Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Сергей Абрамов. Человек со Звезды -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -
Сергей Абрамов. Человек со Звезды ----------------------------------------------------------------------- Авт.сб. "Канатоходцы". М., Центрполиграф, 1997. OCъ & spellcheck by HarryFan, 18 October 2000 ----------------------------------------------------------------------- День какой-то сумасшедший выпал, заполошный прямо день, врагу злому не пожелаешь, всю дорогу - на ногах, на ногах, на ногах, а каблуки тонкие и - восемь длинных сантиметров, ходули, конечно, но ходули обвальные, да плюс к тому почти задаром схалявила их Зойка, разве стольник - деньги по нынешним временам? Ой, нет, не деньги, считайте: пятерка - левак поутру, да еще за пятерку рожу скривит, гад; трояк - то, что зовется "шведский стол", хотя шведского там - только официант Свен, который вообще-то эстонец; сигареты у того же шведа недоделанного - еще десятку отдай, но это только для нее, для Зойки, - десятка, потому что она шведа сто раз от метра у себя в пенальчике прятала, отоспаться давала с большого бодуна, а для остального пипла сигаретки - по два червонца, какие ж бабки надо делать, чтобы пристойное курить!.. А поужинать? Если задерживаешься, если заезд большой - еще три чирика; три, да три, да три - будет дырка, а зарплата администраторская - кот наплакал, а пошлый зверь этот скуп на слезы, вот. Впрочем, Зойка на судьбу не в обиде, она ее себе сама выбирала, лелеяла. Грех плакаться, девушка она холостая, самостоятельная, буквально - _сама_ стоит на красивых ногах, на обвальных каблуках, ни у кого помощи не просит и не станет. А кто говорит, что администраторы в отелях _берут_, плюньте тому в рожу: не про Зойку это тем более. Ладно, от конфет там, от цветов, от флакончика парфюма она не откажется, так ведь для себя же, а не на продажу, или передарить кому нужному - полезное дело, приятное настроение... Да, ноги. Ноги гудели часов с пяти, потому что привалили американы, человек шестьдесят, на выставку то ли компьютеров, то ли станков, а заказ был на сорок, куда, спрашивается, двадцать девать? В холлы на кресла?.. Говоров, умный, так и заявил: пусть ночку на креслах перекантуются, если не предупредили, _наши_ люди ведь кантуются - и ничего, а у них, кстати, за бугром без предварительного заказа в приличный отель тоже гамузом не вселишься. Говорову славно: указание выдал, сел в "Волгу" и свалил на дачу. А старший администратор отдувайся. Жалко себя... Жалко американов. Жалко девочек-регистраторш, которым приказано быть вежливыми и держать улыбку на взводе. Жалко борзых мальчиков из МИДа, которые на всех континентах голубой планеты талдычат про перестройку, которой нет альтернативы. И американам талдычат. Перестройка в державе, перестройка в отеле, двенадцатый этаж приговорили к перестройке, поставили на ремонт - подчистить, что загадили. Зойка бездомную американскую двадцатку - взвод? - уболтала, английский у Зойки легкий, _активный_, хотя и инязовского розлива, до семи и впрямь на креслах их продержала - "Zoya, darling, Zoya, excellent, what about little party tonight?", "Sure, quys, wait a little, you'll get your lovely rooms and only after..." - а после семи, кроме нее, в отеле начальства нет, вот она своей хилой властью двадцатый-то этажик и распахни, благо ремонтный конь там еще валяться не начинал. Но ноги!.. - Зоенька Александровна, - это Мария Ивановна, старшая в дежурной смене, лапочка сладкая, заботливая, - вы домой пойдете или здесь заночуете? "Заночуете" - не шутка, не подхалимская ирония, у Зойки в пенальчике есть диван, на котором можно спать, на котором как раз и кемарил похмельно вышеупомянутый эстонский товарищ швед. - Поужинаю и пойду. Бог с ними, с деньгами, однова живем! - села в синем зале за служебный стол, взяла себе _по-человечески_, коньячку тоже, ела-пила, слушала вполуха, как еще не для публики - рано еще для публики! - тихонько стебали что-то свое и для себя ресторанные крутые лабухи, разомлела, разомлела и домой пошла. - Спокойной ночи, девочки. - Спокойной ночи, Зоя Александровна! - в один голос из-за стекла регистратуры, хор Пятницкого, блин... Швейцар, сука старая, кадровый кагэбэшник из бывших, а теперь - застрельщик перестройки и гласности, на собраниях рвет на груди ливрею, толкуя о нравственности, а сам без трех стольников домой не идет, увидел начальницу, Матросовым под фотоэлемент влез - двери перед ней раскрыл: - Славно вам почивать, Зоя Александровна... А шел бы ты... И такси тут как тут. Села на заднее сиденье, спросила: - Ты что, на прикорме у швейцара? Морда наглая, кулак - с голову пионера, ржет: - Двое детишек, Зоя Александровна, все, замечу, кушать хотят, оглоеды. - Откуда ты меня знаешь? Что-то я тебя не помню... - Где вам всех упомнить! А мы вас знать _должны_... Ну, должны - и хрен с вами, знайте. Закрыла глаза, попыталась подремать - дорога до Марьиной рощи недлинная, но хоть десять минут, хоть пять... А ноги гудят, как провода под током. Все, завязали: на службе - без каблуков, форма одежды летняя, парадная: кроссовки, шорты, майка, в руке - серп, в другой - молот... - Куда ты меня везешь, ласковый? - Домой, куда... - А где мой дом? - С утра в Марьиной роще был. Девятый проезд, так? - Ну ты жох! А ключа от моей квартиры у тебя нет? - Ключа нет... - вроде даже обиделся. И сухо: - А все знать - работа требует. Странная работа. Может, он из кагэбэ?.. Да хоть из цэрэу, лишь бы довез. Довез. С моста развернулись через сплошную осевую, в®ехали в черный Девятый проезд и встали. - Дальше, пардон, некуда, Зоя Александровна, у меня не танк. Открыла глаза - вот тебе здрасьте: за день все перекопали, ограду поставили, а на нее - красный фонарь. Кстати, почему красный? Какие такие аналогии имеют место?.. Впрочем, вопрос праздный, бессмысленный, скорее - домой, скорее - в койку. - Может, проводить? - Большого рвения в голосе таксиста не наблюдалось. - Обойдусь. - Ну, как знаете... - А сдачи с трояка не дал, вонючка. На каблуках по таким рытвинам - туфель не жалеть, а Зойка жалела, туфелек у нее - по счету. Сняла, в полиэтиленовый пакет сунула, пошла босиком, пошла своим тридцать пятым номером по сухой земле, по теплой и рассыпчатой марьинорощинской почве, как по летнему полю, как где-нибудь у сестры в деревне Сафарино по Ярославке, а если зажмурить глаза, то и вовсе как в дальнем-предальнем детстве, когда вообще никаких туфель у Зойки не наличествовало. Однако глаза легко было и не зажмуривать: мгла в Девятом проезде, повторим, стояла египетская, а свет из окон дорогу не слишком освещал. Осень. Двадцать один час с копейками, а темно, как в полночь. Зойка миновала первую девятиэтажку, подгребала уже ко второй, к родимой, как из темноты, из-под еле видного тополя услыхала длинный и явно _больной_ стон. Ей бы опрометью - мимо, в под®езд под кодом, а она, дура, встала и стоит, как неизвестная ей жена неизвестного ей Лота. - Кто здесь? Стон повторился, но тише, приглушеннее, словно Существо - кто там? человек? зверь? не видать - понемногу слабело, отходя, быть может, в мир иной. Это что же такое я здесь стою, не шибко грамотно, зато взволнованно подумала Зойка. Она уронила - именно так: пальцы разжала и уронила - на асфальт пакет со сторублевыми баретками и сумку с документами, деньгами, всякими причиндалами для марафета, она уже не думала, не помнила ни о туфлях, ни о малых деньгах в сумке, она, человек действия, для оного освободила руки и шагнула к тополю - из темноты, значит, в темноту. Маленькое отступление, чтобы чуть-чуть перевести дух. Зойка, Зоя Александровна, была, как вы просекли, женщиной решительной, не страшащейся возможно нежелательных последствий своих неосторожных шагов. Неженских шагов. Что может, к примеру, повлечь за собой история с малозаконным вселением американских соратников по технической революции в приготовленные к плановому ремонту номера? Выговорешник? Лишение квартальной премии? Временное понижение в чине? Да что бы ни повлекло, Зойке на это начхать: дело сделано, доброе дело, люди спят в постелях, а не в креслах, это - главное, остальное - фуфло. Дальше. Что стрясется, если под означенным тополем лежит... ну кто?.. пьянь?.. убивец?.. насильник-извращенец?.. Что-нибудь, конечно, стрясется, факт. А если не пьянь, не убивец, не насильник? Если там человек концы отбрасывает и одна только Зойка, одна в целом мире - ну нет кругом ни души! - может накрутить "ноль три" и вызвать спасение?.. Людей, способных на поступок, - не на подвиг, нет, на обыкновенный человеческий поступок, не влезающий в рамки всякого рода умных инструкций и правил! - в нашей державе с гулькин нос. С безоблачного детства, с яслей и детсадов всех стригут под одну гребенку, учат не высовываться, не лезть в пекло поперек батьки, а сам батька тоже в пекло не рвется, подавая растущей смене наглядный урок осторожности. Никто не хочет принимать решения _сразу_. Любимые аргументы: надо подумать, посоветоваться, желательно - с народом. Или так: надо создать комиссию по изучению того-то и сего-то, комиссия изучит и доложит - опять же народу. А если ситуация требует немедленных действий? Если завтра, через час, через секунду будет поздно?.. Хотя, хотя... Немедленные действия мы тоже проходили, и ни к чему толковому они не приводили. Наоборот. Это об®яснимо: нежелание принимать экспресс-решение логично рождает неумение его принимать. Опять-таки никто и не умеет... Ладно, туманные аналогии - побоку. Эдак мы часом в высокие государственные сферы залетим, а при чем они здесь, в Девятом проезде Марьиной рощи? Кесарю - кесарево, а Зойке, выходит, - Зойкино... Под тополем прямо на мать-сыре-земле полулежал, подперев спиной дерево, какой-то мужичок. Старый или молодой - Зойка не рассмотрела, да не очень-то и рассматривала. Села на корточки, спросила деловито: - Что стряслось? Пережрал, болезный? Болезный взглянул на Зойку долгим, как писали в старых романах, взглядом. Странная штука: темнота темнотой, а Зойка резко увидела глаза, будто подсветили их изнутри невесть как, или - что реальнее! - отразилось в них чье-то кухонное окно на первом этаже Зойкиной "башни". И явилось оттуда - из глаз, конечно, а не из окна - эдакое настороженное ожидание. Кого? Чего?.. - Что молчишь? - Зойка не оставила привычно-фамильярный тон, коим вела беседы с многочисленными алкашами из отельной обслуги, хотя и понимала, что болезному худо: то ли сердце прижало, то ли почки, то ли печень, то ли селезенку скрутил летучий приступ, бывает. Но тон сей для Зойки был некой защитной реакцией от разных "вдруг": мужик все-таки, существо непредсказуемое. Может, придуривается?.. Пусть решит, что перед ним - рядовая хабалка из овощного, которая - в факте посягательств на честь - запросто врежет по вышеуказанным внутренним органам. - "Скорую" тебе позвать, а, милый?.. Мужик разлепил губы и вроде что-то вякнул. - Чего-чего? - Ничего, пардон, за дурную рифму, не поняла Зойка и бесстрашно наклонилась над мужиком. - Повтори... Скорее догадалась, чем услышала: - Идите... Я полежу... - Во блин! - изумилась хабалка из овощного. - Полежит он... А помрешь?.. Я, выходит, виноватая буду. - Я полежу... - через силу повторил мужик и - вот странность-то! - чуть растянул губы вроде в улыбке. Вроде, значит, улыбнулся он, и Зойка увидела: мужик нестарый, лет, может, сорока, рано такому под тополями концы отбрасывать. Улыбка и решила дело: насильник и убивец, по мнению Зойки, улыбаться жертве не станет. Сидеть на корточках было неудобно, да и напомним: ноги у Зойки гудели по-прежнему. Она подтянула юбку и бухнулась на колени. - Видишь, я перед тобой на коленях стою. А ты лежишь. Погано... Почему "скорой" не хочешь? Боишься - упекут? Ну, давай я твоим домашним звякну. Давай телефон. - Все еще хабалка, все еще Художественный театр. - Нет, - выдохнул мужик. - Телефона? - Дома... - Бомж, что ли? - удивилась Зойка. Нет, на бомжа мужик не гляделся. Ну ковбоечка, ну джинсы, ну сандалии - все хоть и отечественной постройки, однако аккуратное. Провела ладонью по щеке: явно брился с утра, явно. Где, как не дома? - Приезжий? - новый вопрос задала, потому что на бомжа мужик не среагировал. - Вроде... Вот ведь идиотская ситуевина! Поздний вечер, глухая улица, мужик помирает, а Зойка стоит перед ним на красивых - подчеркнем лишний раз - коленях и пытает биографию по пунктам стандартной отельной анкеты. Бред! - Ладно, - вновь мгновенно решила она, - я в этом доме живу. Встать сможешь? - Я полежу, - занудно повторил мужик. Зойка уже и злиться начала: - Заладил: полежу, полежу... Подымайся! Ухватила его за подмышки (или _под_ мышки? или вообще под _мышки_? Один разве что Даль знает...), потащила. Мужик не противился, но особо и не помогал. Тяжел был, как боров. Тащить его было скучно, поэтому не станем описывать _процесс_, а сразу перейдем к результату оного. Впихнула мужика в квартиру, подтолкнула к дивану, он плюхнулся на него (мужик - на диван) и отключился. Зойка уж на что вымоталась, а испугалась: ой, не помер ли, ой, не зря ли тащила? Нет, не помер, не зря: дышал, сопел, хрипел - и то хорошо. Сняла с него сандалии, чтобы обивку диванную ценную не загваздал, прикрыла пледом - пусть спит. Если спит... И только тогда села в кресло напротив, вытянула - наконец-то - по-прежнему красивые ноги, закрыла глаза (или куртуазнее к ситуации: смежила вежды?..) и немедля ужаснулась содеянному: на кой черт она его к себе притаранила? Мало ей своих забот, мало? Сама сегодня еле-еле дышит, бюллетень на раз дадут, а тут еще и полутруп на больную голову. Не-ет, "скорую", и притом - немедленно! - Не надо "скорую", - внятно, хотя и не открывая глаз, произнес мужик. Кто возразит против реальности телепатии, поднимите руки. Кто хоть раз в жизни не испытал ее странное, воздействие на издерганный неверием организм сапиенса советикуса? Нет таких, не ищите. А те, кто с пеной у рта отрицает непреложные факты - они-де антинаучны и антинародны! - обыкновенные ретрограды, рутинеры и мракобесы. Природа _антинаучной_ быть не может - вот вам афоризм к случаю... Непреложный факт бревном лежал на югославском диване и на первый взгляд никак не реагировал на окружающую действительность. Просил-просил, чтоб ему полежать дали, и выпросил - дали. Но Зойка, женщина начитанная, охотно верящая в телепатию, телекинез, не говоря уж об экстрасенсах, живо встрепенулась и, не обращая внимания на трупное состояние гостя, потребовала ответа. - Але, - оригинально начала она, - вы не спите? Подметим: на "вы" перешла, зауважала... Но мужик на пустой вопрос не откликнулся. - Откуда вы узнали, что я про "скорую" подумала? - Плевать было Зойке на явное нежелание гостя вести салонную беседу, жажда знаний оказалась сильнее Зойкиного милосердия. - Ну вы же не спите, я ж вижу же! Откуда вы узнали, откуда? Может, я вслух сказала? Кто бы устоял перед таким напором? Праздно спрашивать. Мужик тяжко вздохнул и, по-прежнему не открывая глаз, кратко ответил: - Нет. - Что - нет? - завела было, но тут же сообразила, что мужик ответил лишь на последний вопрос - про "сказала вслух". Такая тонкая избирательность Зойку не устроила, и она бульдозером поперла далее: - Вы телепат? Мужику пришлось сознаться. - Да, - произнес он. Сознаться-то он сознался, а ни позы не сменил, ни глаз не открыл, всем видом являя, сколь претит ему допрос, навязанный хозяйкой дома и положения. Да и коли хозяйка, так что, можно издеваться над немощным странником?.. Но Зойке его переживания - по фигу. Зойке, как в известных стихах, во всем хотелось дойти до самой сути. И потом: он же полежать просился, так никто его с дивана и не гонит, а о нежелании разговаривать он заранее не заявлял. - А вот что я сейчас подумала? - Допрос плавно перетекал в стадию легкого эксперимента. Мужик открыл один глаз - ближний к Зойке, колко глянул на нее и опять же лапидарно ответил: - Свен. Вот тут Зойка испытала нечто вроде легкого шока, нечто вроде мистического ужаса испытала любознательная Зойка, поскольку ответ попал в точку, эксперимент можно было закруглять. А подумала-то Зойка буквально вот что: интересно, как его зовут? И узнала - как. Но знание требовало уточнений, и Зойка не смогла молчать: - Вы швед? - Нет, - в рифму сказал Свен. Раз он так назвался, будем так его и называть. - А кто тогда? - Все равно не поверите, - ответил Свен и невежливо отвернулся к стене. Может, невежливо, а может, и обиженно. Зойке стало стыдно: привела в дом больного, говоря красиво, полила цветы своей благотворительности, а дальше, получается, пусть они сами растут? Получается так. А _так_ получаться не должно. По неписаным законам гостеприимства. И хотя ей жутко хотелось выпытать, во что это она не поверит, смирила научный пыл, сказала коротко: - Я чай поставлю. Чай вам можно? - Можно, - не поворачиваясь, подтвердил Свен. Зойка отправилась на кухню, размышляя по пути, почему ей в последнее время везет на Свенов. Другие за всю жизнь ни одного Свена не встретят, а она вон сразу двоих, если считать алкаша официанта. Тот, как мы помним, тоже шведом не был... Не пожадничала, разорилась, заварила "Липтон" из дареной английской жестянки. Подумала: жрать он, наверно, хочет. Слепила пару бутербродов с дефицитной салями, помыла единственный помидор - больше ничего в холодильнике не отыскалось. Да и откуда бы? Жизнь Зойки, повторим, текла в унылых берегах общепита, где особых деликатесов не водится. Водрузила приготовленное на поднос и понесла в комнату. Мужик Свен как лежал, так и лежал. То ли спал, то ли телепатировал полегоньку. Зойка встала у дивана этакой шоколадницей с картины Лиотара и послала Свену мощную телепатему: мол, просыпайся, просыпайтесь, мол, я расстаралась, мол, поесть тебе, вам принесла. Свен на посыл не отреагировал. Тогда Зойка поставила поднос на журнальный столик и внаглую потрясла Свена за плечо. Он, похоже, и впрямь спал, поскольку от тряски дернулся, резко сел и глупо спросил: - Что? На сей раз открыты были оба глаза, и смотрели они на Зойку довольно-таки испуганно. Зойка машинально - женщина! - отметила, что глаза у него по-шведски голубые. Может, врет, что не швед?.. - Просыпайтесь, - повторила она вслух свою телепатему. - Я принесла чай и бутерброды. - Спасибо. - Свен опустил ноги на пол, уселся ровненько, руки на колени положил - ну прямо пионер-всем-детям-пример. - Я есть не буду. - Как так? - Мне не надо. - Это еще почему? - возмутилась Зойка. Возмутилась она тем, что труд ее бескорыстный пропадал даром. А вслух возмущение об®яснила иначе: - Вы потеряли много сил, вам надо чуть-чуть подкрепиться. Надо. - Не надо. Мне нельзя. Только вода. Чай. - Все ровненько, без эмоций. Больной?.. - Диета? - Что есть диета? Точно, больной. - Это когда нельзя есть то, что есть нельзя. Но очень хочется. - Мне не хочется. - Похоже, он получше себя чувствовал. Говорил вот _отлично_. - Не уговаривайте. Я все равно буду отказывать. И

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору