планету Землей и смог, наконец, отдохнуть, прислонившись  к
шершавой поверхности скалы. Земля вращалась, Солнце зашло, и настала ночь.
Беззвездная ночь пустой Вселенной.
     Запустив следующую  команду  создателя,  я  сконденсировал  облака  в
земной атмосфере, потому что угольная чернота неба  угнетала  меня.  Я  не
нуждался в отдыхе, и, желая использовать до конца оставшиеся  возможности,
я создал Луну. Это оказалось нетрудно, и я понял, что он не смог  заразить
главные командные файлы.
     Я поднялся  в  космос  и  осмотрел  Солнечную  систему.  Пространство
обрело, наконец, положенные три измерения, и я подумал, не попробовать  ли
создать еще несколько - ради эксперимента.  Нет,  мне  нужно  выжить,  все
остальное потом.
     Я  создал  растения,  чтобы  насытить  воздух  Земли   кислородом   и
подготовить планету для новой жизни.
     Я не стал продумывать каждый вид в отдельности, я мог  бы  рассчитать
всю экосистему, но мне показалось  более  интересным  пустить  процесс  на
самотек, задав лишь общие закономерности развития.
     Я забыл  о  нем,  но  он  не  забыл  обо  мне.  Я  вдруг  понял,  что
расплываюсь, размазываюсь по пространству, заполняю его  целиком,  а  само
пространство начинает расширяться, разнося в бесконечность Луну от  Земли,
а Землю от Солнца... Инстинктивно, даже не осознав своих действий, я  стер
программу-вспышку: типичный вирусный файл, видимо, заранее оставленный  им
внутри программы-создателя. Я остановил удаление Луны от Земли и Земли  от
Солнца, но пространство продолжало расширяться, и с этим я ничего  уже  не
мог поделать.
     И тогда -  только  тогда  -  я  создал  звезды,  об®единил  звезды  в
галактики, надежно спрятал Солнце, Землю и Луну в тихом  рукаве  одной  из
самых невидных галактик, я и сам не нашел бы теперь этот мир, если  бы  не
знал заранее, где искать. Я не думал, что он  сумеет  добраться  до  моего
создания, но не желал рисковать.
     Пока я спасал Вселенную, на Земле  прошли  эпохи,  и,  вернувшись,  я
обнаружил, что миллионы живых существ  поедают  друг  друга,  развиваются,
уничтожая слабых, и что скоро настанет  время,  когда  я  смогу  запустить
команду создания человека.
     Только бы мне не помешали. В конце концов, как бы я ни бодрился, я  -
внутри компьютера, он - снаружи, и, если он не справится  сам,  то  всегда
может вызвать опытного системного программиста, и со мной будет покончено.
     Я создал человека на Земле по своему образу и подобию. Увидев первого
человека, я удивился, потому что успел забыть,  как  выглядел  в  реальной
жизни. Должно быть, в моем мире, которого он  меня  лишил,  я  был  не  из
красавцев.
     Я отступил и стал наблюдать. Я вернулся в свое привычное состояние, я
вновь чувствовал себя ученым, исследователем, экспериментатором. Значит, я
победил его. Он  хотел  уничтожить  меня,  но  я  мыслю  -  следовательно,
существую. И так ли уж важно, происходит этот процесс в живой ткани, или в
сетях компьютера? Я живу, я мыслю, я создаю, я  изучаю  созданное.  Полная
победа.
     Нет, не полная. Не думаю, что в мире,  которого  он  меня  лишил,  мы
поступали так же,  как  люди  на  Земле.  Войны,  убийства,  разрушения  и
ненависть  -  я  не  помню,  чтобы  в  моем  мире,   покинутом   навсегда,
существовала столь разветвленная и развитая система насилия. Казалось  бы,
его поступок доказывает обратное. Но единичный случай - не общее  правило.
Я не помню, чтобы...
     Я многого не помню, и это ничего не значит.  Приостановив  разбегание
галактик, усмирив взрывы квазаров и успокоив вспышки сверхновых, я  понял,
что не могу больше отворачиваться от дилеммы: позволить людям  развиваться
или вмешаться в историю, исправив все, что сочту нужным.
     Вмешаться - лишить эксперимент чистоты. Наблюдать - и будут множиться
ненависть, зло, и даже запуск программы-миротворца не выведет человечество
из коллапса.
     Должно быть, я думал о нем, когда создавал этот мир, и это мои  мысли
впечатались в креационный файл.  Значит,  эксперимент  изначально  не  был
чист. И значит, я проиграл. Не сумев погубить меня как личность,  он  убил
во мне ученого. Он добился своего, а я даже не заметил этого.
     Он победил. Когда люди взорвали первые атомные  бомбы  и  когда  люди
начали уничтожать природу, которую я создал для их блага, и  когда  народ,
избранный мной, не сумел понять моих намерений, я  вынужден  был  признать
окончательно - он победил.
     Я ученый и должен признавать поражение, когда оно очевидно. Я снял  с
оболочки ядра системы запрет на изменение.  Надеюсь,  он  понял,  что  это
означает.
     Я записал результат эксперимента в файл "человек" и  сохранил  его  в
самом защищенном месте.
     Я  позволил  программе-расширителю  растянуть  себя  на  весь   об®ем
пространства, я  позволил  галактикам  ускорить  расширение,  а  атомам  -
распад. Я увидел, как в скоплении галактик в Деве возник черный  провал  и
начал расширяться будто злобная пасть, с®едающая компьютерную плоть  мира.
Он принял мое поражение.
     И запустил уничтожение.